Первые признаки жизни арт-рынок Казахстана начал проявлять с обретением независимости. 90-е годы стали для него наиболее результативными, даже вопреки дальнейшему повышению уровня жизни. В то время в Казахстане появлялись первые частные галереи, к примеру «Тенгри-Умай» и «ARK», которые работают по сей день. Также было проведено несколько крупных выставок, на одну из которых привезли оригинальные работы американского художника Энди Уорхола. Искусство активно поддерживалось и фондом Сороса. Он выделял гранты, организовывал образовательные программы и показы работ казахстанских художников. Все выставки, организованные под его началом, пользовались массовым успехом.

Искусствовед Ольга Батурина связывает всплеск жизнедеятельности искусства с раскрепощением художников после отказа от абсолютной цензуры: «90-е действительно раскрепостили среду. Картины наших художников в то время в среднем продавались по 1000 долларов. В 2000-е объемы продаж галерей были выше, чем сегодня. То было время больших денег, они были легкими и непредсказуемыми. Сейчас такое представить трудно. Если продается хотя бы 30% от выставки, это уже очень хорошо».

Объем рынка

Батурина утверждает, что объем сегодняшнего арт-рынка никем целенаправленно не просчитывался, но примерно его можно оценить в пределах 100-120 млн. долларов. «Из них в 4 млн. долларов оценивается рынок современного искусства», - поясняет арт-директор фестиваля современного искусства ARTBAT Fest Владислав Слудский.

Наиболее дорогими в коммерческом плане считаются работы уже ушедших казахстанских художников – Абылхана Кастеева, Жанатая Шарденова, Салихитдина Айтбаева, Сергея Калмыкова, Шаймардана Сариева и других. Рынок искусства в Казахстане стихийный, поэтому и ценообразование картин - процесс неоднозначный, хотя, обычно, их стоимость определяется в момент страховки. Батурина отметила, что в период с 90-х по 2000 годы был серьезный ценовой рост, некоторые картины могли достигать 100 тыс. долларов. Сейчас отдельные работы могут стоить также дорого, но средняя цена колеблется от 3 до 10 тыс. долларов. Впрочем, художники, которые еще живы и продолжают работать, продают свои картины в среднем по 300-500 долларов.

Работы же современных художников - Сауле Сулейменовой, Ербосына Мельдибекова, Елены и Виктора Воробьевых, Асхата Ахмедьярова и других, по мнению Слудского, в среднем варьируются в пределах 5-23 тыс. евро. Оценочную экспертизу по этому рынку проводит Евразийский культурный альянс.

Количество частных галерей, по мнению участников рынка, только в Алматы сегодня составляет от 20 до 43. Но не все из них действуют постоянно. О существовании некоторых из них мы можем и вовсе ничего не знать. Работу они ведут камерно и продают живопись дорого, определенным покупателям и малыми объемами. По мнению Батуриной, главная проблема наших галерей в том, что они не проводят фильтрацию работ художников, давая возможность выставиться всем, кто готов платить деньги за организацию выставок. Кроме того, многие не имеют определенной специализации. Она привела в пример лишь галереи «Тенгри-Умай», которая сосредоточена на современном искусстве, и «Жаухар», которая работает с классическим казахстанским искусством.

Жанна Мамбетова, представитель картинной галереи «Жаухар», отмечает, что в Казахстане есть и частные коллекционеры, которые собирают живопись опосредованно от галерей. С каждым годом их численность растет, но они не стремятся публично афишировать свое увлечение, поскольку арт-рынок не защищает их интересы. Впрочем, в большей степени на рынке активную роль играют именно галеристы. «Средняя капитализация казахстанских коллекций сегодня достигает полумиллиона долларов. Только по достижению этой суммы коллекцию можно назвать полноценной. До неё, это, скорее, просто хобби. Капитализация коллекции в 2 млн. долларов – это уже довольно высокий уровень для наших коллекционеров», - рассказывает она. При этом, крупнейшим коллекционером, открытым для публики, остается бизнесмен Нурлан Смагулов. Однако, никто из опрошенных экспертов не решился назвать даже примерную капитализацию его коллекции.

Сдержанность спроса

По наблюдению Мамбетовой, общий спрос на искусство сегодня снизился в сравнении с периодом 90-х и 2000-х годов. Но в целом он есть и остается постоянным, хотя и поддерживает его определенный круг покупателей. Ценообразование, по её словам, в основном происходит через субъективную оценку художника. «И если мы говорим о продаже картин через галереи, то они дополнительно добавляют к стоимости 20-100%, а дальше их стоимость может увеличиваться за счет спроса. Средняя стоимость картины в нашей галерее составляет от 10 тыс. долларов».

Батурина же замечает перемещение спроса на живопись в Астану, при этом популярными остаются в основном классические работы. Интерес к живописи возрос на фоне строительного бума, когда появилась необходимость оформлять крупные административные здания. «Тем не менее, художественный вкус у чиновников не сформирован. Чаще всего они полагаются на выбор работ, схожих с теми, что висят у их соседей, начальников, друзей и т.д.», - поясняет искусствовед. Процесс закупа живописи в госучреждения остается непрозрачным. По словам Батуриной, в Астане действует закупочная комиссия, но кто в ней участвует – неизвестно.

Один из собеседников Vласти, близкий к рынку современного искусства, заметил, что пока у его участников не особо получается торговать. Он выделил 8-9 казахстанских художников и сказал, что в среднем у каждого из них имеется по 40-50 сертифицированных работ, которые оцениваются в диапазоне до 18-25 тыс. долларов. Участники рынка современного искусства, которые продают работы художников и организуют их показы, зачастую сами и являются их покупателями.

«До Меруерт Калиевой и появления Aspan Gallery на рынке был неконтролируемый хаос. Художники сами продавали свои работы без помощи галерей. Цена на работы художника обычно выстраивается через аукционные дома. При этом торги были всего лишь 2 раза. Один раз работы наших художников возили на Sotheby’s, и ничего не было продано. Другой раз Дина Байтасова ездила на Art Dubai и продала 1 работу Асхата Ахмедьярова. И то доподлинно неизвестно, действительно ли состоялась эта продажа», - объясняет он.

Как работает рынок с точки зрения коллекционеров

Другой собеседник Vласти, коллекционирующий классическую казахстанскую живопись около 30 лет, пояснил, что большинство коллекционеров изначально не рассматривали живопись и искусство с точки зрения инвестиционного инструмента. «На первый план выходила эстетическая составляющая коллекционирования, однако потом все коллекционеры заметили, что это еще и инвестиционный проект», - отметил он.

Новых коллекционеров, по наблюдению нашего собеседника, появляется мало. Коллекционные работы в Казахстане представляют интерес для ценителей искусства или молодых бизнесменов, у которых есть внушительные суммы денег. Но их численность очень небольшая. Молодые коллекционеры в последнее время часто интересуются современным искусством, но смотрят на него только с точки зрения финансовой выгоды.

При этом коллекционер согласился, что покупка искусства - практически безрисковый инструмент инвестиций. «Если правильно провести подготовительную работу, получить оценочную экспертизу и подтверждение подлинности работы, то в цене она уже не упадет и будет только расти. Но искусство – долгосрочный актив, потому что иногда на живопись долго находятся покупатели. Тем не менее, нередки и случаи, когда на хорошие картины покупатели находятся сразу. Хотя спекулятивным наш рынок уж точно назвать нельзя», - рассказал собеседник.

По его словам, установлением подлинности картин в Казахстане занимается музей имени Кастеева, а оценочную экспертизу проводят по 2 предприятия в Алматы и Астане. Но качество их оценки оставляет желать лучшего.

Коллекционер также согласился с тем, что рынок функционирует хаотично. Покупки на нем совершаются несколькими способами. Во-первых, через дилеров, которые ходят от одного коллекционера к другому, предлагая обмен или перепродажу работ с собственной маржей в 100-200 долларов с одной работы. Чаще всего дилерами работают молодые люди 30-40 лет, которые разбираются в живописи и нередко сами собирают небольшую коллекцию с целью дальнейшей, более выгодной перепродажи.

Во-вторых, работают прямые контакты коллекционеров друг с другом. «Мы устраиваем закрытые показы в своих галереях или домах, во время которых что-то продаем или обмениваем друг у друга. Кроме того, мы помогаем друг другу налаживать контакты с потенциальными покупателями. Предположим, если человек пришел ко мне в галерею и попросил, к примеру, цветную работу Сидоркина, а я знаю, что эта картина есть у другого коллекционера, я звоню ему и помогаю совершить продажу. Без какого-либо вознаграждения, конечно же. Взаимопомощь у нас отлажена».

Иностранцы, по его утверждению, не стремятся покупать работы казахстанских художников. Иногда приезжают бизнесмены из Китая, человек по 5 в год, но это не становится постоянной тенденцией. «Наша живопись имеет ценность только в Казахстане, потому что только нам понятно, что изображено на ней. А это, как правило, степные пейзажи, поля, лошади и т.д. В силу культурных различий она и будет иметь меньшую ценность на западном рынке», - заключил собеседник.

Что сдерживает развитие рынка?

Опрошенные Vластью эксперты рынка сходятся во мнении, что сегодня искусство становится выгодным и безрисковым инструментом инвестиций. Но в Казахстане оно пока не приносит больших доходов, поскольку рынок находится в полулегальном состоянии. Как отметил один из собеседников, деньги к некоторым бизнесменам пришли не совсем честным путем, поэтому они и не афишируют своих коллекций.

Кроме того, участники указывают на отсутствие необходимой для рынка инфраструктуры, которая полностью отлажена на западных рынках. «Нет аукционов, галереи находятся на начальной стадии своего развития. В их деятельности пока нет конкуренции, и статус работ художников при перепродаже от одного коллекционера к другому не повышается», - утверждает Батурина.

Слудский же считает, что отсутствие торгов делает арт-рынок непрозрачным и не дает никакой информации его участникам по ценообразованию, сделкам в отношении определенных художников и жанровых категорий. По словам Батуриной, процесс торгов искусством сегодня выглядит достаточно просто: художник приходит в галереи или к коллекционерам, и предлагает свои работы. Практика аукционов в Казахстане носила лишь разовый характер. Несколько раз аукцион проводила галерея «Онер», но о продажах ничего неизвестно. Хотя привозили и российских художников, среди которых был Иван Айвазовский.

Кроме того, Батурина указала на несовершенство законодательной среды. За 25 лет независимости в Казахстане не проработали закон о меценатстве и не прописали особый статус галерей: «Спонсором от искусства быть в нашей стране нелегко. Получается, если человек тратит деньги на благотворительность, а художественные проекты всегда некоммерческие, он платит добавочную стоимость». Она была одним из авторов закона о меценатстве, который уже год лежит в парламенте на рассмотрении. Пока же, согласно закону, галереи приравнены к торговым предприятиям, что обязывает их платить соответствующий объем налогов, хотя они должны быть освобождены от этого.

Другая существенная проблема рынка – продюссирование художников. Их работы дорожают благодаря известности, которая обеспечивает постоянный спрос на них. Известность же нарабатывается через вовлечение кураторов, культурологов и искусствоведов в изучение деятельности художников, выпуск каталогов и монографий, регулярные выставки, в том числе и за рубежом, а также через размещение их работ в музеях. Соответствующих специалистов в Казахстане нет, хотя академия имени Жургенова обучает 30 профессиям в области искусства. На рынке есть лишь теоретически подготовленные искусствоведы, которые не разбираются в рыночных отношениях, поскольку в Советском Союзе такой необходимости не было.

Слудский полагает, что большинство этих проблем можно решить вливанием в рынок значительных сумм денег: «Нам важно найти людей, понимающих экономику и симпатизирующих этому рынку, объяснить им его значение, найти инвесторов и постепенно поднимать интерес у аудитории». Он указал на опыт Китая, где еще 20 лет назад арт-рынка не существовало в принципе. На 2014 год его объем занимал около 24% от общемирового рынка в 75 млрд долларов. По мнению Слудского, он взлетел как раз благодаря многочисленным вливаниям со стороны китайских бизнесменов.

Все это позволит решить инфраструктурные проблемы и сделать рынок более открытым. Кроме того, он убежден, что искусство может помочь в диверсификации экономики через повышение объема доходов туристического сектора. «Пока наша богатая прослойка не выберет этот тип инвестиций, рынку будет тяжело. Уже сейчас за 400 тыс. долларов можно собрать самую интересную коллекцию среднеазиатского искусства. Но для решения этой проблемы можно пойти и другим путем, законодательно закрепив за бизнесом необходимость отчисления нескольких процентов своего дохода на развитие культуры», - заключил он.