Месяцем ранее фонд «Самрук-Казына» заявлял о еще большем росте: их прогноз составлял 0,5-1%. Достичь его удастся, если стоимость нефти будет оставаться в пределах 45-54 долларов за баррель и если все средства программы «Нурлы жол» будут освоены до конца года. Более сдержанными в своих предположениях оказались международные финансовые институты. Европейский банк реконструкции и развития снизил свои ожидания по росту с 1,1% до 0,7% из-за экономических рисков в центрально-азиатском регионе. Всемирный банк и вовсе ожидает небольшого отклонения от нулевого показателя.

Казахстанские эксперты отзываются об итогах года с куда большим скепсисом. Большинство из них убеждено, что за обнадеживающими сценариями по-прежнему скрывается рецессия. Погрешность показателя ВВП может составлять в пределах 2%. Более того, экономическая политика правительства до сих пор не нацелена на долгосрочное преодоление кризиса – её решения во многом хаотичны и нацелены на ситуативное устранение проблем.

Поверить в это нетрудно, достаточно вновь обратить внимание на результативность основных секторов экономики. По словам Бишимбаева, основными драйверами роста ВВП в этом году стали отрасли строительства и сельского хозяйства. В кратком обзоре экономики Национального банка говорится, что за последние 10 месяцев они увеличили объемы производства на 6,5% и 4,3%, соответственно. Кроме них 0,6% рост показала сфера торговли за счет розничного направления и 0,2% рост - логистический сектор.

При этом важно отметить, что удельный вес этих секторов в экономике не превышает 32-33%. Если не учитывать сектор торговли, который занимает в его структуре около половины, то значительность вклада этих отраслей будет еще более скромной. Еще важнее то, что самая весомая в экономике горнодобывающая отрасль показала 3,5% сжатие из-за сокращения добычи нефти и железной руды. Металлургическая промышленность несколько сгладила это падение, но 1,7% уменьшение промышленного производства все равно имело ощутимое влияние.

Впрочем, и статистика по самой торговле вызывает скепсис – еще в середине года предварительные данные показывали её почти 1% снижение. Но месячная инфляция с того времени оставалась относительно невысокой, что говорит скорее о замедлении потребительской активности, чем наоборот. Вместе с ней негативную динамику показал и сектор связи – объем реализованных услуг в ней сократился на 2,8%. Совокупно три эти отрасли составляют более 45% ВВП.

Что еще примечательно – это производственные результаты регионов. По итогам 9 месяцев в Казахстане было 7 регионов, которые показывали снижение промышленного производства, доля в ВВП которых составляет 52,7%. К концу октября их количество сократилось до 5 (формируют 37% ВВП).

При этом лидером роста стала Атырауская область, где совсем недавно открылось нефтяное месторождение Кашаган. За один месяц регион увеличил объемы производства сразу на 2,8%, хотя эксплуатация месторождения только началась. В то же время падение углубили город Алматы – на 1,3 п.п. до 3,1% (город формирует 20,5% ВВП) и Кызылординская область – на 0,4 п.п. до 10,4% (формирующая 2,8% ВВП). Возможность такого скачка тоже вызывает подозрения, особенно на фоне сокращения производства в горнодобывающей отрасли.

Важно также учитывать, что положение казахстанских предприятий начало относительно выравниваться только в первом квартале 2016 года. В 2015 году национальные компании продемонстрировали суммарный убыток до налогообложения в 1,8 трлн тенге, основной причиной которого стала девальвация тенге. Их непроизводственные расходы (расходы на зарплаты, командировки, исследования, сбыт продукции и т.д.) выросли на 72,8% до 16,14 трлн тенге, а доходы сжались на 17% до 26,37 трлн тенге. Но и по итогам второго квартала 2016 года их прибыль составила лишь 94,6 млрд тенге, при 26,7% росте себестоимости продукции и услуг.

Не стимулируют экономику и инвестиционные вливания: по итогам ноября объем инвестиций показал 3,5% рост до 5,75 трлн тенге. Но и он в большей степени связан с самостоятельными вливаниями предприятий в основной капитал – на внутренние инвестиции пришлось порядка 68,9% всех инвестиций. Горнодобывающая промышленность продолжает быть самым привлекательным направлением – на неё пришлось порядка 60% всех инвестиций. При этом приток иностранных инвестиций за год вырос на 13,5%, но связан он был с проектами расширения Тенгизского и Карачаганакского месторождений.

Кредитование экономики банками второго уровня к концу октября выросло лишь на 0,7% и на протяжении года не показывало особого увеличения. Агентство Fitch говорит о том, что Нацбанк продолжает снижать избыток ликвидности, который сформировался на фоне высоких ставок заимствования, через выпуск своих нот. По его оценкам, к концу третьего квартала объем вложенных средств в ноты составил 2,6 трлн тенге или 10% от всех активов банковского сектора.

Остывающая инфляция – еще один косвенный признак замедления экономической активности. В середине года она составляла 15,9%. К началу декабря, по данным Нацбанка, она сложилась на уровне 8,7%. По расчетам Всемирного банка, к концу года она может достичь 14,2%, но Нацбанк полагает, что она лишь незначительно превысит его целевой индикатор в 8,8%.

Несмотря на 2,1% рост импорта в октябре, его падение по-прежнему остается высоким – 24,9% с начала года. Но даже некоторое улучшение вряд ли можно увязать с возобновлением потребительской активности. Реальные доходы населения к сентябрю упали на 7,7%, а перспектив для их восстановления все еще нет. Одновременно с этим расти прекратили и сбережения населения – уровень депозитов физических лиц с начала года увеличивается лишь за счет капитализации.

В середине года Всемирный банк также сообщал, что Казахстан остановил прогресс по уменьшению уровня бедности, который оставался в пределах 14% от всего населения страны в период 2014-2016 годов. Недавний анализ Vласти снова показал, что уровень бедности в расчетах по уровню, установленному Всемирным банком, в разы превышает официальную статистику. При этом отчеты комитета по статистике не показывают релевантный уровень безработицы, которая формально стабилизировалась у отметки в 5%. Они никак не учитывают количество самозанятого населения, которое составляет около 2 млн. человек, занятость 87% которых остается неопределенной.

«Мы действительно далеки от выхода из рецессии, потому что нынешний экономический рост достигается исключительно за счет государственных вливаний и увеличения собираемости косвенных налогов», - объясняет экономист Галим Хусаинов, отмечая, что состояние базиса экономики находится под давлением и это не позволяет говорить о каком-либо росте.

«Промышленность к сегодняшнему дню упала на 1,7%, и в будущем тренд будет такой же, потому что вливания государства не могут быть постоянными. Сельское хозяйство и строительный сектор, с которыми связывают нынешний рост экономики, продиктован государственными дотациями. И как только они закончатся, они сразу же упадут и это значительно скажется на росте ВВП. Это не качественный рост, а количественный – необходимый для улучшения статистики», - подчеркивает он.

Заместитель начальника Управления стратегического и отраслевого анализа ЕАБР Арман Ахунбаев также отмечает, что замедление экономики, начавшееся два года назад, существенно усилилось в 2016 году: «По всей видимости, в этом году рост ВВП сложится с самым минимальным значением, начиная с 1999 года. Особенно сложным оказался I квартал 2016 года, когда экономика временно вошла в состояние спада, но в течение II и III кварталов динамика ВВП вернулась в позитивную зону».

По его словам, ключевую роль по возобновлению роста сыграли институциональные реформы вместе с государственными программами стимулирования экономики – «Нурлы жол», «Дорожная карта бизнеса 2020» и Госпрограмма форсированного индустриально-инновационного развития-2. Использование резервов Национального фонда при их реализации поддержало не только экономическую активность, но и платежный баланс с госбюджетом. Жесткие меры денежно-кредитной политики и оптимизация государственных расходов, по мнению Ахунбаева, также помогли стабилизации экономики.

«Тем не менее, сейчас крайне важным наблюдением является то, что реакция экономики отличается большей инертностью и меньшей чувствительностью на экономическое стимулирование со стороны государства», - отмечает аналитик. Отсутствие перспектив восстановления цен на сырьевые товары, трудности в быстром решении проблем институционального характера, ограниченные возможности финансового сектора – все это, по его словам, говорит об истощении прежней модели роста Казахстана.

«Обострение накопившихся проблем структурного характера, которые уже сейчас существенно ограничивают интенсивность частных инвестиций, сдерживают процесс диверсификации экономики и потенциальный рост ВВП. <…> Существующая модель роста должна именно в данный момент перестроиться и адаптироваться к новым условиям низких цен на сырьевые продукты», - полагает Ахунбаев.

Хусаинов поясняет, что сейчас правительство пытается поднять ВВП за счет наименее развитых отраслей, одна из которых - сельское хозяйство. Сейчас в ней легче всего поднять производительность и увеличить капитализацию. При этом основная часть субсидий приходится на крупный аграрный бизнес, который привлекает их за счет серьезного административного ресурса. Хотя эффективность 1 гектара мелкого хозяйства превышает производительность 1 гектара крупного. «Сегодня поддержка этих компаний, которые на самом деле убыточны, продолжается. И как только субсидии закончатся, компании сразу же станут неплатежеспособными и проблемными – то, что мы видим на примере «Иволга Холдинг», - подчеркивает он.

Другой привлекающей внимание государства отраслью остается строительство жилья. Но и её поддержку Хусаинов считает нонсенсом: «Жилье – это продукт спроса, его нужно кому-то продавать. А для этого нужно, чтобы те, кто может его купить – имел деньги. Но проблема в том, что у людей нет денег, чтобы его купить. Какую бы мы ипотеку не давали, у населения нет возможностей для покупки недвижимости».

По мнению Хусаинова, увеличение ввода жилья создает его профицит и в дальнейшем это грозит тем, что оно может стать «мертвым грузом». Экономист также отмечает, что жилая недвижимость – это непроизводственные активы, которые в будущем не будут приносить постоянные доходы. Поэтому деньги стоило бы перенести на строительство инфраструктуры, автомобильных дорог и железнодорожных путей: «При их строительстве вы получаете такой же эффект для экономики, но в будущем это принесет больше выгод, потому что их создание улучшит логистический потенциал страны и благодаря появлению инфраструктуры будут появляться какие-то новые предприятий».

Несмотря на рост ВВП, который по итогам 2016 года может составить 0,7%, Казахстану необходимо предпринять меры для поддержки более широкого экономического роста и улучшения инвестиционного климата, убежден главный экономист ЕБРР по Центральной Азии Агрис Прейманис.

Он уверен, что государство продолжит играть важную роль в экономике, но ему важно реализовать реформы для повышения эффективности своего участия, в том числе провести приватизацию компаний фонда «Самрук-Казына». Вместе с этим руководству страны необходимо

заняться укреплением банковского сектора, развитием Международного финансового центра Астана и улучшением трансграничных и внутренних экономических связей.

«Одним из наиболее важных аспектов с моей точки зрения, является вопрос о том, как Казахстан сможет воспользоваться инициативой Экономического пояса шелкового пути. <…> Путь создает платформу для создания более конкурентоспособных отраслей, создает среду, в которой местные компании будут иметь гораздо лучший доступ к европейским, китайским и соседним рынкам, будут иметь лучшие телекоммуникационные платформы и т.д. В то же время, вероятно, они будут сталкиваться с растущей конкуренцией, поскольку компании из других стран пути будут также заходить на рынок», - говорит он.

Однако Хусаинов отмечает, что Казахстан ограничен в источниках финансирования для дальнейшего развития и по-прежнему имеет лишь одну инвестиционно-привлекательную отрасль – нефтегазовую. Но состояние инвестиционного климата не позволяет нормально работать даже в ней: «Это самая забюрократизированная отрасль и самая непривлекательная с точки зрения рисков. Даже с существующими ценами на нефть наша нефтегазовая отрасль остается инвестиционно привлекательной. Но когда инвесторы смотрят на риски, особенно на риск государственного управления, которое сейчас почти полностью контролирует эту сферу за счет закона о недрах и недропользовании, желание инвестировать резко снижается».