9978
2 января 2023
Алмас Қайсар, Власть, фото Тимура Нусимбекова

Право созидать

Қаңтар дал нам право созидать, хотя государство пытается убедить нас, что мы на это не способны

Право созидать

Государственная пропаганда отчаянно демонстрирует нам с экранов кадры горящих зданий, перевернутых машин и разграбленных бутиков. Обществу навязывают чувство незащищенности от стихийного, массового насилия, порожденного демонстрациями. Нас заставляют поверить в идеологему, что если мы потеряем «государство», которое соткано автократом, мы мгновенно станем жертвами «неуправляемой толпы». Но это делается только потому, что полицейский и бюрократический аппараты теряют свою монополию на власть.

Когда в январе 2022 года в Казахстане начались общенациональные протесты, переросшие затем в столкновения с правоохранительными органами, Токаев заклеймил протестующих террористами. Параллельно различные ведомства рассказывали о «бандитствующей толпе», которая обезглавливает сотрудников полиции, избивает военных и насилует женщин».

Лишь через некоторое время − после того, как протесты были подавлены − президент стал разделять «мирный протест», «хулиганствующую молодежь» и «террористические акты». Но во время своих долгих речей об «уроках тех дней» он лишь обходится замечанием, что протесты случились из-за социально-экономического недовольства. И даже спустя год, официальные ведомства продолжают напоминать, что все «было спланировано с самого начала».

Затем же акценты смещаются к тому, насколько Казахстан был близок к потере «суверенитета и основ государственности». Неясно одно: о какой государственности идет речь − о государстве элит, или о государстве людей.

Токаев призывает не героизировать участников январских событий. Он считает, что «те, кто выходят на площади и выступают с лживыми лозунгами, не имеют ничего общего с настоящим патриотизмом». Вместо справедливого и честного расследования уголовных дел президент объявляет «амнистию», которая, по его замыслу, является «прощением и актом гуманизма» по отношению к участникам беспорядков, а не способом закрепить за ними клеймо преступников.

Все это лишает нас, народ Казахстана − единственного источника государственной власти по Конституции − права эту власть созидать и изменять. Именно для этого нас пытаются убедить в том, что без «волевых решений» Токаева и усилий правоохранительных органов общество было бы ввергнуто в хаос. Все наши решения признаются заведомо ошибочными, поскольку мы не способны защищать себя и конструировать власть, мы не способны к самоуправлению. Если все так, то нами можно лишь управлять. Тогда любые протесты становятся политическими играми разных элитных групп, либо вспышками тотального насилия и разрушения.

Но январские события − это не беспорядки. Это многочисленные акты солидарности и взаимопомощи. В аулах Алматинской области местные жители патрулировали улицы, когда с них исчезла полиция. Во время протестов на западе страны люди организовывали питание, кров и самостоятельно следили за порядком. В Алматы неравнодушные раздавали хлеб и воду протестующим, коллективными усилиями спасали раненых, укрывали полицейских и военных, отставших от разбитых колонн.

Мы видели, как казахстанцы спасали друг друга во время засухи, во время взрывов в Арысе и аварии в Экибастузе. В то время, когда государство бездействовало, либо когда действовало максимально неэффективно.

Когда-то бывший президент Нурсултан Назарбаев осознанно построил деполитизированное государство, основанное по формуле «сначала экономика, потом политика». Токаев раскритиковал ее во время своего выступления после января. Но все его последние изречения, в которых он уповает на «закон и порядок», говорят нам о том, что он следует логике своего предшественника. Нынешний президент желает, чтобы граждане занимались своей частной жизнью и не заявляли прав на общественное созидание, угрожающее действующей монополии на власть. Людям дозволено лишь быть соучастниками имитационной демократии.

Қаңтар − это не только трагедия, но и демонстрация готовности созидать. Эти события к нынешнему моменту являются высшей точкой проявления солидарности для казахстанцев, которые вопреки годам деполитизации, неравенства, бедности и репрессий - были готовы выйти на улицы и заявить о своих правах. Неспроста протесты начались в Жанаозене и прошли под лозунгами поддержки жанаозенцев − этот город является символом борьбы. Для казахстанцев, вышедших в те дни открыто протестовать − символом страны был Жаңаөзен, а вовсе не Ақорда.