В недавнем исследовании мер господдержки бизнеса в Казахстане аналитики KPMG пришли к выводу, что сейчас страна переживает самый глубокий кризис со времен распада СССР. С того момента у Казахстана не было отрицательного показателя ВВП. Тогда как в 2020 году Международный валютный фонд ожидает спада на уровне 2,7%, а Европейский банк реконструкции и развития – 3%. Причем эти расчеты не учитывают объявленный в начале июля локдаун.

Структурной проблемой Казахстана остается зависимость от энергоносителей, составляющих львиную долю поступлений в бюджет Казахстана. Волатильность цен на нефть – в апреле стоимость барреля марки Brent опускалась ниже $20, а к сегодняшнему дню выросла до $43 благодаря снижению добычи странами ОПЕК+ – влияла и продолжит влиять на инфляцию и курс тенге. Наряду с этим на нефтяных доходах сказывается сложное положение Италии, куда через Каспийский трубопровод поставляется 67 из 90 млн. тонн добываемого в Казахстане сырья. Основная причина – цены транспортировки в долларах, в то время как российская нефть марки Urals показала большую устойчивость.

Снижение нефтяных доходов сильно ударило по казахстанскому бизнесу. Исследование KPMG показывает, что с момента введения карантинных мер деятельность приостановили около 300 тыс. субъектов предпринимательства. Также пострадало порядка 1 млн. субъектов предпринимательства, в основном представляющих сферу услуг и торговли. Еще свыше 1,6 млн. человек были отправлены в отпуск без содержания. Около 14-15 тыс. субъектов предпринимательства, имеющих банковские займы, обратились за отсрочкой. А за социальными выплатами в 42 500 тенге обратились 4,5 млн. человек.

Выделение расходов на борьбу с последствиями пандемии показывают, что поступления в Национальный фонд могут быть истощены довольно быстро. В связи с этим Василий Савин, руководитель отдела инвестиций и рынков капитала KPMG в Казахстане и Центральной Азии, полагает, что в нынешних условиях нужно усилить поддержку бизнеса. Но не только малого и среднего, на помощь которому государство делает сейчас наибольший акцент. Доля МСБ в ВВП и общей структуре занятости Казахстана составляет 35%, тогда как в европейских странах на эти сегменты бизнеса приходится ВВП 50% и 50-70% занятости. На этом фоне гораздо большую значимость представляет крупный бизнес, обеспечивающий 80% налоговых поступлений, 70% вклад в ВВП и 60% занятости.

«Крупный бизнес имеет высокий уровень долговой нагрузки, которая ограничена в мерах господдержки. Крупные игроки в ключевых отраслях экономики значительно закредитованы и не могут рассчитывать на снижение нагрузки с помощью субсидий. От степени поддержки крупного бизнеса зависит то, ослабленным или нет государство выйдет из кризиса», - полагает Савин.

В ходе исследования KPMG опрашивал 4 группы респондентов – банки, банки развития и фонды, бизнес, ассоциации. Его результаты показали, что бизнес и профильные ассоциации считают механизмы господдержки в период пандемии недостаточными, хотя банки и институты развития оценивают их не так критично. Первый пакет антикризисных мер правительства включал в себя кредитование МСБ, приостановку выплат по кредитам, валютные интервенции Национального банка, поддержку агропромышленного комплекса, отсрочку по уплате налогов МСБ и приостановку выплат по кредитам.

Причина недовольства предпринимателей, предполагает Савин, связана с тем, что деньги по объявленным государством программам кредитования еще не дошли до бизнеса. Плюс была очень большая неопределенность в трактовании условий получения помощи от государства – оно так и не создало единого портала и оператора, предоставляющих исчерпывающую информацию в централизованной форме. Другой важный недостаток мер господдержки заключался в своевременности ее получения. Более 50% респондентов отметили, что период получения господдержки занимал от трех недель и более. Хотя шок был внезапный и деньги нужны были быстрее.

Набор выбранных инструментов тоже не соответствовал запросам бизнеса: лишь 11% опрошенных назвали налоговые каникулы эффективным способом стабилизировать финансовое положение компаний. Администрирование, субсидии и гранты поддержало столько же участников исследования. Более необходимыми мерами предприниматели посчитали снижение ставок кредитования или нулевую ставку по налогам; льготное кредитование. Действующие методы монетарной политики тоже не оказали должного эффекта на бизнес. Скачки курса тенге до 450 за доллар и последующее укрепление до 400 за доллар только усугубило сложность положения предприятий. При этом государство не может снизить ключевую ставку, поскольку это чревато девальвацией.

Тем не менее, банки расценивают условия программ поддержки бизнеса как актуальные. Несмотря на низкую маржу, они получают большие объемы денег, что позитивно влияет на их финансовое состояние. Банки утверждают, что портфель неработающих займов сейчас не растет. Хотя исследователи KPMG убеждены в неизбежности постепенного ухудшения качества портфеля. Не говоря уже о том, что есть риск неполного освоения программ как из-за дефицита заемщиков, так и сокращения числа действующих предприятий.

Жигер Сулейменов, генеральный директор TSSP Kazakhstan – поставщика строительного и промышленного оборудования – согласился с основными выводами исследования KPMG. Вместе с тем он заметил, что удар пандемии, хотя и был ощутимым, но все же не парализовал работу компании. Сначала TSSP столкнулась с падением цен на нефть и повышением курса тенге, что немедленно откорректировало стоимость большей части импортируемых товаров. Следом компания столкнулась с внезапным увеличением ставок по уже взятым кредитам на 2-3%, после повышения базовой ставки до 12%. Вскоре, однако, они вернулись к прежним значениям, что привело бизнес в недоумение.

«По инерции март закрылся хорошо, были законтрактованы поставки. Апрель лично у нас закрылся в пределах -40% (от прежних объемов поставок - V), а у кого-то падение составило 50-60%. В конце апреля было послабление карантинных мер, уже не было особых проблем и май компании закрыли на уровне 2019 года или даже незначительно выросли – на 1-2%. В июне некоторые компании подросли даже существеннее. А в июле, на фоне общей негативной ситуации с медикаментами и инфраструктурой, мы начали фиксировать очередное падение. Сейчас происходит что-то сопоставимое со спадом за половину апреля – мы ожидаем сжатия в районе 20%», - соотнес Сулейменов свои наблюдения с результатами исследования KPMG.

TSSP стала одним из участников государственных программ кредитования, получив заем под 8%. Сулейменов заметил, что в случае его компании реакция государства была быстрой. Один из двух недостатков предложенной помощи заключался в ее целевом назначении: сначала деньги предлагались только для выдачи новых кредитов, а не рефинансирования существующих. Изменения произошли только через две недели.

Но куда большим недостатком господдержки стала ее краткосрочность. Начавшийся локдаун, длительность которого остается мало предсказуемой, вновь погрузил предпринимателей в неопределенность. И снизить напряжение можно только объявив дополнительную поддержку предприятий. На этом фоне еще большее опасение вызывают начавшиеся разговоры о повышении НДС с 1 января 2021 года, чтобы компенсировать снижение нефтяных доходов. «Очевидно, что поступления в бюджет сократятся, но для того мы и накапливали Нацфонд, чтобы спокойно переживать подобные моменты. Плюс, есть внешний долг, который можно наращивать. И мы пока не слышали сигнала, что повышение налогов отменят», - подчеркнул Сулейменов.

Председатель правления Банка ЦентрКредит Галим Хусаинов, также согласившийся с наблюдениями аналитиков KPMG, все же заметил, что банки ощутят эффект пандемии ближе к осени или даже ее концу. Пока банки столкнулись только со снижением комиссионных доходов и переводных операций из-за общего замедления деловой активности. Но чтобы кредит заемщика оказался в портфеле неработающих займов, необходимо по меньшей мере 3 месяца. Но бизнес, как правило, реструктурирует их, причем не один раз. Более полная картина и вовсе станет известна к концу года.

Сейчас подавляющее число реструктуризаций приходится на МСБ. Следом за ним идут необеспеченные кредиты населению и займы крупному бизнесу. Наименее же подверженным влиянию пандемии оказался ипотечный портфель. «Если мы будем говорить про бизнес, мы столкнемся с сильным падением спроса на новые кредиты и инвестиции. У юрлиц есть запрос на госпрограммы, но заложенные ограничения не позволяют массово обращаться за ними. У нас мало поддержки было оказано крупному бизнесу, который является основным работодателем. Нужно менять отраслевые приоритеты и налоговую систему. Последняя не является справедливой и резервы, которые могут появиться при правильном выстраивании системы налогообложения, можно было бы направить на покрытие дефицита бюджета. И самое главное – нужно создавать платежеспособный спрос, который упал из-за сокращения доходов», - настаивает Хусаинов.

Что касается мер господдержки, то Хусаинов также обратил вниманию на довольно быстрое выделение бизнесу 600 млрд тенге, даже несмотря на то, что изменение их назначения заняло две недели. Вопрос, тем не менее, заключается в том, что эти деньги предоставлены только на год. Что будет дальше – мало кто знает, а необходимость единовременного возврата государственного финансирования, даже если это сумма оборотного капитала, весьма проблематична.

При этом банки не могут задействовать для выдачи кредитов собственные средства, поскольку тогда ставки вырастут до 15%, а предприниматели уже привыкли к нынешним 8%. Но и без того выдачу кредитов затрудняет дефицит заемщиков, удовлетворяющих требованиям международных стандартов финансовой отчетности. Сегодня банки требуют от потенциальных клиентов залогов в 200% от запрашиваемой суммы. Но даже если у предпринимателей имеется такая подушка безопасности, они все равно не стремятся брать кредиты у банков. Они нуждаются в том, чтобы государство частично брало на себя часть рисков бизнеса.

Подчеркивая сложность нынешней ситуации, Савин ожидает довольно затяжного выход из кризиса. Сейчас государству важно рассказать участникам экономики о реальном положении дел, без всяких приукрашиваний. Стране крайне необходимо понять, насколько эффективно используются выделенные на борьбу с пандемией 5,9 трлн тенге, чтобы не упустить возможность улучшить процесс их расходования.

«Деньги в экономике есть, и ими нужно правильно распорядиться – и бизнес, и люди тогда будут чувствовать себя лучше. Кризис – это не время экономить и затягивать пояса. Это время тратить. Опыт выхода США и Европы из кризиса 2008 года показывает, что методы количественного смягчения – добавление государством денег в экономику позволило государству выйти из кризиса без повторения последующего кризиса, и быстрее запустить экономику. Сегодня страны, наученные прошлыми кризисами, инвестируют в экономику в 5-10 раз больше денег. И Казахстану стоит последовать этому примеру», - уверен представитель KPMG.

Казахстану, соотношение госдолга к ВВП которого одно из самых низких в мире, нужно задаться вопросом о том, какие источники финансирования стоит привлечь, чтобы граждане и бизнес пережили кризис с наименьшими потерями. Многие страны концентрируются на гарантиях, они берут на себя 95% рисков по кредитам для бизнеса. Это позволяет банкам избежать накопления токсичных кредитов, которые в перспективе способны нанести большой урон финансовой системе. Вместе с этим Казахстану стоило бы улучшить ситуацию с ликвидностью, предоставляя деньги на оборотный капитал и выкупая облигации у временно испытывающих трудности предприятий. Но сейчас в работе государства нет должной слаженности – в основном оно действует по наитию.

Савин обратил внимание на то, что расходы госбюджета увеличились вдвое относительно поступлений. Пока этот дисбаланс перекрывается трансфертами из Нацфонда и небольшими внешними займами. Но если подобная динамика будет сохраняться еще несколько лет, самочувствие казахстанской экономики станет плачевным. В этой связи государству нужно задуматься о новых источниках финансирования, используя, например, золотовалютные резервы и активы национальных холдингов. Это нужно для того, чтобы предотвратить еще больший обвал экономики, вероятность которого крепнет с каждым днем. В этих условиях не все предприятия смогут получить предлагаемую сегодня поддержку, поэтому стратегия государства должна быть перестроена.