Невидимый сад

«У нас территория как лоскутное одеяло: кто успел, тот и забрал»

Ботанический сад в Петропавловске был основан в 1912 году на территории Второго Сибирского консервного завода. Площадь предприятия составляла 46 гектаров, из которых 17 были озеленены. Сад начался с выращивания пряного дерева – лавра благородного, лука и перца, необходимых для нужд завода.

Тогда же были завезены опунция, агава, монстера, фикус Бенжамина и другие растения. В годы Второй мировой войны коллекцию спасали работники мясоконсервного комбината, укрывая её в теплых цехах.

Многие растения привезены со всех уголков земного шара во время рабочих поездок агронома Равиля Хасановича Рязапова в составе советских делегаций. Он пришел на мясокомбинат рабочим в 1963 году, а потом стал трудиться в оранжерее. Ушел на пенсию с должности директора в 2012 году, затем был главным агрономом до самой смерти в 2021 году.

У входа нас встречает Артур Рязапов, продолжающий дело своего отца. Он рассказывает, как сад спасали, но он все равно терял территорию:

«В 1998 году комбинат находился под министерством сельского хозяйства. В составе комбината был ботанический сад. Комбинат начали банкротить и удалось сохранить лишь узкую полоску в два гектара. Остальное застраивалось. Там, где раньше были здания комбината, сейчас стоит аквапарк и спортивный зал», - рассказывает Рязапов.

Слева от входа в ботсад сохранился бывший резервуар для воды. Раньше он обеспечивал работу комбината в течение двух месяцев без внешнего источника, а сегодня используется недавно построенным аквапарком. Справа от входа сотрудники создали композицию «Парящие сады» – специальные карманы для растений, способных расти без полива, только за счет осадков.

«У нас территория как лоскутное одеяло: кто успел, тот и забрал. Мы все эти годы защищали растения, из-за чего нас не всегда любят в акимате. Но если бы мы не спорили, этот объект уже давно бы погиб», - подчеркивает Рязапов.

Во время прогулки по саду замечаем интересную картину: женская скульптура стоит с пакетом на голове. Как объясняет руководитель сада, это связано с проблемами в качестве скульптур.

«Эти скульптуры устанавливали еще в 2010 году. Я спрашивал скульпторов, почему каждый год мы должны их ремонтировать? Они отвечали, что акимат сильно торопил, поэтому в цемент подмешивали гипс. А гипс не рассчитан на уличные условия, и фигуры быстро разрушаются», - рассказывает он.

Особое место в ботаническом саду занимает пруд с птицами. Здесь живут лебеди, пеликаны, утки и гуси. Как рассказывает Рязапов, все оказались здесь не случайно: «К нам попадают подранки – птицы, которые уже не могут летать. У кого-то нет крыла, у кого-то вывихи. В природе они бы погиб­ли, а здесь живут», - объясняет он.

Здесь живет корсак — степная лисичка, которую привезли после того, как ее сбила машина. Рядом можно увидеть декоративных кур, фазанов. Есть и косули: одна из них попала сюда после ДТП, другую спасли от браконьеров.

Для них сотрудники заранее заготавливают корм. «Очень любят листья ивы, дуба и других деревьев. Мы собираем то, что осыпается на зиму», — объясняет руководитель.

«Для животных все приобретаем самостоятельно, потому что на финансирование зооуголка государство средств не выделяет. Все инструменты сами, за счет средств товарищества», - отмечает он.

Оранжерейный комплекс

Ботанический сад включает в себя малую оранжерею 1964 года и зимний сад, строительство которого началось в 1972 и завершилось в 1987 году. Перед входом в оранжерею висит фотография Равиля Рязапова.

Артур Рязапов вспоминает, что с детства проводил здесь много времени с отцом:

«Я помню, как в валенках бегал за листиками банановой травы, папа тогда объяснил, что в тропиках из таких листиков делаю суп и напитки».

В оранжерее можно увидеть монстеры, инжир, редкие виды фикусов, в зимнем саду даже пальму 1795 года. По легенде, рассказывает Рязапов, сеянец финиковой пальмы был доставлен имамом Хафизи Резеповым из Мекки после совершения хаджа. Долгое время пальма жила при Касимовской мечети старого города, а затем была высажена здесь.

Рязапов отмечает, что новые растения продолжают появляться – часть через обмен семенами в рамках международной программы по Конвенции о биологическом разнообразии, часть - из поездок и выставок.

Среди редких растений в оранжерее растет алоказия, привезенная из Вьетнама. Сок может вызвать жжение, если попадет в глаза. Поэтому, подчеркивает Резапов, сотрудники всегда предупреждают посетителей не трогать листья руками.

В планах есть создание отдельной оранжереи для цветущих и мелких горшечных растений. «Но это всё в будущем, надо развиваться. А сейчас мы просто бьемся за свое существование – будем мы завтра или не будем», - говорит директор сада.

Артур Рязапов останавливается у высокой пальмы:

«В 2010 году сюда приезжал первый президент, а спустя две недели – военный атташе НАТО. Они признались: долго не могли понять, что за объект здесь работает – людей много, рядом граница с Россией, железная дорога проходит. Потом выяснили, что это ботанический сад. На радостях подарили нам вот эту пальму. Это символ штата Вашингтон», — рассказывает он.

Удобрения для растений, по словам Резапова, закупают в Алматы.

С трудностями в саду стараются справляться своими силами. Здесь разводят морских свинок и кроликов, а вырученные средства направляют на корм для рыб и других животных. «Важно, чтобы люди понимали — мы не сидим сложа руки, не ждем, пока государство придет и профинансирует», — подчеркивает Артур.

«Я уже 15 лет борюсь с системой»

Артур объясняет, что одна из ключевых проблем сада — отсутствие самостоятельного юридического лица и статуса. Формально сотрудники числятся в музыкальной школе. Это лишает ботанический сад возможности самостоятельно распоряжаться даже базовыми хозяйственными вопросами: от выкачки септика, воды из пруда для водоплавающих птиц и закупки удобрений до ремонта и инвентаря. «Когда мы, например, боролись со строительством спортзала, мы здесь одно решение принимаем, а школа — другое. Когда в природоохранной прокуратуре все собирались, нас даже не приглашали. И в итоге сад всегда оказывается в проигрышной позиции», — подчеркивает он.

Спортзал рядом с ботсадом появился в 2020 году — к старому зданию мясокомбината пристроили новый спортзал. По словам Рязапова, теперь солнечного света для растений стало меньше, а из-за стока воды с крыши поднялся уровень грунтовых вод - начали гибнуть деревья.

«Когда-то здесь росли пирамидальные тополя, хорошо укоренившиеся еще в 2010 году, – отметил он. – После строительства спортзала они погибли: не хватало света, а вода с крыши стекала прямо к корням. Почва постепенно заболотилась».

Изначально рассматривалась идея сделать парадный вход в сад именно на месте спортзала. Эту концепцию поддерживали и архитекторы области. «Мы предлагали: помогите спортсменам построить зал в центре города, а здесь можно было бы вместо спортзала открыть прямой, удобный въезд в сад», — отмечает он.

Сейчас попасть в ботанический сад можно только через единственный вход, найти который, если не знаешь о существовании сада, не так просто. Посетители вынуждены ехать по закоулкам, и в итоге сам сад словно спрятан.

Основная проблема, по словам руководителя, в действующем моратории на создание государственных коммунальных казенных предприятий, который продлится до декабря 2026 года.

Рязапов добавляет, что в отдельных случаях предприятия могут создаваться по прямому поручению президента. «К президенту мы, конечно, вряд ли попадем. Но аким области мог бы заявить о нашем объекте и предложить создать предприятие. Думаю, в таком случае президент дал бы поручение. Тем более, что по финансированию это никак не изменит ситуацию — разница будет только в организационно-правовой форме», — поясняет он.

Судьба ботанического сада не раз висела на волоске. В 2008 году Равиль Хасанович Рязапов обращался к местным чиновникам с просьбой сохранить объект. Однако тогда в ответ звучало лишь одно: содержать сад нецелесообразно, он никому не нужен.

«Отец нашел возможность передать записку через водителя Назарбаева. В итоге её лично передали первому президенту. Одним распоряжением вопрос был решён: сад сохранили. И те же самые чиновники, которые говорили “это никому не нужно”, потом бегали и благодарили, что сад сохранили», — вспоминает Артур Рязапов.

В 2009 году здесь было создано государственное коммунальное казенное предприятие «Кызылжар оранжереясы». Рязапов-старший возглавил его в 2009 году и проработал до 2012, затем работал главным агрономом. Однако позже, в 2018 году, после трех неудачных торгов предприятие пришлось ликвидировать – оно попало в список объектов приватизации. Здания, сооружения и земля были переданы временно музыкальной школе для оперативного управления и содержания. Финансирование до сих пор проходит через школу.

Несмотря на это, в саду сохранили те юридические лица, которые создавались еще в конце 1990-х, во время банкротства мясокомбината. «У нас осталось два инструмента: общественная организация «Ботанический сад – Табиғат балалары» и товарищество «Северо-Казахстанский ботанический сад». Получается такой симбиоз: того, что не хватает от государства, мы добираем за счет этих структур. Я являюсь председателем общественной организации и еще совмещаю две роли: руковожу ботаническим садом от государства, так как состою в трудовых отношениях с музыкальной школой и выступаю в качестве доверительного управляющего от товарищества. Главная цель - сохранить партнерство и не допустить, чтобы объект потерялся в коридорах бюрократии или оказался без присмотра».

Главной задачей он называет сохранение сада для будущих поколений. По его словам, объект до сих пор не имеет особого статуса и юридически остается придатком школы, а земельный участок просто находится в постоянном землепользовании у государственного предприятия - школы, который при желании можно использовать под любые другие цели. Руководство сада добивается, чтобы территория стала особо охраняемой природной территорией и получила государственную защиту.

Рязапов поясняет, что будущее ботсада сводится к двум сценариям.

Первый — полностью передать государству остатки недвижимости и биологические активы, получив компенсацию, просто уйти. В этом случае сад перейдет под охранный статус и формально будет защищён от застройки. Но, по словам Рязапова, для коллектива это означало бы потерю влияния: чиновники могут сменить руководство, а сотрудники, вложившие десятилетия труда и знаний, окажутся «просто переходным механизмом», передав опыт и лишившись права голоса.

Рязапов подчеркивает, что взгляды чиновников на управление ботсадом нередко расходятся с позицией сотрудников, которые десятилетиями работают с растениями и лучше понимают внутренние процессы.

Второй сценарий, который он считает более жизнеспособным, — создать государственное юридическое лицо, сохранив при этом существующие организации, благодаря которым сад выжил в 1990-е годы. «Товарищество на заработанные средства с 2009 года кормит животных, находящихся на территории госучреждения, закупает удобрения, семена, инструменты для работников госучреждения, — отмечает Рязапов. — Если этот инструмент убрать, сад останется лишь в виде куцего госучреждения, которое не сможет полноценно работать».

Артур отметил, что если здание придется отдать, коллективу придется согласиться на условия государства или уйти. По его словам, сотрудники держатся лишь на энтузиазме, и если начнут «закручивать гайки», устанавливать свои правила, никто не станет работать за такую зарплату.

Говоря о состоянии зимнего сада, директор напомнил, что ещё в январе этого года кровлю начало срывать. «Пришлось снова обращаться к средствам массовой информации. А если не обратишься, процессы только затягиваются», — отмечает он.

Кровля зимнего сада давно требует замены и капитального ремонта. Сейчас подрядчики уже определены через госзакупки, работы начнутся в ближайшее время, но как отмечает директор, это всего лишь текущий ремонт, который продержится недолго.

Из-за бюрократии возникают риски: например, когда в зимнем саду срывает кровлю, необходимо разыгрывать тендеры, и пока процедуры идут, растения могут погибнуть. «Растения же не понимают что такое “подожди”. Холод проник и все моментально замерзло».

Еще одна проблема – отток населения. «Во-первых, зарплата у нас невысокая. На севере Казахстана в целом тяжело с набором сотрудников: где-то условия труда не подходят, где-то зарплаты слишком низкие. При ставке в 100 тысяч тенге прожить непросто, поэтому многие уезжают или выбирают другие сферы.

Артур признаётся, что после многих лет борьбы с системой оптимизм уже не тот, что был раньше. Но держит его данное отцу обещание — продолжать дело.

Артур не скрывает, что для семьи важно увековечить имя его отца, посвятившего более 50 лет жизни саду. «Он мог бы ещё в 90-е всё продать, но сохранил сад ценой здоровья и на голом энтузиазме. Конечно, приятно было бы, если бы объект назвали его именем», — признается он.

Но вместе с тем у него остаётся сомнение: смогут ли государственные структуры управлять этим уникальным пространством без помощи семьи, которая вкладывала в него душу десятилетиями.

Артур признаётся, что его отец мечтал о том, чтобы сад оставался в руках семьи и передавался по наследству. Но сам он, пройдя через годы борьбы с системой, такого будущего для своих детей не хочет.

«За 15 лет я столько всего испытал — чиновники хотели снести все деревья, заложить все брусчаткой, затем со спортзалом воевали, вместо поддержки от госудраства получили строгие выговоры, пришлось судиться, обжаловать. Вместо помощи — травля», — говорит он.

Артур Рязапов получил несколько образований. Первое – география и экология в Северо-Казахстанском университете. Окончил юриспруденцию в Тюмени. Позже завершил магистратуру в Омске по направлению «садоводство и озеленение населенных пунктов, технологии содержания тропических растений», сейчас продолжает работу в аспирантуре. Также занимался научной работой и экологическим проектированием: разрабатывал проекты для нефтяных и газовых месторождений, карьеров, работал в Актобе.

В ботаническом саду Артур Рязапов работает с 2009 года. Сначала он занимал должность заместителя по общим вопросам. Переломный момент наступил, когда его отца в 2012 году отправили на пенсию. «Ему не дали доработать даже до конца года. Сказали, что всех пенсионеров убирают с руководящих должностей. Но весь город знал, что именно он в 90-е спас сад, буквально на руках вынес его из разрухи», - вспоминает Артур.

Жители начали собирать подписи, подключили СМИ, заявив, что не допустят такого решения. В итоге Артуру предложили подать документы на должность нового директора.

«Я находился в кадровом резерве, подходил и по образованию, и по стажу. Но, думаю, сыграло роль и то, что нужно было успокоить людей. С 2009 года я здесь работаю, бьюсь за сад», — говорит он.

С тех пор ботанический сад вступил в международный совет ботанических садов по охране растений (BGCI) и поддержал Конвенцию о биологическом разнообразии, принятую в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Благодаря этому наладился международный обмен семян.

Чтобы сохранить объект, Рязапову приходилось обращаться к самым высоким инстанциям. «У первого президента добиться ответа было очень трудно. В итоге мы дошли до президента Беларуси. Написали всего две строчки о том, что наши чиновники не дают нам встретиться с главой государства. На следующий день встреча состоялась. Лукашенко переправил письмо в администрацию президента, и вопрос сдвинулся. А с нынешним и вовсе нет обратной связи», — вспоминает он.

Хранители сада

Сегодня в ботаническом саду работают 18 сотрудников. Один сотрудник может брать полторы ставки, чтобы подзаработать, но даже так зарплаты остаются скромными. «Дворник у нас получает меньше 100 тысяч, тогда как в Карагандинской области за ту же работу платят почти вдвое больше за счет надбавок», - отмечает Рязапов.

Анна Ляшенко уже шестой год работает в ботаническом саду и отвечает за оранжерею. По образованию она художник-дизайнер интерьеров и мастер-озеленитель.

Когда надоели частные заказы по созданию альпийских горок, Анна решила попробовать устроиться в сад.

Перед входом в оранжерею посетителей встречает барельеф ее авторства, а внутри — зеленая фитостена, которую Анна создала и вырастила собственными руками.

Анна не только ухаживает за растениями, но и занимается аквариумами, помогает животным и даже реставрирует садовые фигуры.

Женщина следит за состоянием растений, вовремя проводит обработку, регулирует вентиляцию и температуру. Ботсад стал для неё вторым домом — буквально. Она принесла сюда половину своих домашних растений: «Муж только вздохнул с облегчением: «наконец-то у нас ботанический сад переехал», - смеется она.

Лебеди на пруду узнают Анну и устраивают целое шоу. Птицы встречают ее шумным криком и окружают.

Она называет их по именам – Малышка, Гусман, Герцог, Герцогиня. Чуть поодаль плавают белоснежные Снежка и Снежок, которых она вырастила с птенцов, недалеко розовый пеликан Роза.

Посетителям разрешают угощать птиц рыбой, но хлеб под запретом. За сезон воду в пруду меняют четыре раза, а зимой всех пернатых переселяют в теплое помещение. Рядом с водоемом ходит старожил ботсада - кошка Муська, приютившаяся здесь много лет назад.

Животных у Анны немало и дома. Паук-птицеед, виноградные улитки, ящерица, черепаха, аквариумы и террариумы — «целый зоопарк», как говорит она. «Черепахе уже 19 лет. Мы покупали её, когда сын родился. С тех пор растут вместе. Цветов дома тоже хватает, на каждом окне, на полу. А в саду вдохновение на каждом шагу - везде уголок, который хочется сделать ярче».

Тагир Иксанов ухаживает за животными и следит за территорией. «Здесь полное хозяйство», — говорит он, подбирая листья. Сырые отправляются в отходы, объясняет он, а сухие идут в вольер — косулям и кроликам.

Когда-то Тагир пришёл в ботсад как плотник, но за плечами у него целый набор профессий: монтажник-высотник, слесарь, столяр, работник кузнечно-прессового цеха. «Мне нравится здесь. С животными легче, чем с людьми». За день он успевает и пруд почистить, и клетку подремонтировать, и шланг поправить. Всё контролирует сам и без помощников.

Улыбаясь, он рассказывает, что его семья приезжала в Алматы и делилась впечатлениями от ботсада, где уже налажено капельное орошение. «А у нас здесь женщины, как бурлаки на Волге, таскают шланги – а там, у вас, конечно, красота».

Наталья Шаль работает здесь уже 13 лет, и экскурсии по саду стали ее главным делом. Летом самый оживленный период: все школьники на каникулах и активно приезжают в сад. «Зима - тоже особенный период, когда они заходят в зимний сад, это для них словно попасть в лето», - рассказывает она.

Работа экскурсовода - не только показать сад, но и проследить, чтобы в пылу восторга никто не сорвал цветок или не наступил на клумбу. Дети получают бесплатные экскурсии как часть экологического образования.

Обзорная экскурсия занимает около 40 минут, индивидуальная может длиться до часа. Но если подробно останавливаться у каждого объекта, объяснять все детали, прогулка по саду может растянуться почти до трёх часов.

За годы работы она видела, как сад меняется. «Когда я пришла, у нас было своё юридическое лицо, свои ресурсы. Сейчас сложнее – закупки идут через госструктуры, и повлиять мы почти ни на что не можем», - говорит она. Но главное, по её мнению, это поддержка специалистов. Опытные сотрудники держат сад на плаву, хотя зарплаты остаются низкими, а работа требует огромных сил. «Это колоссальный труд – отработать день в оранжерее при жаре. Здесь нужно не просто посадить и уйти, а каждый день вкладывать душу», - подчёркивает Наталья.

Для неё сад – это живой организм, которому нужен не только уход, но и время для отдыха. Поэтому двери закрываются ровно в пять вечера: к этому часу и растения, и животные отдыхают.