Айсулу Тойшибекова, Алматы – Тараз – станция Луговая
Фото Данияра Мусирова
Станция Луговая
Табличка на перроне небольшого вокзала гласит, что здесь 2 октября 1927 года были уложены первые рельсы Турксиба. Из станции Луговой поезда идут в Тараз, Шу и Бишкек. Население станции всего 10 364 человека. Сегодня поселок оброс новыми улицами, раскинулся на пару районов. Улицы здесь носят странные, на первый взгляд, имена – это названия компаний, отстроивших его после разрушительного землетрясения 2003 года. Как говорит аким Лугового сельского округа Муратбек Сванов – нет худа без добра.
23 мая 2003 года в 01:12 на территории района Турара Рыскулова в Жамбылской области произошло землетрясение интенсивностью от 6 до 8 баллов по шкале MSK-64. Эпицентр находился на станции Луговая – на нее пришелся наибольший удар стихии. Помимо станции, пострадали районный центр – село Кулан и поселок Абай; в зону землетрясения попали еще 13 сёл.
Спустя 15 лет мы едем по станции Луговой. Асфальта на местных улицах катастрофически мало. Под колесами старенькой иномарки хрустит гравий – по разбитым дорогам сотрудники акимата везут нас к односельчанам, в разговоре вспоминая ту ночь и следующее утро:
— Утром все было словно после бомбежки, как будто здесь была война.
— Ааа! Было страшно..., – говорит ведущий специалист Акмарал Ниязкулова.
— Этот угловой дом? – внезапно спрашивает заместитель акима Кайрат Абилов.
— Да, на углу.
— Кажется в этом доме погиб маленький ребенок. Сколько ему было? – уточняет Кайрат Абилов
— Я и не помню, – отвечает его коллега Кульасан Кулмахамбетова.
Ориентироваться в этом населенном пункте сложно, но местные без труда определяют центр, новые и старые районы. Мы приехали к дому посреди, как мне кажется, пустыря – так много здесь заросших травой свободных пространств. В этом доме живет семья Кенжегуль Дауренбаевой. 15 лет назад землетрясение унесло жизнь ее старшей дочери.
Во дворе напротив жилого дома стоит полуразрушенная времянка, частично сохранившая фундамент и фрагменты стены. Ее решили разобрать спустя время после землетрясения, чтобы она внезапно не обрушилась в будущем. Хозяйка встречает нас под шумный лай собак и приглашает пройти в дом.
— Этот дом построен на месте старого. Тот дом рассыпался…, – рассказывает женщина
— Государство построило, – спешит уточнить заместитель акима, перебив Кенжегуль.
В момент землетрясения Кенжегуль спала вместе с двумя дочерями, тогда она только выписалась из роддома с младшей:
— Амина – моя старшая дочка, ей был 1 год и 4 месяца. Одна из стен обрушилась, ей на голову упал кирпич…в этом году ей исполнилось бы 17 лет. Мы повезли ее сами в больницу, но по дороге она умерла. Мы спали вместе, она во сне откатилась от меня.
— В сентябре (того же года) этот дом достроили, но не установили никакой системы отопления, батарей не было. Это мы установили уже самостоятельно, позже муж возвел пристройку. Дом построили, но больше помощи никакой не было. За дочку дали 30 тысяч тенге, приехал имам из Алматы...да много, кто тогда приезжал.
Новые дома строили быстро – нужно было успеть до наступления холодов. Как уточнили сотрудники акимата, у жителей был выбор – переселиться в построенный дом на старом участке или в новом микрорайоне. Дома в микрорайонах возводили на два хозяина, их площадь зависела от количества прописанных человек, вне зависимости от того, какой площади был старый дом.
Жительница села Татьяна Ядолл жила в центре Луговой, сейчас ее дом в новом микрорайоне на окраине села. Ее родители жили на станции с 1955 года, она переехала позже – в 1977-ом. В местной поликлинике Татьяна проработала 33 года медсестрой электрокардиологического кабинета. После выхода на пенсию она занимается небольшим хозяйством:
— У меня было свое хозяйство. В тот год вывелось очень много цыплят – плодотворный был год (смеется). Но всё было потеряно. Из-за штукатурки стоял плотный столб пыли, не удалось ничего сохранить; мебель вся пропала – было очень сложно.
После землетрясения в районе в общей сложности снесли 2649 жилых домов. Аварийными признали 3 школы и 6 больниц – их тоже разобрали. 5103 дома, 13 школ и детских садов, 4 больницы были полностью отремонтированы и усилены.
Рая Карабаева тоже живет в новом микрорайоне, соседей у нее пока немного. Она провела в Луговой всю жизнь: родилась, выросла, вышла замуж и родила детей. После замужества семья жила на улице Фурманова. Когда землетрясение разрушило их дом, они переехали сюда:
— В ту ночь я возвращалась из Тараза. Мы уже приехали, подходили к дому, и вдруг случилось землетрясение. Я еле как открыла покореженную дверь. К счастью в доме никого не было – сын был со мной, он встретил меня из Тараза. Соседи выбежали на улицу, потом мы все собрались в одном месте. Было очень тяжело. На следующее утро решили поставить самовар, всем вместе выпить чай, раз целы остались.
Спустя 15 лет на станции практически ничто не напоминает о сильном землетрясении. На обочинах дорог играют дети 9-10 лет, которые о произошедшем могут знать только по рассказам старших. Местные жители ведут хозяйство, работают на железнодорожных предприятиях. Полгода назад в акимате Лугового сельского округа сменился аким, им назначили Муратбека Сванова. Прежде он работал в районном акимате, а в 2003 году был учителем в школе на станции.
— Сам я на станции родился, вырос. В 2003 году я работал здесь учителем, здание нашей школы, построенное в 1928 году пришло в аварийное состояние, поэтому компания КТЖ построила новую на 1200 мест. Как я сказал, нет худа без добра.
Пословица «нет худа без добра» стала лейтмотивом беседы с акимом. По его словам, трагедия, разрушившая поселок и унесшая жизни нескольких человек, принесла и позитивные изменения. Его семья, как и многие другие здесь, переехала в новый дом:
— Многие общественные здания были отремонтированы, например, наш железнодорожный вокзал. Старое здание было построено еще в начале XX века. Теперь оно преобразилось. После землетрясения построили новый детсад на 280 мест, новое здание поликлиники. Ну и конечно же дома. Старые глинобитные дома себя уже изжили к тому времени. На их месте построили новые дома, в северной и восточной частях станции появились новые микрорайоны. Почти 90% домов обновились. Нашим школьникам выдали путевки в летние лагеря, многие из них поехали отдыхать. Наши дети увидели свет, отдохнули, – заключает аким.
Тараз
Толчки ощущались в 275 километрах от эпицентра – в Таразе. Офицера запаса Болата Кушикбаева разбудил первый вертикальный толчок, за которым последовал горизонтальный:
— Когда у поперечной и продольной волны разная скорость и между ними большая разница, то значит землетрясение произошло далеко. В тот раз они практически пришли одна за другой. Я понял, что скоро позвонят. Буквально в течение часа поступил звонок – позвонил дежурный.
Дом, в котором жила семья Кенжегуль Дауренбаевой. Фото предоставлено офисом Красного полумесяца по Жамбылской области
15 лет назад Болат Кушикбаев возглавлял отдел департамента по ЧС Жамбылской области, вместе со своим руководителем он отправился на место происшествия:
— Поехали начальник департамента по ЧС области Макаров Станислав Николаевич, его заместитель Берченко Дмитрий Сергеевич, я и водитель Ваня Горбачев. Когда мы приехали, уже светало, и мы сразу же увидели последствия землетрясения.
В зону землетрясения попали 9 302 жилых дома, 7 361 получили повреждения разной тяжести, 5 домов были полностью разрушены. Здания 18 школ и 12 больниц получили серьезные повреждения. По данным департамента по ЧС Жамбылской области, без крова остались 20 900 человек, пострадали 29 человек, трое из них погибли.
— Общей картины разрушений пока не было, потому что из разных районов поступали противоречивые данные. К тому времени мы развернули штаб, пункт управления, восстановили связь. В район начали поступать дополнительные спасательные отряды, пожарные службы, воинские части гражданской обороны. Нашей первой задачей было обеспечить людей временным жильем.
Следом возникла угроза вторичных факторов: короткие замыкания, взрывы газовых баллонов, пожары. Линии электропередач обезопасили. Однако после пережитого, люди боялись возвращаться домой из-за афтершоков. Две последующие недели в регионе были зафиксированы еще 52 подземных толчка силой до 4 баллов:
— Примерно на третьи сутки прибыли специалисты сейсмостойкого строительства и архитекторы. Перед ними поставили задачу в максимально короткие сроки дать информацию поадресно – какие дома подлежат сносу, а какие - усилению. Несколько инженерных групп обследовали пострадавший регион, осматривали здания и выдавали заключения. Эти заключения затем легли в основу программы правительства по оказанию помощи пострадавшим, – рассказывает Кушикбаев.
Вспоминая об уроках, которые были выучены в Луговой, он говорит о психологической поддержке пострадавших:
— С этим были связаны объективные трудности. В то время психологическая поддержка находилась в зачаточном состоянии, наших спасателей только начали тестировать. Специалистов по психологической помощи и психорелаксации пострадавших не было. Состояние жителей было тяжелым еще и потому, что сам район в социальном и экономическом плане был неблагополучным, найти работу было очень трудно. Местные жители содержали скот, хозяйство. После землетрясения люди увидели, что их дом разрушен, они практически остались без крыши и средств к существованию. Другая проблема заключалась в том, что в то время было мало специалистов, которые смогли бы выполнить оперативный инженерный анализ последствия землетрясений. В зоне массовых разрушений – это один из важнейших вопросов. Объем помощи, финансовые затраты и другое зависят от того, насколько пострадали здания, подлежат ли они восстановлению, усилению или подлежат сносу. Это вторая задача после проведения спасательных операций.
Фото предоставлены офисом Красного полумесяца по Жамбылской области
Луговское землетрясение стало опытом для служб, работавших на спасательных операциях и восстановлении села, который лег в основу обновленных порядков:
— Один из уроков заключается в установке временного жилья. Например, у юрты есть слабое место: кошма. Кошма не хранится долго, если заведется моль, то она придет в негодность. Также юрта стоит дороже, поэтому более эффективным местом для размещения людей были палатки. Во время гуманитарных операций палатки ставятся посемейные, невозможно в одну палатку 3-4 семьи разместить. Были заложены большие палатки на 50 мест – они тоже нужны для пунктов управления, для спасательных служб, но для населения нужны посемейные.
— После этого землетрясения, оценки его последствий, были пересмотрены нормы. Например, оперативного реагирования, обеспечения жизнедеятельности, – добавил коллега Болата – Евгений Мершиёв, присоединившийся к работам на втором этапе.
— На опыте Луговой мы поняли, что в сельской местности жители не готовы покидать свои дворы, чтобы жить в палаточном городке, поскольку без присмотра остается хозяйство, скот. После того, как люди отказались размещаться в палаточном городке за пределами села, мы устанавливали палатки в селе. Еще одна особенность – слабые знания в области сейсмостойкого строительства, дома строили из глины, без учета сейсмостойких технологий.
Фойе акимата Лугового сельского округа
Оперативный штаб ежедневно собирал на месте актуальную информацию о пострадавших, разрушениях и объемах оказанной помощи, чтобы к 9 утра передать ее в администрацию президента. Сотрудники департамента по ЧС Жамбылской области Ольга Куприянова, Мырзагали Дуйсенбеков и Онила Бисенбаева работали в оперативном штабе. Мырзагали вместе с инженерами объезжал села и осматривал пострадавшие дома для выдачи экспертизы, а Ольга и Онила готовили ежедневные отчеты:
— Землетрясение прошло как будто полосой: пострадала станция Луговая, несколько сел, а в сторону Мерке и районного центра сильных разрушений уже не было.
— Помню, когда мы приехали в Луговое, была такая тишина – ничего не работало, поесть было негде, – вспоминает Куприянова .
— Видимо в связи с этим такие цены были, – продолжает Дуйсенбеков, – Хлеба не было, лепешки продавали по завышенной цене. Потом уже наладили работу, хлеб печь начали. Конечно, было недовольство сельчан: кто-то жаловался, что палатка мала, кому-то нужна была палатка на большую семью; было и такое, что люди просили то, что было им не нужно для себя.
Службы департамента находились в районе около двух последующих месяцев, вместе с другими оперативными службами они принимали груз, помогали с налаживанием быта в практически полевых условиях:
— Каждую ночь понемногу трясло, долго это продолжалось – встаешь утром, а одеяло все в известке, которая осыпалась с потолка. Конечно, проблемы были. Мы просто этого не замечали тогда, сидели и собирали информацию и направляли. В район постоянно прибывали новые люди, их нужно было направлять, координировать. Сразу все не получится, но постепенно этот процесс наладился. Поэтому эти навыки должны постоянно отрабатываться, в том числе и между исполнительными органами, которым предстоит работать вместе при ЧС. У нас как – «Кудай сактасын», говорят, «кто знает, когда это будет» – и всё. Нужно постоянно готовиться, быть готовыми.
— Нужно готовить население, готовить к землетрясению и другим ЧС. Это самое главное. Каждый человек должен знать, как защитить себя и свою семью, – соглашается с ним Куприянова.
— Тогда у нас была слабая материальная база. Департаменту, тогда еще управлению, не хватало компьютеров. Помню, центральный орган выделил компьютер – руководитель Станислав Николаевич добивался того, чтобы их оставили, потому что в то время их обычно забирали. У нас не было таких мощных компьютеров и он просил оставить нам технику для работы. Мы этому радовались так, словно целый самолет выпросили (смеется). Возможностей, какие есть сейчас, не было: нужно было выезжать на место со своей техникой, чтобы увидеть все своими глазами. Даже сотовых телефонов тогда практически не было. Везде так было. Финансирование было слабым, давали по остаточному принципу. Сейчас хоть по-другому, есть свой бюджет, – говорит Дуйсенбеков.
Фото предоставлено офисом Красного полумесяца по Жамбылской области
С гуманитарной помощью в пострадавший район выехали и волонтеры Красного полумесяца Жамбылской области. Они продолжали работы на протяжении почти года после случившегося. Руководитель организации Оразгуль Тастемирова так вспоминает те события:
— Я уехала в Алматы: у коллеги был юбилей. Как только я приехала в Алматы утром, мне сообщили о землетрясении и я сразу же поехала обратно. До моего приезда наши сотрудники оперативно начали работу. У нас на складе хранится запас на случай ЧС: палатки, посуда, кое-какая одежда. Наши сотрудники взяли этот запас и в течение 24 часов после случившегося выехали в пострадавший район. Из Алматы я привезла с гуманитарный груз из Алматинского Красного полумесяца. Помогли крупные компании, например, Еxxonmobil и Texaco, религиозные организации тоже привозили нам палатки, буржуйки. Школьникам привезли книги, канцтовары, одежду; населению выдавали моющие средства, продуктовые наборы и даже уголь. Хватали всё, даже, если понятно, что человек в этом не нуждается: одеяла, матрасы, простыни.
На вопрос о том, какой главный урок вынесли для себя волонтеры Красного полумесяца, Оразгуль Тастемирова называет слабую готовность к ЧС среди жителей:
— Главный урок, который мы для себя вынесли – очень слабая информированность населения. Население не знает, что делать в случае землетрясения: куда бежать, что делать, где укрыться. Потом уже мы проводили семинары на случай чрезвычайных ситуаций, составляли планы.
Фото предоставлены офисом Красного полумесяца по Жамбылской области
С тем, что казахстанцы плохо подготовлены к землетрясением и другим чрезвычайным ситуациям согласен и Болат Кушикбаев. Он особенно отмечает слабую информированность сельского населения:
— Люди не знали, как оказать первую медицинскую помощь; не знали, что делать при землетрясении. Действия населения при землетрясении нужно довести до автоматизма. Если человек просыпается ночью из-за воя сирены, он должен знать, что и где лежит, после этого он берет все необходимое и покидает здание. До тех пор, пока мы не доведем эти действия до автоматизма, мы не будем готовы к землетрясению. И на самом деле, это ответственность каждой семьи: каждый член семьи должен знать, как собраться, как эвакуироваться из многоэтажного здания, где встретиться с другими. Это жизненно важная информация, – говорит специалист.