Мэлс Елеусизов большинству казахстанцев известен своим перманентным участием в выборах. Не только президентских. Чаще всего лидер общественного объединения «Табигат» в предпочтениях электората оказывается на последних позициях, но это не останавливает его в покорении новых политических вершин. По крайней мере, по числу избирательных кампаний, в которых он участвовал, он может дать фору многим казахстанским политикам.
Мы долго битыми лестницами ищем скромный, почти спартанский кабинет Мэлса Хамзаевича в здании в центре Алматы. Стол завален бумагами, никаких средств электронной коммуникации, кроме недорогого телефона на зарядке, из декора – лишь потертый логотип «Табигата» на двери.
«В ЭТОТ РАЗ ПРОГОЛОСУЮ ЗА СЕБЯ»
Ахматова: Мэлс Хамзаевич, раз вы уж заявили о том, что будете баллотироваться, сразу вспомним последнюю вашу попытку. На прошлых выборах, вы отдали свои голоса другому кандидату – действующему президенту. Теперь по прошествии четырех почти лет, спрошу вас – зачем вы это сделали?
Елеусизов: Это меня спровоцировали журналисты, все время спрашивают: «За кого? За кого?» Ну, я говорю: «Вот, за президента. Хочу поздравить его».
Ахматова: Вас потом за это упрекали, вы взяли и весь свой электорат в 1,15 процента, или сколько там было, слили…
Елеусизов: Неправильно все это поняли.
Ромашкина: То есть, вы не отдавали голос?!
Елеусизов: Нет, я опустил бюллетень…
Ахматова: Отдал-отдал. То есть вы не считаете, что вы дискредитировали всю свою предвыборную кампанию этим поступком?
Елеусизов: Ну, некоторые обиделись. Остальные поняли. Это было такая вот… шутка что ли.
Ахматова: Шутка над кем?
Елеусизов: (Смеется) Над собой. Взял и проголосовал. Это было как поздравление президенту. С победой.
Ахматова: Тем не менее, вы ему на тот момент считались политическим соперником.
Елеусизов: Возможно, что я и неправильно поступил, не нужно было так делать. Но, что было, то было. Оно никак не влияло на всю кампанию.
Ахматова: А в этот раз вы готовы проголосовать за него?
Елеусизов: Зачем за него голосовать? Я знаю, как поступить в этот раз.
Ахматова: Как?
Елеусизов: (Смеется)
Ахматова: Вы нам не расскажете?
Елеусизов: Не душите, девочки. Ну, как-как. Конечно, за себя проголосую, если попаду кандидатом президента.
Ахматова: Вы первый человек, который изъявил желание баллотироваться на этих возможных выборах…
Елеусизов: Я и раньше всегда говорил, если будут президентские выборы – я пойду.
Ахматова: А, вы, кстати, говорили, что вы вообще не пропускаете ни одни возможные выборы. Сколько у вас кампаний за плечами?
Елеусизов: Много, очень много. Это мне интересно. Это были хорошие кампании. Я рассказывал людям то, что они не слышат, не знают. Я в Казахстане первым поднимал вопросы улучшения экологии. Как раз еще в 1993 году на первых выборах я вел мощную кампанию в поддержку экологии, и на президентскую кампанию я шел с этой же целью. Я просто очень хорошо знаю ситуацию везде. Я вам прямо скажу, хоть кого вы там опрашивайте, никогда действующий президент не проиграет. На него работает вся машина. И вот американцы, чтобы этого не было, приняли закон, что президент может править только два срока. Америка, которая имеет 200-летнюю историю демократии, приняла этот закон. Потому что по-другому никак нельзя заменить президента. Так что действующий президент всегда победит, хоть там два десятка кандидатов будет.
Ахматова: Для вас, как для политика со стажем, важна состязательность этого мероприятия?
Елеусизов: Состязательность в том, что люди выходят, пытаются, борются.
Ахматова: За последние места?
Елеусизов: Ну…
Ахматова: Давайте будем честны.
Елеусизов: Я, как человек, который знает все это, все равно иду, потому что у меня есть возможность многие вещи сказать, предложить людям. А это в основном экологические вопросы. Экология сегодня – это самое актуальное направление.
Ромашкина: А у вас есть ощущение, что вас услышали в прошлые кампании?
Елеусизов: Ну, как это. Я уже много чего сказал и сделал. Так люди и начали говорить после меня, я же первый в стране об экологии заговорил. Просто это процесс небыстрый.
Ромашкина: Но нет ощущения, что что-то улучшается.
Елеусизов: Нет, конечно, но это должны политики понимать. Если, допустим, в той же Америке был вице-президент Гор, он получил Нобелевскую премию, он говорил про эти проблемы, и в стране делалось что-то. У нас пока никто не говорит, кроме меня. А должен говорить – и президент, и министры. Сейчас ликвидировали министерство экологии, и я считаю, что это совершенно неправильно, особенно в условиях подготовки к ЭКСПО.
Ромашкина: А вы поддерживаете проведение ЭКСПО в Казахстане?
Елеусизов: Однозначно, поддерживаю. Эта выставка, которая и нам пригодится. По крайней мере, у нас стали интересоваться инновациями, ноу-хау. Мало того, к нам приедут очень серьезные компании, будут показывать вещи, которые мы так просто не увидим.
Ромашкина: А это не слишком дорогое удовольствие?
Елеусизов: Оно стоит того, потому что инновации – это будущее. Если мы не будем иметь понимания, что есть передовые вещи, мы так и останемся на задворках. Энергетика – это сегодня самое главное.
Ромашкина: Мы даже мусор не научились сортировать…
Елеусизов: Нет, ну, почему, по мусору у меня как раз есть предложения, возможно, если я найду средства, я буду участвовать в ЭКСПО. У меня есть три патента – патент по сточным водам, два патента – по мусору, это называется «новая система управления отходами». И в этом плане есть движение, все-таки много лет я занимаюсь этим.
«Я НЕ СМИРИЛСЯ, Я ПОНЯЛ БЕССМЫСЛЕННОСТЬ»
Ахматова: Вы партию зеленых зарегистрируете все-таки?
Елеусизов: Это должно быть понимание у людей, надо долго работать, но сейчас, по-моему, общество уже созрело. Я еще в 93-м году начал эту инициативу по созданию партии зеленых, но тогда людям до лампочки все было, они шарахались от слова «партия». Но сейчас уже немного появилось понимание. В партии надо участвовать – у каждого гражданина должно быть какое-то политическое понимание, но самое страшное – отвращение людей от политики. У всех понимание, что политика – вор, грязь, обман. Но есть и другая политика, есть люди, страны, где она более человечна, что ли. Политика сама по себе – нахождение компромиссов, у нас извратили это все, сделали так, что люди не ходят на выборы. И они добились этого, 20 процентов ходит на выборы, а 80 процентов сидят дома. Вы тоже наверняка не ходите на выборы. Да?
Ромашкина: Нет, мы ходим
Ахматова: Мы на выборах работаем обычно.
Елеусизов: Надо научить людей ходить на выборы, только после этого появятся ростки демократии. Без этого ничего не будет.
Ахматова: Ну, смотрите, допустим, поверила вам, пошла за вас голосовать, а вы берете и в последний момент отдаете мой голос вашему политическому оппоненту…
Елеусизов: Опять ты к этому пришла?! Ну, неправильно я тогда сделал! Человек не защищен от ошибок!
Ахматова: Так теперь надо убедить ваш электорат, будущий, в вашей, так скажем, надежности.
Елеусизов: Ну, конечно, я однозначно так делать не буду. Я буду бороться уже самым настоящим образом. Если меня, конечно, допустят.
Ахматова: Почему вы думаете, что вас могут не допустить?
Елеусизов: Ну, почему, нет? Это запросто делается.
Ахматова: Последний раз вас в 99-м году не допустили до выборов. Когда вы участвовали в объединении «За честные выборы».
Елеусизов: Да-да-да. Ты, что, изучала это?
Ахматова: Конечно, я давно… изучаю.
Елеусизов: Да, меня не допустили, потому что у меня было административное наказание – меня посадили на двое суток.
Ахматова: С Кажегельдиным?
Елеусизов: Ну, конечно. Я организовывал это мероприятие, и нас потом посадили. Я сидел в камере с Петром Своиком.
Ахматова: Только двое в каталажке?
Елеусизов: Да.
Ахматова: И в каких вы отношениях с Петром Владимировичем нынче?
Елеусизов: Нормальные у нас отношения. Кок-Жайлау вместе отстаиваем.
Ахматова: О чем разговаривали в камере?
Елеусизов: Да ему не до этого было. Его как раз «дербанили». Его даже ночью забрала «скорая». Сердце схватило. И я остался там один.
Ахматова: И это был ваш единственный опыт, когда вы оказались…
Елеусизов: В тюрьме?
Ахматова: Да. В камере.
Елеусизов: Конечно. Я юрист, я знаю, что это такое. Я знаю границы дозволенного.
Ахматова: Это опыт, он как-то повлиял на ваше мировоззврение?
Елеусизов: Да нет.
Ромашкина: Испугал?
Елеусизов. Да разве ж бы я говорил, если бы испугал? Тихо бы сидел, ничего бы не говорил. А я же много чего говорю с 99 года.
Ахматова: Обида какая-то была?
Елеусизов: А на что обижаться?
Ромашкина: Ну, вас от выборов отстранили.
Елеусизов: Нет, никакой обиды. Это все я знал, понимал, что я делаю, подошел к этому совершенно разумно, без иллюзий.
Ахматова: Знаете, почему я вспомнила тот случай? Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но если посмотреть со стороны, мне кажется, это был период самых фрондерских ваших настроений. А потом вы смирились что ли…
Елеусизов: Да не смирился я. Я просто понял бессмысленность всего этого. В любом случае надо находить пути решения проблем и разрешения имеющихся вопросов. А без конца бодаться – бессмысленно.
Ахматова: То есть, двое суток в камере вам оказалось достаточным, чтобы понять, что…
Елеусизов: Да не из-за этого!
Ахматова: … на выборах вы не победите, ничего не изменится.
Елеусизов: Пока люди не поймут, что должны ходить на выборы, я иду на все эти выборные кампании, чтобы объяснить им, что они не должны сидеть дома, что это ничего кроме вреда не приносит им самим. Это я хочу объяснить. Это мое самое главное, так сказать, назначение: объяснить людям, что надо идти на выборы – это гражданский долг, что ли, он обязан голосовать, раз ему 18, он должен участвовать. А все эти бойкоты, к которым некоторые призывают, и все прочее – это чепуха.
Ахматова: А если человек действительно не видит для себя политической альтернативы в бюллетене, в котором нет графы «против всех»?
Елеусизов: Пожалуйста, выступайте. Попробуйте выставить своего человека.
Ахматова: Вы, как опытный кандидат, понимаете, что это не так просто – выставить человека.
Елеусизов: Если бы они начали работать на местных выборах, поняли бы, что там можно – там можно даже самому выдвинуться. Можно участвовать сначала на небольшой территории, там, где он живет, может вопросы какие-то решать. Но все боятся чего-то.
Ахматова: Вы сторонник такой теории малых дел? Подмети свой двор, баллотируйся в маслихат.
Елеусизов: Все с малого начинается. Маленькое сделал – значит, есть шанс на большее. Я по жизни много чего сделал. И мои все действия - они все серьезные, много предложений конкретных. Я возглавляю общественную организацию. Она как раз и должна поднимать вопросы те, которые государство не пытается решить – и я предлагал абсолютно разумные, актуальные решения.
Ромашкина: Но ваши предложения не слышат.
Елеусизов: Слышат все, как же не слышат.
Ромашкина: Ну, они же не работают.
Елеусизов: Ну, что ж ты хочешь, это - монопольная система, а монополия любая – это враг людей. Вот хотел показать вам бумаги… Смотри – обращения к Назарбаеву, Назарбаев реагирует.
Ахматова: Это ваши письма?
Елеусизов: Я пишу президенту, он дает поручения, а потом они не исполняются – это главная беда в нашей стране.
Ахматова: Вот вы заявили, что вы пойдете на выборы. Как люди реагируют? Ваши сторонники? Не говорят: «Мэлс Хамзаевич, опять? Зачем вам это нужно?»
Елеусизов: Вообще, я всегда сам решаю – надо оно мне или нет, кто мне может что-то сказать.
Ахматова: Вы-то решаете, но реакция же есть какая-то.
Елеусизов: Ну, по крайней мере, никто не осуждал.
Ахматова: А вы интернетом пользуетесь?
Елеусизов: Сам я не пользуюсь – времени у меня нет за интернетом сидеть.
Ромашкина: Там есть обсуждение.
Ахматова: Бурное такое.
Елеусизов: Да? Мое заявление обсуждали?
Ахматова: Обсуждали. Много юморили, надо сказать.
Елеусизов: Пусть говорят. Это они могут, вот лучше бы они на выборы ходили. Сидят, всякой белибердой занимаются.
Ахматова: Ну, дома вас поддержали?
Елеусизов: Ну-у-у…
Ахматова: Хорошо, поскольку вам некогда в интернетах сидеть, я вам донесу краткое содержание всего того, о чем говорила интернет-аудитория после вашего заявления. Доводы таковы: во-первых, зачем в который раз идти на выборы, понимая, что никаких политических результатов вам это не принесет, второе: вы создаете массовку, в который раз тем самым облегчая жизнь действующей власти, и третье – набираете вы голосов не так много, как бы хотелось, и ваше участие априори бессмысленно, вы опять туда подались. Конечно, это вызывает определенный сарказм.
Елеусизов: Да…
Ахматова: Не пугает вас это? Это же ваш потенциальный электорат рассуждает.
Елеусизов: Да не пугает меня ничего вообще. И никогда меня ничего не пугало. Я знаю, что делаю, я совершенно здравый человек, и всеми своими действиями показываю – нужно бороться за свои идеи. Понимаете, нет? Это тебе не махнуть рукой. Те, кто говорят, что все бесполезно, пусть белую простынь накинут на себя, и ползут на кладбище.
Ахматова: Ну, я-то понимаю, что вы все это видите. Как вы сказали? Да, вы человек адекватный…
Елеусизов: Да все я понимаю.
Ахматова: В таком случае, выглядит это как троллинг с вашей стороны.
Елеусизов: Ну, во-первых, это мое право! Я это могу делать – по закону, по Конституции, право быть избранным, и делаю. Но я еще раз говорю, в условиях монополии одной партии, при участии действующего президента – никто никогда не выиграет. Но он обязан проводить выборы, а я могу… нет, конечно, могу и не участвовать. Но мне нравится и я участвую. Это интересно – я учу людей, и сторонников у нас много, и то, что там процентов мало, не говорит, что за меня мало голосовали. Вы же помните, главное – не то, как голосуют, а то, как считают. А считают, как попало, я и сам не раз их на этом ловил. Нужен мощный общественный контроль, как раз эти болтуны, сидящие возле этих компьютеров, вышли бы и проконтролировали бы, как работают в избиркомах. Это и есть гражданская позиция. А не то, чтобы махать руками.
«ПАРТИЮ СОЗДАДИМ В ЭТОМ ГОДУ»
Ахматова: Кто возглавит ваш штаб?
Елеусизов: Найдем кого-нибудь. Много их. Ничего сложного нет.
Ахматова: А где деньги возьмете?
Елеусизов: Ну, что-то государство должно дать, чем-то люди помогут, я умею правильно тратить деньги.
Ахматова: А обычно из каких источников вы финансируете свою избирательную кампанию?
Елеусизов: Государственных. Друзья помогают. Ну, там особо и не надо… На что там деньги?
Ахматова: На агитационные материалы, к примеру, на кампанию.
Елеусизов: Агитационные материалы… хватает денег государства.
Ромашкина: Возможно, в 90-х у вас была вера в демократию, свои силы, что вы можете, что все не зря?
Елеусизов: Я уже тогда знал, что нужна политическая организация, конечно, нужны действия, чтобы люди верили и поддерживали.
Ахматова: Сколько вы уже прошли на пути к созданию партию? Сколько нам ждать?
Елеусизов: Если меня зарегистрируют кандидатом, у меня будет возможность призвать людей вступать в партию, по крайней мере, тех людей, которые будут за меня голосовать.
Ахматова: То есть, если вас зарегистрируют как кандидата, вы объявите о создании партии?
Елеусизов: Нет, там своя процедура – есть закон о партиях, который надо соблюдать вне зависимости от выборов. Надо это соблюдать и тогда есть шанс, что зарегистрируют.
Ахматова: В этом году? В следующем? От вас действительно ждали этой партии. Уже все кто мог, попытались под эти знамена встать, поругаться, развалить такие организации, у вас все еще общественное объединение «Табигат». Когда?
Елеусизов: Непростое это дело конечно. Но, думаю, в этом году создадим. По крайней мере, будем активно работать.
Ахматова: Когда вы заявили о намерении баллотироваться, вы сказали, что, в том числе, сможете доносить какие-то свои мысли до аудитории, и была такая фраза – меня никто не арестует, не посадит. Вы действительно ощущаете это давление со стороны государства?
Елеусизов: Ну сейчас-то и нет смысла какие-то границы переходить. Но даже если буду делать какие-то, скажем, чрезмерные вещи, в предвыборный период меня по закону никто трогать не может. В обычное время можно тысячу поводов найти.
Ахматова: Вы чувствуете себя оппозиционером?
Елеусизов: Я предлагаю вещи, которые решают серьезные проблемы, но их не воспринимают. Кто-то завидует, кто-то не понимает.
Ахматова: Лично вы себя чувствуете оппозиционером в своей стране?
Елеусизов: Скорее… центристом. Некоторые просто ненавидят власть, не задумываясь. Но положительные стороны тоже есть, но много есть неправильных вещей, о которых я открыто говорю.
Ахматова: Есть в Казахстане политики, коими вы, если не восхищаетесь, то уважаете их?
Елеусизов: Ну как… Я и с оппозиционерами в очень хороших отношениях, и с чиновниками крупными, есть среди них очень хорошие люди.
Ахматова: Можно назвать несколько фамилий?
Елеусизов: Да не нужно это говорить.
Ахматова: Почему?
Елеусизов: Там ревнуют они друг друга. Или если я скажу хороший он, его начнут гнобить...
Ахматова: Они не афишируют дружбу с вами?
Елеусизов: И такое есть.
Ахматова: На это есть причины? Это то, о чем я спрашивала – вы чувствуете, что вы неугодный системе человек?
Елеусизов: У меня более или менее отношения… И президент принимал. Но пока я не выступил против Кок Жайлау, против акимата. А потом у меня начались проблемы. Не дают доступ к СМИ, например. Поэтому у людей страх есть.
Ахматова: А вы принципиально против строительства Кок Жайлау?
Елеусизов: Да, это чудовищный обман народа. Если бы не я, давно бы уже построили Кок Жайлау.
Ромашкина: Вы уже продумали свою предвыборную программу?
Елеусизов: Да что тут думать… Я уже дважды выступал. Есть у меня эта программа. Я знаю все проблемы в стране, это не только экологические – это и социальные и экономические. Сейчас в стране кризис – и это правильное решение как раз провести сейчас выборы, чтобы потом не морочить голову.
Ахматова: Морочить лучше сейчас?
Елеусизов: Сейчас нет той обстановки. Это долгий процесс.
Ахматова: Послушайте, Мэлс Хамзаевич, я все эти аргументы, о которых вы сейчас говорите, слышу по Хабару последние три дня. Поскольку вы их тоже озвучиваете, у меня появилась блестящая возможность задать вам вопрос. Вот эта аргументация: «сейчас кризис – давайте проводить выборы» - вы ее можете мне объяснить?
Елеусизов: Ну, как объяснить тебе…
Ахматова: Ну, вот сейчас кризис – мы выделим деньги на электоральную компанию, потратим их. Бюджет сократили в расходной части на 10 процентов, но мы изыщем возможности… И? Тем самым что?
Елеусизов: Сейчас время, когда народ не ощутил всех этих кризисных явлений, он может жить в этой ситуации, а когда усилятся проблемы, нечем будет платить пенсионерам, другим социально-незащищенным слоям, когда даже самозанятые даже не смогут сами себя занять, никто не будет ничего покупать, в первую очередь пострадают богатые магазины. Недовольство будет возрастать.
Ахматова: Риторика хорошая. Я думаю, что в АП так и рассуждали, но зачем вы так рассуждаете, мне непонятно.
Ромашкина: Вам это не выгодно? Чем хуже ситуация, тем больше голосов вы сможете набрать.
Елеусизов: Да это уже вторично… Я просто объясняю, почему выборы сейчас проводят. Ты же сама спросила, почему такая ситуация.
Ромашкина: Откуда вы узнали про выборы?
Елеусизов: Я это предполагал. Я так и знал, что какие-то выборы будут. Парламентские — незачем, вот они все по стойке смирно стоят, управляемые, зачем их избирать? Значит, президентские. И опять повторяют – «по просьбе трудящихся». Сейчас как раз самое время ему, президенту, проводить выборы. Он хочет дальше поруководить, какие-то проблемы решить. Более авторитетного чиновника, которого еще слушают, в стране нет.
«Я НЕ ПРЕДЛАГАЛ КРАСИТЬ ГОРЫ, Я ПРЕДЛАГАЛ БЕЛИТЬ СКАЛЫ»
Ромашкина: У вас несколько лет назад была идея о том, что надо покрасить горы…
Елеусизов: Да не горы!
Ромашкина: Это все журналисты наврали, да?
Елеусизов: Я просто говорил, что надо под ледниками скалы побелить. Белый свет отражает 80 процентов солнечной энергии, меньше будет греть – меньше топить, оно никак не помешало бы никому, это могли бы даже те, кто в горы ходит, взять баночку краски и покрасить. Это все извратили. И каждый мне начинает про это говорить.
Ромашкина: Это чуть ли не первая ссылка, которая выпадает, когда вбиваешь ваше имя в интернете.
Елеусизов: Ну, надо исправить это дело.
Ромашкина: И как вы будете исправлять это дело?
Елеусизов: Вот проведу такую акцию, и там объясним, просто у меня руки не доходят. Но это логически разумно, человек, имеющий хоть немножко грамоту, должен понимать – белый свет отражает солнечные лучи.
Ромашкина: Как много у вас сторонников, на которых вы можете рассчитывать?
Елеусизов: Много. Они приходят, помогают по так сказать разным вопросам.
Ромашкина: Вы пытались посчитать, примерно это сколько человек?
Елеусизов: Нет, я никогда не считал. Люди участвуют, посадки проводят, регату, много людей приходят, с пониманием относятся. И это абсолютно нормально.
Ромашкина: Вы вкладывали свои личные деньги в предвыборную кампанию?
Елеусизов: У меня их и не было. Видите, офис опечатан — нечем платить. Я задолжал за аренду, 2 млн тенге должен.
Ромашкина: Это за какой период?
Елеусизов: Почти за год. Нет, я периодически что-то там находил, гасил. Пока терпит.
Ахматова: И в такой тяжелой ситуации вы все-таки приняли важное решение баллотироваться?
Елеусизов: Ну, тут ничего сложного не было. Опять же есть знание. Есть желание рассказать людям важные вещи.
Ахматова: Мэлс Хамзаевич, а давайте о вас поговорим немножко больше, чем про политика, который занимается зеленой тематикой и баллотируется на каждые выборы. Я, например, прочитала, что вы начинали бортпроводником. Это правда?
Елеусизов: Конечно, правда.
Ахматова: Расскажите поподробнее про этот период.
Елеусизов: Я служил в армии, сначала в Ташкенте, потом в Самарканде продолжал учебу. Я офицер запаса. Вообще у меня армейская специальность – шифровальщик. После службы я должен был помочь отцу. Я мог остаться в армии, у меня было офицерское звание. Но я демобилизовался, потому что у меня четверо братьев, нас вообще семеро в семье, и я должен был им помочь. Пошел по специальности – а она была только в ЦК, Совмине, в Верховном совете. Но там сидели люди, которые давно сидят. Не было места. Конкурс объявили на диктора, ради интереса сходил. Меня приняли, в принципе. Но дали время, я плохо читал по-казахски. Был такой диктор Аскер Сеитов, диктор казахского телевидения, он занимался со мной, советовал. Но тут друзья пришли, говорят: «Хватит уже, давай лучше полетаем. Объявляют в аэропорту конкурс, полетаем, посмотрим». Тогда не как сейчас, когда в любую страну можно было улететь, тогда только по Советскому Союзу летали. Было интересно. Был большой такой конкурс и мне не дали полететь, вычеркнули. Я по всяким характеристикам был лучше многих, пошел в управление и меня приняли. Если как-то было по-другому, может быть, я и ушел бы оттуда. Ну, начал летать бортпроводником в «Аэрофлоте». Проработал там три года.
Ромашкина: Вы за рубеж летали или только по Советскому Союзу?
Елеусизов: Только по Советскому Союзу. Чтобы летать за рубеж, надо было знание языка, у меня его не было. Интересная была такая жизнь.
Ахматова: Почему вы ее бросили?
Елеусизов: Меня избрали секретарем комитета комсомола аэропорта.
Ахматова: Вот так вас буквально с небес на землю.
Елеусизов: Общественная работа мне больше нравилась.
Ахматова: Что было самое сложное в работе бортпроводника?
Елеусизов: Сложностей не было.
Ромашкина: Не страшно было летать?
Елеусизов: Нет.
Ахматова: В какие-нибудь экстремальные ситуации попадали?
Елеусизов: Ну, всяко было, трясло. Ничего такого не было, хотя у других бывало. У нас был Ил-18, находились в постоянной турбулентности. На старых моделях Ил-18 кухня находилась рядом с винтами, там такая сумасшедшая вибрация была, что поставишь стаканчик с водой, и брызги летят. Оттуда выходишь чумной вообще.
Азматова: А какая-нибудь романическая история в небе с вами произошла? Например, с супругой познакомились?
Елеусизов: Да там всякое было.
Ахматова: С супругой вы не там познакомились?
Елеусизов: Это позже. Я уже не летал.
Ахматова: Но вспоминаете как этот период? Не жалеете?
Елеусизов: А что жалеть? Ничего плохого не было!
Ахматова: Не жалеете, что не ушли? Может быть, стоило связать свою жизнь с небом?
Елеусизов: Каждому свое. Мне больше нравилось заниматься общественной деятельностью. Доверили. Избрали. Я особо туда и не рвался.
«ЧЕМ Я ПЛОХОЙ КАНДИДАТ?»
Ахматова: А что касается казахского языка? Вы его тогда улучшили? Сдадите?
Елеусизов: Бытовой-то у меня в отличном состоянии. Экзамены я всегда сдавал. Тогда было просто сложно читать. Я же вырос в русской среде. На русском языке учился, поэтому были временные проблемы.
Ахматова: На выборах экзамены сложные?
Елеусизов: Достаточно сложные.
Ахматова: У вас в последний раз какой результат был?
Ромашкина: Кажется, 7 ошибок.
Елеусизов: Вы учитываете, я и не спрашивал.
Ахматова: А какие задания были? Нам просто все время показывают картинку: выходит Касымов с экзаменов, поет…
Елеусизов: Там сочинение своего рода. Нужно текст перечитать, пересказать. У меня был текст…. как он назывался… повесть какая-то, написанная Абаем.
Ромашкина: А по времени сколько экзамен занимает?
Елеусизов: Как нормальный экзамен, часа два. Готовишься, пишешь, а потом отвечаешь. Все нормально. Достаточно серьезные экзамены.
Ромашкина: А вы сильно волновались?
Елеусизов: Да я вообще не волнуюсь. Если знаю, то чего волноваться? Я прекрасно знаю бытовой язык, с литературным, конечно, есть проблемы. Меня все понимают, когда говорю. Я никогда не заворачиваю…
Ахматова: …сложные конструкции. Давайте представим, что вас зарегистрировали. Будем исходить из того, что вас с гонки не сняли. К чему бы вы призвали людей, которые возможно будут за вас голосовать?
Елеусизов: Чтобы они приходили и голосовали.
Ахматова: А если им никто из кандидатов не нравится?
Елеусизов: В любом случае надо приходить.
Ахматова: Что бы что?
Елеусизов: Не должно быть, чтобы никто из кандидатов не нравился. Надо находить для себя кандидата, за которого надо проголосовать. Наверняка такие будут. Вот за меня голосуй – что я плохой кандидат? Все мои мысли о людях. Я не партократ, не олигарх. Все у меня чисто. Что еще надо?
Ромашкина: Давайте представим, что из-за чувства, может быть, противоречия, все люди проголосовали за вас. Вы становитесь президентом. Ваше первое решение.
Елеусизов: (Смеется) Вы думаете, президент - такая легкая работа?
Ромашкина: Все же какой первый шаг? Запрещение строительства на Кок-Жайляу?
Ахматова: Создание министерства экологии…
Елеусизов: Да много вещей. Очень много работы.
Ромашкина: Самая важная вещь?
Ахматова: Ну, вот люди приходят и первым делом мебель меняют!
Елеусизов: Самое страшное в нашем государстве – это коррупция. Об этом много говорится, но, как говорится, ворон ворону глаз не выклюет. В условиях коррупции ничего не работает, и вся преступность начинается с коррупции, закон не работает, наказаний никаких нет, все решается деньгами. Это зло для всех. С этим надо бороться.
Ромашкина: Так как с этим бороться?
Елеусизов: Есть опыт стран, которые с этим боролись. Например, тот же Сингапур. В Америке, в европейских развитых странах тоже практически нет коррупции. И у нас это возможно. В Китае почти нет коррупции, там расстреливают и все.
Ромашкина: То есть вы за расстрелы?
Ахматова: Не спасут Родину?
Елеусизов: Нужен комплекс мер.
Ахматова: Расстрельный комплекс от Мэлса Елеусизова.
Елеусизов: Законодательство должно работать, группы людей, которые должны быть заинтересованы в том, чтобы коррупции не было, общественность должна смотреть и не позволять. То есть вполне решаемый вопрос, и ничего сложного здесь нет. Конечно, это все очень удобно: когда люди решают проблемы очень легко, отдал деньги, потом говорит, что вот деньги берут. А почему берут? Потому что дают! Я вот никогда не давал.
Ромашкина: Вы когда-нибудь обращались к имиджмейкеру?
Елеусизов: Нет, никогда.
Ромашкина: И не было желания?
Елеусизов: Есть понимание, в принципе, нормально веду и компанию, и дела у меня нормально. И с чиновниками могу говорить, и с народом. Понимают.
Ромашкина: Есть рядом человек, к совету которого вы прислушиваетесь?
Елеусизов: Я юрист по образованию и моя задача выслушать все стороны и выбрать самый оптимальный вариант. Я с этим прекрасно справляюсь. Не бывает так: чтобы что-то сказал, и было все правильно. Я всегда слушаю, до сих пор учусь. Новое интересно. Я начал интересную кампанию, называется «Агровсеобуч», обратился к министру, они меня все поддерживают.
Ахматова: Вы достаточно скромно обитаете. Как вы зарабатываете на жизнь?
Елеусизов: Я делаю разные проекты, только в этом году тяжело, я всех своих людей распустил, практически один. Но они приходят сами, помогают, делают что-то. У меня есть лицензии на проведение ОВОС (оценка воздействия на окружающую среду - V), на проектирование, мы сделали большое ТЭО по бытовым отходам Алматы. Колоссальная работа. Какие-то обращения бывают. Но так в основном энтузиазм. Бросить жалко. В этом году у меня три юбилея: мне будет 65 лет, 25 лет «Табигату», который я создал, очень много сделали реальных вещей, и 15 лет регате. Не были ни разу? Приезжайте, покатаем вас хоть на чем.
Ахматова: Отмечать будете все сразу?
Елеусизов: Нет, отдельно каждый. Вот сейчас головная боль прибавилась.
Ахматова: С наступающим днем рождения не поздравляют, но больше, чем через месяц мы вам позвоним.
Елеусизов: Хорошо.
Ромашкина: Спасибо за интервью.