После того, как вы анонсировали создание инновационного кластера, его работа началась с фестиваля Tech Garden Fest. По итогам первого Start Up Day вы выбрали 50 проектов, которые в скором времени 3 месяца смогут работать в вашем инкубаторе. Предстоящая «Неделя инноваций» – это логическое продолжение той цепочки мероприятий или проект с уже другими задачами?

Это мероприятие, как и Start Up Day, одно из составляющих Tech Garden Fest. Будущий Start Up Day будет сосредоточен на инновациях. Мероприятие начнется в Алматы 9 ноября, а 12 ноября перейдет в Астану. Это будет большое технологическое шоу. В Алматы 10 ноября у нас повторно будет Start Up Day, где мы снова отберем проекты, чтобы помочь им в развитии. У нас есть места в акселераторе, которые до конца года мы хотим заполнить. Вообще, у нас сейчас очень хорошо развиваются стартапы по решению городских задач. После конкурса в сентябре мы отобрали 5 проектов, с которыми уже усиленно работаем. Сейчас они сели на очень солидные платформы, в том числе IBM Bluemix, которые позволяют создавать проекты в области интернета вещей и умного города. Возможно, эти проекты действительно смогут получить заказ от властей города. Повторный Start Up Day, мы полагаем, поможет нам отобрать еще пару стартапов, которые будут соответствовать решению нынешних задач города. Еще мы получили согласие, чтобы победитель конкурса по новой энергетике стал претендентом на получение выставочного места в павильоне «Сфера» на EXPO-2017. Это будет приз тем, кто занимается проектами в области энергетики и чистых технологий. Помимо этого, 11 ноября в Алматы будет серия семинаров от крупных компаний: Microsoft, EMC, Logycom, а также пройдет официальное открытие нашего инкубатора Tech Garden. 13 числа в Астане вся неделя инноваций будет завершена мероприятием от IBM - они проведут техническую конференцию по работе b2b – то есть бизнес для бизнеса. У нас предстоит обширная и очень насыщенная программа. Само мероприятие нацелено на то, чтобы показать, что Казахстан – это международный инновационный хаб в Центральной Азии, что здесь очень много ресурсов уже существует и уже есть конкурентоспособные проекты.

Конкурентоспособны в мире или на ближнем зарубежье?

В ближнем зарубежье. То есть, в Средней Азии они совершенно конкурентоспособны. Конечно, мы смотрим на то, как можно повысить этот уровень, и у нас есть целая программа для этого. Начиная со следующего года, мы уже можем говорить о создании центров технологий, которые станут ядром, вокруг которого будут развиваться стартапы. Они будут проходить там инкубацию. Эти центры создаются совместно с транснациональными корпорациями. Это такой подход, когда мы пытаемся найти место в цепочке поставщиков транснациональных компаний, которые заинтересованы и в рынке Казахстана, и в региональном рынке – Евразийском союзе, Индии, Китае. Довольно обширный охват. В следующем году мы надеемся запустить 2 из 5 таких центров. Первый – горно-металлургический комплекс совместно с компанией McKinsey. Там будет создана своего рода модельная фабрика. McKinsey планировали открытие такой платформы в России, но в связи с определенными обстоятельствами и нашим участием, мы привлекли их в Казахстан. Это часть прямых инвестиций, по сути дела.

Вы не могли бы подробнее о ней рассказать? Какие разработки будут там вестись?

Там будет четыре основных направления. Первая – это оптимизация и автоматизация процессов переработки и добычи. В частности, будут проекты по глубокой переработке с фокусом на редкоземельные элементы и обогащение металлов. Также будут разрабатываться новейшие методы разведки месторождений и энергосберегающие технологии. Все знают о проблеме сегодняшних горно-металлургических предприятий, что их оборудование довольно старое и не совсем энергоэффективное.

А физически эта платформа как будет выглядеть? Может быть в виде какой-то отдельной индустриальной зоны?

Это будет совместное предприятие, которое начнет работать на базе одного из университетов. Все-таки это центр компетенции, в котором будут обучаться до 1200 человек в год. Это будет делаться для повышения качества компаний и их операционной составляющей. Это то, что сейчас крайне необходимо из-за цен на сырье.

То есть, какие-то компании уже проявляют интерес к этой платформе?

Да, они могут пользоваться этим центром. Там есть еще одна компонента, которая поможет им перейти к австралийской системе оценки запасов, чтобы правильно рассчитать капитализацию компании. То есть, появляется такой хороший финансовый стимул для компаний пройти эту программу.

А про второй технологический центр могли бы рассказать?

Да, конечно. Мы планируем запустить центр по новым материалам и аддитивным технологиям. Здесь у нас есть договоренность с американской компанией, которая работает в области нефтехимии. В 2005 году они получили Нобелевскую премию, то есть это самые последние технологии в отрасли. И мы пытаемся создать сеть лабораторий, которые позволят расширить линейку выпуска новых материалов, которые могут быть использованы в горно-металлургической промышленности, нефтегазовом секторе в виде, например, антикаррозийных покрытий для труб. Или сверхпрочных материалов для бурения. Еще одна цель – машиностроительные мощности, которые могут экспортироваться в Китай и Индию – туда, где мы видим потенциальный спрос.

Вы как-то рассчитывали коммерческую привлекательность этих центров?

Мы оценили эффект инвестиций с казахстанской стороны. Получается, что на каждый тенге, который инвестирует государство, назад возвращается от 2 до 2,5 тенге. Общий объем средств довольно небольшой, в 2016 году речь идет о паре миллиардов тенге. Это небольшие деньги, поскольку во многом сами компании и другие партнеры приносят прямые инвестиции. Еще раз напомню, что здесь задача и разница нашего подхода в сравнении с предыдущей политикой – это привлечение частных инвестиций. Поэтому мы выстраиваем нужную для этого экосистему. Вторая часть нашего проекта – глобальная программа по привлечению стартапов в Казахстан. Мы говорим, что Казахстан – хаб стартапов, который будет заточен под конкретные индустрии, которые пользуются здесь спросом. Практически мы соединяем поток стартапов с теми центрами технологий вместе. Новые стартапы будут отбираться для участия в технологической цепочке этих центров. Она трехлетняя и у нас большие амбиции по ней. Для начала мы хотим привлечь до 500 стартапов, где, помимо казахстанских, будут и компании постсоветских стран, включая Прибалтику, Украину, Среднюю Азию. Но мы не исключаем возможности участия европейских, китайских и индийских стартапов.

А ваш акселератор уместит такое количество проектов? Или будут созданы какие-то дополнительные площади?

Особенно много места не нужно, у стартапов команды маленькие. В принципе этих площадей (в бизнес-центре Нурлы Тау - V) будет достаточно. Потом нужно не забывать, что они так же будут использовать лаборатории, которые откроются в вузах. Некоторые будут размещены в Парке информационных технологий. Еще у нас есть договоренность с Казахтелекомом о создании инкубатора для проектов, которые ему самому могут быть интересны. Мы также договорились с банком Астаны о создании финансового инкубатора. Сейчас в нашем инкубаторе уже проходят программу акселерации 30 стартапов. Средства на эти помещения нам предоставляет министерство по инвестициям и развитию. То, что мы делаем – часть программы индустриально-инновационного развития. Наша задача консолидировать все ресурсы. Мы сейчас смотрим и на Всемирный банк, и на Азиатский банк развития, и Европейский банк развития, и Национальное агентство по техническому развитию. Мы смотрим, на то, как мы можем консолидировать структурные гранты и частный капитал. Мы следуем подходу открытой платформы. У нас создаются и спрос, и предложение, и возможности. Все, о чем мы год назад рассказывали, сейчас начинает реализовываться. В такие очень короткие сроки нам удалось все это провернуть.

Хотел бы немного прояснить момент со средствами под ваши проекты. В прошлом году вы говорили, что сможете рассчитывать на 1% от прибыли казахстанских недропользователей. Сейчас это все еще работает?

Мы видим, что 1% через пару лет будет основным источником привлечения денег для создания инноваций. Сейчас недропользователи переживают не лучшие времена. Мы надеялись, что у нас будет больше интереса с их стороны, но в виду реально критической ситуации в отраслях эти надежды не оправдались. У нас есть конкретные договоренности, которые исчисляются скромными десятками миллионов тенге. Пока. К сожалению, наши прежние договоренности на сотни миллионов тенге, которые находились в проработке, не оправдались ввиду всего произошедшего. Мы продолжаем работать, потому что акселератор все-таки может потратить 1%, ему просто нужно выбрать проекты. К сожалению, сейчас компании смотрят только на исполнение своих социальных обязательств, чем на внедрение новых решений.

То есть, речь не идет даже о расходах на обучение своего персонала?

Да, прежде всего они платят своим работникам зарплату, и не сокращают её. Это мы понимаем. Здесь, конечно, замкнутый круг, когда компании должны начать думать об оптимизации своего производства из-за цен на сырье. Им важно заняться получением добавочной стоимости, но все это требует инвестиций. И, к сожалению, сейчас компании на них не смотрят.

Но ведь многим стартапы как раз и помогут снизить операционные расходы, как и конечную стоимость продукта. Инвесторам, получается, все это пока неинтересно?

Нефтедобывающие компании всегда находятся в поиске технологий, поскольку если они ничего не ищут – они неконкурентоспособны. Горно-металлургический комплекс более консервативен. Наша задача помочь им сформулировать свои проблемы. Но вопрос в том, готовы ли они платить за это? В хорошие времена – обязательно. Сейчас это уже вопрос выживания, здесь чуть посложнее. Но я думаю, что без этого не переживут кризис и обратят на это внимание. А вот все, что касается умного города – это не исключительно наш уникальный опыт, это тренд всего мира. Чаще всего, оригинальные решения, которые решают проблему города быстро и дешево, могут предоставить именно стартапы. В этом русле мы предложили городу решить определенные проблемы, и уже видим интересные результаты.

Вы не могли бы кратко сказать, какие это проблемы и проекты?

По части безопасного города есть приложение, с помощью которого можно очень быстро ввести данные по ДТП, с полным 3D моделированием ситуации, и это моментально отправляется в базу данных. То есть, в конце концов, может быть и не придется ждать полиции, чтобы выяснить отношения. Достаточно будет задокументировать происшествие в таком виде. Второй проект идет по мониторингу сахарного диабета. Есть интересное решение по контролю доступа в городские здания. То есть, по мониторингу замка и смс оповещению в момент открытия дверей.

Когда вы будете готовы представить их акимату? И как вы оцениваете их коммерческий потенциал?

Мы отобрали эти проекты и сейчас их «выращиваем». Думаю, несколько из них получат хороший первый заказ, и это может произойти уже в начале следующего года. Хотя все связано с бюджетными циклами, конечно же. Но это стало бы тем нашим аргументом, что мы можем предоставлять конкурентоспособные проекты. Сумма, которую можно привлечь, разная для каждого проекта. Для начала было бы неплохо получить заказ на несколько миллионов долларов, и это было бы очень здорово. Понятно, что первый заказ приносит обычно десятки-сотни тысяч долларов стартапу. Но если бы хотя бы пару проектов было отобрано, это было бы хорошим показателем.

А кому еще в нынешних обстоятельствах интересны технологии и стартапы, кто готов инвестировать в них? Понятно, что у вас есть средства государства, и еще какие-то частные инвестиции. Но каков их объем?

Частный интерес есть, но сделок еще нет. Мы все-таки взяли сырые проекты. Наша цель довести эти проекты до ума. Через пару месяцев они будут коммерчески привлекательными. Но сейчас они сырые. Наша задача соединить их с теми возможностями, которые есть на рынке. Соответственно, у них возрастут шансы получить первый заказ. После первой договоренности инвесторы как раз и начинают смотреть на проекты. Со стороны наших партнеров по финансовому инкубатору уже есть пример предварительного спроса и заказа. Они также готовы поддерживать стартапы в инкубаторе. Практически, мы формируем инкубатор для них. Но он присоединяется и к нашей программе. Сейчас мы планируем приготовить в районе 10 стартапов финансовой направленности. Часть из них уже получит частное финансирование.

Поправьте меня, но во время нашей первой встречи мне показалось, что большая часть запроса на ваши проекты как раз исходила от добывающего сектора. То есть сейчас баланс поменялся?

Настроения разные, конечно. Когда у компаний есть деньги, хочется инвестировать в развитие. Сейчас речь больше идет об оптимизации существующих процессов. На самом деле, мы можем помочь и там, и там. Мы созданы, конечно, чтобы посмотреть больше в сторону диверсификации экономики. И я думаю, постепенно мы к этому придем. Вот пример, который я вам называл - центр по новым материалам. Это нефтехимия и это серьезная вещь, без которой горизонт 2-3 лет в области машиностроения будет сложно представить. В горнодобывающем секторе интерес есть только от крупных компаний. Там есть прослойка, которая думает, как сделать сервисную составляющую эффективнее. Но таких - единицы. И сейчас они больше думают о масштабировании в смежные сферы того, что у них уже получилось. И мы тоже им в этом помогаем. Баланс, я думаю, сегодня больше формирует сервисная индустрия. Это направление - всегда двигатель роста во времена экономической неопределенности. Малый и средний бизнес всегда подрастает в любой кризис, это уже доказано 2000 и 2008 годом.

А вам в будущем с кем интереснее работать – с МСБ или вы думаете держать соотношение с добывающим сектором наравне?

Конечно, сейчас добывающий сектор - большая часть ВВП, но большим потенциалом роста располагает сервисная часть, то есть МСБ. Мы не планируем какое-то определенное распределение проектов в своем портфеле. Мы исходим из спроса. Вот сейчас есть спрос в сервисной экономике. Завтра будет взрыв в горно-металлургической отрасли, займемся ей. Так разделять тяжело, все будет меняться. Сейчас, по-прежнему, наиболее капитализированной для стартапов остается добывающая сфера. Но вопрос в перспективах, и они в добывающем секторе не совсем хорошие. И поэтому большего спроса мы ждем от МСБ, я думаю, что это будет тренд, как минимум на 1-2 следующих года.

Я понимаю, что это очень преждевременный вопрос, но хотелось бы максимально уточнить. Ваш инкубатор пока еще не генерирует доходов? Сейчас вы в основном только привлекаете средства на развитие?

Наша первоочередная задача – создать экосистему. И пока только компании в Парке информационных технологий генерируют доходы. Их там сейчас 152 и они показывают хороший рост. А если говорить о свежих проектах, то мы, все-таки, запустились в конце апреля. Таких результатов у нас пока нет. Реально мы начали работать с проектами только 2 недели назад. О доходах будем разговаривать в следующем году, а сейчас мы сфокусированы на том, чтобы достроить экосистему и исключить провалы. Чтобы у тех стартапов, которые сейчас приходят, были ориентиры – кому и какой продукт делать. Это наши задачи на ближайшее время.

Какое количество проектов в среднесрочной перспективе вы хотели бы видеть в своем портфеле?

Через несколько лет мы бы хотели, чтобы эти стартапы имели продажи хотя бы на 1 млн. долларов. Желательно, конечно, на каждого. Из 500 проектов, мы надеемся, 50 будут генерировать такой объем. Мы знаем, что в среднем из 10 стартапов выживает 1. Но, как показывает практика, бывает, что и 1 из 20. В разных регионах по-разному. Но мы прогнозируем, что у нас будет 50 стартапов через 3-4 года. Они будут иметь половину продаж на экспорт ввиду их конкурентоспособности и работы в цепочке поставщиков для транснациональных компаний.

Получается, несмотря на общую экономическую подавленность, инновационный сектор все еще остается привлекательным?

Интерес к нему растет. В кризис, из-за освобождения рабочих мест, неудовлетворенности нынешними рабочими местами, люди чаще создают свой бизнес. Сейчас в горно-металлургической отрасли депрессия, но следующий шаг – это оптимизация процессов. Чтобы это сделать, опять же, нужно смотреть на инновации и инвестиции. Если бы все у нас было хорошо, и цена на нефть 150 долларов, я не думаю, что мы бы говорили об инновациях. И без того было бы все шикарно. Я ожидаю очень серьезного роста проектов в МСБ. И программа Start Up Kazakhstan, как раз и поможет реализовать появляющуюся возможность.

А если говорить о государственной поддержке вашей инициативы, в ближайшее время она может сократиться?

Мы получаем деньги на нашу операционную деятельность в министерстве по инвестициям и развитию. Сейчас рассматривается возможность получения дополнительно госфинансирования. Пока подтвержденных планов нет, поскольку ситуация действительно тяжелая, решение должно принять государство.

Но вы все равно продолжите работать? Это не ставит ваше существование под вопрос?

Нет, не ставит. Мы продолжим работать на частной основе. Но вопрос в том, как много мы сможем сделать. То есть, какой будет эффект и в какой срок. Если нужен солидный эффект, то делать (вливать больше средств - V) нужно сейчас. Либо мы растягиваем развитие среды на 10 лет, либо мы сделаем это за два года. Сейчас нужно привлекать стартапы. Сейчас все страдают, и нужно выйти и сказать им, что здесь есть средства для инвестиций. Но это значит оторвать деньги от чего-то живого. Но такова жизнь. И здесь, наверное, правительство определится, как правильно со всем распорядиться. Я надеюсь, что решение будет принято в нашу пользу.