«У нас реально умирающий город»

«Никакой поддержки нет»

Самой большой переменой для жителей города за 30 лет Независимости Казахстана стала смена названия – с Зыряновска на Алтай – в 2019 году. Других серьезных перемен в своем городе они не видят, как и перспектив для молодежи, поэтому она из города уезжает. Не уезжают те, кого что-то держит в городе – пожилые родственники или отсутствие денег. Продать жилье здесь сложно, а после того, как на решение жилищных проблем разрешили использовать пенсионные накопления, цены на недвижимость серьезно выросли.

- У тех, кто работает на госпредприятии, еще более или менее есть какие-то перспективы. А молодежь вся выехала отсюда в разные города, где есть зарплата, - говорит местная жительница Светлана.

Санат Куанышев живет в Алтае уже 30 лет. Он тоже хотел уехать, но потом появилась семья, дети, и теперь он не видит смысла в переезде. Все его родственники живут здесь же, в Алтае, а у него есть постоянная работа. Санат работает на Малеевском руднике инженером-конструктором. По его словам, запасы месторождения за годы независимости практически исчерпались.

- Запасы уже не те, и просто малорентабельное добывают. Сейчас пробуют разрабатывать систему новую, чтобы как-то добычу руды растянуть, и в то же время чтобы рентабельно было, - говорит он.

Возможное закрытие рудника местные жители обсуждают не первый год. Многие в Алтае работают на горно-обогатительном комплексе «Казцинка» и алтайцы боятся остаться без работы.

- Рудник как монополист у нас стал, можно так сказать. После закрытия Греховского рудника остался Малеевский рудник. Людям деваться некуда, у всех семьи. Кто помоложе – уезжает заездами, так работают на (других – V) рудниках. А вообще люди долго не задерживаются тут у нас в городе, пытаются что-то найти получше, - отмечает он.

В «Казцинке» на запрос Vласти о нынешнем положении и перспективах рудника не ответили, сославшись на то, что эта информация – не для «широкого круга». Не подлежат разглашению даже данные о том, сколько сейчас человек работает на предприятиях «Казцинка» в Серебрянске, Алтае и Риддере и есть ли потребность в каких-то специалистах.

«К сожалению, информация, которую вы запрашиваете, в нашей компании не подлежит широкому разглашению. Сожалею, что не могу помочь», - написал в своем ответе начальник управления по связям с общественностью «Казцинка» Евгений Фоминых.

Между тем в феврале прошлого года министерство экологии, геологии и природных ресурсов сообщало, что АО «Казгеология» проводит геологоразведочные работы в поисках новых золото-полиметаллических месторождений на Ревнюшинской площади вблизи Алтая. Если месторождения будут найдены, это позволит укрепить сырьевую базу района.

Помимо рудника «Казцинка», алтайцы работают в магазинах, в кафе, таксуют, кто-то зарабатывает тем, что нанимается сиделками, у кого-то есть свой небольшой бизнес.

Борис Ложников уже почти 20 лет обеспечивает не только город, но и весь район свежим хлебом – у него небольшая пекарня, в смену здесь выпекают 800-1200 булок. Он отмечает, что за эти годы наладил работу и жаловаться ему почти не на что. Единственное, чего не хватает, как это ни парадоксально, – рабочих рук. Работа в пекарне идет в три смены по три человека. Предприниматель понимает, что работа тяжелая и этим объясняет дефицит кадрров. Зарплата в пекарне – 100 тыс. тенге.

Предпринимательница Сауле Бахтиярова говорит, что вести бизнес в «умирающем» городе становится все сложнее. Она занимается оптово-розничной торговлей продуктов питания, также у нее есть летние игровые площадки и рестобар. По ее словам, акимат, отдел предпринимательства и депутаты правящей партии «Нур Отан» не оказывают никакой поддержки – «ни моральной, ни финансовой, ни юридической», а наоборот – на малый и средний бизнес идет давление, которое началось с прошлого года, «когда стали ходить мониторинговые группы».

- Давление у нас сейчас идет со стороны нашего акимата, со стороны мониторинговых групп в плане того, что они нас штрафуют. Все прекрасно понимают, что маленький городок и зарплаты у нас здесь небольшие. Крупный бизнес они не штрафуют, они туда не ходят, они ходят конкретно только к малому и среднему бизнесу. Соответственно, предприниматели стали подниматься, но боялись нашу местную исполнительную власть. Но я от лица всех предпринимателей пошла на встречу с акимом района, пригласила туда «Нур Отан», КНБ, прокуратуру, налоговую, полицию. Я думала, что кто-то из госструктур встанет на защиту предпринимателей, почему же нас штрафуют, почему штрафуют наших работников, которые увольняются, и нам, самим предпринимателям, приходится выходить и работать, - рассказывает она.

Однако никто на защиту МСБ не встал. Более того, по словам Бахтияровой, в городе закрывают объекты бизнеса «без выяснения каких-либо обстоятельств» и заставляют платить предпринимателей каждому работнику по 42 500 тенге. Но платить минимальную заработную плату сотрудникам и большие штрафы бизнесменам просто не с чего. Мониторинговые же группы, говорит Бахтиярова, налагают штрафы на кафе, даже если оно закрыто на санитарный день. Работникам приходится отдавать на штрафы половину своей зарплаты, и то, если в течение недели есть возможность взять аванс, когда нужная сумма есть в кассе. По словам Сауле, продавец в городе получает 60-70 тыс. тенге, максимум - 80 тыс. тенге, в кафе заработная плата составляет от 60 до 150 тыс. тенге.

Штрафы за нарушение санитарных норм для физлиц составляют 30 МРП (87 510 тенге), но в течение недели можно уплатить 50% от суммы штрафа.

- Если данной суммы нет в кассе, на них накладывают полностью 100-процентный штраф, и человек должен отработать, получить свою заработную плату и пойти оплатить полностью штраф. А как человек должен жить после этого еще месяц? И у нас люди стали очень часто увольняться, у всех предпринимателей стали увольняться продавцы, официанты, бармены, потому что их штрафуют, - отмечает предпринимательница.

По данным нацпалаты предпринимателей «Атамекен», любая мониторинговая группа имеет возможность проверять бизнес на соблюдение только 5-ти требований: режим работы, проведение массовых мероприятий (банкетов, свадеб, юбилеев, поминок), социальное дистанцирование, масочный режим и заполняемость помещения. При этом штрафовать предпринимателя за нарушения члены мониторинговой группы не могут – они должны передавать материалы в департамент санитарно-эпидемиологического контроля для заведения административного дела. И только в этом случае, при нарушениях, предпринимателю могут выписать штраф, который по статье 425 КоАП составляет 640 тыс. тенге. Также должно быть выдано предписание о необходимости соблюдения ограничительных мероприятий и сантребований. Если повторная проверка выявит нарушение, то деятельность объекта будет приостановлена и то – только по решению суда.

Бахтиярова отмечает, что им пришлось нанимать юристов, чтобы выяснить, как должны работать мониторинговые группы и на что они имеют право, потому что этого предприниматели Алтая не знали.

- Мониторинговые группы созданы для того, чтобы контролировать, чтобы проводить какую-то профилактику, объяснять, но они никак не карательный орган. А у нас получается, что мониторинговые группы созданы при акимате как карательный орган: они карают наших сотрудников, карают предпринимателей, наших клиентов распугивают, - говорит она. - У нас приходят мониторинговые группы и говорят: вот нам дали указ, мы должны сегодня столько-то штрафов собрать. Открыто говорят: если мы не оштрафуем ваших работников, мы будем штрафовать вас (предпринимателей – V). Они пополняют бюджет района за счет наших штрафов.

Предпринимательница утверждает, что так ведут себя мониторинговые группы только у них, в Алтае. У нее есть бизнес также в Усть-Каменогорске и в Алматы, но там она с таким отношением не сталкивается: по ее словам, члены мониторинговых групп ведут себя «цивильно, спокойно», соблюдая все правила проверки. И даже если кого-то видят без перчаток или масок, то сначала проводят беседу и предупреждают, что в следующий раз будет административная ответственность.

Малый и средний бизнес пытался обращаться и в акимат района, и к депутатам «Нур Отана», но «они это все воспринимают в штыки». В городе, как говорит Сауле, нет вообще никакого взаимодействия бизнеса и властей, не проводится даже информационная работа – местные предприниматели даже не знают о грантах, которые они могут получить.

- У нас вообще ни «Атамекен» не работает, ни отдел предпринимательства при акимате. Сейчас очень много программ по гранту именно по моногородам, есть всякое кредитование. У нас предприниматели этого не знают, - заявила она. - Когда раньше работал отдел предпринимательства, девочки, которые там работали, проводили колоссальную работу с предпринимателями, выходили сами на всех, и каждого предпринимателя они консультировали, как можно сделать, (говорили – V) давайте мы вам поможем, давайте поможем бизнес-план накидать. Сейчас этого не делается.

Сауле Бахтиярова намерена переехать в Алматы, так как не видит никаких перспектив в моногороде ни для себя, ни для своих детей. И многие предприниматели хотят уехать, говорит она, а некоторые – уже оставили бизнес и уехали.

- У нас реально умирающий город. Я сейчас Алматы рассматриваю (для переезда – V), потому что я уже прекрасно знаю, что я здесь (в Алтае – V) буду делать, что будут делать мои трое детей, если мне никакой поддержки нет как малому и среднему бизнесу, хотя бы даже как матери-одиночке с тремя детьми? Да, мы не бедствуем, но вы хотя бы какие-то проводите тренинги, советуйте что-то, мы же здесь сидим, в нашем Мухосранске, ничего не знаем, где что происходит. Многие предприниматели уже имеют квартиры в России и многие предприниматели находятся в основном там, здесь удаленно ведут свой бизнес, потому что они не хотят здесь работать, потому что здесь нет никаких перспектив, - говорит она.

«Никто никуда не уезжает»

У госструктур другое видение жизни в городе и перспектив, в частности, для молодежи. В Алтае есть два колледжа, где учат рабочим профессиям. Один из них – государственный технологический колледж, где по программе занятости либо по госзаказу готовят продавцов, поваров, секретарей, сварщиков, автослесарей, строителей, мастеров мебельного и столярного производства. Замдиректора по учебной работе Татьяна Горбатова говорит, что молодежь без проблем находит работу, а многие выпускники даже открывают свой бизнес.

- Мы же рабочие квалификации готовим. У нас очень хорошо продавцы идут по дуальному обучению. У продавцов (зарплата – V) – от 70 до 90 тыс., поэтому они хорошо закрепляются. Вообще автослесари, сварщики требуются, повара. Мы выпускаем секретарей – всех секретарей моментально расхватывают. У нас градообразующее предприятие – «Казцинк», туда наших электриков, сварщиков охотно (берут – V).

Правда, по ее словам, строители больше задействованы на сезонных работах, так как крупных строек в городе нет, а мастера мебельного и столярного производства идут в мебельные магазины сборщиками. Горбатова утверждает, что выпускники колледжа в основном остаются в городе, никто никуда не уезжает. Несмотря на то, что на трудоустройство молодежи влияют армия и декрет, в целом, по словам Горбатовой, трудоустраиваются порядка 86% выпускников колледжа.

Директор второго учебного заведения – частного «Алтайского высшего колледжа» – Надежда Лиханова отмечает те же факторы, влияющие на процент трудоустройства выпускников: «девочки рожают детей и сидят дома, мальчиков забирают в армию». Но утверждает, что находят работу 80-85% выпускников.

- Мы готовим тех специалистов, которые нужны в первую очередь нашему городу. С практикой все хорошо по любой специальности, детские сады – нарасхват, строители только сдают экзамены квалификационные – уже стоит за ними очередь. А если вообще не трудоустроены: ну бывает один, два, три человека, может. Другое дело, что устроены по той специальности, но не по той квалификации, - говорит она.

На сегодня колледж готовит автослесарей, строителей, менеджеров, специалистов в области техобслуживания, ремонта и эксплуатации электромеханического оборудования, программистов, воспитателей, секретарей, специалистов по туризму, медсестер. Вместе с тем, по словам Лихановой, сейчас городу не хватает учителей начальных классов, учителей-предметников и медиков.

- Конечно, работаем с профориентацией, работают школы, уговаривают, направляют. Мы сейчас делаем учебные программы на учителя начальных классов и иностранного языка и подаем на лицензирование. И потом будем дальше учителей-предметников развивать. У нас 39 врачей на сегодня не хватает. У меня сегодня просят: дай 30 медицинских сестер, а у меня их на выпуске всего 8. И то две из них уедут в Зайсан, потому что они в Зайсане на практике были и замуж вышли, - рассказывает Лиханова.

Это при том, что подготовку медицинских сестер в колледже начали в 2019 году. Правда, по словам директора учреждения, лицензию они получали больше года – не могли доказать, что колледж может готовить по этой специальности, и что в городе «есть хорошая клиническая база»: инсультный центр, поликлиники, дневные стационары, роддом.

Плохая медицина и аким

Клиническая база в городе есть, но нет врачей. Единственным плюсом алтайцы считают открытие в 2018 году небольшого – на 15 мест – отделения инсультного центра: до этого в городе даже не было аппарата КТ, поэтому не было возможности оказывать больным с инсультом помощь в полном объеме. Сейчас появилось еще и реабилитационное отделение. В результате, по словам заведующей инсультным центром Оксаны Шамсутдиновой, больным вовремя и правильно диагностируют заболевание, снизились смертность и инвалидизация. Однако в целом на систему здравоохранения от жителей поступает много жалоб: в соцсетях они пишут, что в больницах хаос, грубое отношение медперсонала, нехватка врачей и, соответственно, несвоевременное оказание медицинской помощи.

- У нас недавно девочке попало инородное тело в нос, и тут ее не приняли, потому что у нас нет лора. Ее в Усть-Каменогорск отправили, - рассказывает жительница пригородного села Березовское (присоединено к Зыряновской городской администрации в 2013 году) Сауле Кумыспаева. - Потом еще такая проблема. У меня мама диабетик. Последнее время с лекарствами плохо очень стало, именно для диабетиков таблетки раз в квартал привозят, и почему-то не всем достается. Мы уже с апреля ей покупаем те таблетки, которые должны выдаваться бесплатно. Врачей нехватка у нас, все знают. Кто поедет к нам?

Санат Куанышев отмечает, что опытных, квалифицированных врачей в городе осталось очень мало – «те, что были, поразъехались в большие города, либо уже по возрасту ушли на пенсию».

Но многие алтайцы жалуются только в соцсетях – открыто говорить о проблемах в городе, которых немало, они боятся. Почти все из тех, с кем была предварительная договоренность о встрече или разговоре по телефону, говорить с журналистами Vласти в итоге отказались. Как отмечает Сауле Кумыспаева, люди боятся районного акима Каликана Байгонусова.

- Он здесь как хозяин, этот аким района, его все боятся. Он такой крикун, как он грубо себя ведет на собраниях, ужасно просто. Он мне рот даже не дал открыть, (когда – V) я пришла (на прием – V). Многие на него жалуются, но многие боятся люди. А его сватья его же замом работает, его племянник работает в Малеевском сельском округе акимом. Вообще все связано, - заявила жительница.

На прием к районному акиму она приходила в феврале этого года. Как рассказала Сауле, жителям Березовского приходится ездить в город в объезд, так как автобусы к ним не ходят, а шесть нужных для прямого пути переулков сделали тупиковыми. При этом, по словам жительницы пригорода, ни акимат, ни маслихат не показывают подтверждающие документы, на каком основании эти переулки стали тупиковыми. Жителям предложили другую улицу для объезда, но, как утверждает Сауле, она не безопасная, так как там «страшный обрыв».

Кумыспаева говорит, что их везде «отпинывают» с их проблемой. Жители обращались в областной акимат, но там дают те же отписки, что и в районном, она лично обращалась за консультацией в генеральную прокуратуру, и сейчас жители готовы даже записать видеообращение к президенту, правда, не уверены, что до него это видео дойдет, потому что «никто разбираться не хочет».

- Обещали знаки поставить, что грузовикам запрещено (ездить – V) и 20 (км/ч – V) скорость, а в итоге весной поставили «тупики», запрет движения, и нашим людям приходится в объезд ездить. Ни автобусов, ничего, - говорит Сауле.

В феврале на приеме у акима района она поднимала вопрос о запуске в Березовское автобусного маршрута, аким вроде поручил управлению ЖКХ «дать уже этому аппендициту автобус», но транспорта нет до сих пор. В акимате говорят, мол, объявили тендер, но никто не согласился. По словам Сауле Кумыспаевой, никто не возьмется обслуживать этот маршрут, потому что власти никак финансово это не поддерживают.

- У нас один мужчина проездил год, наверное, на своем микроавтобусе, содержал маршрут наш, и он говорит: мне ни дотаций, ни субсидий не дали, остальным автобусам дали, которые в черте города ездят, а мне - ничего, никакой помощи от государства, естественно, я сам тоже не могу. Естественно, за это маршрут никто не возьмется – помощи никакой не будет. А до ближайшей остановки где-то метров 900 идти надо, даже, может, больше. Так и живем, - отмечает жительница.

Нет в Березовском ни нормальных дорог, ни уличного освещения. По словам Сауле, несколько лет назад эту проблему начали решать, но «потом бросили» – только на освещение улиц нужно 10 млн тенге, которых нет.

Власти обещали поставить в Алтае памятник Зырянову – основателю города – и сделать аллею его имени, с тротуарной плиткой, живой изгородью, цветниками и беседками. Но в реальности нет ни памятника, ни аллеи – вместо этого небольшая горка земли с камнями и несколько лавочек на солнце.

- Молодежи негде провести досуг. Для ребятишек хоть и строятся площадки детские, но знаете, так, пыль в глаза пустить. А чтобы действительно куда-то можно было ребенка сводить, это по пальцам пересчитать такие места. (Аким района – V) пытается пустить пыль в глаза народу. Где-то что-то он пытается сделать, но этого недостаточно, - говорит Санат Куанышев.

Алтай, как и многие моногорода в стране, оставляет впечатление города, застрявшего где-то между 1980-ми и 1990-ми. Впечатление это только усиливается сохранившимся на центральной площади города памятником Ленину, который уверенно показывает рукой вдаль, в предполагаемое светлое будущее.