Одно из последних важных событий для вашей редакции в Казахстане – выход издания на английском языке. Это последний значительный шаг, сделанный вами на локальном рынке? Можно ли говорить о том, что вы приближаетесь к какому-то пределу возможностей своего развития в Казахстане?
Бияров: Из каких-то глобальных вещей, да, этот шаг один из последних. Пока он (журнал на английском – V) работает в тестовом режиме, а ведём мы его вместе с Британским советом. Ежемесячно мы выпускаем 500 копий на этом языке. Нам дали грант на год, а дальше посмотрим. Пока рано судить о его результатах: запустили мы его в марте, а сейчас лето – не самый удачный период с точки зрения читательской активности. Но работаем мы с ним по той же логике, что и с русскоязычной версией, распространяя по школам и библиотекам. Ещё планируем вывести его в розничную продажу. Журнал будет продавать «Меломан» и должны взять различные киоски. У нас есть с ними договор, но они сразу сказали: ребята, это специфичный продукт, он может не пойти. Поэтому будем смотреть. Что касается контента, то мы пользуемся тем, что уже выпускали в наших зарубежных версиях. Это очень сильно облегчает нашу работу. Выход журнала на английском – не предельный шаг на локальном рынке, но все последующие связаны, скорее, с другими инициативами, например, выпуском учебной литературы. Мы держим их в голове, но пока этим всё и ограничивается. Они очень долгосрочны и случатся, когда у нас появится столько же финансовых и человеческих мощностей, сколько есть сейчас. При этом нельзя сказать, что в настоящем мы сосредоточены только на работе с нашими зарубежными изданиями. Внутренний рынок остаётся для нас важным, потому что выходящая на нём версия для нас первична. Перевод тоже требует много ресурсов, но с точки зрения приоритетности он вторичен. Но своим журналом мы почти полностью насытили рынок. Качественных изменений уже, вероятнее всего, не будет. Возможно, мы будем ещё как-то плавно расти, но чего-то из ряда вон выходящего пока делать не планируем.
Валяева: Тут уместно сказать об ошибке масштабирования. Если где-то обнаружится даже небольшая ошибка, на следующем этапе, при наших масштабах, она может вылиться в катастрофу. Отсюда повышенное внимание к казахстанской версии. Если же говорить о пределе наших возможностей, то, конечно, всегда хочется, чтобы у каждого идущего мимо тебя ребёнка из рюкзака торчал уголок нашего журнала. Чтобы больше людей хотело заниматься научпопом и писало нам про него. Мы всегда открыты к этому, но понимаем, что у всего есть ограничения. В конце концов, попытка удержаться на месте тоже требует массы усилий.
А с казахоязычной версией журнала у вас есть какие-то подвижки?
Бияров: Пока всё очень непросто. Часть прибыли с зарубежных рынков мы хотим реинвестировать в тираж казахской версии и сделать её дешевле на 50%. Частая претензия, которую мы слышим в свой адрес: Вы плохо организуете маркетинг. Но мы прикладываем для этого достаточно усилий. Поэтому, как мне кажется, самым сильным сигналом будет цена. Остальное будет зависеть уже не от нас, как бы мы не рекламировали журнал.
Учитывая эти обстоятельства, у вас не возникало желания перебазировать редакцию? Тем более что вы, как никто другой, видите общую ситуацию с образованием: его качественную регрессию, низкие расходы и их слишком высокую концентрацию на отдельных образовательных проектах.
Валяева: Отвечая на этот вопрос, я бы вспомнила небольшую притчу о человеке, который потерял ключи и искал их под фонарём, потому что там было светло. Популяризация науки и просвещение хороши чем? Тем, что тебе необязательно идти туда, где хорошо развита образовательная среда. Ты можешь начинать с того, что есть вокруг. И хотя общая ситуация сейчас не самая благоприятная, здесь сохраняется очень высокая потребность в знаниях. И мы пытаемся со своей стороны как-то ей помочь.
Бияров: Да, тут довольно простая мысль: плохая система образования играет на руку проектам вроде нашего. Потому что потребность в знании есть, а школы его удовлетворить не в состоянии. Хотя это сложный момент. В Корее и Японии, где выпускается и будет выпускаться наше издание – тоже не самая лучшая ситуация с образовательными возможностями. Правильнее было бы вообще сказать, что это происходит глобально.
Валяева: Я регулярно общаюсь со школьниками, они все умные и мотивированные. И у меня сложилось впечатление, что они занимают такую позицию: не дать школе помешать моему образованию. Школьники и их родители всегда будут искать возможность научиться чему-то новому, найти репетитора, какую-то литературу. И так выходит, что мы, возможно, вообще сильно не зависим от общей системы образования, потому как возникает сфера дополнительного образования. Причём возникает она вопреки первой.
Но если так посмотреть, насколько журналы вообще должны брать на себя такие амбициозные задачи, как образование?
Валяева: Прежде чем брать на себя какие-то глобальные мессианские обязательства, нужно, на мой взгляд, закрыть минимальные нужды. Для этого необходимо предоставить дополнительные опции. В Казахстане у детей их не так много, но мы стараемся что-то с этим сделать. Причём каждый из них всегда вправе выбирать: приобщаться к нашему разговору о науке или нет. Это ни к чему их не обязывает. Но сама возможность такого выбора – большое дело.
Бияров: Как возможность, как альтернативный канал получения знаний журнал вне всяких сомнений должен существовать. И задача государства в этом случае – создавать как можно больше подобных каналов. Дальше общество само принимает решение какой из них должен сохраниться, а какой – нет. В нашей ситуации определённая помощь в создании институтов, подобных нашему журналу, очень нужна. Не менее важно создавать условия и для того, чтобы люди могли ими пользоваться.
На протяжении всей работы журнала у редакции почти наверняка менялось представление о том, что такое наука. Какой её образ вы транслировали и продолжаете транслировать детям?
Валяева: Наука – это, прежде всего, образ мышления. Способность воспринимать информацию критически, способность узнавать что-то новое, способность добывать новый интеллектуальный ресурс и делиться им. Это возможность разговаривать с людьми из других стран на одном и том же языке. Было очень много разных попыток создать единый язык: эсперанто, языки программирования или же использовать английский на ряду с китайским языком. Учёные всего мира часто понимают друг друга, есть масса вещей, которые для нас одинаковы. Мы стараемся подчёркивать это в каждой из своих статей. Мы говорим о том, что люди, как вид, совершенно случайно возникли на этой планете. Что мы все равны перед законами природы. Что у нас, в среднем, одинаковые биологические возможности и интеллект, и что нам всем нужно объединяться для решения задач, которые стоят перед всеми нами. Допустим для того, чтобы победить какую-нибудь могущественную бактериальную инфекцию, потому что они постоянно мутируют. Или на случай какой-нибудь природной катастрофы. То есть, наука – это и возможность сделать мир лучше вместе с другими людьми. Я немного идеалистически сейчас говорю, но мне это кажется верным. Ко всему прочему, наука возвращает человека на положенное ему место в живой природе. Мы привыкли ощущать себя её венцом, но по факту мы лишь одно из звеньев природных процессов. И если мы избавимся от этого антропоцентрического подхода и поставим себя в равное положение с другими существами, населяющими землю, это много чего изменит.
Вы всегда говорите про универсальность языка науки и его ориентацию на равенство. Как ваш журнал справляется с выстраиванием этого многоуровневого диалога с обществом?
Валяева: Это очень сложный вопрос. При всём том, что в последнее время доступ к знаниям стал более открытым, всё равно существует интеллектуальное неравенство. Один из номеров журнала Science, выпущенных за последние пять лет, был целиком посвящён проблеме неравенства в науке. Одной из его тем были привилегированные группы учёных, которые имеют все необходимые условия для своей работы. Формально все научные работники имеют равные права и возможности, но учитывая проблему распределение ресурсов, ни о каком равенстве речи идти не может. Поэтому мы и говорим о ценовой политике журнала, поскольку хотим, чтобы как можно больше детей могли позволить себе его. То, что доставку журналов в отдалённые сёла мы оплачиваем сами – это тоже попытка сократить интеллектуальный разрыв. На глобальные вещи повлиять здесь возможно и не получится, но стоит попробовать добиться равенства хотя бы на малом участке.
Бияров: Мне кажется, что мы не стремится добраться до каждой социальной группы. Научный посыл, который мы пытаемся донести до людей, уже содержит в себе все универсальные аспекты. Единство она создаёт тем, что объединяет людей определённым образом мышления. При этом наука не обязана объединять их мнения, видения, какие-то выводы и ожидания. Так у нас и с журналом получается, думаю.
Во время нашей встречи год назад вы выходили на европейские рынки и говорили о большом интересе к Китаю с США. Но логично ожидать, что за это время многое изменилось.
Бияров: К сегодняшнему дню у нас появилась Индия, а прямо сейчас мы готовим пилотный выпуск японского номера. Мы надеемся, что к сентябрю у нас будет понимание ситуации с его запуском. В августе мы планируем издать первый журнал ещё в одной стране, но пока мы не можем её афишировать. Учитывая два этих рынка, у нас будет уже 15 стран, где мы присутствуем. Мы присматриваемся к Китаю и постоянно, на еженедельной основе отсылаем письма в другие части мира. Некоторые из наших потенциальных рынков – это Колумбия, Перу и Нигерия. Они тоже заинтересовались журналом. В Нигерии он может начать через некоторое время выходить на английском языке, а в Колумбии – на испанском. В качестве рынков мы, как правило, ищем компактные и более ли менее обеспеченные страны. Потому что у них есть спрос на интеллектуальный продукт, а компактность снижает наши затраты по логистике и прочим статьям. Помимо Японии в эти критерии идеально вписывается Сингапур. Китай в этом плане остаётся закрытым для сторонних СМИ государством, у него своя политика и специфика.
В прошлом году вы рассказывали, что самый показательный зарубежный рынок для вас – Корея. Это по-прежнему так?
Бияров: Сейчас самый крупный тираж и самая раскрученная версия у нас – немецкая. Они печатают под 100 тысяч журналов в месяц. Там хорошо растут продажи, да и вообще всё идёт неплохо. Очень перспективный рынок для нас, как ни странно, в Индии. Ясно, что там очень низкая стоимость из-за покупательской способности, зато большой потенциал в плане тиража. В Корее, если говорить о ней, тоже дела идут хорошо. Везде мы постепенно растём, но каждый рынок, как правило, подразумевает игру в долгую. Мы систематически реинвестируем прибыль в увеличение тиража и маркетинг. Мы стараемся, чтобы она не аккумулировалась, поскольку логика развития такова, что после увеличения тиража начинают приходить рекламные бюджеты, которые по объёмам гораздо больше. С ними уже можно будет говорить и о прибыли, и о покрытии каких-то капитальных затрат. Такая же стратегия у нас и в Казахстане.
А вы отказались от идеи самостоятельно выходить на какие-то рынки и открывать там полноценные представительства?
Бияров: Возможно первым из них как раз и станет Япония. Или же она будет издаваться на партнёрской основе. Но речь уже не будет идти о продаже франшизы. Мы будем присутствовать там как юридическое лицо. Недавно мы ездили туда, смотрели, сравнивали и поняли, что хотя там и возрастает расходная часть, её, тем не менее, компенсируют доходы. Там защищены права, все нюансы налажены. На других же рынках мы стараемся смягчать эти риски, отдавая всё на аутсорс.
Насколько ощутимы для вас первичные затраты и усилия по самостоятельному выходу за рубеж?
Бияров: Да, они серьёзные. Периодом входа для себя мы считаем первые два-три года. Из них самым критическим, очевидно, является первый год, когда мы должны выйти на самоокупаемость. В последующем мы будем частично вкладывать деньги, но они будут возвращаться с дальнейшими продажами. В Японии… Не смогу назвать точные цифры по расходам, потому что там есть два финансовых параметра, размер которых мы точно пока не знаем. Речь не идёт о миллионах долларов. Мы инвестируем ощутимые деньги, но они сопоставимы с расходами на открытие малого или среднего бизнеса здесь, в Казахстане.
Материал подготовлен в рамках проекта «Социальный бизнес», в котором Vласть рассказывает о различных проектах и инициативах, которые поддерживает компания «Шеврон».
Компания «Шеврон» - один из ключевых партнеров журнала OYLA и его образовательных инициатив.