V: Давайте начнем с главного, как вы сейчас оцениваете ситуацию с приютом?

-Данный период в жизни приюта – для нас не является самым плохим, скорее всего, к его определению подойдет слово «неправильный». Неправильность касается того беспредела, который происходит сейчас. Я не думаю, что этот беспредел коснулся только нашего приюта. Вот какая ситуация получается: президент говорит, что нужно помогать детям, нужно помогать малоимущим, а тут получается, что сотрудники отдела образования Илийского района, казалось бы, государственного органа, говорят, что пусть детям государство помогает, а не вы…

V: Вы негативно относитесь к государственным приютам?

- Посмотрите вокруг, что творится. Послушаешь наши новости – в этом детском доме детей били, в другом детском доме - самоубийства. А у нас в приюте дети одной семьей живут. Учатся в самых обычных школах, одаренные дети в гимназиях учатся, воспитанники постарше ходят в светские колледжи. Наша главная цель – дать достойное детство ребенку и хорошее образование. В государственных учреждениях, как только ребенку исполняется 18 лет, его выкидывают, а у нас ребенок живет столько, сколько ему захочется в случае, если ему некуда идти и по достижению совершеннолетия. Самая страшная проблема, что дети, которые воспитываются в государственных детдомах, вырастают потребителями, не умеют жить самостоятельной жизнью и считают, что все вокруг им обязаны, и это даже не их вина – иначе они не приучены.

V: Вот вы сказали про светские колледжи, наверное, не зря акцентировали на этом внимание?

- Многие обвиняют меня в том, что я переманиваю в христианство людей. Но я хотел бы сказать, что 50, нет… даже 70 процентов людей, которые помогают мне и приюту являются мусульманами. Они приезжают к нам, оказывают помощь нашим детям и старикам. Наш приют – уникальная практика мирной жизни для всех представителей различных национальностей и вероисповедания. Единственное, что связывает приют с христианством это земля, на которой построен приют и на котором находится храм.

V: Однако слухи о том, ваш приют – это практически секта, где новых «адептов» насильно обращают в христианство, все-таки подогреваются вашими оппонентами…

- Эти слухи разносят безграмотные люди, которые ни во что не верят, которые и понятия не имеют, как наши воспитанники живут, в каких школах и колледжах учатся. Это - давление со стороны недоброжелателей, для того чтобы запятнать репутацию приюта. Я даже знаю, кто начал разносить эти слухи, это люди, которые просто не хотят работать и помогать тем детям, которые на сегодняшний день оказались у нас в приюте.

V: И кто же это?

- Государственные структуры, в частности - отдел образования Илийского района, обвиняют нас, что мы берем в приют детей без документов. Но, позвольте, где они были все это время? Как они допустили ситуации, в которых у ребенка нет даже свидетельства о рождении? Где они были, когда ребенок в школу впервые пошел в 12 лет? Слухи доходят до бреда: недавно вычитал в Интернете о себе, что теперь я оказывается наркоман, с чего вдруг? Ответ прост – отец Софроний бледный и худой, значит он наркоман. Пусть обо мне говорят что хотят, но как у них повернулся язык сказать, что монах детей насилует? Это - маразм, это - нечеловеческое явление...

V: Все наслышаны о том, что одна из ваших бывших воспитанниц сказала о том, что вы ее избили.

- Да, эту девочку я знаю очень хорошо, я воспитывал ее с шестилетнего возраста. А когда ей исполнилось 15 лет, она стала вести себя иначе. У нас в приюте запрещены, к примеру, сотовые телефоны, ну вот представьте, у кого-то есть телефон, а у кого-то нет, не дело же - еще воровать начнут друг у друга. В тот день она надела чересчур броские украшения - в приюте излишества в этом смысле тоже запрещены - не у всех есть эти украшения, зачем сеять зависть в детях? Я ей сделал замечание, мол, сними серьги, будешь носить их в другом месте, когда выходишь за пределы, не здесь. Потом я узнал, как был истолкован этот случай.

V: Если все так, как вы говорите, то зачем отделу образования Илийского района, все это нужно, на ваш взгляд?

- Отделу образования не нужно, чтобы в Илийском районе был приют. Зачем им эти проблемы? Проверять все - это же их работа. Другая причина, как мне кажется, им земля наша нужна. Меня обвиняют в том, что я владею исконно казахской землей, что я россиянин, у меня гражданство российское... Но я всю свою жизнь прожил здесь, и, что важнее - я не воспитываю больше сотни российских детей. Я это делаю здесь, на земле своей матери, которая родилась в Казахстане, которая осталась без родителей, которую воспитали и отогрели казахи. Я чувствую, что это мой долг – воспитывать казахстанских детей, потому что когда-то казахстанские люди вырастили мою мать. Если эта травля не прекратится со стороны отдела образования, акимата, хорошим все это не закончится. Они зацепились за то, что я монах, но на самом-то деле, я здесь работаю как волонтер, как самый обычный человек.

V: Так им нужна земля, но она же не ваша собственность? И даже не собственность приюта, насколько мне известно…

- Да, верно. Земля не моя, земля принадлежит Фонду «Радонеж» и содержится на пожертвованиях частных лиц и благотворительности.

V: Что вы намерены делать дальше, если приют угроза закрытия приюта приобретет более радикальную форму?

- Начнем с того, что сейчас меня лишили опекунства. И что теперь? Дети которые остались без представителей, не получают никакой помощи от государства, ни опекунства у них нет и никакой поддержки со стороны государства, ни финансовой ни другой иной. У нас есть президент, которого мы любим и уважаем, я думаю, он защитит приют. Мы на это надеемся. Я уверен, что он не знает о том беззаконии, что творится здесь. Мы хотим, чтобы сюда в приют приехала правительская комиссия, мы только рады будем им показать, как живут наши воспитанники и жители дома престарелых, так же мы хотим добиться помощи от государства детям, которых представители государственных органов лишили теперь не просто юридического опекуна, но и всякой защиты и поддержки...

Репортаж из приюта Отца Софрония - читайте здесь.