Что происходило с экономикой Казахстана в первой половине 2021 года?

По итогам первого полугодия краткосрочный экономический индикатор в Казахстане вырос на 2,9% в сравнении с тем же периодом прошлого года. Объем промышленного производства увеличился 1,5%. Это обеспечило 2,2% рост ВВП в первые шесть месяцев. На фоне этого экономисты Центра исследования прикладной экономики (AERC) фиксируют начало восстановления экономики, отмечая при этом фактор низкой базы.

В плюсе за прошедшие полгода оказались обрабатывающая промышленность (+5,6%) и торговля (+8,5%), а также отрасли энергоснабжения (+5,5%) и водоснабжения (+7,9%). Вместе с тем наблюдалось повышение производства в сельскохозяйственном (+3,2%), строительном (+11,9%) и телекоммуникационном (+12,2%) секторах. Негативную динамику в свою очередь показала горнодобывающая промышленность (-3%) и сектор транспорта и складирования (-4,9%).

Однако инвестиции в основной капитал предприятий продолжили снижение − на 1,8% до 5,24 трлн тенге. Наибольшее сокращение ощутила горнодобывающая промышленность. Тогда как в отрасли, показавшие прирост производства, было вложено больше средств относительно первой половины 2020 года. В условиях пандемии, по словам Диаса Курманбекова, руководителя департамента прикладных исследований AERC, инвестиции чаще всего направляются на поддержание нынешнего уровня деятельности, и куда реже – на инновации и долгосрочное развитие.

Несмотря на положительные макропоказатели, предприниматели указывают на ухудшение своего положения. В начале 2021 года AERC проводил опрос 1000 предпринимателей из всех регионов Казахстана. По его результатам Курманбеков констатирует, что большая часть предпринимателей (57,66%) отметила уменьшение/сокращение собственного бизнеса. Не наблюдали каких-либо изменений лишь менее четверти респондентов (23,72%).

Рост бизнес-активности сдерживают в основном низкие доходы предприятий. С этим, по словам Курманбекова, столкнулись две трети опрошенных предпринимателей. Падение их доходов обусловлено снижением потребительского спроса, институциональными причинами (проверками со стороны мониторинговых групп, штрафами и административным давлением), высоким уровнем закредитованности, кадровыми проблемами и конкуренцией со стороны теневого бизнеса.

Согласно данным Бюро по статистике, с 2016 по 2019 годы средний темп роста количества действующих субъектов МСБ составлял 4%. По итогам 2020 года их число увеличилось всего на 2% до 1,35 млн. К маю 2021 года показатель достиг 0,9%.

Представители МСБ дали негативную оценку действиям центральных и местных властей в период пандемии. «Около 40-42% опрошенных предпринимателей считают недостаточной государственную поддержку, а предусмотренные в ее рамках меры – недоступными для себя. По моему мнению, это может быть объяснено недостаточным информированием об имеющихся мерах господдержки», − полагает Курманбеков.

Несмотря на освобождение от подоходного налога, 42,6% опрошенных, по словам аналитика, считают, что определенным барьером для них стала необходимость уплачивать налоги и совершать другие взносы в бюджет при низких доходах. Большая часть не была осведомлена о том, что для получения налоговых льгот им требовалось указать нулевой доход в графе с подоходным налогом при заполнении декларации. Те же, кто воспользовался льготами, в большинстве своем сохранили и даже расширили свой бизнес.

Доходы граждан и социально-экономическое неравенство

Улучшение производительности секторов экономики, как следует из данных Бюро по статистике, способствовало росту реальных денежных доходов граждан на 1,1% по итогам мая 2021 года. А номинальная заработная плата одного работника составила 242 500 тенге, увеличившись на 15,2%. Повышение доходов ощутили работники сфер здравоохранения и социальных услуг (+29,8%), образования (+24,4) и услуг по проживанию и питанию (+27,6%). Тогда как спад наблюдался в сферах операций с недвижимым имуществом (-4,3%) и искусства, развлечений и отдыха (-3,7).

Несмотря на это, Казахстан продолжает наблюдать забастовки работников предприятий почти во всех регионах, во время которых они требуют повышения зарплат и обращают внимание властей на стремительное удорожание жизни.

Исследователь трудовых и промышленных отношений в Казахстане Паоло Сорбелло связывает эти вспышки не столько с сокращением доходов, сколько с усилением социально-экономического неравенства: «Правительство Казахстана и компании, работающие на его территории, придерживаются неолиберальной практики, которая привела к сокращению социальных пособий и гарантий труда. В этих обстоятельствах, в период кризиса, также вызванного пандемией, наемные рабочие и местные жители проявили свой голос, потому что больше не могут полагаться лишь на свои силы».

Работодатели, по словам Сорбелло, в некоторых случаях признают, что их работникам следует платить больше и обеспечивать лучшие условия труда, и удовлетворяют требования. Он обратил внимание на то, что рабочие, особенно занятые в добывающем секторе, требовали удвоения заработной платы: «Это означает, что компании по-прежнему будет прибыльными, даже если заработная плата для их работников увеличится вдвое. Но это не всегда обязательно так».

Некоторые предприятия все же пытаются подавить протесты, чтобы сохранить свою прибыль. Для этого они используют либо частную силу, либо насильственный ресурс властей. При помощи правоохранительных органов они также пытаются внушить, что все забастовки и трудовые акции опасны для местного населения как с экономической точки зрения, так и с социальной. Власти в свою очередь стремятся сдерживать население и избегать напряженности, которая может вывести протесты из-под контроля.

Курманбеков также не считает доходы первопричиной забастовок. «Основная проблема в том, что появились новые гибкие формы труда, которых раньше не было и которые сейчас не затрагивает трудовое законодательство», − подчеркивает он. Работников все чаще нанимают на временной основе, как внештатных сотрудников. Такие формы труда тяжелее регулировать, и это способствует тому, что работодатель − намеренно или нет − «недооценивает» работу этого среза сотрудников, снижая первоначально оговоренную плату и вводя серьезную систему штрафов. Решить эту проблему можно только обновлением трудового законодательства, которое четко определит границы ответственности работодателя и работника.

Бюджет, социальная политика и внебюджетные фонды

Забастовки, при множестве обуславливающих их причин, являются признаками социальной неудовлетворенности граждан. Это знак для правительства и акиматов, свидетельствующий о необходимости пересмотра подходов к социальной и трудовой политике, полагает исполнительный директор Zertteu Research Institute Шолпан Айтенова

Однако последние полгода, как и весь период пандемии, оказались сложными для финансирования социальной сферы. Казахстан значительно истощил Нацфонд за последние 13 лет и был вынуждены прибегнуть к внешним займам для финансирования дефицита бюджета. В связи с этим в 2021 году расходы на обслуживание долга увеличились на четверть (до 1 трлн тенге в год), а соотношение внешнего долга к ВВП достигло 29,4% (или 20,6 трлн тенге).

Расходы бюджета после уточнения бюджета в этом году были снижены на 1 трлн тенге до 15,5 трлн. Доля социальной сферы по-прежнему занимает половину в его структуре. Но в этом году государство увеличило только финансирование образования (на 56%), тогда как расходы на здравоохранение и социальное обеспечение остались на прежнем уровне.

Вместо стимулирования этих сфер правительство традиционно делает ставку на поддержку бизнеса, которому с начала года было предложено 60 дополнительных мер. «Однако вопросы целостной и прозрачной картины осуществляемых мер остаются актуальными. Нет отслеживания динамики их реализации, как и анализа эффективности и доступности предложенных мер для всех субъектов МСБ. В то же время обрывочная информация о мерах поддержки бизнеса содержится в выступлениях чиновников, но нет полноценных отчетов с данными», − подчеркнула Айтенова.

С 2020 года корпоративный подоходный налог от малого и среднего бизнеса начал поступать в местные бюджеты. Целью нововведения было повысить экономическую активность регионов и улучшить состояние их финансов. Однако параллельно субъекты малого бизнеса были освобождены от уплаты подоходного налога, в силу чего оценить эффективность реформы, по словам Айтеновой, пока невозможно. Тем не менее она прогнозирует, что от нововведений выиграют только регионы с высокой долей МСБ, и прежде всего Алматы и столица. Таким образом дисбалансы между экономиками регионов сохранятся.

Из внебюджетных мер поддержки граждан Айтенова смогла выделить только возможность использования пенсионных вложений на приобретение недвижимости и лечение. Однако экономист считает, что этот инструмент куда сильнее поддерживает строительные компании, а не граждан, поскольку достаточный уровень накоплений имела в основном та часть, для которых приобретенное жилье не было единственным.

Нацфонд в нынешних обстоятельствах остается основным внебюджетным фондом, на который опирается правительство, говорит экономист Касымхан Каппаров. Нынешние довольно высокие цены на нефть обеспечивают его пополнение. Однако в прошлом году средствами фонда была покрыта половина расходов республиканского бюджета. Активы Единого накопительного пенсионного фонда (ЕНПФ) сократились на 1 трлн тенге из-за снятия пенсионных накоплений гражданами, но нивелировал этот спад за счет новых поступлений. Фонд социального страхования также зафиксировал снижение активов на 476 млрд тенге из-за разовых выплат 42500 тенге для 4,6 млн. граждан в начале пандемии.

Что будет к концу года?

На расширенном заседании в начале июля правительство анонсировало рост экономики на 3,7-4% по итогам года. Однако объявление локдауна в начале августа может перечеркнуть динамику первой половины этого года, утверждают в AERC. Несмотря на это экономисты центра ожидают 2,5% увеличения инвестиций в основной капитал и 15% прироста налоговых поступлений (до 9,8 трлн тенге). Кроме того, они прогнозируют 9,5% рост номинальной заработной платы (в основном среди педагогов, медработников и работников соцмед учреждений) и 3,5% повышение расходов домашних хозяйств на конечное потребление.

Сорбелло в свою очередь не исключает того, что в будущем забастовки рабочих будут учащаться. Это произойдет, если в добывающих и недобывающих секторах не улучшатся зарплатные и трудовые условия, учитывая нынешний период высокой инфляции и произошедшей девальвации 2020 года.

Что касается бюджета, Айтенова ожидает изменения его параметров, но не изменения бюджетной политики. В 2020 году, по ее словам, закончила действие прошлая концепция 2013 года, в которой были очерчены основные направления бюджетной реформы. Публичную оценку и переосмысление результатов ее действия проводить еще не планировали, поэтому глобальных изменений в бюджетной политике не наблюдается. В ближайшей перспективе по-прежнему будут актуальны вопросы управления квазигосударственным сектором, национальным фондом и государственным долгом. Проблема взаимосвязи между бюджетным финансированием и конкретными результатами, а также использование внебюджетных фондов также сохранят свою значимость.

«Скорее всего, государство будет продолжать использовать Национальный фонд для финансирования расходов бюджета. ЕНПФ также будет участвовать в финансировании бюджета через выкуп государственных облигаций, которые в основном идут на краткосрочное покрытие дефицита бюджета внутри одного года», − полагает Каппаров. По его словам, в нынешних условиях государство еще имеет возможность привлекать средства за счет выпуска гособлигаций как на внутренних, так и на внешних рынках. Однако стоимость привлечения и обслуживания этого долга возрастает и на данный момент порядка 7% расходов республиканского бюджета идут на погашение госдолга. Это не позволит государству чаще предлагать облигационные программы.