17 июня 2013 года в шесть часов вечера на стамбульской площади Таксим появился недвижимо стоящий человек, который в полном молчании взирал на портрет Мустафы Кемаля Ататюрка. Гражданская акция свободного художника Эрдема Гюндуза была направлена на то, чтобы правительство, наконец, задумалось о причинах того, почему столичные жители вышли на улицы с протестами. Восьмичасовой пикет Гюндуза нашел поддержку у сотен людей на площади и тысяч пользователей социальных сетей.

23 февраля 2014 года на Площади Республики в Алматы состоялась попытка повторить успех турецкого молчаливого протеста. В 12:40 на центральной площади города появился известный политолог, один из создателей сайта Blogbasta.kz Адиль Нурмаков, за день до этого заявивший о своем желании помедитировать на площади c лозунгом: «Почему ему можно, а нам нельзя?».

Как позже пояснил сам гражданский активист, в своем вопросе он недоумевал по поводу Золотого человека, установленного на постаменте в центре площади. «...в качестве символа я вижу Золотого человека – символ Казахстана – который стоит на вершине Монумента Независимости вопреки законам, не спрашивая ни у кого разрешения на то, чтобы постоять на площади. И даже вопреки законам физики, поскольку стоит верхом на барсе и не падает», - сказал Нурмаков.

Однако совсем не на это хотел обратить внимание общественный деятель – Нурмакова волновало право граждан Казахстана на свободу мирных собраний. По его мнению, это право в республике «обусловлено другими законами, которые, в конечном счете, сводят его к очень незначительному праву - праву, на которое нужно заранее просить разрешения».

Похожего мнения придерживается и Ирина Медникова, журналист, руководитель Молодежной информационной службы Казахстана, которая по собственному желанию также решила принять участие в «медитации». «Это право – одно из наиболее важных для гражданского общества, и оно у нас одно из самых "спящих". И с тех пор как его усыпили, оно продолжает оставаться номинальным. Вроде бы мы имеем это право, но вроде бы и не имеем», - заявила журналист.

Медникова, появившаяся на площади чуть раньше главного инициатора молчаливого протеста, присоединилась к Нурмакову, и они оба стали наблюдать за гордо стоящим на барсе Золотым человеком, уже изрядно припорошенным снегом. Стражей порядка вблизи не наблюдалось, в постовой будке было пусто. Мимо протестующих пробегали редкие горожане, сыпал снег, никто не догадывался, что рядом происходит акт гражданского волеизъявления.

А тем временем Нурмаков размышлял о том, «что было на этой площади раньше, что стало важной вехой в новейшей истории Казахстана и то, во что она превратилась сейчас – в место, где людям не позволено находиться коллективно». Медникова же вспоминала о неудачных попытках ее организации в коалиции с другими общественными объединениями продвигать поправки в закон, «запрещающий нам свободно выходить, не спрашивая у местных властей разрешения».

Оба участника этой своеобразной медитации убеждены в том, что власти зачастую несоразмерно реагируют на волеизъявление граждан – в какой бы форме оно ни происходило. Медникова рассказывала о том, как во время мирных митингов полицейские ожесточенно вырывают из рук митингующих плакаты, Нурмаков размышлял о последних резонансных событиях.

«Я считаю, что последние события – последние протесты, связанные с девальвацией, последующий арт-перфоманс с трусами – хоть и отличались тематикой, объединены тем, насколько непропорциональна в данных случаях была реакция государственного аппарата, насколько действующее законодательство ограничительно в отношении абсолютно простых вещей, которые гражданам должны быть доступны», - говорил политолог.

Не дождавшись окончания заявленного часа, на который и была рассчитана гражданская акция, Медникова своего коллегу покинула, предложив и ему завершить ее. Нурмаков, не колеблясь, заявил, что будет оставаться на площади еще на протяжении положенных 15 минут, выразив надежду на то, что кто-нибудь еще все же придет его акцию поддержать. Однако этому не суждено было сбыться, и уже спустя некоторое время Нурмаков рассказывал о том, к чему он пришел по истечении этого часа.

Под громкие звуки проезжающих мимо снегоуборочных машин и оживленные разговоры убирающих на площади снег сотрудников коммунальных служб, гражданский активист излагал свои мысли:

«На исходе этого часа я понял, что для того, чтобы это право осознать, понять и начать им пользоваться, нужно осознать его необходимость. С помощью права на свободу мирных собраний люди собираются не просто для того, чтобы собраться – они пытаются тем самым отстоять другие свои права. И если необходимости в этом значительная часть общества не видит, то тогда, наверное, и право это не нужно. Если люди собираются только из-за обиды за понесенные ими материальные издержки, то это, конечно, не совсем то, что двигает гражданами, которые хотят что-то от государства, хотят что-то сделать самостоятельно».

На вопрос о том, не огорчен ли он, что практически никто его в этот раз не поддержал, выйдя вместе с ним на площадь, Нурмаков уверенно заявил: «Нет, я этого в принципе ожидал. Я пришел сам. Это было просто мое желание, и я понимаю, почему я один сегодня. Своей цели я достиг. Я пришел сюда подумать и кое-что надумал».

В 14:00 на площади не оставалось уже ни одного участника медитации по праву казахстанцев на свободу мирных собраний.

Патрульного постового все еще не было на месте, случайные прохожие спешили по своим делам, а коммунальные службы города продолжали активно расчищать Монумент Независимости от непрекращающегося снега...