Как переносили столицу из Кзыл-Орды в Алма-Ату

23 февраля 1927 года в Алма-Ате встретились члены ВКП (б) Голощекин, Исаев, Нурмаков, Садвокасов, Татимов, Курамысов, Рябоконь, Джангильдин и другие - всего 17 человек. Они слушали доклад Филиппа Голощекина о поездке в Москву, и там же решили приостановить план строительства Кзыл-Орды и «согласиться с переводом столицы в Алма-Ату». Прямо не говорится, чье это решение, но позже Аспендияр Кенжин свяжет это с Москвой.

Выписка из протокола заседания президиума Казахского Центрального Исполнительного комитета от 3 марта 1927 года: «Принимая во внимание, что а) строительство центра Казахстана в г. Кзыл-Орде встречает затруднения в местных экономических и естественных исторических условиях, б) что в связи с проведением железной дороги Фрунзе-Семипалатинск и в перспективе проведения железной дороги в меридианом направлении, г. Алма-Ата приобретает значение крупного экономического пункта, связывающего экономически мощные районы северного и южного Казахстана, Президиум КазЦИК и СНК КССР постановляют:

1) Центр КССР перенести из г. Кзыл-Орда в г. Алма-Ата.

2) Срок перенесения центра определить со времени установления нормальной и бесперебойной связи с последним.

3) Настоящее постановление внести на утверждение предстоящего 6 Всеказахстанского съезда советов.

4) Для проработки практических мероприятий о перенесении центра из г. Кзыл-Орды в г. Алма-Ата создать комиссию под председательством т. Кулумбетова, в составе членов Жолобова, Мусина, Татимова и Носова».

В итоге решено переезжать в Алма-Ату осенью 1928 года. В тот период большинство документов по переносу столицы посвящены разбору провала в Кзыл-Орде и размышлений на предмет того, как не повторить всё это снова.

В Алма-Ате тем временем - 3 марта 1927 года переименовывают около 80 улиц, три площади и городской парк. Появляются улицы Калинина, Фрунзе, Пастера, Октябрьская и т.д.

Ошибки Кзыл-Орды

11 апреля 1928 года, на заседании Совета Народных Комиссаров начинают вспоминать про стремительный перенос столицы в Кзыл-Орду: незаконную муниципализацию жилья у населения, что вызвало озлобление людей, завышенные сметы по ремонту, которые «повесили» на владельцев домов и т.д. Аспендияр Кенжин, руководивший комиссией по переносу центра из Оренбурга в Кзыл-Орду, защищается, напирая на то, что в 1924 году вопрос переноса центра был политический – важно, чтобы столица находилась в гуще казахского народа: «Центр с легкой руки согласился на перенос сначала в Чимкент, а потом каждый работник выдвигал свой губернский город: Ташкент, Актюбинск, в конце концов, последним конкурентом стал Семипалатинск, но вопрос был решен в пользу Кзыл-Орды. Теперь, конечно, в спокойной обстановке, можно задавать вопрос – а кто вас гнал? Никто не гнал, а вопрос ставили политически, и нужно было решать вопрос именно так».

Кенжин вспоминает, что в 1924 году Оренбургская губерния выходила из состава Казахстана, отходила к РСФСР, и правительство молодой республики почувствовало себя квартирантом в чужих стенах:

«Правительство предложило в 10 дней найти город и составить предложения, куда можно было переехать через 5 с половиной месяцев. И действительно, в течение 10 дней комиссия делает наспех обследование, и через 4 месяца переезжает. И вот здесь начинается довольно скучная история… тогда все лица, которые сейчас сидят спокойно, тогда были все только потребители, один Кенжин был производитель, 83 краевых учреждения, каждый руководитель требует: мне это помещение не подходит, у меня нет кабинета, у меня проходная комната. Сюда перевезено 1306 сотрудников с семьями, всего около 5 тысяч человек. Когда мы решили здесь строиться, то не предполагали, что через два года нам Москва скажет: переезжайте в Алма-Ату. Конечно, тогда все деньги, которые мы заложили здесь на строительство, вылетают почти на ветер».

Но поиски крайних продолжаются. Товарищ Шейндельс замечает, что товарищ Ураз Джандосов, руководивший Казрайкомом, не виноват в переносе столицы, «потому что у него горизонт был чрезвычайно большой – маленький мальчик, который далеко видит и не сообразил, что в Кзыл-Орде нельзя строить Москву. Ему хотелось построить вторую Москву, но надо понимать, что Москва строилась тысячу лет. Если понемногу двигаться по этому пути, то может, быть, через сотни лет и Кзыл-Орда будет такая же большая, как Лондон.

Крик с места: Это все равно как на Марс лететь!

Шейндельс соглашается: Да, тоже самое».

Председатель СНК Поволоцкий решает снизить накал и замечает, что дело со строительством во всем Союзе обстоит очень плохо и предлагает «не искать виновных в том, что мы перекочевали в Кзыл-Орду, откуда должны теперь перекочевать в Алма-Ату».

Политикам все еще предстоит отрефлексировать не только провал с Кзыл-Ордой, но то, почему переезжать приходится именно в Алма-Ату. Поволоцкий считает, что в республике пока нет экономического центра, к которому бы тяготел весь Казахстан, для южных губерний центром является Ташкент, северные тяготеют к Сибири, но: «Куда бы столицу не переводить, речь идет не о сегодняшнем дне, а о перспективе, о выборе места, которое будет столицей».

На стороне Алма-Аты хороший климат, что очень важно после суровой Кзыл-Орды, строящаяся железная дорога — Турксиб, строящийся тракт Фрунзе-Алма-Ата, который впрочем, тоже стал источником проблем, расследований и скандалов.

На перенос столицы в Кзыл-Орду было потрачено 7 миллионов рублей, и таких денег для Алма-Аты пока нет. План строительства нового центра Госплан урезал с 3 миллионов до 1 млн. рублей.

Все подготовительные работы по переезду учреждений приказали завершить не позднее 1 июня 1928 года.

Первоначально обсуждался вопрос частичного переезда государственных учреждений. Предполагалось перевести в Алма-Ату всего 500 человек. Однако Поволоцкий считал, что должны все ехать вместе, «ибо через полпредства никакой возможности руководства экономической жизнью республики у нас не будет. Мы, конечно, переедем в Алма-Ату в этом году, но работать нам там придется первый год в исключительно тяжелых жилищных условиях».

Троцкий в Алма-Ате

По данным на 1926 год в Алма-Ате проживало 49 461 человек. Это небольшой, одноэтажный город. Весь жилой фонд составлял 293 174 кв. метра. На 90% это были маленькие мещанские особнячки с 2-3 комнатками с кухнями.

В докладе СНК РСФСР о хозяйственном и культурном строительстве Казахстана на 1928/1929 год пишется, что воду горожане получали из реки Алма-Атинки, либо из арыков, идущих из этой речки, а имеющийся водопровод весьма примитивного типа — идет по гончарным трубам из магистрального арыка. Отбросы с дворов смываются в арыки, поэтому в городе тиф и прочие желудочно-кишечные заболевания регистрируются постоянно. Больше всего от них страдает северная (нижняя) часть города.

В Алма-Ате действовало три электростанции общей мощностью в 22 лошадиные силы — все они расходовались на кинематографическое обслуживание. Предполагается на реке Большая Алма-Атинка построить гидростанцию, которая должна питать не только жилые дома, но и будущую сеть трамваев и предприятия местной промышленности.

Об опасности разрушительных землетрясений в новой столице пишется вскользь: мол, с 1910 года ничего подобного не повторялось и чиновники утешались предположением профессора Мушкетова о том, что эпицентр землетрясений отдалился от Алма-Аты.

О том, что из себя тогда представляла будущая столица, можно узнать из переписки и воспоминаний Льва Троцкого, с января 1928 года находившегося в алма-атинском изгнании. Сначала он жил на улице Гоголя, в гостинице «Джетысу», это здание сохранилось до сих пор. Троцкий писал, что условия в этой гостинице близки к тюремным и просил переселить его и семью в другое место, однако, в Алма-Ате как и всегда был острый жилищный вопрос, который усугубился с переносом сюда столицы.

В конце концов, Троцкому предложили переехать в помещение агентства Народного комиссариата иностранных дел, что находилось за современной гостиницей «Отрар». Троцкий писал, что в его жилище нет отхожего места, но зато имеется электричество, что было необычно для местного жилья. Однако, политик рано радовался – электричество подавали с перебоями. Вскоре Троцкий и его супруга заболели малярией, и перебрались ближе к горам — на дачу, где в эпидемиологическом отношении было безопаснее.

«Общие бытовые условия в городе неблагоприятны. Почти в течение всех трех месяцев, что мы здесь живем, в городе ощущался недостаток в хлебе, да и в большинстве других продуктов и промышленных товаров. Везде и всюду очереди», — писал изгнанник.

Или вот еще один отзыв, сделанный 16 мая 1928 года:

«Предстaвление об Алмa-Ате, кaк об южной местности, требует очень серьезных попрaвок. Во всяком случaе, в этом году веснa очень поздняя, холодные дни выпaдaют редко, перемежaясь с дождливыми и дaже снежными днями, последний большой снег был в конце aпреля. Весь этот рaйон, кaк и вся, впрочем, Средняя Азия, есть цaрство ужaсaющей пыли, особенно солончaковой. Местность мaлярийнaя, и нaличность у меня мaлярии сейчaс уже не подлежит никaкому сомнению».

Его супруга Наталья Седова писала, что в городе нет водопровода, света, мостовых, летом царствует малярия, чума, а на улицах много бешеных собак.

В своих воспоминаниях будущий глава республики Динмухамед Кунаев рассказал, как однажды с одноклассниками отправился в урочище Медеу, и на обратном пути встретил опального политика. «Впереди всех уверенно шел человек в пенсне, с клиновидной бородкой, небольшого роста. Мы без труда узнали по знакомым портретам и фотоснимкам в этом человеке Троцкого. Замерев, почтительно поздоровались. Он ответил на наше приветствие и, не останавливаясь, продолжил со своими спутницами путь в направлении урочища Медеу».

Алма-Ату Троцкий покинул в январе 1929 года.

Первые запреты

В Алма-Ате тоже начинаются перегибы, «похожие на Кзыл-Ординские» и это вызывает тревогу. Лычев пишет в своем докладе, что «строительство началось с того, что 28 февраля 1928 года в Алма-Ату был послан приказ от председателя СНК товарища Нурмакова — запретить впредь до особого распоряжения какой бы то ни было отвод участков под застройку. Джетысуйский ГИК расширил это постановление и распространил его на квартиры и жилые дома, чтобы в тех жилых домах, где освобождаются комнаты, эти комнаты бронировались. Мало того – хозяину дома запрещается переходить из комнаты в комнату. Вы боялись, что частные строители захватят лучшие места? После нашей проверки оказалось, что места в Алма-Ате хватит, даже в самой центральной части города».

Виновные в нарушении постановления Джетысуйского ГИКа привлекаются к штрафу до 100 рублей или к принудительным работам в течение одного месяца.

Постановления эти после обсуждения отменили.

Проверка показала, что целый год в Коммунхозе лежат без движения больше 300 заявлений на постройку частных домов. При этом одновременно государство пытается стимулировать частное строительство — через выдачу кредитов на постройку жилья. Но распоряжение Нурмакова, а потом Джетысуйского ГИКа парализовало все частное строительство. «Неправильная организационная форма строительных органов, которая создала все эти неурядицы в Кзыл-Орде, повторяется и в Алма-Ате. Когда мы при нашей проверке пытались выяснить, кто виноват, то оказалось, что все дороги ведут в КСНК. Вся ответственность лежала на СНК и не было нигде оформлено, чтобы нижестоящие лица отвечали хоть за что-нибудь», — заключил Лычев.

И пусть в Советском Союзе плохо строят везде, Филипп Голощекин набрасывается на Джетысуйский горкомхоз, говоря, что он недавно построил здание, под которым не оказалось никакого фундамента: «В связи с переездом нам надо поставить хороший Горкомхоз, у которого будет большая самостоятельная работа. Я за то, чтобы было Стройбюро, т.к. положиться на Горкомхоз трудно. Нужна организация, которая специально этим занимается, но в самом положении должна быть предусмотрена полная ответственность за то, что она делает».

Параллельно обсуждается и будущее самого города, определяются его границы, критикуются планы по развитию города в юго-западном направлении: «Товарищ Жолобов говорил, что нам надо строить город-сад, чтобы при каждом домике был сад. Мы с Жолобовым проезжали по Алма-Ате, и указывали, зачем нужно было бросаться на юго-запад, ведь около центра есть участки, на которых стоят хибарки, которые стоят по 150 рублей, домовладельцы которых с радостью готовы их продать. Вместо того город выносится так далеко, и говорится: здесь должен быть город-сад. Какой же сад, когда здесь одна помойная яма и больше ничего. Если у товарища Рознера такое понимание о городе-саде, ему кажется, что город-сад, это когда мы разбрасываемся на окраине. Он не посчитал – сколько будут стоить трамваи, во что обойдется канализационная сеть, водопровод, электрофикационная сеть и т.д. Это обойдется дороже, чем покупка этих маленьких хибарок», - говорит один из членов комиссии.

В тезисах к проекту Постановления о подготовке переезда столицы Казахстана из Кзыл-Орды в г. Алма-Ата (1928) Федор Корнюшин пишет, что прирост населения в городе в 1923-26 годы был в среднем равен 3%. Этот же прирост за 1928 год составил 10%. По примерным расчетам к 1931 году численность населения города возрастет в два раза.

Из-за нехватки средств решили строительство крупных правительственных зданий начать не ранее 1930 года. Это было связано с тем, что в городе не было строительных материалов, а смычка южного и северного участков Турксиба еще не завершилась: «Чтобы не повторить ошибок строительства столицы в Кзыл-Орде, когда строительные материалы доставлялись багажом, надо твердо установить, что минимум первые два года, мы как общее правило, ориентируемся на существующий фонд зданий как для учреждений, так и для жилья».

В новой столице необходимо построить 16 зданий для госучреждений: для Управления Турксиба, Госбанка, Сельско-хозяйственного банка, Коммунального банка и т.д. Время, оставшееся до 1930 года, предлагается потратить на согласование проектов, подготовку смет, поиск мест для строительства.

Алма-Атинский Горсовет должен был немедленно оформить черту города и разработать генеральный план застройки Алма-Аты — где Центр, где торговый, промышленный район города и т.д.

Корнюшин предлагает как можно больше времени потратить на разработку проектов и приводит в пример США: «Нашим недостатком в строительстве является «быстрота» подготовки».

Строительный сезон 1929 и 1930 годов предлагается всемерно поощрять кооперативное и частное жилищное строительство. А пока выделяют деньги на организацию лесозаготовки в Алма-Ате, в отчетах пишется, что Кзыл-Орду строили из сырых кирпичей, а Алма-Ату будут возводить из сырого дерева. Из-за отсутствия столярного леса в Алма-Ате решено перевозить всю мебель из Кзыл-Орды – даже с учетом того, что «её много сломается в дороге».

«Чтобы уже сейчас обеспечить накопление интеллектуальных сил для создания работоспособного госаппарата, необходимо Алма-Ату немедленно перевести в Московский пояс в отношении Партмаксимума и прировнять к Кзыл-Орде в отношении госнормирования. Надо помнить, что без проведения всех указанных выше мероприятий, переехавшая столица может попасть в весьма тяжелые условия работы и, несомненно, парализует свою работу, а город вместо бурно растущего может стать голодным антисанитарным городом, центром эпидемических заболеваний населения, ибо теперешнее его состояние не под силу тем требованиям, какие представляет столица и Турксиб. Мы должны создать в г. Алма-Ата Казахский столичный, культурный и пролетарский центр. Как известно, Кзыл-Орда ни тем, ни другим не является и не может являться. Алма-Ата в этом отношении имеет богатейшие возможности», — заключает Федр Корнюшин.

Стоит отметить, что в документах тех лет название города не склоняется. «Мы едем в Алма-Ата», — так пишут чиновники.

Дороги в новую столицу

Алма-Ату и Фрунзе (Бишкек) должен связывать тракт протяженностью 255 км, однако на деле по нему нельзя проехать: строители его не доделали, потому что не было средств. Работы начаты одновременно с двух сторон и нет ни одного законченного километра. Люди, вынужденные ездить по неоконченному тракту, ломают телеги и подвергают свою жизнь опасности.

Лычев попробовал проехать по тракту: на то, чтобы преодолеть 37 верст шоссе, ему потребовалось 16 часов, остальные 200 верст не по шоссе преодолели за 6-7 часов. На что Голощекин ему отвечает: «У нас в советской республике, где имеется шоссе, едут не по нему, а около».

19 января 1928 года секретарь ГК ВКП (б) Манаев пишет письмо Голощекину, в котором предлагает разместить Правительство в детском доме им. Троцкого (сейчас в нем находится Музей города Алматы): «Перед зданием сосновый бор, вид красивый».

Еще в качестве варианта он предлагает перебраться в здание Казахского Института Просвещения, выселив институт в один из уездных городов или в Кзыл-Орду. Выберут первый вариант, т.е. правительство на первых порах размещалось в детском доме имени Льва Троцкого, который в переписках называют просто – дом Троцкого. И в котором сам Троцкий никогда не жил.

Губком признал, что темп работы комиссии по размещению правительственных учреждений недостаточен. «Надо посильнее нажать на Стройбюро», - пишет Голощекину Манаев. Он же сообщает о том, что понимает всю проблему с хлебозаготовками, и что Китай отпустил республике 10 000 пудов. «Насчет джута имеем данные о его наличии, о падеже скота – 2000 голов с 13 декабря по 18 декабря 1927 года в Костекской волости», - и обещает сделать отдельный доклад о джуте и переходит к ситуации со строительством железной дороги: «Специалистами Южного участка прорабатывается вопрос о проведении линии, минуя Алма-Ату. Имеется телеграмма от Шатова на имя Тынышпаева. Он объясняет, что город Алма-Ата стоит не на месте, ему угрожает большая опасность от горных вод, во-вторых, для того, чтобы линию провести с заходом в Алма-Ату, необходимо строить несколько мостов, которые увеличат стоимость строительства на 6 млн. рублей».

Как мы знаем теперь, железная дорога до Алма-Аты все же дошла.

Нет отчета – нет денег

В марте 1928 года происходит внезапное: Госплан РСФСР прекращает отпускать средства на строительство Алма-Аты — впредь до предоставления отчета о произведенных работах и расходованных суммах. Руководство республики (СНК) отвечает, что не может выслать ответы из-за отсутствия нормальной связи — из-за распутицы, а также из-за слабости аппарата Госфинконтроля при Джетысуйском Губфо.

Известно, что на коммунальное строительство было отпущено из фонда финансирования в 1926-27 годах 702 164 руб, в 27-28 годах – 400 тысяч, итого – 1 млн 102 164 руб. Кроме того, из Краевой конторы Госбанка была получена ссуда в 190 000 рублей. Стройбюро получило 730 154 рублей, которые потрачены на заготовку материалов, организацию заготовки леса, постройки, ремонт, изыскания, содержание бюро и адмрасходы (7,3%).

Предполагалось, что в Алма-Ату будет переброшено 1500 человек, расчет был такой: 3 человека на семью, 8 кв. метров на человека. Начат ремонт муниципальных зданий, достройка электростанции, оборудование высоковольтной линии и распределительной сети.

Рознер на заседании Совета Народных Комиссаров говорит: «В городе есть 316 000 кв. метров жилья, если поделить их на 50 тысяч жителей, которые там имеются, то увидите, что размер площади далеко отстает от норм. Но не забудьте алматинские домики, домики чисто мещанского городишки, где нельзя произвести уплотнение, как в Москве. Так что особенно увлекаться уплотнением ни в коем случае не придется».

Казахское управление связи заявляет о том, что проведение телефонной связи в городе и телефонно-телеграфной с районами возможно только в продолжение пятилетки.

Между тем в ответе по исследованию работы почты, указывается, что почтовое отделение находится в антисанитарийном состоянии, у касс длинные хвосты очередей. Местные письма доставляются через 3-4 дня и часты случаи на 7-9 день.

Телеграф тоже работает плохо: среди штата процветает пьянство. Некоторые работники являлись нетрезвыми на собрания по чистке аппарата, а сотрудник управления связи Драб и вовсе уснул в уборной. Рассыльные доходят до ругани при отборе телеграмм для доставки.

Поиски места для Дома правительства

Чиновники долго не могли определиться, где лучше всего строить Дом правительства. Сначала предлагали свободное место по улице Гоголя, около городского сада, рядом с клубом «Красная звезда» - сейчас в нем музей музыкальных инструментов. В документах Горсовета указывается, что здесь «в настоящее время находится экономический центр города».

Летом 1927 года комиссия Стройбюро при СНК КССР в составе губернского инженера А. Зенкова, инженера Грязнова, техника Кудрявцева, старшего техника Стройбюро В. Мещерского оценили здание электростанции и надворных построек при клубе «Красная звезда» на предмет его ремонта или сноса.

Тогда же эта комиссия признала наиболее подходящим для будущего Дома Правительства пустопорожний участок под №50 и 36 по улице Гоголя, исходя из следующих соображений:

1. Участок этот отчасти уже спланирован еще в прежнее время для предполагающейся постройки в нем Областного Управления, в следствие чего потребуются сравнительно незначительные затраты по окончательной планировке.

2. По своим размерам участок вполне достаточен для постройки здания Правительства, а при условии сноса малоценного здания электростанции при клубе «Красная звезда», имеется возможность здание правительства отодвинуть вглубь участка на 22 метра и тем самым дать перед ним небольшую площадь по ул. Гоголя. Для создания более значительной площади для демонстрации можно использовать часть противоположного квартала, занятого в настоящее время деревянным зданием Сельско-хозяйственного техникума, построенным 43 года назад, которое легко можно разобрать и перенести на другое место.

3. Все дома, занятые госучреждениями, находятся в том же районе.

4. В санитарном отношении участок вполне удовлетворителен – отсутствие большого уличного движения, следовательно, шума и пыли, близость реки Алма-Атинка и проч.

5. Полная безопасность его от разрушения действия катастрофический наводнений – в силу более возвышенного положения его против западной части города, пострадавшей в 1921 году.

3 июля 1927 года участок по ул. Гоголя №50-36 признали наиболее удобным для постройки здания Правительства.

За полгода до этого, еще в Кзыл-Орде, начальник Стройбюро в своем письме просит определиться наконец с местом постройки: «По мнению товарища Дивеева, здание правительства следует строить не напротив городского сада, а на военной площади, в южной части города, мотивируя это будущим ростом города Алма-Ата. Товарищ Шелыхманов отказывается отвести это место под застройку, т.к. военным частям тогда негде будет производить занятия, а поэтому остается одно место – напротив городского сада». От руки на обратной стороне листа написаны доводы за вариант Дивеева: 1) экономический центр, 2. Вид на горы, 3. Город будет также ближе к вокзалу. 4. Размещение наркоматов.

Дом правительства построили на нынешней улице Панфилова и Богенбай батыра. Рядом с ним действительно расположился небольшой правительственный городок: до наших времен дожили в измененном уже виде здание управления Турксиба и телеграфа. В 2017 году, во время реконструкции улицы Панфилова под несколькими слоями асфальта обнаружилась булыжная мостовая 30-х годов.

После переезда столицы, 5 ноября 1929 года, в отчете о строительстве констатировалось: «Строительство в Казахстане за последние годы показало большие недочеты как в области планирования его, так и в областях проектирования, производства работ и его изучения. Строительство, несмотря на свои большие размеры, до сих пор пребывает в кустарных формах производства работ при доминирующем применении ручного труда».

Левон Мирзоян, сменивший в 1933 году Филиппа Голощекина, писал: «Ужас, что из себя представляет Алма-Ата, — это паршивенькая деревенька, и, конечно, в несколько раз хуже любой северо-кавказской станицы. И вот в этом — Алма-Ата: помещений нет, народу негде жить, работники разбегаются, света нет — приходится работать при керосиновых лампах, а когда ставишь вопрос о том, что надо строить, то все приводят десятки доводов о невозможности этого…»

В материале использованы документы Архива Президента Республики Казахстан, фонд №141, «История Алматы в документах», том I