Василий Тоскин, архитектор: «Пришло время пересмотреть уровень ответственности тех, кто нам строит»

«Здесь я родился – здесь и сгодился»

Вы долгие годы проработали главным архитектором города и области, принимали активное участие в переносе столицы. Если быть точным – 50 лет своей жизни вы посвятили этому городу. Расскажите, с чего начался ваш трудовой путь, какой проект был одним из первых?

Я приехал из Москвы в 1971 году временно, должен был заниматься авторским надзором за реализацией проекта Дворца молодежи (сейчас Дворец «Жастар» – прим. автора) и должен был обратно вернуться по его завершении, но так как я здесь родился, наверное, здесь и сгодился. Пошла работа, одна, другая, третья… С тех пор работаю.

Первой моей работой в городе Целинограде стал Дворец молодежи (его авторы – Анатолий Полянский, Кирилл Миронов и Циля Нахутина). Я осуществлял авторский надзор этого грандиозного проекта. Потом началась моя деятельность в ГПИ «Целингорсельпроект». Следующим объектом стал 9-этажный жилой комплекс с единым мощным стилобатом, в котором располагались магазины «Океан», «Одежда», «Ткани», расположенный на пересечении улиц Ленина и Авдеева (ул. Абая – ул. Валиханова – прим. автора). Проект был очень важный, потому что город получил первый жилой комплекс с самой большой для того времени торговой площадью и уникальными интерьерами. С этого проекта началась идея детальной планировки центра.

Согласно генплану Целинограда, административный центр располагался в районе Соленой балки (река Акбулак – прим. автора). И как всякая документация требовал соблюдения юридических правил. А после упразднения Целинного края центр города вернулся на свое историческое место, но он был не узаконен. И когда я начал заниматься домами с торговым комплексом, мне нужно было их увязать с историческим центром и обосновать эту связь. Мою схему посмотрел секретарь обкома Николай Ефимович Кручина – человек, очень много сделавший для этого города. После чего мне и было поручено заняться проектом новой детальной планировки центра Целинограда. Так я и вошел в эту работу: первые эскизы начинались с этого.

В одном интервью вы говорили о том, что генплан Целинограда – один из лучших образцов советского градостроительства, и он есть во всех учебниках по архитектуре. В чем его уникальность?

Это один из генеральных планов, который разработан в полном объеме с учетом большой научной базы и на основе исследовательской работы. Автор первой схемы 1953 года – архитектор Центрального научно-исследовательского и проектного института градостроительства Вячеслав Алексеевич Шквариков. Дальше генплан Целинограда разрабатывал Ленинградский институт градостроительства под руководством архитектора Григория Яковлевича Гладштейна. И в этом проекте использована классическая схема линейного города. Что это означает? Водная акватория (река Ишим) стала композиционной основой. Параллельно ей последовательно, не пересекая друг друга, развиваются рекреационная, жилая, а затем промышленная зоны. В соответствии с ними решена транспортная и коммуникационная инфраструктура. Целиноград развивался по этой схеме, он был и остался теоретическим примером линейного города. Линейная схема, кстати, идеальна для развития города с ограниченными ландшафтными условиями. В целом градостроительство в Советском Союзе было на высочайшем уровне.

Хотелось бы прояснить вопрос касательно разработки первой схемы развития столицы. Я так понимаю, ею занимались группа – «Акмола – Алма-Ата». Затем пригласили японского архитектора Кисё Курокаву…

Да, группа состояла из двух архитектурных коллективов и называлась «Акмола – Алма-Ата». Наша группа выиграла конкурс, представив идею о развитии города как на левом берегу, так и с реконструкцией исторической части. После этого были арабы с довольно хорошим генпланом. Потом уже Курокава использовал все предыдущие наработки. Дальше уже «Астанагенплан» занимался городом, и они, точно так же, как и Курокава, использовали опыт всех предыдущих лет.

Я вообще считаю, что перенос столицы – один из очень удачных коммерческих проектов. Это продвинуло развитие строительной индустрии, а вместе с ней и государства в целом, в том числе благодаря привлечению мощнейших инвестиций. Последующая разработка генерального плана показала, что необходимо дальнейшее развитие. Поэтому город стал развиваться по схеме, включавшей оба берега, на тот момент это было правильным решением. Другое дело, и я это каждый раз подчеркиваю, что все градостроительные проекты, которые разрабатывались в этот период, обязательно активно использовали рекреационную зону. Я имею в виду водную акваторию, которую сейчас застраивают или засыпают. В нашем городе есть где жить и работать, но, по сути, негде отдыхать, кроме исторического центрального парка отдыха.

Вы также говорили, что в первом варианте генплана Астаны не предусматривалось или, если правильно выражаться, можно было бы обойтись без развития левого берега?

Существуют разные толкования всевозможных затей, но я могу сказать одно – на основе генплана Целинограда можно было разместить столицу на территории исторического города путем его реконструкции и развития. Это был бы компактный город-миллионник. Прямо перед переносом столицы в Астану (Акмолу) Швеция провела одну из таких реконструкций Стокгольма. В результате площадь города уменьшилась в несколько раз, а плотность увеличилась. Я не раз докладывал об этом, не знаю, был я тогда прав или нет, но этот пример мог быть одним из возможных вариантов. Другое дело – готова ли была наша строительная индустрия проводить такие работы в то время? Я думаю, что не потянули бы финансово, плюс развитие стройиндустрии было не на том уровне, чтобы производить такие работы, как в Стокгольме. Видимо, тогда мы были не очень готовы, но сейчас уже настало такое время, когда нужно обратить внимание на нереализованный ресурс правого берега вместо гипертрофированных границ города.

«Нет идейной основы»

Буквально недавно был утвержден генплан Астаны до 2035 года. Обнаружили ли вы в нем какие-либо недочеты, замечания? И на что, по вашему мнению, необходимо обратить внимание?

Я его изучал, несколько раз участвовал в обсуждении, сделал свои замечания. Но ответа на них я не получил. Сейчас уже нет смысла спорить, надо его реализовывать. Понимаете, какая ситуация… Генплан никогда не оправдывает тех ожиданий, которые от него ждут жители города и непрофессионалы. Генеральный план – это общее направление развития города. На каждом этапе он выполняет какую-то определенную задачу или заказ.

Можно раскритиковать всё. Меня больше беспокоит не то, как он разработан, а почему настолько нарушен был прежний генплан? Зачем потребовалось разрабатывать новый? А потому что было допущено большое количество отступлений, фактическое население многократно превысило расчетное, возникло много неучтенных потребностей и так далее.

Сейчас говорят, что каждый район должен иметь школу и детский сад, что всего этого не хватает. А почему не хватает?

Известно, что за основу развития Астаны был взят опыт развитых стран. Как на сегодня вы оцениваете архитектурный облик в новой части города, в частности, строящиеся ЖК, их качество, внешний вид, безопасность? Нет ли ощущения, что что-то пошло не так?

Вопрос сложный. Я не большой любитель критиковать своих коллег, но есть моменты, которые не красят город и его руководство, и связаны они в основном с предыдущим вопросом – смена генплана в результате изменения зонирования и накопления критического количества ошибок. Это ведь может продолжаться бесконечно…

Что меня беспокоит в настоящее время? Общая картина такова: да, сейчас возможностей у застройщиков неизмеримо больше, чем раньше, как и прав, а обязанностей по отношению к городу неизмеримо меньше. Появилась другая опасность – излишняя коммерциализация строительства. У города должен быть хозяин. Для того, чтобы город отличался своеобразием, должна быть не только определенная идея, но и дисциплина ее исполнения. В моем понимании, жилье в избыточном количестве пошло в сторону не только озера Малый Талдыколь, но и в сторону аэропорта. Я как считал, так и продолжаю считать, что там могла и должна была развиваться рекреационная зона с включением жилья, но не в таком количестве и без превалирования высотной части. Это уже чистый бизнес, и ничего личного.

Не могли бы вы привести пример?

В качестве примера приведу два участка – это в какой-то степени нарушение генплана и нарушение проектов детальной планировки. Площадь перед ТЦ «Хан Шатыр». Конечно, уровень объектов, окружающих эту площадь, хороший, но могло быть и лучше. Могло быть интереснее. Есть объект, который был на ней запроектирован нашим коллективом и выполнял градоформирующую роль площади. Он фланкировал (франц. flanquer – обходить сбоку) по длине ее пространство. Это был 21-этажный комплекс с национальным колоритом, и за этот колорит получил золотую медаль Международного союза архитекторов. Но на его месте вдруг появился семиэтажный офис. Он никак не повлиял на формирование площади и окружающего ее городского пространства. Некоторые участки в городе должны стать табу для сиюминутных, коммерческих решений. Должны в городе поощряться объекты, появление которых могло бы стать стимулом для дальнейшего развития архитектуры.

Другой пример – площадь рядом с Национальным музеем. Там также должен был быть фланкирующий объем, который формировал бы пространство, являлся его основой. Но там построили гигантский ЖК, который не выполняет никакой не только градоформирующей задачи, но и даже эстетической, только коммерческую. Этот комплекс был бы хорош «вчера», но он никак не работает на уровень архитектуры этого места, не выражает его сути. Такие участки требуют совершенно другого градообразующего и профессионального решения.

А еще таких ЖК очень много по городу…

Да, причем если раньше не было разнообразия отделочных материалов, то почему сейчас каждый из новых жилых комплексов похож друг на друга? Появилась «этажерочная» архитектура, которая вроде бы хорошая, но не в таком же количестве. Данные объекты не способствуют развитию уровня архитектуры города. Нет мощного примера, который являлся бы основой для развития такой архитектуры. Нет застройщика, желающего его воплотить. И это то, что меня волнует.

Невыразительное благоустройство также отрицательно влияет на восприятие города. Очень хорошо, что сделали благоустройство перед той же гостиницей «Турист» и Дворцом «Жастар», да и в целом в историческом центре. Но такое благоустройство может быть везде – либо здесь, либо его можно взять и перенести в другое место. Нет адресности, характера, идейной основы, чтобы у людей было желание пройтись пешком, гулять там с детьми, нет единой пешеходной системы, только отдельные, никак не связанные между собой фрагменты.

Как бороться с визуальным хаосом в виде рекламы на зданиях? Кто должен следить за этим?

Это ужасно и это тоже издержки коммерциализации. Я вижу, что идет работа по чистке от этой рекламы, но, наверное, недостаточно активная. Кроме того, это должно очень жестко регламентироваться на законодательном уровне. У нас недостаточно разработана законодательно-исполнительная система, хотя разработан и принят кадастр. Говорить об этом можно сколько угодно, но сформулировать четкие требования и ответственность каждого заказчика – непростая работа. Но ее нужно делать. Тому пример - недавний наш проект реконструкции гостиницы «Турист».

«Молодость» просто взяли и уничтожили

Больной темой остается и так называемое «осовременивание» объектов советской архитектуры. Я понимаю, что вам, как с позиции эксперта, который проектировал многие здания в Целинограде, так и с позиции жителя города, вдвойне обидно за такое «модернизирование». Будто у нас заложено все уничтожать…

Это больная тема, этим нужно серьезно заниматься. Значит, у нас уровень несоответствующий – назовем вещи своими именами. Наверное, придет время осознания. Сейчас, условно говоря, идет волна «осовременивания», которая диктуется вмешательством непрофессионалов. Или очень низкой квалификацией тех, кто выполняет эту работу. Например, мой Дом пионеров (ныне Дворец школьников им. М. Утемисова – прим. автора). Когда его реконструировали первый раз, то зачем-то уничтожили все росписи в вестибюле.

Обидно, наверное?

Обидно, да. Идея вестибюля уже уничтожена. Хотя, к моему удовольствию, проводя вторую реконструкцию, администрация восстановила интерьер и все цветовые характеристики. Но восстановить общую задумку уже невозможно, потому что вся идея строилась на этих росписях. И кому они помешали? Придет время, когда мы начнем вспоминать, как это было, начнем ценить память прошлого. Может, тогда мы и начнем делать лучше.

Меня, конечно, коробит, когда на моих старых объектах гранитный плинтус или плинтус из ценной породы дерева красят масляной краской. Но это лишь говорит о низком профессиональном уровне заказчика и исполнителя.

Незаслуженно утрачен и прежний облик Дворца «Жастар». Что вы думаете по этому поводу?

Что касается Дворца «Жастар» – это беда конкурсной системы. Тендер никогда не решает вопросы качества исполнения. Как правило, цена не определяет профессиональный уровень того, кто будет выполнять заказ. Значит, люди, которых привлекли к выполнению этих работ, – начиная от тех, кто формулировал задание и заканчивая теми, кто исполнял, – были недостаточно квалифицированы.

А ведь это объект, имеющий госпремию СССР. Очень интересный, он имел очень высокий статус, его нужно было сохранять вместе с каждой деталью – это ведь история. Каждый объект живет свою жизнь, и нужно уметь выделить в нем главное – то, что отражает время. Нужно бережно относиться к его характеру и стилистике. Когда я вижу название «Жастар» на главном фасаде, оно меня убивает. И ведь самым простым было обратиться к фотоархиву. Просто возьмите и посмотрите в интернете, как было… Я считаю дурновкусием, когда на здания лепят названия. По-другому я не могу это назвать. Есть ведь определенный проект, и прежде, чем трогать, надо изучить его историю. Уважение к своей истории, какая она бы ни была, и есть культура.

Какой выход вы видите в данной ситуации?

Я думаю, что пришло время привлечь к профессиональному (экспертному) обсуждению главных архитекторов города. Наверное, это каким-то образом усложнило бы жизнь коммерческим деятелям, но никак не помешало бы для развития города. И вообще, профессиональное участие в обсуждении проектов – один из вопросов, который необходимо сегодня поднимать и решать. Это крайняя необходимость и даже обязанность руководства города. Левый берег, как и исторический центр – это государственное дело, все принадлежит Казахстану.

Может быть, я излишне категоричен, но это мое мнение, на которое имею право.

Архитектура должна быть значимой, и исторический центр в этом смысле имеет грандиозный потенциал. Есть объекты, которые являются брендом Целинограда. С чего вдруг всё, что связано с этим периодом развития города, стало токсичным? Непременно надо восстановить все значимые исторические здания, сохранить атмосферу исторического центра. Я не понимаю таких вещей, как реконструкция центральной площади при функционально нерешенных системных проблемах, таких, например, как парковки, ветхая застройка. Необходимо вдохнуть новую жизнь в этот любимый горожанами район. Придать, наконец, ему истинный статус исторического центра. Мировых примеров тому тьма. Просто благоустроить – это не самая главная задача.

Отдельного внимания заслуживает и Дом обрядов. Почему его не удалось сохранить?

Он мог кому-то нравиться, а кому-то нет. В данном случае как раз сработало отсутствие культуры и неумение ценить то, что имеем. В свое время этот объект был признан лучшим национальным объектом. Да, он был небольшой, но ведь город – это не только большие здания, главное, он был масштабным. Структура города формируется именно из разных типов и уровней объектов.

Меня угнетает, насколько варварски это было сделано, мало того, я присутствовал при этом лично. Дом обрядов имел неповторимые витражи и интерьеры Михаила Яковлевича Антонюка и Василия Ивановича Товтина. Основной витраж являлся эмблемой этого здания, я его называл «Молодость». Вот «Молодость» просто взяли и уничтожили. Я считаю это ошибкой морального толка. Теперь он уже стал символом чего-то другого. Главное, из этого надо сделать правильные выводы, пусть и такой ценой.

«Это не в их интересах»

Многие годы природа не воспринималась как часть города. Однако сейчас урбанисты все чаще стали прибегать к природному дизайну. Даже существует такая концепция, как «биофильный город» – интеграция природы в городской дизайн и планирование. К примеру, данной концепции придерживаются Сингапур, Барселона, Осло, Торонто и другие города. Безусловно, зеленый пояс Астаны – это великолепный проект. В то же время ситуация на Малом Талдыколе – это трагедия столицы. Такое чувство, что порой многие решения принимаются в абсолютно противоположную сторону…

Во-первых, я противник применения медицинских терминов в описании архитектуры, даже если это модно. Во-вторых, вы меня уже спросили про новый генплан, а я вам ответил, что не хочется критиковать. Но когда я вижу, что район Малого Талдыколя весь в красном цвете высотной застройки, мне кажется, что могло быть и другое решение. Но это решение сейчас не зависит от урбанистов или архитекторов, оно зависит от тех, кто использует административный ресурс с целью застроить этот район, и тех, кто заинтересован, то есть тех, кто получает огромную прибыль. И в этом состоит главная проблема этого города. Отсутствие патриотов, если хотите. Это всё, что я могу сказать.

Практически в любой беседе вам задаются вопросы на тему загруженности дорог, дворов, потопов, в целом проблем среды обитания города. И все же в чем, по вашему мнению, кроется главный корень всех проблем?

С транспортом отдельный, сложный вопрос. В первую очередь нужно реализовывать генплан. В рамках его нужно и решать городскую инфраструктуру. Если мы возьмем старый проект детальной планировки, то вдоль проспекта Республики, центра, предусматривались стояночные «карманы». Потом их почему-то убрали. Кому сделали лучше, я не пойму? Мы же делаем город для человека, а значит, ему должно быть удобно.

Другая сторона – это регулирование общего количества транспорта. Здесь большая ответственность и на самих жителях города. У нас сейчас каждая семья имеет иногда и по три-четыре автомобиля. И никакая структура с таким количеством не сможет справиться. Значит, у нас общественный транспорт не выполняет свои функции. И мы сами – жители – не выполняем некоторые требования. Мы ставим машины во дворах, но двор для этого не предназначен. Таким образом, помимо инфраструктурных и экологических транспортных проблем, мы имеем и вопросы общей культуры. Отсутствие ливневки – это опять-таки нарушение генплана, вернее, отсутствие реализации городского планирования.

Как на сегодня в стране обстоят дела с подготовкой специалистов-архитекторов?

Я перестал преподавать с определенной поры, потому что, с моей точки зрения, во-первых, сегодняшняя система образования уничтожает профессионализм. Во-вторых, а многие из тех, кто окончил архитектурный факультет, действительно работают архитекторами и не являются дешевой рабсилой? Возвращаясь к проблеме коммерциализации. Застройщики «от мала до велика» создали множество коммерческих проектных структур, которые обслуживают их собственные интересы. Им интересно один раз разработать типовой проект дома и применить его десятки раз. Они заказывают проект тому, кто сделает его «за плошку риса». Количество архитекторов всё возрастает, а стоимость проекта падает прямо пропорционально качеству архитектуры. В итоге мы имеем тотальную девальвацию профессии. Коммерциализация захлестнула буквально всё. Мнение архитектора больше не является определяющим и авторитетным. Понимаете, когда возникла столица, на первом этапе нужны были объем и масштаб, но пришло время пересмотреть уровень ответственности тех, кто для нас строит. Почему нет объектов, которые должны украшать город, делать своеобразным? К сожалению, это не в интересах заказчика. Если государство этим вопросом не будет достаточно заниматься, то коммерсант тем более.

Степная жемчужина

Самое лучшее место в столице по мнению Василия Тоскина?

Мне нравится набережная, которая объединяет в себе все временные циклы развития этого города. Если мы выходим на старый пешеходный мост, то видим панельные здания, дома 50-х годов, Дом пионеров, затем высотные дома столичного периода, современный мост и, наконец, сама набережная, а на противоположной стороне – городской парк. Это одно из самых посещаемых мест горожанами, но этой локацией необходимо заниматься. Требуется её тематически «насытить». А неприглядные киоски пока решают лишь проблему насыщения желудка, но не дают должного визуального и эстетического удовлетворения. А человеку важно созерцать. Он, как известно, может бесконечно смотреть на воду. А река – основа этого города. Помните линейную схему? С чего все начиналось… Именно поэтому и зимой, и летом люди идут на эту набережную. Ее нужно тематически и функционально разобрать, разработать каждый кусочек. Вот это реальная работа для тех, кто называет себя урбанистами.

И заключительный вопрос – скажите, в чем заключается идея города Астаны?

На каждом этапе эта идея формулируется по-разному. Для меня она выразилась в моем проекте – общественно-жилом комплексе «Дала Маржаны». Астана это и есть степная жемчужина, соединяющая Европу и Азию, центр Евразии, жемчужина Казахстана. Вот и вся идея.