В марте 2016 года регулятор внес поправки, которые облегчили доступ для заемщиков, взявших кредиты в период 2004-2009 годов. Но темпы освоения денег все равно остались низкими. На начало 2016 года банками было рефинансировано 6 759 заявок на сумму 33,7 млрд тенге - всего 26% от изначальной суммы, при этом уже в марте период освоения денег должен был подойти к концу. На начало июня, после введения поправок, банки рефинансировали займы уже на 67,3 млрд тенге, но такая динамика в условиях волатильности тенге и сокращающейся прибыли у банков вряд ли продолжится. Хотя даже в этом темпе оставшиеся 62,7 млрд тенге могут не быть освоены до конца года.

Дальнейшее промедление с рефинансированием повышает вероятность роста проблемных валютных займов, на которые приходится почти половина ссудного портфеля всех казахстанских банков. Ведь никто, как мы видим, не в силах предугадать дальнейшее поведение национальной валюты. А отрезание от программы части заемщиков – преимущественно социально уязвимых – может грозить еще и ростом социальной напряженности, поскольку многие из них продолжают надеяться на смягчение условий по погашению кредитов.

С лета 2015 года я добивалась встречи с руководством Нацбанка для более детального обсуждения поправок в программу, касающихся социально уязвимых заемщиков. Но тогдашний председатель Кайрат Келимбетов полностью игнорировал мои обращения, а встречи с его заместителем Кайратом Кожахметовым и советником Гульбану Айманбетовой результата не приносили. В феврале 2016 года я попала на прием уже к новому председателю Данияру Акишеву, во время которого он предложил мне участвовать в рабочей группе по программе.

Однако чуть позже управление по защите прав потребителей финансовых услуг и внешних коммуникаций Нацбанка сообщило мне, что «деятельность рабочей группы уже завершена. Но когда будут новые встречи и обсуждения по программе, мы вас пригласим». Тем не менее, в начале марта 2016 года я направляла вопросы в Нацбанк по поводу результатов выполнения программы и просила предоставить их в разбивке по категориям заемщиков, чтобы отследить изменение доли социально уязвимых и понять, какая доля валютных кредитов приходится на них и сколько человек испытывает проблемы с погашением займов.

Нацбанк предоставил ответ по данным Фонда проблемных кредитов с разбивкой на начало марта 2016 года по трем категориям, но в другом ракурсе: валютные – 4 664, тенговые – 1 769, социально уязвимые – 2 449, итого 9 296 займов. Но статистика от ФПК абсолютно не релевантна, поскольку не отражает структуру займов в разрезе валют.

В остальном, если смотреть на данные регулятора, то к началу июня были поданы заявки на сумму 149,9 млрд тенге, что, как мы видим, превышает изначально выделенную по программе сумму. На начало ноября 2015 года социально уязвимые заемщики составляли 20% от числа участников, а на начало марта 2016 года - 26%. В ответах на мои вопросы Нацбанк писал, что у социально уязвимых заемщиков есть приоритет, но «в целях эффективной реализации программы банки вправе определить процедуру соблюдения указанной приоритетности».

Когда регулятор дает банкам такое право, то, понятное дело, они решают исходить из своих коммерческих интересов. Нацбанк позволяет это делать, так как в его задачах любыми способами снизить объем просроченных займов. При этом социально уязвимые заемщики, погашающие кредиты в тенге и не допускающие просрочек, ущемляются банками при выдаче денег, поскольку не влияют на качество активов банков так быстро, как проблемные и валютные. По моему мнению, эту категорию включили для формального наличия поддержки добропорядочных социально уязвимых заемщиков, чтобы не накалять обстановку вокруг беспрецедентной поддержки проблемных заемщиков и подчеркнуть социальную направленность. Весной 2016 года Нацбанк публично заявлял, что по оценке анализа практики взаимодействия банков с заемщиками только четверть проблемных заемщиков не погашает кредит из-за потери кормильца, снижения реальных доходов и болезни, а 64% проблемных заемщиков скрываются от банков, около 13% проблемных заемщиков при получении кредита использовали мошеннические схемы либо указывали мнимые доходы. Однако при соответствии критериям программы все проблемные заемщики могут участвовать в рефинансировании под 3% годовых.

Но важно иметь ввиду, что фокус на проблемных заемщиках лишь временно снимает социальную напряженность, а многие из них так и остаются неплатежеспособными. В среднесрочной перспективе они снова могут стать проблемными, как это уже было после антикризисной государственной программы 2009-2010 годов. Впрочем, Нацбанк так и не ответил на мои вопросы о количестве потенциально проблемных займов и не предоставил свою оценку по ухудшению качества займов после 2009 года.

В аналитической записке, которую я отправила в Нацбанк еще в ноябре 2015 года, я предложила подсчитать количество социально уязвимых заемщиков по поданным заявкам и рефинансировать сначала их, по аналогии с очередностью кредиторов при банкротстве юридического лица, но никакой реакции не последовало. Конечно, многие такие заемщики сейчас платежеспособны и банки обходят их стороной, отдавая предпочтение проблемным. Но фактор социального риска остается и может проявиться уже после освоения денег: снижение дохода в многодетной семье, утрата трудоспособности в неполной семье, рост расходов на медицинское обслуживание заемщика-пенсионера или инвалида-члена семьи – никогда не знаешь, что может случиться.

В связи с отсутствием лимитов по категориям заемщиков Нацбанк продолжается стоять перед дилеммой: помочь социально уязвимым заемщикам, платящим долги, или проблемным заемщикам без подобного статуса, чей долг уже вырос в разы и есть угроза выселения из жилья. Регулятор выбирает последний вариант. Но объем неработающих кредитов, которые банки передают в специализированные компании через открытие для них новых кредитных линий, фактически не снижается – начисление процентных доходов по ним продолжает падать. Поэтому рефинансированные займы могут обслуживаться только платежеспособными заемщиками.

Эффективность и целесообразность программы сейчас почти не анализируется и не обсуждается с привлечением общественности, депутатов парламента, представителей Минфина и Миннацэкономики. И хотя Нацбанк в своих публичных выступлениях подчеркивает, что 130 млрд тенге направляются для помощи заемщикам, на практике все усилия идут на краткосрочное улучшение ссудного портфеля банков-участников. Хотя учитывая лишь фиктивно очищающиеся балансы банков и это можно поставить под сомнение. Скорее, банки направили полученную по программе ликвидность на свои внутренние операции, включая покупку валюты с последующей продажей по более высокому курсу. Кредитование, как мы может наблюдать, с начала года продолжает падать.