Испокон веков казахский народ занимался скотоводством, что не могло не отразиться на привычках, традициях и обычаях. Например, скотоводство было напрямую связано с особенностями процедур займов и ссуд. Как писал в своих трудах военный губернатор Тургайской области Лев Баллюзек, казахи в основном расплачивались скотом по соглашениям и сделкам. После вступления в должность в 1865 году, Баллюзек предписал местным чиновникам, правителям, биям, султанам и аксакалам собрать материалы по обычному праву казахов и впоследствии издал сборник. Делалось это для того, чтобы изучить казахское право и применять его в управлении местным населением, поскольку чиновникам от царской России было легче опираться на местную знать и феодалов и, разумеется, на местные обычаи. Согласно материалам, собранным Баллюзеком, скот считался единицей торговли и мены. Как утверждают составители, торговля в казахских степях на тот момент была неразвита. По этой причине, за исключением последних трех-четырех десятилетий, предшествовавших октябрьской революции, оплата по имущественным искам производилась чаще всего скотом. К примеру, нар (одногорбый верблюд) считался наиболее дорогим, как и скакуны-иноходцы, и они вполне могли быть предметом крупного иска. Чего не скажешь об исках денежных, так как денег в обиходе было немного и не все казахи в начале и середине XIX века могли позволить себе давать займы в деньгах.

Надо отметить тот факт, что в те времена сильным было родовое начало, и это накладывало отпечаток и на долговых обязательствах каждого казаха. Дело в том, что издревле род в казахском обществе выступал как единое целое, и во всех тяжбах весь род нес ответственность за своего представителя. К примеру, за убийство или кражу сородичи убийцы или вора несли общую ответственность. То же самое происходило и с долговыми обязательствами: род нес ответственность за несостоятельного должника. В случае, если должник скроется или окажется не в состоянии выплатить долг, эта сумма делилась на десятерых ближайших родственников. Когда их средства заканчивались, оставшаяся сумма распределялась на следующих 50 родственников, а после - и на весь аул. Если до XIX века долг могло выплачивать и все колено, весь аул, то по прошествии времени роль рода в долговых отношениях значительно уменьшилась: сородичи могли отказаться от выплаты и отправить должника в работники, отрабатывать долг.

Если же человек умирал, а за ним оставался долг, он распределялся между ближайшими родственниками или сородичами, поскольку те, в свою очередь, наследовали его жену, а в случае бездетности - все имущество. То есть, человек кроме всего своего имущества оставлял в наследство и все свои долги. Это можно объяснить еще и тем, что многие должники, дабы избежать взыскания долга, могли скрыть свое имущество, распределив его между родственникам. Кстати, были и определенные меры, благодаря которым можно было заставить родственников выдать скрываемое имущество.

Если же у должника не было ни родственников, ни детей, которые могли разделить его имущество, и тем самым взять на себя долги умершего, то долговой иск предавали «Большому суду», то есть его прощали. Под большим судом подразумевался Судный день, ведь согласно верованиям мусульман в этот день каждый ответит за свои дела перед Богом.

В большинстве случаев в долговых обязательствах присутствовал поручитель - кепиль (кепіл), который выступал гарантом. Существовало два вида поручителей, первым из которых был зер-кепиль. Это человек, который пользовался уважением с обеих сторон и облегчал долговые сделки между обеими сторонами своим ручательством. Если должник по каким-либо причинам не выплачивал долг, то зер-кепиль погашал его своими средствами. Второй вид – собственно кепиль. Это человек, который в случае невыплаты занимался розыском должника и обязан был доставить его к назначенному сроку. Кепиль выплачивал за должника лишь в том случае, если не смог найти и доставить неплательщика.

Если в XIX веке в качестве займа рассматривался исключительно скот, то уже позже составитель сборника «Юридический быт киргизов» (1911) военный офицер Российской империи Александр Мякутин пишет о том, что объектом займа прежде всего являются деньги, зерно на посев, чай, сахар, скот. Он писал о том, что иногда скот брали в долг с целью продажи. При уплате отдавали животных той же породы. Займы в степях совершались в устной и письменной форме. Присутствие свидетелей или поручителей было не обязательным условием, но казахи все же предпочитали брать свидетелей, поскольку долг по казахским обычаям мог быть доказуем свидетельскими показаниями.

Если же не было ни свидетелей, ни письменного доказательства, то есть расписки, то на должника налагалась присяга на общем основании. Если же должник утверждал, что он действительно выплатил свой долг, а истец в свою очередь утверждал, что не получал оплату, тогда присягнуть должен был истец.

Тут необходимо сказать пару слов о присяге.

Присяга (по-казахски жан беру, то есть душедаяние) была трех видов: очистительная, предварительная и свидетельская. Очистительная давалась ответчиком за себя, либо присягал близкий родственник или сородич, который не был причастен к делу. Присягу давали в случае, если в деле не было свидетелей. Предварительную же присягу давал истец либо его сородич в случае, если он подозревал кого-либо или обвинял в чем-либо.  Если и ответчик, и истец были уважаемыми людьми в обществе и оба имели репутацию честных людей, то истцу или ответчику было достаточно лишь явиться на присягу. Свидетельская же принималась в случае, если в деле было несколько свидетелей.

Местом для присяги выбирали возвышение или холм, где было много могил, либо вблизи  реки или озера. Это делалось для того, чтобы величие окружающего пространства воздействовало на воображение присягнувшегося. Присягнувший, взойдя на назначенное место, произносил следующие слова: «Егер өтірік айтсам, Құдай атсын, о дүниеде иманым бұйырмасын, бұл дүниеде мал басымның игілігін көрмейін» («Если я лгу, да накажет меня Бог, пусть лишит он меня всякого воздаяния за мою веру в него и за все мои добродетели, а на этом свете не увижу добра от моего имущества и детей»).

Еще один способ принесения присяги заключался в том, что присягнувший должен был обойти могилу три раза, что, соответственно, влияло на душевное состояние присягающего, то есть того, кто дает душу заживо.

Самым страшным видом был следующий: присягнувшего омывали и заворачивали в саван, то есть проводили похоронный ритуал. Редкий смельчак выдерживал такое испытание, поэтому прибегнуть к такой присяге мог не каждый человек. По этой причине исковые или долговые обязательства старались разрешить полюбовно и иногда даже предпочитали снова выплатить долг, лишь бы только не прибегать к присяге. Позднее при принесении присяги стали обращаться к Корану и пользоваться правилами шариата (мусульманского права).

В большинстве случаев казахи предпочитали не пользоваться расписками, однако если письменное доказательство имелось, то в суде долг взыскивался согласно расписке, даже если ответчик отрицал наличие долга. Такова была сила письменного поручительства.

Что касается ответственности должника, то долг, взятый им, должен был быть выплачен в срок, а в случае невыплаты  должник нанимался в работники к займодателю и отрабатывал долг. Заем давали как с процентами, так и без них.  Если заем давали с условием выплаты процентов, то размер процента определял сам займодатель. Как писал Мякутин, проценты могли быть просто огромными: варьироваться от 200 до 500% годовых. Однако, согласно мусульманскому праву, ростовщичество было запрещено и считалось грехом.

Если же заем давали скотом, то процентами мог считаться приплод. Бывали случаи, когда в качестве процентов выплачивали дополнительную сумму, то есть, к примеру, если брали корову, то отдавали корову и проценты доплачивали в деньгах. Все это, конечно же, оговаривалось заранее.

Иллюстрации материала взяты из  книги "Быт и культура казахского народа". Издательство "Алматыкитап", 2010 год.