Касым-Жомарт Токаев призвал срочно создать новую структуру экономики. Наибольшее внимание в обществе вызывают размер ставок и границы доходов, но нельзя упустить отличную возможность проработки правильных налоговых стимулов для развития сфер, которым незаслуженно уделяется меньше внимания – искусства и культурных индустрий.

Основная функция налогового законодательства состоит в том, чтобы собрать бюджет для государственных расходов. С точки зрения экономики государство может эффективней обеспечить население такими общественными благами, как безопасность, медицина. Искусство можно назвать таким же общественным благом, так как оно способствует развитию человеческого капитала.

Искусство развивает креативность, драйвер современной экономики. Такие индустрии как кинематограф, дизайн, реклама и даже разработка программного обеспечения не отделимы от искусства.

Налоговое законодательство может быть использовано для поощрения креативного поведения. Такой инструмент называется налоговый стимул. Как однажды прекрасно сформировал американский экономист Стивен Ландсбург: «экономическая наука может быть описана 4 словами: люди действуют согласно стимулам». Так почему же нам не стимулировать любовь к искусству?

Как работают стимулы и почему это лучше, чем госрасходы

Налоговые вычеты концептуально это по-прежнему расходы государства, но для некоторых целей могут быть более предпочтительным инструментом. Налоговые вычеты могут значительно повысить эффективность программ развития культуры благодаря децентрализации и большей ответственности участников процесса. Когда тратишь свои деньги сам, больше шансов, что ты будешь заинтересован в их правильном использовании. Ведь сам у себя не украдешь, да и захочется разобраться, что это за искусство такое. Это все равно, что сделать ремонт дома самому или попросить об этом КСК.

Всем известно, что мир бюджетных денег не может похвастаться прозрачностью, несмотря на годы антикоррупционных кампаний и электронных систем госзакупок. Культурная сфера не исключение. В процессе принятия решений может отсутствовать транспарентность, есть много места для лоббирования и фаворитизма, престижные проекты могут иметь больше шансов, и это может иметь эффект поощрения «государственного искусства», когда власть пытается навязать свой вкус креативным индустриям, и художники соответствуют вкусу политиков, чтобы получить средства. Решения принимаются политиками и чиновниками вместо того, чтобы руководствоваться предпочтениями общественности. Все это формирует предпосылки для коррупции.

Кроме того, процесс централизованных расходов может быть не настолько эффективным в сфере искусства, как например в обеспечении безопасности границ. За культурные расходы платят все налогоплательщики, а расходуют средства чиновники на свое усмотрение. Любители искусства, которые хотят им заниматься всерьез, являются лишь частью налогоплательщиков и могут даже не получить итоговые расходы общества в момент распределения бюджета. К примеру, государство хочет профинансировать искусство на 100 тенге. Все налогоплательщики должны финансировать эти 100 тенге путем уплаты налогов. Любители искусства не несут никакой ответственности за поддержание искусства. Это может привести к тому, что учреждения культуры сосредоточатся на правительстве и забудут о предпочтениях своих общественности. Результатом может стать никому не нужное искусство, которое нацелено только на небольшую группу инсайдеров.

Совсем иначе обстоят дела, когда работают налоговые вычеты. Энтузиаст, решивший инвестировать в искусство, получает послабление при уплате налогов. К примеру, при налоговой ставке в 15% общество заплатит за покупку предмета искусства стоимостью 100 тенге лишь 15 тенге, а не всю стоимость. Другая часть оплачивается энтузиастами искусства: теми, кто решает вопрос о финансировании и заботится о товаре или услуге. Следовательно, роль плательщика не полностью возлагается на всех налогоплательщиков. Они должны финансировать только часть стимула. Ничто так не образовывает лучше, как собственный опыт и личная заинтересованность. Бенефициарами же могут быть все, например, если богатый коллекционер откроет галерею или выставит свою коллекцию в музее.

Сейчас, с точки зрения налогообложения, приобретение картины или скульптуры мало чем отличается от покупки пакета чипсов: мы платим НДС 12%, не получаем никаких налоговых вычетов при уплате подоходного налога. Но пачку чипсов мы съедим и выбросим, а произведения искусства будут продаваться сотни лет после смерти художника, параллельно обогащая культуру страны, в которой он прожил ту или иную часть своей жизни. Более того, у бизнеса отсутствуют понятные стимулы для инвестиций в искусство, поскольку их траты также не будут вычтены из налогооблагаемой базы. При более высокой ставке налога для бизнеса в 20% экономия для общества от вычетов получается еще больше.

Недавно были опубликованы рекомендации по результатам аналитического исследования по теме: «Макроэкономический иммунитет» Фонда первого президента Казахстана. Авторы считают, что вычеты расходов необходимы на развитие образования, здорового образа жизни и демографии. Само по себе обсуждение вопроса налоговых вычетов похвально, но нельзя в такой момент проигнорировать искусство. Кто-то скажет, что искусство не в приоритете в кризисные времена, но оно и в «жирные» года забывалось, поэтому необходимо использовать любую возможность для перемен. Для прогресса всегда лучшее время – сейчас. Обсуждение налоговой реформы – прекрасная возможность.

Так что, если в задачи политики входит развитие творческих индустрий и культуры, то налоговые вычеты прекрасно создают связь между любителями искусства и учреждениями культуры, расширяют и укрепляют финансовую и социальную базу учреждений культуры и сокращают расходы всех налогоплательщиков.

Как это работает в мире

Как показывает опыт США, государственная поддержка через налоговые вычеты может являться более эффективным инструментом, чем прямая субсидия. Профессор MIT Марк Шустер пришел к такому выводу, изучая вопрос с 1970-х годов, когда Америка реформировала налоговую систему. Вполне вероятно, что без системы налоговых вычетов не случился бы рассвет американского современного искусства.

В отличие от европейских стран в США только 10% поддержки искусства поступает от правительства, из них около 2% от федерального правительства. Но это не мешает Нью Йорку быть столицей арт-мира. Одно из старейших и самых посещаемых собраний современного искусства в мире Музей Соломона Гуггенхейма выросло из частных коллекций. Кто знает, увидел бы мир работы одного из главных идеологов экспрессионизма Джексона Поллока, если бы Пегги Гуггенхайм не заключила с ним контракт в 1947? Или получили бы мы все инновации Google в нынешнем виде без влияния фестиваля Burning Man?

Казахстан имеет все шансы создать такую же дружественную среду для искусства с помощью налоговых стимулов. Мы можем стать первыми в регионе с такой идеей – центральноазиатским центром современного искусства. И, хотя сейчас это кажется утопией, напомню, что мы 20 лет назад деньги хранили под матрасом, а 30 лет назад удивлялись платной воде в бутылках. Так что, у искусства есть будущее. Самое главное без больших рисков и затрат. Напомню, бюджет Рухани Жангыру – 54 млрд тенге, из которых часть была потрачена на плагиат главного символа проекта. Эти же деньги общество могло потратить на стимулирование покупок балбалов Молдакула Нарымбетова, которые теперь в коллекции Третьяковской галлереи. Искусство – это прекрасная «мягкая сила» трансформации общества, которую надо правильно простимулировать.