Настя Гончарова, специально для Vласти, фотографии автора
В школьные годы мы иногда похаживали в горы и пару раз я уезжала на лето «в экспедицию» на Туюк-су, чтобы повалять дурака и помочь на гляциологической станции. В первый раз я попала на станцию (3250 м) на вертолете, меня забросили вместе с тяжелыми спальниками, банками халвы и другой провизией, рассчитанной на короткий летний сезон. А когда пришло время спускаться в город, вертолет не прилетел и старшие товарищи выдали мне для спуска карабины, примус с тушенкой и даже кошки. «Возможно, придется убить сурка, чтобы не умереть от голода, если заблудишься. Ты же помнишь как?». А я стояла с рюкзаком на гравийной дороге, по которой время от времени ездили уазики, и думала, как работают кошки на автомобильной колее и пригодятся ли они мне в зарослях иван-чая.
С тех пор ничего не изменилось: старшие продолжают подшучивать над младшими, рассказывая страшилки про черных альпинистов, духов гор и следы снежного человека. По ночам, всегда по ночам, чтобы наверняка.
Вот совершенно правдивая история. Много лет назад, когда даже Хемингуэй на фотокарточке выглядел альпинистом, сотрудник одного минского НИИ оказался в альплагере под Эльбрусом. С праздным, так сказать, дружественным визитом. Он не был особо ни туристом, ни альпинистом, но его так увлекли все эти байки у костра, что он не устоял. В последующие несколько лет он интересовался, куда отправится экспедиция с московскими учеными на поиски снежного человека, заранее приезжал в базовый лагерь и приступал к работе над артефактами: собирал шерсть коз, смешивал экскременты домашних животных, создавал форму для отпечатков ног из… коврика. Оставляя метки на удаленных маршрутах, он месяц водил за собой экспедицию, «напавшую на след». При этом, ему самому приходилось не просто, нужно было жить на сухом пайке в горных условиях и оставаться незамеченным. Он документировал всё на слайды с точки зрения самого Йети. А спустя месяц спускался в базовый лагерь как простой турист и слушал невероятные истории ученых, фотографировался с ними на память и возвращался в Минск. Вот это лето! Было человеку что рассказать о своем отпуске, да и картинки были хороши. Зачем ему все это? Наверное, чтобы почувствовать себя счастливым.
Собираясь в Горный Алтай, я напрочь забыла о существовании горных фантомов, обычно подстерегающих туристов у ночного туалета. У меня включилась ассоциация с черноземом, «Калиной красной» - конечно же с Шукшиным. Как-то в «правилах жизни» Тарковского читала, что они с Шукшиным одновременно поступали во ВГИК и комиссия не хотела принимать их двоих. Говорили, мол, «Вася Шукшин — это темный человек, который не читал Толстого и вообще ничего не знает, он слишком неотесан. А Тарковского мы не примем потому, что он всё знает». Оба гении.
Так вот, Шукшин, как известно, родом с Алтая. А вся Сибирь — пришлая. Ее «открывали» и заселяли, начиная с 17 века, и в этой глубинке вдали от железных дорог отлично законсервировался русский деревенский быт. Таким он и достался Шукшину — босоногим, веснушчатым, со вкусом шанишек и черемуховых пирогов. Язык Шукшина мне родной, это голос моей бабушки: шутки-прибаутки, непереводимая игра слов с примесью польской речи и украинскими песнями.
Сейчас, когда устраивают шукшинские чтения в его родном селе Сростки, единственная дорога, проходящая через весь Горный Алтай, стоит. На федеральной трассе, входящей в десятку самых красивых автомагистралей мира (абсолютная правда!), то тут, то там заторы — то у овец совещания, то бесконечные недоразумения между пьяненькими местными и люльками старых мотоциклов. Летом много туристов, все едут смотреть на природу и у каждого к ней свое отношение. Для одних это прекрасная картинка из окна машины, 3D фото-фон, для других же — грандиозный одухотворенный мир, земля мифических шаманов и страшилок про быт алтайцев.
Как-то в альплагере Актру, когда стемнело, из ниоткуда возник писатель-фантаст и пришел он с лекций о шаманизме народов Сибири. Все, что он красочно рассказал о летающих, в огне не горящих и стихии усмиряющих шаманах древности, конечно же, чистая правда. Шаманизм — старейшая система верований, регулирующая совместное сосуществование и отношения людей и духов, то есть, людей и природы, людей и космоса. И Алтай, несмотря на прервавшуюся в 1939 году традицию, весь об этом — о том, как шептаться с кедром, пузырить на лбу разряды молний, находить в знак благосклонности розовый лед или рассеивать тучи адресными пожеланиями хозяевам гор. Как сказал мой друг, «сразу стало понятно, как тут все работает». Как гласит одна из легенд, “хозяином всего Алтая считался дух Алтай-ээзи. Его почитали повсеместно и в каждой местности указывали ту или иную гору, на которой он обитает, как правило, самую высокую. Говорили также, что живет он на ледниках, в пещерах. Дух Алтая всемогущ и милостив к людям. Но, как и все иные духи, он может наказать человека: наслать зимою бурю и ненастье, уничтожить скот, лишить охотников удачи на промысле, если люди забудут о жертве, что должны ежегодно приносить хозяину Алтая. Для него закалывали белого барана с рыжей головой, угощали молоком и чегенем. Двойственность по отношению к людям — характерная черта всех алтайских духов, но несчастье человека не их «специальность». Зло настигает человека только в ответ на его непочтение, пренебрежение и жадность.
Отчего нас так завораживают подобные истории? Наверное, потому что мистицизм — естественная сторона жизни человека. Вопреки тотальной электрификации, диджитализации и другим технологизмам, его так и не удалось искоренить. Ашрамы процветают; хиромантов, астрологов и йогов можно встретить даже в глубинке. Все так или иначе пытаются заглянуть за пределы логического, рационального, увидеть знаки, открыть чакры, установить связь с невидимым первоисточником. Убери этот элемент, и из нашей жизни полностью уйдет поэзия, ощущение чуда и то неуловимое, что уравновешивает человека в достаточно сложной среде. Именно с этим балансом мы нередко связываем понятие гармонии.
То, как сегодня эволюционируют маги и возрождаются шаманские традиции, очень увлекательно. Но гораздо интереснее, как мистическое мировоззрение проникает в казалось бы циничный современный мир. В то время как современные алтайцы борются с мусором, безапелляционно заявляя «Горные духи грязи не прощают» с придорожных биллбордов, страны Юго-Восточной Азии применяют эти инсайты в высоких технологиях – например, в робототехнике.
Вы удивитесь, узнав, что существуют страны с так называемой «культурной предрасположенностью» к роботизации, и это не зависит от экономических показателей или потребностей рынка. Вот синтоисты в Японии верят, что душой наделены не только люди и животные, но и неодушевленные (с точки зрения прогрессивного мира) существа. Поэтому концепция роботов-помощников и роботов-компаньонов хорошо принимается потребителями в Японии, Корее и Китае: они склонны одушевлять роботов, коммуницировать с ними, рассматривать их как питомцев, спутников жизни или членов общества, а не просто как полезные устройства.
При этом в западной культуре все еще очень сильны страхи о том, что «этот кусок железа», созданное человеком искусственное существо, рано или поздно выйдет из под контроля и приведет к апокалипсису. Свидетельством тому служат многочисленные легенды и предания от Прометея до Франкенштейна, пронизанные поэзией амбиций.
Любопытно, что именно усвоенная культура (верований, быта, поведения) определяет то, каким мы воспринимаем мир и его возможности. Кто-то откровенничает с духами реки, другие собирают мусор на священной горе Белуха, третьи — подшучивают над младшими. А что делаете вы, чтобы почувствовать себя счастливыми?