Пустые реформы Токаева

Говоря о прогрессе политических реформ и «кардинальной смене парадигм в общественной политике» инициированных Токаевым, которые «способствуют еще более широкому и активному вовлечению женщин и молодежи в общественно-политические процессы», советник президента Ерлан Карин намеренно вводит общество в заблуждение. Речь идет о новых законах о мирных собраниях и парламентской оппозиции, а также о поправках в закон о политических партиях и выборах. Пакет этих законов власти продают обществу под видом «политической модернизации», хотя в реальности они никак не улучшают ситуацию ни с регистрацией партий, ни с политическим плюрализмом, ни с подлинным представительством женщин и молодежи. А в случае с мирными собраниями, наоборот, накладывают еще больше ограничений на права и свободы граждан.

Потребность взять под контроль и ужесточить организацию мирных собраний появилась в ответ на рост протестных митингов. Также надо помнить, что президентство Токаева началось с массовых задержаний и арестов в дни выборов. Тогда общество не приняло предложенную ему модель преемственности власти и потребовало широких политических реформ. Массовые фальсификации вместе с репрессивными действиями полиции в отношении протестующих обошли все мировые СМИ. Имидж и легитимность власти были подорваны. Более того, международные наблюдатели от ОБСЕ/БДИПЧ, следившие за выборами, были крайне негативны в своих оценках и призвали власти Казахстана провести демократические реформы. Поэтому, чтобы улучшить свое положение и снизить накал критики, как внутри страны, так и на международной арене, режим вынужден был реагировать. Но, поскольку реальные реформы власти проводить не собираются, как и прежде, упор был сделан на их имитацию. Вступив в должность, Токаев крайне размыто обозначил предстоящие реформы, что дало властям возможность выиграть и подготовить ответные действия, не подставляя себя под удар в случае если бы взятые обязательства были бы сразу обозначены очень четко. Для убедительности было анонсировано создание Национального совета общественного доверия (НСОД), где Токаев якобы через консультации с гражданским обществом и экспертами, в инклюзивной и открытой манере разрабатывает пакет реформ.

Расчет властей состоит в том, чтобы новые ограничения по организации митингов подать вместе с другими незначительными изменениями, имитирующих демократизацию общественно-политической жизни страны. Этим власти надеются с одной стороны, создать положительный образ «слышащего государства», с другой - получить дополнительные законные основания недопущения оппозиционных митингов и увеличение наказания за участие в них.

Снижение регистрационного требования для партий

Действующий закон о политических партиях был принят в 2002 году. Этот закон был ответом на раскол в элитах, когда в оппозицию ушли члены правительства и высшие должностные лица во главе с Мухтаром Аблязовым и Галымжаном Жакияновым, обладающие финансовыми и организационными ресурсами. Если раньше у оппозиции не было средств для создания партийной инфраструктуры, например, медиа и региональных представительств, то тогда они появились. Основная цель закона состояла в том, чтобы усложнить процесс регистрации партий. Необходимо было создать бюрократические препятствия для появления оппозиции в легальном поле и через процедуру перерегистрации взять полный контроль над действующими на тот момент партиями. Теперь для их создания требовались не просто значительные, а колоссальные финансовые и организационные ресурсы. Речь шла о миллионных затратах на создание, регистрацию и содержание партий. Повысив требования по членству до 50 000 членов (по 700 членов от каждого региона), власти сделали партии недоступными для общества. Помимо завышенных требований по членству, закон также ввел сверхсложную процедуру регистрации, которая дает властям возможность отказать в ней на любом из ее этапов. К примеру, закон предписывает сперва зарегистрировать организационный комитет (10 человек) и только после получения подтверждения от министерства юстиции разрешает проводить учредительный съезд в количестве 1000 человек представляющих две трети регионов. При этом в законе отсутствуют сроки для проверки документов со стороны министерства юстиции и существует возможность отказа в регистрации из-за малейшей ошибки. Более того, на практике, еще до процедуры регистрации, при сборе подписей и региональных встречах на организаторов могут оказать давление полиция и акиматы, что сводит на нет любые попытки зарегистрировать партию согласно закону.

Хорошо понимая запас прочности этого механизма, в 2009 году, власти без риска для себя снизили регистрационные требования до 40 000 членов (по 600 от каждого региона) для видимости «прогресса» демократических реформ, перед председательством страны в ОБСЕ. Практической пользы для развития политических партий это изменение не имело.

Еще 2002 году офис ОБСЕ/БДИПЧ дал свое разгромное заключение на действующий закон, отметив, что «финансовое и организационное бремя, необходимое для регистрации новой политической партии, вероятно, будет препятствовать развитию активных политических партий… Такое обременительное требование регистрации может вытолкнуть деятельность партии за пределы легального поля в ущерб гражданскому политическому и избирательному процессу… Регистрационные требования этого закона ставят под сомнение полное развитие партий во всех секторах казахстанского общества».

На практике, так и произошло, начиная с 2002 года количество зарегистрированных партий неуклонно снижалось (с 19 до 6). Нормы закона позволяли властям закрывать оппозиционные партии через суд ввиду их несоответствия требованиям закона, а новые просто не регистрировать. Сейчас регистрацию имеют 6 партий, все они, включая Нур Отан, являются техническими и обсуживают сложившуюся авторитарную политическую систему.

Поэтому предложение Токаева снизить регистрационные требования до 20 000 членов является еще одной пустой мерой. Она не затрагивает основы ограничительной системы, которая позволяет властям контролировать партийное поле и регистрировать только угодные партии. Подлинная реформа, направленная на развитие независимых и устойчивых партий, требует полной отмены действующего закона и репрессивной практики в области регулирования политических партий. Создание и регистрация партий не должны быть неподъёмным бременем для общества, а сами партии не должны служить барьером к участию в выборах для лиц, которые хотят самостоятельно баллотироваться в парламент или местные представительные органы.

Квоты для женщин и молодежи

Другой инициативой Токаева является обязательная 30% квота для женщин и молодежи в избирательных списках политических партий. Квоты - это один из механизмов продвижения гендерного равенства в представительных органах. В мире существуют два типа квот: обязательные (на уровне закона) и добровольные (когда партии принимают на уровне внутренних правил). Однако, и это самое важное условие, все квоты работают и эффективны только при наличии демократических выборов, политической конкуренции и развитой партийной системы. В условиях Казахстана, где партии являются техническими атрибутами авторитарного режима, а выборы тотально фальсифицируются квоты - бесполезная вещь. Этот механизм не будет работать, так как нет среды, куда он функционально должен быть встроен.

Даже с технической стороны поправка Токаева бессмысленна. Согласно закону, партии обязаны выставлять списки кандидатов согласно квоте, но не обязаны распределять места согласно квоте, в случае их прохождения в парламент. В конечном счете, руководство партии будет решать, кому дать место, а кого оставить вне парламента и маслихатов. Поэтому предлагаемый механизм квот является формальной уступкой международному сообществу, призван создать видимость движения страны в сторону гендерного равенства и больших возможностей для женщин и молодежи.

Сегодня скандинавские страны являются лидерами в вопросе продвижения гендерного равенства. Однако, в Дании вообще нет механизма квот, а в Швеции и Норвегии действуют только добровольные квоты, которые принимаются каждой партией самостоятельно. Успех этих стран объясняется наличием представительной демократии, которая является ключевым фактором для эффективного продвижения гендерного равенства. Иными словами, путь к успешному участию женщин в политике, как и случае с различными меньшинства, проходит сперва через демократические выборы. Именно демократия является здоровой политической основой, в которую можно внедрять квоты чтобы создать дополнительные стимулы для участия женщин и меньшинств в политике.

Парламентская оппозиция

В Казахстане оппозиция маргинализирована и вытравлена из легального поля. Она не имеет зарегистрированных партий и не может бороться за власть через выборы. Что касается парламента, то он утратил свою значимость и не представляет независимую законодательную власть. На деле он лишен своих главных функций – исключительного права разрабатывать и принимать законы, контролировать бюджет и осуществлять надзор за правительством. Cо стороны международного сообщества как раз указывается на чрезмерную «консолидацию политической власти, [которая] препятствует развитию подлинного политического плюрализма» и институтов демократии.

Чтобы вывести себя из-под критики и создать видимость политического плюрализма, власти вспомнили про старый проект парламентской оппозиции, который в свое время безуспешно пытался продать во главе ОСДП Жармахан Туякбай. Затея очень проста, одна из технических партий – «Ак Жол», ОСДП, КНПК или новая - должна занять роль «оппозиции» в парламенте и по строго оговоренным правилам имитировать деятельность в безопасных для режима условиях. По схожей схеме в свое время отработал Гани Касымов только в качестве одиозного кандидата в президенты и лидера Партии патриотов, а также Алихан Байменов, который расколол «Ак жол» и прошел в парламент в 2004 году. Все эти персонажи удачно встроились в отлаженную систему патронажа власти, каждый отыграв роль потешной оппозиции.

Мирные собрания

Столкнувшись с ростом оппозиционных митингов в ходе президентских выборов и в течение всего последующего года после них, режим ощутил реальную угрозу потери контроля над ситуацией. Исходя из этого и была инициирована разработка нового закона о мирных собраниях. Через новый закон власти с одной стороны хотят изолировать и пресечь по возможности митинги, а с другой - увеличить наказания за участие в них.

По замыслу, большие штрафы вкупе с удвоенным сроком ареста должны служить дамокловым мечом для простых граждан и сократить количество желающих принять участие в несанкционированных митингах оппозиции. Так, новый закон за участие в митинге без разрешения акимата предусматривает штраф в 30 МРП или арест до 15 суток (в старом законе - 20 МРП и 10 суток). Для того чтобы минимизировать значение протестов и снизить их влияние на общественное мнение, законодательно закрепляются специальные места для их проведения. Скорее всего, такие места будут максимально отдалены и изолированы от мест, связанных с властью, к которой такие протесты должны и апеллировать. Теперь все митинги вне специализированных мест считаются незаконными. В этом отношении ограничения приобрели более унифицированный вид в рамках одного закона. Ранее такие места отводились на уровне решений маслихатов.

Главное требование общественности строилось на том, что митинги должны носить уведомительный характер, а их регулирование - соответствовать международным стандартам прав человека. В ответ на это власти пошли на уловку, заменили слово разрешение в тексте закона на согласование при сохранении разрешительной системы. Так, согласно закону, участие в мирном собрании без подачи «уведомления» или согласования с властями - незаконно.

Несмотря на критику со стороны Верховного комиссара ООН по правам человека, директора БДИПЧ/ОБСЕ и других международных организаций, закон был подписан Токаевым. Поставленные для себя задачи власти выполнили, а для размена с международным сообществом будет использовано положение закона, разрешающее одиночное пикетирование вне специализированных мест и без «уведомления».