Айманов, Померанцев и Бельгер в памяти и скульптуре

Шакен Айманов

По первоначальному замыслу Нурлана Смагулова для поддержания в городе особой атмосферы на знаковых местах и любимых улочках алматинцев должны были появиться знаменитые персонажи народных сказок. И первым в списке был Алдар Косе. Однако в процессе обсуждения концепта скульптуры вспомнилось одно из самых знаменитых воплощений «безбородого обманщика» в исполнении Шакена Айманова и замысел мецената круто изменился – он решил подарить городу скульптуры знаменитых алматинцев.

В мае 2019 года у гостиницы «Алматы» благодаря инициативе Нурлана Смагулова была открыта скульптура режиссеру и актеру Шакену Айманову. Увековечил Айманова знаменитый скульптор Нурлан Далбай. Шакен Кенжетаевич сидит на скамейке смеющийся и готовый произнести очередную шутку или устроить розыгрыш. 55 лет назад на этом месте он снимал свою знаменитую комедию «Ангел в тюбетейке».

Шакен Айманов родился в 1914 году в Баян-Ауле, учился в педагогическом техникуме в Семипалатинске. В Алма-Ату он попал благодаря писателю Габиту Мусрепову, который ездил по регионам в поисках талантов и увидел Айманова в художественной самодеятельности. Мусрепов позвал Шакена в Алма-Ату, в дороге у него украли обувь и в 1933 году в столицу он приехал босиком. Подающего надежды актера приняли в Казахский театр драмы.

В 1947—1951 годах он был главным режиссёром и художественным руководителем этого театра, проработал там до 1953 года. Сейчас здание театра находится на проспекте Абая, но когда-то он был на Абылай хана – где сейчас ТЮЗ им. Габита Мусрепова. Фасад украшает работа Евгения Сидоркина, с правой стороны на которой изображен Петруччо, герой пьесы Шекспира «Укрощение строптивой». По словам Ирины Аймановой, снохи Шакена Кенжетаевича, таким образом Сидоркин увековечил Айманова, игравшего Петруччо в театре.

Это место на Абылай хана Ирина Айманова называет священным для казахской культуры: здесь театр, где ставили пьесы Габита Мусрепова и носящий его имя, напротив – памятник Амангельды Иманову. В 1939 году по сценарию Мусрепова был снят фильм «Амангельды», который считается первой казахстанской игровой картиной. Позже сам Шакен Айманов сыграл Амангельды уже на сцене театра.

Во время войны в Алма-Ату эвакуировали студии «Мосфильм» и «Ленфильм» и город стал центром кино. Айманов любил театр, но в 1953 году он ушел работать режиссером на «Казахфильм». Он объяснял это тем, что театр не может охватить столько зрителей как кино. Первые две картины – «Поэма о любви» и «Дочь степей» он создал в соавторстве с Карлом Гаккелем.

В 1957 году он уже один снял комедию «Наш милый доктор», в которой главную роль 60-летнего врача Лаврова сыграл 33-летний Юрий Померанцев. Есть в картине камео и самого Шакена Айманова – он предстал в образе актера, который репетирует роль в «Укрощении строптивой».

Юрий Померанцев позже вспоминал, что Шакен Кенжетаевич утвердил его на главную роль без проб – была только фотопроба: «Он сказал мне: «Ты давай старайся, ведь на роль, которую ты будешь исполнять, мог бы пригласить известного актера из Москвы или Ленинграда».

Фильм имел оглушительный успех и был куплен для показа в 40 странах. В 1969 году режиссер снял кассово успешного «Ангела в тюбетейке» - комедию о том, как мать ищет невесту для своего сына.

При этом между комедийными лентами Айманов создал черно-белую драму по сценарию Олжаса Сулейменова «Земля отцов» о мужчине, который спустя год после окончания войны едет через всю страну за телом своего сына-солдата, похороненного на кладбище под Ленинградом.

Фильм был хорошо встречен критиками, но Шакен Айманов был разочарован тем, что «Земля отцов» не имела успеха у зрителя.

Родные Шакена Айманова вспоминают, что он умел привносить в будни ощущение праздника, часто делал сюрпризы, разыгрывал родственников и коллег, при этом умел подшутить мягко и добро, он воплощал в себе настоящий народный тип героя и как никто чувствовал жанр комедии.

Шакен Айманов погиб в Москве 23 декабря 1970 года – его сбила машина. Ему было 56 лет. Уже после его смерти вышла последняя работа – приключенческий фильм «Конец атамана». Айманов мечтал снять фильм про Абая и перед отъездом в Москву пригласил Гульфайруз Исмаилову работать художником на этой картине.

Юрий Померанцев

Померанцев и Айманов дружили всю жизнь… и немного больше.

Ольга Савельева, журналист и помощник Юрия Борисовича, вспоминает, что Померанцев не хотел идти на открытие скульптуры Шакену Айманову. «Когда его пригласили, он отказался, сказал: «Я не пойду, это невозможно». Я говорю: «Как-то неудобно, надо идти, люди пригласили, звонили, давайте придём, где-то с краю покажемся и просто уйдем». И когда он увидел этот памятник, то для него с этого момента началась какая-то другая история взаимоотношений с Шакеном Кенжетаевичем. Они любили друг друга, дружили, необыкновенно тепло друг к другу относились. Шакен Айманов его взял на роль без проб и для Юрия Борисовича это было неожиданно, но приятно. Для него всегда был главным театр, ради него он жил. Кино, думаю, было важно, пока был жив Шакен Кенжетаевич. После него он оставил эту историю, мне так кажется. И когда Померанцев увидел этот памятник, у него в глазах стояли слезы счастья, потому что он наконец через столько лет разлуки увидел его, его глаза, ямочку, фигуру, он так и сидел нога за ногу, всегда хохмил, улыбался, играл в шахматы. Шакен Айманов и Наталья Сац были для Померанцева эталоном, людьми, которых он боготворил как учителей, любил. Он был счастлив как ребенок, когда познакомился со скульптором Нурланом Далбаем. Нурлан Далбай дал ему возможность снова встретиться с Шакеном Аймановым. И когда мы уже уходили, он присел на лавочку рядом с Шакеном Кенжетаевичем».

До самой своей смерти в 2022 году Юрий Борисович приходил в «гости к Айманову» – посидеть рядом с ним на скамейке.

Этим летом перед зданием Национального русского театра драмы им. М. Лермонтова Нурлан Смагулов открыл скульптуру уже самому Юрию Померанцеву, которого в кино прославила роль в картине Шакена Айманова «Наш милый доктор».

Юрий Борисович родился в Киеве в 1923 году, в 30-е годы жил Казахстане, где работал его отец. В 1938 году отца расстреляли, и Юрий с матерью перебрался в Москву. После окончания школы он ушел на войну, где был ранен. После лечения, в 1943 году приехал в Алма-Ату, где в эвакуации находилась его мама и дядя Александр Курганов — тенор в театре оперы и балета им. Абая. Так Померанцев остался в Казахстане.

Театром Померанцев увлекся еще в Москве, до войны, но на сцену впервые вышел в Алма-Ате. Во время войны, примерно в 1944-1945 годах проходили ночные концерты перед театром оперы и балета им. Абая. Они начинались в 23.30, а ведущим был Борис Померанцев. Он все время задавался вопросом: как же люди потом возвращались домой, ведь транспорт уже не ходил, а рано утром уже нужно было быть на работе.

Юрий Померанцев сыграл роль волка в спектакле «Красная шапочка» в только что открывшемся театре для детей Наталии Сац. После спектаклей дети бегали за ним с криком: «А вы волк или человек?» Померанцев, как Шакен Айманов, был самоучкой, он не получил актерского образования.

Юрий Якушев, директор Национального академического русского театра драмы им. Ю. Лермонтова отмечает, что хотя Юрия Борисовича сделала известным роль Анатолия Лаврова в картине «Наш милый доктор», все же он был больше театральным актером.

Ольга Савельева рассказывает: «Он был невероятно эрудированный человек, начитанный, ему все было интересно, я покупала ему кипы газет, он все время интересовался тем, что происходит, что ставят театрах. Не только в Алматы, но и в СНГ, за рубежом. Ему нравились интересные постановки, он просил найти меня какие-то фрагменты из новых постановок, чтобы посмотреть как сейчас работают. Один из последних спектаклей, который произвел на него впечатление – «Сережа» Дмитрия Крымова, там был какой-то ход с куклой, который ему очень понравился. Он шутил, прекрасно понимал юмор, был очень легкий, открытый человек, очень простой в жизни, в быту. Но в том, что было связано с работой, он был очень дотошный, он себя изводил, искал, придумывал много разных вариантов, придумывал какие-то приспособления, он был постоянно в работе. Он всегда сидел с кипами сценариев. У него еще была такая фраза, когда ему нужно было обедать: «Я еще на обед не заработал, мне нужно еще поработать, найти какие-то варианты, и только когда я сам почувствую внутри, что я заработал на обед, я буду кушать. Он справлялся, он был очень сильным, он был настоящий боец. Он никогда не сдавался, как бы ему ни было плохо, как бы ни было больно. Иногда он просто не мог встать, но он знал, что перед спектаклем ему нужно быть в форме, потому что его ждет любимый зритель. Он говорил так: «Зритель потратил деньги, может быть, последние, и я не могу, я не имею права как артист его подвести».

21 марта у него была репетиция, он себя чувствовал неважно, но решил ее не отменять. 23 марта сообщили о его смерти. Юрию Померанцеву было 99 лет.

Концепт скульптуры утвердили быстро. По словам Юрия Якушева, «это должен был быть дух, который бы соответствовал Померанцеву, хотелось показать сущность его души. И родилась идея, что скульптура должна показывать его на пике, когда он активно снимался, работал в театре. Он был Дон Кихотом от искусства. Открытый, идущий вперед, полы этого пальто дают эффект встречного движения, и самое главное, папка с ролью, которую он считал знаковой для себя – ролью Дон Кихота. Этот спектакль был поставлен очень давно, когда он еще был молод. У него Дон Кихот идет в бой».

Герольд Бельгер

Юрий Померанцев и Герольд Бельгер были соседями с середины 70-х годов: актер жил на шестом, а писатель на четвертом этаже высотного дома на улице Кабанбай батыра. Когда они виделись, то обязательно беседовали.

Герольд Бельгер родился в 1934 году в России, в городе Энгельсе, в семье поволжских немцев. В 1941 году его семью, как и других депортировали на север Казахстана. Там Герольд пошел в казахскую школу и выучил язык. Он одинаково хорошо говорил, писал и даже видел сны на трех языках: немецком, казахском и русском.

После его смерти его дочь Ирина зашла в кабинет и заметила, что книги стоят как-то странно: «Всё в вперемешку, я бы поставила казахскую литературу к казахской, русскую бы к русской. И только потом в его дневниках я прочитала, что если ему надо было утром писать на казахском, то он читал Абая, если надо было писать на русском, то читал, как правило, Толстого, Достоевского, а если на немецком, то Гёте. И чтобы побыстрее взять книги, а поскольку по состоянию здоровья ему было тяжело двигаться, эти книги стояли вперемешку. Есть кадры как он читает Гете на трех языках, причем мгновенно переходя с одного языка на другой».

После окончания школы Герольд Бельгер пытался получить высшее образование, но мешал статус депортированного. Все же удалось поступить в Казахский педагогический институт имени Абая, после окончания которого он преподавал в школе села Байкадам Жамбылской области. В начале 60-х годов Бельгер начал работать в журнале «Жулдыз», был подстрочником – переводил казахских авторов на русский язык. После перевода романа «Кровь и пот» Абдижамила Нурпеисова Бельгер занялся собственным творчеством.

По воспоминаниям дочери, он начинал работать рано утром и руководствовался двумя фразами, одна принадлежит писателю Юрию Олеше: «Ни дня без строчки», вторая – гонщику Михаэлю Шумахеру: «Когда тебе совсем плохо, жми на газ».

«Плохо – не плохо, болен – не болен, работал он адово. 75 изданных книг, 4 тысячи публикаций, море дневников, с которыми разбираться жизни не хватит. Причем все это ручкой, он не пользовался компьютером», – говорит Ирина Герольдовна.

Каждый день Бельгер ходил на «Чоканку» – к памятнику Шокану Валиханову, это был его ритуал. Потом к нему туда стали приходить люди, приносить свои книги, просили прочитать их и дать свой отзыв. Он уходил рано утром с радио, которое подарила ему дочь, а возвращался с книгами, и что удивительно, он находил время их прочитать.

Много лет Бельгер посвятил изучению творчества Абая, издал на эту тему четыре книги. Он признавался, что по жизни идет тропой этого писателя и мыслителя.

В середине 90-х- в 1994-1995 годах Бельгер был депутатом Верховного совета, того самого, который был разогнан. Но его похоже, это не сильно расстроило - он был рад вернуться к творчеству. “Обязанности исполнял исправно, однако чувствовал, что мне это не с руки. Я тосковал по воле свободного литератора. Суета в прекрасном здании Верховного Совета в Алматы вызывала неприятие, отвращение”, - писал он.

После Бельгер активно критиковал власть не только в своей публицистике, но и в интервью. В газете “Дат” выходили его тексты. Он писал, что живи бы сейчас Абай, ему дали бы медаль «10 лет Астаны», а в Союзе писателей он умер бы от тоски.

Писателя не стало в 2015 году. После смерти отца Ирина на его столе нашла книгу под названием «Всё, что смог». В ней он перечислил все, что написал и издал, все переводы и публикации. Там указан тираж книг, количество страниц и т.д.

«Он был педант до глубины души. У него чернильницу нельзя было сдвинуть с места, в студенческие годы в общежитии он страшно страдал от того, что у его соседа по комнате из-под кровати торчал уголком чемодан и отец своей больной ногой лет шесть двигал чемодан, чтобы он стоял ровно. Он маме не разрешал протирать пыль, он просил у нее тряпочку и сам протирал. Он был немец до мозга костей».

Почти всю жизнь Бельгер, потомок переселенцев из Германии, приглашенных Екатериной II в Россию, пытался понять, где его дом, где его Родина. И таким местом стал для него Казахстан.

Герольд Бельгер покоится на Кенсайском кладбище в Алматы.

В 2021 году Фонд Нурлана Смагулова установил на улице Валиханова, которую так любил писатель, скульптуру работы Нурлана Далбая.

Шакен Айманов, Юрий Померанцев, Герольд Бельгер – когда-то они были духовным и интеллектуальным сердцем города, о чем нам теперь напоминают три скульптуры в центре Алматы.

Материал подготовлен при поддержке Nurlan Smagulov Foundation