Милада Дзевицкая, специально для Vласти

Осень — самое время сажать сирень. Когда-то в Алма-Ате жили два известных селекционера этого растения: супруги Тадеуш и Марьям Дзевицкие. Они вывели около 300 сортов сирени, заложили сад, который был вырублен ради постройки коттеджей. В следующем году исполняется 100 лет со дня рождения Тадеуша и 95 – Марьям. Их дочь Милада делится воспоминаниями о своих родителях. 

Мама

Моя мама, Марьям Галимовна Сагитова родилась в Сибири — в Томске. Кстати, здесь же жил Григорий Потанин (1835-1920 гг.), известный путешественник и первооткрыватель одного из уникальных видов сирени – Syringapubescenssubsp. Var. Potaniniimycrofilla.

Отец Марьям, Мухаметгалим Сагитов, в 1931 году бежал с семьей от преследований в Алма-Ату. Только обустроились на новом месте, как пришла настоящая беда: в 1937 году его арестовали и через 10 дней расстреляли. Для семьи наступили тяжелые времена, о них мама вспоминать не любила: знакомые отвернулись, дети голодали. Маме было 15 лет, и, не дожидаясь окончания школы, она пошла на учительские курсы и стала преподавать в начальных классах. А мечтала она стать авиаконструктором. Чтобы осуществить эту мечту, спала по 3-4 часа в сутки, между проверкой школьных тетрадок и написанием учебных планов, готовилась к поступлению в Казанский авиационный институт. И это несмотря на клеймо дочери врага народа. Документы у неё приняли только после того, как она отважилась написать письмо Всесоюзному старосте – Михаилу Калинину. Но мамина мечта не сбылась – серьезно заболела и умерла ее мама, и Марьям пришлось отказаться от поступления в институт и взять на себя все заботы о младшей сестрёнке Сание.

Надо сказать, что детям повезло в том, что НКВД не забрал у них жильё после расстрела их отца и смерти матери. Маленький домик стоял на дне оврага. Всё время надо было заботиться об арыке, расширять его, укреплять стенки, чтобы паводковые воды не затопляли дом. С дороги надо было спускаться по тропинке, потом переходить достаточно широкий арык по мостику. Вторая часть участка находилась на небольшой возвышенности. Но был и плюс: между арыком и домом была наносная плодородная почва и здесь росли ягодники, а также сирень. Несколько кустов белой, лиловой сирени как бы окаймляли берега арыка, отгораживали дом от улицы и по весне покрывали всё вокруг своим ароматом. Сирень росла не только на участке Марьям, весь район тогда утопал в этом растении.

Здесь жили люди разной судьбы и разного достатка. Рядом стоял дом профессора Лухтанова, врачей Россовых. В некоторых домах жили по несколько семей (как тут не вспомнить «Собачье сердце» Михаила Булгакова). Разные социальные слои, разное происхождение и схожие судьбы — надо было выживать.

Напротив дома Марьям жила семья из Мордовии — Шура Кодинцева с четырьмя детьми. У них была корова, и они делились с сиротами молоком. Да и собственный сад приносил урожай. Летом было и ещё одно подспорье — девочки могли выносить фрукты на продажу, а на вырученные деньги покупать хлеб, крупу, сахар. Кроме того, однажды они пустили в дом квартирантов, надеясь хоть что-то заработать, но эти люди в отсутствии хозяюшек, вынесли из дома всё, что представляло хоть какую-то ценность и скрылись. Так что на толкучку, которая была для многих возможностью продать что-то и выручить деньги на пропитание, идти было не с чем. В двухстах метрах от дома, на улице Кастекской, на берегу медленной и грязной речки, называемой Поганкой, жила сестра Шуры Кодинцевой, Нюра. Мама, уже будучи доцентом пединститута, частенько помогала этой уже изрядно постаревшей женщине и однажды сказала, что если бы не она, девочки бы не выжили. Нюра прятала в передник кусочек хлеба, пирожки, которые пекла в русской печи, построенной во дворе её дома, и приносила девочкам. Помогать семье врага народа было опасно, но она делала это, рискуя своей жизнью и жизнью своих детей.

Перед войной мама поступила в Казахский сельскохозяйственный институт. В 1941 году на фронт ушел ее брат Ибрагим, его сына, трехлетнего Эдуарда, мама вместе с младшей сестрёнкой Санией забрали к себе. Маме было нелегко – одновременно она училась в институте, работала медсестрой в госпитале, а в садах Бутаковки собирала ягоды и плоды, за что получала тарелку супа для маленького Эдика.

Но, как иногда случается, именно с суровым военным временем у Марьям совпала любовь. Она встретила ее в сельскохозяйственном институте. 

Папа

Тадеуш Викентьевич Дзевицкий родился в городе Умань, находящемся вдоль железной дороги между Киевом и Одессой. В 1928 году его отца Викентия арестовали и сослали в лагеря Мурманской области, где, вероятнее всего, он и погиб. Только после развенчания культа личности папа получил документы о полной посмертной реабилитации дедушки. Папину маму, Хелену послали на работу в животноводческий совхоз, где она погибла из-за несчастного случая. Так Тадеуш остался круглым сиротой. Несмотря на беды, он успешно окончил школу и в 1938 году поступил в Киевский сельскохозяйственный институт по специальности электрификация с/х производства. В начале войны его эвакуировали в Алма-Ату вместе с другими особо одаренными студентами-четверокурсниками в Казахский государственный сельскохозяйственный институт на факультет электрофикации с/х производства. В Алма-Ате Тадеуш параллельно с учёбой работал бригадиром Особого проектно-монтажного Управления №47 Главэлектромонтажа Наркомстроя ССС. В 1941 году, в институте, он встретил Марьям.

Время было трудное. В годы Великой Отечественной войны Алма-Ата стала пристанищем для эвакуированных людей со всего Союза и госпиталем, куда привозили сотни тысяч раненых солдат.

С железнодорожной станции Алма-Ата-I добровольцы, приехавшие сюда на подводах, запряжённых лошадьми, отправлялись на фронт. На эту же станцию приходили поезда с ранеными воинами. Тоже на подводах их развозили по госпиталям, развёрнутым в школах. За ранеными ухаживал как медицинский персонал, так и добровольцы из рядов школьников и студентов, и мама была среди них.

Алма-Ата, конечно же, не Ленинград, голод не так сильно ощущался, но всё же был. Хлеб по карточкам выдавали в специальных зданиях с маленькими окошечками, от которых тянулись длиннющие очереди.

Тадеуш как мог поддерживал Марьям и дружба со временем переросла в любовь. Они поженились в 1942 году. Тадеуш разделил с Марьям все трудности её жизни — обучение в институте, заботу о младшей сестре и племяннике, уход за садом, который вместе с домом достался Марьям в наследство от её родителей.

Сирень

1945 год совпал с окончанием института, окончанием войны, моим рождением и с сиренью. Мама увидела, как с букетами сирени встречали возвращавшихся с фронта солдат, и решила посвятить свою жизнь этому растению. Знакомая с работами Вавилова, Тимирязева и Мичурина, мама была уверена, что возможно из этой простой, белой четырёхлепестковой и лиловой с мелкими цветочками сирени создать роскошные гроздья цветов.

После окончания института мама стала преподавать биологию в старших классах средней школы и с 1948 по 1951 год училась в аспирантуре ВАСХНИЛ. Во время обучения она побывала в городе Мичуринске, где встретилась с дочерью старейшего селекционера Ивана Владимировича Мичурина. Мария Ивановна Мичурина организовала экскурсию по селекционному питомнику своего отца. Мичурин занимался селекцией плодово-ягодных культур, некоторых цветочных культур, но он не занимался селекцией сирени. Однако, посещение его селекционного участка показало жизнеспособность принципов Николая Вавилова и шло в разрез с Лысенковской теорией.

Во время той поездки мама побывала в Ботаническом саду им. Н.В. Цицина, и там получила в подарок несколько саженцев сортовой сирени. В то время черенки передавали другим ботаническим садам, организациям, госсортоучасткам, колхозам, совхозам для культивирования. Этот замечательный фонд Марьям и Тадеуш использовали в дальнейшем для селекционных работ.

Великолепная и продуктивная поездка в Мичуринск, Ленинград и Москву закончилась не очень хорошо для мамы. Возвращение железнодорожным транспортом в Алма-Ату проходило вдоль Аральского моря. На кратковременных стоянках местные жители продавали путешественникам рыбу горячего копчения и, возможно, она вызвала у Марьям вирусный гепатит. Долгое время здоровье мамы было в критическом состоянии. Последствиями вирусного гепатита она страдала всю оставшуюся жизнь.

Мама защитила диссертацию в 1952 году, когда уже начала работу в Казахском педагогическом институте им. Абая. Здесь же, по согласованию с ректором института, она продолжала научную работу, начатую ещё в далёком 1945 году на своём собственном участке. Она руководила выведением новых сортов сирени. 

Марьям Дзевицкая с сыном Олегом

Еще во время обучения мамы в аспирантуре, папа получил приказ от партийного руководства — оставить работу в управлении и переехать с семьёй в северный Казахстан для налаживания работ по электрификации колхозов — нужны были специалисты для подъёма уровня сельского хозяйства. Во внимание не принималось семейное положение. Но папа написал отказную, в результате его уволили с работы и не отдали трудовую книжку, чтобы он не мог больше устроиться. Почти год он оставался без работы, вёл переписку с руководящими органами, в результате, после получения приказа из Наркомстроя СССР — головной организации в Москве, папу восстановили. В 1950 году он стал главным инженером этого управления, переведённого к этому времени, в трест «Казэлектромонтаж». Папа проработал там до 1973 года. Несмотря на ответственную должность — управление занималось электрификацией объектов культурного и гражданского строительства Алма-Аты и других городов Казахстана, он находил время заботиться о жене, детях и помогать маме в её первых шагах по селекции сирени. Вместе они отбирали лучшие соцветия, собирали семена из них, высаживали и ждали поры цветения. Вместе они проводили первые перекрёстные опыления. Тадеуш делал различные приспособления для выращивания и сохранения саженцев. Под сирень выделили землю перед фасадом дома. Постепенно супруги стали пополнять свою крошечную коллекцию сирени. Тадеуш, часто бывавший в командировках, привозил саженцы, семена или черенки сирени. Мама искала сорта, созданные отцом и сыном Лемуан, изучала каталоги, посещала питомники, осматривала вместе с супругом заброшенные сады, кладбища вокруг Алма-Аты, на которых росли многочисленные кусты сирени. Из поездок по стране супруги привозили всё новые и новые кустики и веточки сирени, постигая на практике все тонкости выращивания и размножения этой культуры. 

Сорта сирени, выведенные Дзевицкими: Олег, Марьям, Тадеуш

Вроде бы жизнь начала налаживаться, но в 1969 году по постановлению горисполкома Алма-Аты все дома вдоль улицы Гончарной (впоследствии Муратбаева) подлежали сносу. Времени на раздумья не было. Марьям обратилась к тогдашнему ректору КазПИ им. Абая, С. Толыбекову с просьбой о совете. Он уже знал о достижениях Дзевицких в селекции сирени и, предложил супругам перенести сиреневый сад на территорию Агробиологической станции института. Сад стал достопримечательностью города, и впоследствии был взят под охрану центральным советом Общества охраны природы, а первый руководитель Казахстана Динмухамед Кунаев интересовался судьбой этого растения — в его резиденции была сирень селекции Марьям и Тадеуша. 

Трудно себе представить, как мама — маленькая хрупкая женщина со слабым здоровьем могла выносить такую нагрузку. Работа в институте, где помимо лекций и практических занятий она руководила научными работами студентов; руководящая должность в Городском Обществе Охраны Природы; забота о семье, доме; стремление выращивать разные, порой экзотические растения, среди которых предпочтение отдавалось сирени; чтение газет, просмотр специальных периодических журналов; осуществление выписок, которые она могла бы использовать при прочтении лекций и проведении практических работ со студентами, — вот примерный перечень трудового распорядка дня мамы.

Занятия в институте начинались в восемь часов утра, и мама должна была зарядиться энергией на весь день (обед обычно был на скорую руку: чай в термосе, бутерброды). На работу и с работы она обычно ходила пешком, а это примерно 10 км вкруговую. Поездка на трамвае покрывала только часть пути, примерно 5 км в одну сторону надо было преодолевать в 60-е годы, позже на 2 км меньше. Иногда со студентами мама должна была ходить на поля Казахского института земледелия, а это около четырех километров в одну сторону.

В 1969 году снесли наш дом, у сада появилось новое место на территории агробиостанции КазПИ и небольшой участок (600 кв.м.), выделенный супругам на окраине города одной из организаций. Именно отсюда сирень начала своё шествие по улицам и паркам Алма-Аты и пригородов.

В конце 70 –х и 80 –е годы сирень в Алма-Ате, благодаря работе родителей, пережила свой ренессанс. Несмотря на то, что академическая наука не признавала и даже открыто игнорировала достижения селекционеров-любителей, даже если они профессионалы, (а так было не только в Казахстане, но и в Москве с достижениями известного селекционера-любителя Л. Колесникова, а также в наши дни с достижениями в селекции сирени Сергея и Ольги Аладиных), проведение персональных выставок сделало своё дело.

Мама и папа проводили ежегодно выставки сирени, чтобы познакомить горожан и гостей Алма-Аты с новыми культиварами сирени. «Сиреневые смотры» стали своеобразной городской традицией, посетители шли на них тысячами! Местные власти тогда помогали, как могли, супругам-энтузиастам в организации этих выставок. 

Было даже проведено обсуждение с главным архитектором города Юрием Ратушным — где разбить сиреневые поляны. Для этого городской властью выделялись земельные участки. Сиреневые поляны были созданы вокруг здания, планировавшегося быть музеем Ленина (600 кустов), во внутреннем дворике ЦК Компартии Казахстана, вокруг Республиканского Дома офицеров, горного ресторана «Самал», на большой площади рядом с Дворцом школьников. Большая часть сирени была высажена на участке городской станции юных натуралистов.

В 80-м году в честь 35-летия победы над Германией был разбит сад, который призван был играть роль календаря мирных лет. Единовременно там высадили 35 кустов сирени, впоследствии Марьям и Тадеуш, пока позволяло состояние здоровья, ежегодно прибавляли к этому количеству дополнительный кустик.

Городские власти даже выделили землю для разбивки большого сиреневого сада с видом на Заилийский Алатау (это была мечта Марьям увидеть цветущую сирень на фоне белоснежных вершин гор) на углу улиц аль-Фараби и Навои. 

В те же годы решили внести сиреневый сад, расположенный на агробиостанции КазПИ в государственный реестр «Особо охраняемых природных территорий Республики Казахстан» (ООПТ). К сожалению, и этому решению было не суждено претвориться в жизнь.

В 80-е годы мои родители начали готовить к проведению сортоиспытания 18 наиболее интересных культиваров сирени. По правилам требовалось посылать на сортоиспытание по 40 кустиков каждого сорта сирени в три различных региона бывшего Советского Союза – Россия (Москва), Азербайджан (Баку) и Киргизия (Фрунзе), а это время и деньги на упаковку и пересылку.

Позже, в результате сортоиспытаний, подтвердивших устойчивость сорта в разных климатических зонах, родители получили сертификаты на 12 сортов сирени.

Обоснованием отказа в выдаче сертификатов ещё на несколько сортов («Генерал Панфилов», «Сания», «Майя», «Юбилейная-Памяти Галима и Викентия», «Оля», «Гульнар») было количество заявок. Родителям ответили, что обычно сертификаты выдаются на один-два сорта, а они и так получили двенадцать. В то время у них уже было подготовлено к сортоиспытаниям около пятидесяти культиваров — это помимо посланных заявок. 

В 1983 году мама вышла на пенсию. Новый ректор не посчитал нужным оставить её на работе в институте, несмотря на то, что она могла читать лекции и вести занятия и на казахском и на русском языках. Мама продолжала ходить в сиреневый сад и вести научную работу, но уже без какого-либо финансирования.

Гибель сада

Распад СССР стал началом конца для селекционеров. В первые же дни было решено перестроить Музей Ленина в резиденцию президента Казахстана, огородить его высокой изгородью. Сирень мешала осуществлению этого проекта, поэтому она, уже, благоухающая цветами, была выкорчевана — никто не приложил ума пересадить её куда-нибудь, само здание огородили высоченным забором. Родители пережили сильный стресс, они и представить себе не могли, что так можно было поступить с научными достижениями, безвозмездно переданными в дар городу, с результатами пятидесятилетнего труда. Перестали заботиться о сирени во всех местах, где она была высажена. Без полива многие кусты просто засохли.

На территории агробиостанции ректор института, посчитавший себя полноправным хозяином земли во вверенном ему вузе, начал продавать землю под строительство коттеджей. Под это попала и коллекция сиреней Дзевицкого-Сагитовой. Родители неоднократно просили аудиенции у мэра Алма-Аты Виктора Храпунова, который был знаком с селекционной сиренью не понаслышке и мог остановить уничтожение сада. Его дядя, будучи во властных структурах, имел сирень Марьям и Тадеуша на своём частном участке. Но мои родители ни разу не получили вразумительного ответа, не видно было и желания помочь в сохранении сада. Не повезло сиреневому саду, потому что он находился в очень лакомом уголке города.

На защиту сирени поднялись жители города, их поддерживали средства массовой информации и интеллигенция, подписывались петиции. Но ко всему этому власть оставалась глуха и равнодушна.

В 90-е годы родители просили новых собственников земли не уничтожать сиреневый сад. Мама и отец обещали ухаживать за ним безо всякого финансирования. Сиреневый сад был их детищем, и пережить смерть его было несказанно горько. Но их мольбы и просьбы не были услышаны. Слова Марьям о том, что сломанный дом можно отстроить заново за год-два, а для восстановления сиреневой коллекции нужно время длинною в жизнь, не подействовали.

Позже кем–то был приватизирован сортоучасток, на котором росло огромное количество селекционной сирени, он находился в пригороде Алма-Аты, в районе города Иссык, и родители потеряли к нему доступ. Пережить потерю дела всей жизни было тяжело, и у мамы обострились хронические заболевания, а папе поставили неизлечимый диагноз. В 2000 году он умер, а мамы не стало спустя год.

Но борьба за сирень продолжается и после их смерти.

Организация Объединённых наций выделяет небольшие деньги на привлечение общественности к проблеме сиреневого достояния страны. Для этих целей около тысячи людей искусства участвуют в безвозмездных акциях: проводятся два Фестиваля сирени, в которых участвуют музыканты, художники, среди них балетные труппы, хоровые коллективы, известные художники и очень много школьников; конкурс детского рисунка на тему сирени; печатается календарь сирени с изображением двенадцати сортов сирени. Помимо этого, небольшое количество сирени из пригородного участка семьи (там тоже начался захват земли) переносится на земли одного их участников проектов ООН.

Часть растений всё же была перенесена на земли, выделенные для парка первого президента, по иронии судьбы, на то самое место, которое до развала Советского Союза городские власти выделили для создания сиреневого сада. Сейчас там растет незначительная часть сиреневой коллекции семьи Дзевицких-Сагитовых и под сиренью помещена мемориальная плита. К сожалению, растения перевозили туда из бывшего питомника в осеннее время, не проведя перед этим идентификацию, и любители сирени не могут узнать названия имеющихся там сортов.

По прошествии почти десяти лет интерес к сирени возродился. Сейчас многие любители сирени стараются найти растения Марьям и Тадеуша, чтобы иметь их в своём саду. Осталось всего несколько мест в Алматы, где можно получить черенки селекционной сирени или её семена.