Их руки поют

Сначала отрабатывают жестовое пение. Шесть человек под фонограмму «поют» песню руками, беззвучно повторяя слова. После Жанара Бектурганова, руководитель «театра» (официально название звучит очень длинно – отдел организации культурного досуга лиц с ограниченными возможностями слуха), проводит разбор. Жестами она показывает как недовольна: артисты недостаточно эмоциональны, они не смогли передать смысл песни «Атамекен».

«Их руки не поют. Эта песня патриотичная, здесь должна быть любовь к Родине, а у них на лицах этого нет, они об этом не думают», - объясняет Жанара.

Она оглохла в пять лет после менингита. Но это не помешало получить три образования. По первому она модельер-конструктор, по второму - психолог, по третьему – юрист. Сейчас руководит «театром» и готовит артистов к выступлению.

Все, кто здесь находятся, в основном перенесли в детстве корь, менингит, грипп, ангину или другое заболевание, приведшее к тугоухости или вовсе к полной потере слуха. Бывает что это происходит и из-за физической травмы.

Для исполнения песню надо перевести на жестовый язык — в странах бывшего Советского Союза единый жестовый язык, есть международный бытовой жестовый язык и есть национальные. Жанара объясняет, что казахского жестового нет.

При исполнении песни главное — передать ее настроение, чувства и эмоции. При этом жестовый перевод песни не всегда дословный.

«Мы не можем песню перевести дословно, нам приходится ее дорабатывать. Некоторые жесты слишком резкие, приходится немного менять по смыслу. Дословный перевод не передает всю красоту песни. Приходится заменять на более красивые жесты, чтобы было плавно, чтобы красиво смотрелось. Это очень долгий процесс», - объясняет Бектурганова.

Репетиции проходят три раза в неделю по два часа.

При выборе композиции смотрят в том числе и на характер и возраст исполнителя. «Например, песню, которую пела Алла Пугачева, ребенок спеть не сможет. Бывает ребята сами выбирают современные песни. Я смотрю и говорю: нет, не подходит, современные песни сложно переводить, там часто используется сленг, который сложно передать. Им нравится современная музыка, но это сложно для жестовой песни», - рассказывает Бектурганова.

Затем тренируют танец, но для него него в зале слишком мало места. Уже как 8 лет обещают снести это здание 1961 года постройки и вместо него построить новое. Вроде бы какая-то определенность появилась, но тут сменили акима города и все застопорилось. Обычная алматинская история.

После первого прогона танца Жанара замечает, что танец очень красивый, но движения должны быть более твердыми, уверенными.

Этот танец когда-то поставил профессиональный хореограф, сейчас ребята его отрабатывают. Есть и тренер по пантомиме, который помогает отработать мимику при жестовом пении.

В дом культуры глухих приходят люди разного возраста, молодежь предпочитает танцевать и петь, а старшее поколение - шашки и шахматы. Жанара рассказывает, что чем человек старше, тем тяжелее переносится потеря слуха, и тем дольше длится обучение. «Взрослым страшнее, чем детям, у них паника, когда они теряют слух, - объясняет она. - Потому что непонятно, что дальше, с кем общаться, как работать и так далее».

Обычно дается три месяца на базовое изучение языку жестов. Но этого, конечно, мало. Индивидуального обучения в общеобразовательных школах не бывает, поэтому при потере слуха сразу переводят в специализированную школу.

«Мне не нравится, когда нас называют инвалидами, у нас две руки, две ноги, мы просто не можем слышать. Когда я потеряла слух, у меня остались друзья, я прекрасно с ними общаюсь, читаю по губам».

Ребята, которые здесь репетируют — это новая команда. Но есть и опытные артисты, которые внимательно следят за репетицией.

Елдосу Маратулы 26 лет, он работает здесь в «театре», в коллективе «Орлеу», с 2016 года. Когда-то окончил физкультурный, участвовал в международных конкурсах в России и Узбекистане. Но сейчас слабослышащие коллективы никуда не выезжают: нет денег.

Елдос родился глухим в слышащей семье. В 2007 году ему сделали операцию, установили кохлер - ушной аппарат, воздействующий на слуховой нерв, и он стал слышать - не достаточно для того, чтобы разговаривать по телефону, но этого хватает, чтобы слышать музыку. Он вспоминает, что сразу после операции было страшно из-за шума, который вдруг ворвался в его жизнь, он не понимал что это и долго привыкал к звукам. Посещал логопеда, чтобы научиться говорить и постепенно стало легче.

Елдос мечтает сниматься в кино, путешествовать, поехать в США, чтобы побывать на красной дорожке в Лос-Анджелесе. В Алматы он уже снимался в рекламе шин - попал туда благодаря сурдопереводчице Наталье Колесниковой, которая раньше работала в обществе глухих.

Елдос признается, что уже почти научился справляться с волнением перед выступлением, но переживает из-за того, что батарейка на аппарате может разрядиться и тогда он не услышит музыку. Батарейки хватает на 18 часов.

В пятницу вместе с командой «Орлеу» он будет выступать с национальным узбекским танцем.

Вместе с ним в «Орлеу» занимается 28-летняя Мадина Жаксыбай. Когда ей был годик, она заболела, ей поставили укол гентамицина, но доза была слишком большая и развилась тугоухость. Когда она подросла, слух начал сильно снижаться и ей как и Елдосу, установили кохлер.

Мадина выучилась на парикмахера, но когда начала работать, поняла, что это не ее и стала мастером по маникюру. Сюда она пришла в 2021 году, а потом в июне ушла в декрет, родила ребенка (слышащего! - замечает она и добавляет, что супруг ее тоже глухой) и в этом году вернулась к работе в обществе глухих. Мечтает стать актрисой, выступать за границей, чтобы «Орлеу» были известны на весь мир. Недавно коллектив выступал во Дворце Республики на благотворительном фестивале.

У нее перед глазами есть удачный пример: слабослышащая алматинка Лаура Королёва снялась в главной роли в драме про глухонемых «Света» Жанны Исабаевой и была номинирована на «Азиатский Оскар» - Asia Pacific Screen Awards 2018.

Мадина Жаксыбай рассказывает, что сначала слушает песню, затем читает текст, если все нравится и подходит, ставится жестовая песня или танец. Бывает, что участники коллектива спорят при выборе песни.

«С возрастом мастерство растет и волнения перед выходом на сцену уже не так много. Сейчас уже привыкла», - говорит Мадина.

Выбор профессии для людей с тугоухостью весьма ограничен. Елдос замечает, что среди глухонемых много спортсменов: прямо сейчас проходят сурдолимпийские игры в Токио. «У Казахстана золото по дзюдо», - уточняет он.

16-летняя Алия Ерболат из «новеньких», репетирует здесь всего две недели. В три года она заболела, с тех пор не слышит. Она обучалась в спецшколе, сейчас учится на швею в Алматинском государственном колледже технологий и флористики. Пришла сюда вместе с 18-летней Ариной Нурлыбек, которая занимается в этом же заведении. В колледже есть отдельная группа для учащихся с нарушением слуха. От друзей они узнали о том, что в доме культуры глухих можно обучиться жестовому пению и танцам. Из шести человек сформировали танцевальный коллектив, который будет выступать на фестивале.

Девушки держатся вместе и в жизни и во время выступлений. Арина потеряла слух в пять лет после менингита. У нее есть слуховой аппарат. Она читает по губам и может слышать, когда говорят громко.

«В начале было трудно научиться петь и танцевать, но я смотрела на других и мне становилось легче», - говорит Арина.

Во время репетиций она стоит в центре и привлекает взгляд своей пластикой и улыбкой. Однако девушка мечтает не о сцене, а о карьере дизайнера одежды. Мечтает шить наряды как для выступлений, так и для повседневной жизни.

К сожалению, семья и друзья не смогут посмотреть на выступления на фестивале: количество мест в зале ограничено, там будут только сами выступающие.

21 ноября в действительно небольшом зале Алматинского государственного колледжа технологии и флористики собрались слабослышащие студенты из техникумов нескольких городов Казахстана. Гран-при получила команда этого колледжа, которая готовилась к выступлению у нас на глазах.

Оценивался артистизм, использование творческих жанров, костюмы и т.д. Когда ребята вышли исполнять жестовую песню, весь зал встал, а потом долго аплодировал.

Все как на обычных конкурсах: волнующиеся больше учеников педагоги, строгое жюри, только музыка звучала пожалуй громче обычного.