Эльдар Сарсенов, глава Нурбанка: Банки – самый зарегулированный сектор в стране

Председатель правления Нурбанка Эльдар Сарсенов стал очередным гостем бизнес-завтрака Vласти. На встрече он говорил о перспективах банковского сектора, новых принципах его регулирования, отношении к госпрограммам и дорогим кредитам. Основные тезисы беседы.

О помощи банкам со стороны государства

Банк, по своей сути, не сильно отличается от той же ТОО - это коммерческая организация, она имеет свои планы, бюджеты и риски, на которые идет осознанно. В таком случае, почему государство, в лице каждого налогоплательщика должно помогать банкам, которые взяли на себя определенный риск и у них что-то не получилось?

Практика финансовой помощи крупным системообразующим банкам не нова. Она применялась в прошлом веке в Америке, в Англии, в России. Системообразующие банки отличаются от обычных торговых организаций тем, что работают с депозитами. Это основополагающая и единственная причина, почему вообще им оказывается финансовая поддержка. Ваши депозиты - это очень твердый знак доверия организации, вы несете туда их добровольно, вы взвесили все «за» и «против» и вы выбрали именно тот БВУ, который вы считаете самым надежным и оптимальным. Если подорвется доверие к крупному банку, который занимает больше десяти процентов от всего рынка, то это подорвет доверие ко всем. Это будет означать, что пойдет отток вкладов, та же самая ситуация была в Америке в 1929 году, это было начало «Великой депрессии», которая продолжалась десять лет. Такого повторения событий ни одна страна не хочет, поэтому выделяется поддержка в случае тяжелого финансового положения, как отдельным банкам, так и целым группам.

Были оказаны беспрецедентные меры поддержки для ряда банков, которые занимают именно системообразующие позиции. Это было сделано для того чтобы сохранить доверие к банкам со стороны населения, поддержать способность БВУ дальше кредитовать как бизнес, так и реальный сектор экономики, а также помочь банкам почистить свой ссудный портфель. Если системообразующие банки смогут снизить свой токсичный портфель, это положительно скажется на всей экономике. В итоге виден кумулятивный эффект - мы получаем доверие населения, поддерживаем крупные финансовые институты, которые, в свою очередь, платят зарплату тысячам соотечественников и налоги в крупных размерах и поддерживают целый пласт подрядчиков, которые работают с этими организациями, то есть имеют большую экономическую пользу. Поэтому помощь, которая была оказана, была своевременной. Много это или мало - это уже другой вопрос. Но то, что она была оказана - это большой плюс. 

Потребуется ли в будущем вновь докапитализация банкам

Мы не столкнемся в будущем с необходимостью новой докапитализации сектора. Оказанная финансовая поддержка будет иметь долгосрочный эффект и маловероятно, что банки, которые уже прошли очистку, будут сталкиваться с новыми проблемами. Банки первой десятки, которые имеют высокие уровни капитализации, получили серьезную поддержку и этого хватит, как минимум, на пять лет.

С начала этого года мы работаем по новым стандартам МСФО, которые, помимо всего прочего требуют по-другому провизоваться, теперь более жестко. То есть, при первых симптомах, что кредит становится сомнительным, мы должны создавать провизии. Более того, Нацбанк имеет полную картину о состоянии каждого банка и еще до того, как триггеры возымеют действие, он может обязать банк докапитализироваться, допровизоваться. То есть, у нас есть все условия, чтобы избежать подобных случаев, которые имели место и привели банковский сектор к такому положению. Ну и самое главное – после такой финансовой поддержки, никто из банков в третий или четвертый раз на те же грабли наступать не будет. 

Почему Нурбанк не принял участие в программе поддержки банков

Эта программа была слишком интересной, чтобы в ней не попытаться поучаствовать. С другой стороны, как и везде, есть обратная сторона - у программы были довольно жесткие ограничения в нашей деятельности. Шаг вправо, шаг влево - расстрел. Мы посмотрели на наши показателии планы, на то, что мы хотим сделать с нашим портфелем и свободу, которой мы хотим пользоваться при принятии решений. Взвесив все «за» и «против», выслушав мнение отдельных эспертов, было решено, что эта программа больше рассчитана на те банки, которые нуждались и получили эту помощь.

О реальном положении банков 

Банки - самые зарегулированные коммерческие структуры в Казахстане. Нас на постоянной основе проверяют самые разные структуры, начиная от Нацбанка и заканчивая службами ЧС. Наша финансовая отчетность полностью прозрачна. Мы отчитываемся регулятору ежедневно. Что-то скрыть, завуалировать - невозможно и страшным образом карается. Поэтому то, о чем говорят рейтинговые агентства, что финансовое положение некоторых клиентов может быть оспорено и банки, якобы, пытаются скрыть их реальное положение, не совсем правильно. Возьмем в качестве примера обычную пекарню - самый настоящий малый и средний бизнес. У нее проблемы с ликвидностью, не хватает оборотов, не тот поток клиентов, который был обозначен в бизнес-плане. Шесть месяцев после получения займа она работает хорошо, потом рядом открылась пекарня больше, лучше и у заемщика дела пошли не очень. Клиентов стало меньше, произошло несколько кассовых разрывов и пекарня вышла на просрочку техническую, до десяти дней. По стандартам, мы обязаны либо часть, либо всю сумму, которую мы этому клиенту выдали, провизовать. Но пекарня продолжает работать, у нее поток уменьшился, но люди к ним по-прежнему ходят. Мы предпринимаем действия, встречаемся с клиентом, разговариваем, пересматриваем и изменяем его график платежей, чтобы он как-то смог себя поддержать и двигаться дальше. Нам абсолютно неинтересно забирать залог, ограничивать выезд за рубеж. Зачем? Банку всегда интересно, чтобы его клиенты жили и процветали. Поэтому мы идем навстречу и меняем условия для них - пересматриваем графики и структуру платежей. Но в любом случае мы обязаны будем создавать провизии по этому кредиту и вынести на просрочку. Именно по этим причинам и по похожим клиентам, только более крупных масштабов, у рейтинговых агентств есть вопросы к банкам. Но это клиенты, по которым всегда можно что-то оспорить, потому что это живые клиенты. Это реальная жизнь, в которой могут происходить и спады и подъемы.    

О работе средних банков 

Мысль, что средние и маленькие банки более уязвимы - не обоснована. Есть коэффициент, который применяется в Нацбанке и у рейтинговых агентств, - капитал на рисковые активы. У всех банков он должен быть не меньше норматива, 10-12 процентов. У многих банков данный коэффицинет находиться внутри маленького коридора, чуть выше нормативов. То есть, крупный банк или маленький - соотношение примерно одно и то же. Самое главное, на что нужно обратить внимание, если мы говорим про обычных вкладчиков, это капитал - соотношение капитала к активам. Второе - это количество физических лиц, которые держат деньги в банке. В некоторых случаях, например, в России или в ближнем зарубежье, многие банки имели дюжину клиентов, которые составляли почти весь его депозитный портфель. Это были юрлица, крупные физлица, вип-клиенты, которые составляли ядро, основную часть депозитного портфеля. Соответственно, если ваш депозитный портфель, скажем, 100 млрд тенге - зиждется на 10 клиентах - это высокорисковый портфель. В случае выхода одного клиента, это сразу создаст отток. По сути, банкиры – это брокеры. Мы берем ликвидность свободную у населения и размещаем ее у другой части населения, выплачивая большую часть маржи вкладчикам. Если у вас нет возможности пополнять свою ликвидность или произойдет резкий отток, то вы не сможете выполнять обязательства, которые взяли на себя. Поэтому если мы смотрим на состоятельность банка, всегда нужно обращать внимание на количество клиентов - физлиц. У нас в банке за один календарный год, с 1 апреля 2017 года по 1 апреля 2018 года, прирост был 54% по физлицам. Это планомерная, сложная, скрупулезная ежедневная работа. И ярое старание не допускать ошибок. 

О деньгах государства в банках 

Крупных госденег в средних банках уже почти не осталось. Они все утекли в три-четыре банка, которые находятся в первой пятерке и, соответственно, тот риск, которые приняли средние банки в прошлом году, теперь взяли на себя те банки, которые находятся в первой десятке. То, что крупных госденег в средних банках не осталось – это и плюс и минус. Минус в том, что ни мы, ни наши коллеги не можем широко развернуться и пойти кредитовать на других условиях широкий пласт наших клиентов. Плюс в том, что мы поняли, чем стабильны. Мы пережили стресс-тест, в 2017 году у нас были крупные оттоки по госденьгам. Мы поняли, что можем жить без крупных вкладчиков, и благодаря этому мы доказали рынку свою устойчивость. Такой стресс-тест пройти и продолжить активно кредитовать – думаю, это большое достижение, которое мы пока не афишируем. Мы – ребята скромные, но мы этим гордимся.

Что касается госпрограмм. Мы, банки, являемся операторами. У нас есть службы, которые могут оценить и взвесить каждого клиента и его риск, и у нас есть инфраструктура - это банкоматы, отделения, интернет-банкинг и прочее. И, самое главное в госпрограммах - мы берем риск на себя, не государство. В случае если по госпрограмме какой-то клиент не смог исполнить свои обязательства, теряет деньги не государство, теряет деньги банк. Это называется плата за риск. Наша маржинальность по каждой госпрограмме отличается, но она в коридоре от 1 до 3 процентов максимум. Мы участвуем в 19 программах на сегодня, как региональных, так и республиканских. Эта господдержка крайне необходима, она оказывает реальную поддержку. 

Возможна ли докапитализация банка за счёт выпуска новых акций, облигаций или каких-либо других способов?

До сегоднящнего дня, пользуясь своим правом примущественной покупки, текущие акционеры уже производили докапитализацию банка путем покупки акции. Но, как мы знаем, есть и альтернативные варианты. Конечно, мы рассматриваем все возможные способы дальнейшего развития нашего банка. Мы уже увидели на рынке реализацию разных способов привлечения инвестиции в капитал. У некоторых есть положительный опыт в размещении акций на первичном рынке, у некоторых - в размещении субординированных обязательств. Некоторые банки смогли привлечь и иностранных инвесторов. Нам все это тоже интересно. Когда-то что-то из этого будет происходить и у нас, наверное, не в этом году. Есть определённые меры, которые мы должны принять перед проведением IPO или размещением облигации и к этому нужно подготовиться.

Будет ли Нурбанк участвовать в программе «7-20-25»

В ней интересно участвовать, но её финальные параметры пока неизвестны – она была озвучена несколько недель назад. Проценты для нас не проблема. Мы работаем по программе массового предпринимательства и другим программам господдержки, где ставки составляют от 6%. Тут всё просто – это субсидии. Из общей N-ной ставки часть берётся нами, часть берётся правительством в лице фонда «Даму». Но клиент на выходе получает 6-7%.

О кредитовании на образование

Если смотреть на западный опыт, то перспектива огромная. Стоимость нашего образования из года в год растёт, как и во всём мире. И у нас есть подобная госпрограмма кредитования, и у нас ещё есть субсидии по образовательным вкладам. То есть, ставка по вкладам составляет 13,2% плюс к этому государство добавляет 7%. Получается, что вместе с государством мы платим порядка 20% по вкладам на образование. Там достаточно долгий срок вклада и ты можешь направить эти средства только на образование. Почти 20% ежегодного вознаграждения в течение 5 лет – это очень хорошие условия. Пока что большого интереса по кредитованию мы не видели. Я думаю, что мы как общество пока ещё не созрели для долгосрочного финансового планирования. Как правило, родители начинают думать об образовании своих детей буквально за год до этого. И сообразно с этим 5-летнее планирование не для всех подходит. Но я всё ещё надеюсь, что уже при нашей жизни люди начнут откладывать на образование своих детей уже с рождения. Сейчас доля таких вкладов составляет даже не десятую долю процента – очень малую.

Об отношении к онлайн-кредитованию

Я против подобного кредитования. Это не является этичной нормой и с учётом того, что финграмотность наших граждан пока ещё находится не на самом высоком уровне, многие этим пользуются. Я здесь полностью поддерживаю политику государства относительно того, что ставка по кредитованию не должна превышать 56% - это ограничение для банков. Оно же должно распространяться на всех участников рынка. Когда я говорил про то, что мы самый консервативный банк, это касалось и кредитования физических лиц. В апреле 2014 года была введена такая норма, называется КДН – Коэффициент долговой нагрузки. Его суть в том, что банки не могут выдавать кредиты размером больше 50%, чем зарплата человека. Если ваша зарплата 100 тыс. тенге, то банк не сможет выдать больше 50 тыс. И это за минусом тех обязательств, которые у вас уже есть. Мы на сегодня в том же товарном кредитовании – это прямое кредитование бытовой техники и прочих товаров – один из немногих банков, кто придерживается КДН. То есть, ограничение есть, но далеко не все банки по нему работают. Они как бы работают, но там есть лазейка, что если в анкетных данных клиент заявляет, что его зарплата 1 млн. тенге, то некоторые банки это принимают. Мы же смотрим только на отчёты ГЦВП, то есть на официальные пенсионные отчисления. Поэтому у нас маржинальность здесь небольшая, портфель от этого не увеличивается теми же темпами, которыми увеличивается у моих партнёров. Но здесь есть и этическая сторона. Всякое случается в жизни, и я как частное физическое лицо прихожу в банк и мне нужен заём. В банках у вас всегда спрашивают, сколько вы хотите получить, а не какая у вас зарплата. Человек указывает, что зарабатывает 2 млн. тенге, но он не зарабатывает столько. И поэтому он получает заём, который уже сразу не способен обслуживать. И банк здесь несёт первостепенную ответственность, потому что он знает, что клиент не сможет выплатить кредит, потому что у него нет таких чистых доходов, которые он может подтвердить и использовать для обслуживания займа. Возможно, он где-то сдаёт квартиру или таксует, это не белый доход, но Нурбанк отталкивается только от официального заработка. Те микрозаймы, которые выдаются онлайн и пока не попадают под общее регулирование Нацбанка, они должны уйти. Нельзя, чтобы вы брали 100 тенге в долг, а возвращали 2000 тенге. Это неэтично. И моё субъективное мнение, это имеет негативное влияние для всего кредитного сектора. Одна паршивая овца, которая этим занимается, может испорить репутацию всего сектора.

В отношении, каких направлений бизнеса банк может смягчить свой консервативный подход

Ослабить подход мы пока не готовы – ни в какой мере, ни в каком случае. Единственное что, если мы говорим о микрокредитовании в правильном понимании, это кредитование кофеен, кондитерских и других малых предприятий со средним чеком в 10-15 млн. тенге, там подходы немного другие. У таких субъектов предпринимательства, как правило, нет таких твёрдых залогов, на которые они всегда могут рассчитывать. Они берут 1 млн. тенге взаймы для закупки товаров, какого-то текущего ремонта, но не могут обеспечить его залогом. Поэтому по микрокредитованию есть иные методики, например Европейского банка реконструкции и развития, которые позволяют смотреть на сопутствующие факторы – размер товарно-материальных ценностей, товарооборот, срок работы на рынке. Эта методика буквально рекомендует смотреть на то, что есть у такого заёмщика в холодильнике: продукты какого сорта употребляются, какой поток клиентов приходит каждый день и т. д. То есть, это такие особенные факторы, которые, как спутники, вращаются вокруг заёмщика и, оценив которые, можно сказать, будет ли он выполнять обязательства по беззалоговому кредиту. Поэтому микрокредитование не подразумевает жёсткого отбора, который мы применяем в отношении других заёмщиков. Но в остальном, в ближайшие 2-3 года наша кредитная и залоговая политики останутся на том же уровне.

О регулировании сектора и стресс-тестах от Нацбанка

Чтобы проиллюстрировать этот момент скажу, что у нас в офисе есть отдельный кабинет, небольшой. И он никогда не бывает пустым. Но наши сотрудники там не сидят, мы специально выделили его для проверяющих. И там всегда кто-то сидит. Какой-то проверяющий орган или аудит сидит там даже сегодня. Поэтому, стресс-тестирование проходит у нас постоянно. Меня больше заботят стресс-тестирования, которые рынок нам дает. Самый свежий – это стресс-тестирование кризиса ликвидности, когда все госденьги выводятся из банков. Но при таком сценарии мы по-прежнему будем работать, чувствовать себя комфортно. А то, о чём вы говорите – Нацбанк и так нас видит, более чем кто-либо ещё. И если он ещё раз хочет посмотреть на наших заёмщиков и клиентов, то всегда пожалуйста.