Революционное богатство

Как сказал бы Тоффлер, когда-то предсказавший появление интернета, кабельного телевидения и персонализированных услуг, наблюдаемый нами кризис власти является прямым результатом «эффекта десинхронизации» систем, свидетельствующим, насколько безрассудно мы относимся к одной из самых важных универсалий в жизни, а именно — времени.

У каждой эпохи, каждой общественной системы – свои отношения со временем. Тоффлеры напоминают о трех главных цивилизациях – аграрном, индустриальном и современном наукоемком обществе. Все три фундаментально отличаются своим образом жизни, темпом перемен и критериями истины. Тоффлеры добавляют к ним еще один критерий – структуру богатства. Так, аграрная цивилизация или Первая волна системы богатства, как они ее называют, основывалась на выращивании продуктов и зависела от внешних условий и циклов природы. Вторая волна — на владении природными ресурсами, массовом производстве продуктов, индустриальном подходе и бюрократии. Третья волна богатства – на интеллекте и знаниях, развивающихся в геометрической прогрессии, на которые, в отличие от полезных ископаемых, невозможно наложить монополию.

Что значит «эффект десинхронизации» и как он проявляется в современных условиях? Тоффлеры приводят такую метафору (на примере США начала 2000-х): представьте, что жизнь – скоростное шоссе.

По нему быстрее всего (100 миль в час) несутся бизнес, технологии и финансовые системы.

От них немного отстает гражданское общество в лице активистов, НПО, федераций и ассоциаций (90 м/ч).

За ними – институт семьи (60 м/ч), претерпевший большую трансформацию со времен аграрной и индустриальной эпохи: от многодетной патриархальной семьи до узаконенных гомосексуальных союзов.

В хвосте еле шевелится система образования (10 м/ч).

Замыкают шествие политические структуры (3 м/ч) и законодательная система (1 м/ч).

И тут возникает резонный вопрос – может ли, например, образовательная система, двигающаяся со скоростью 10 миль в час, готовить выпускников для работы в компаниях, чья скорость составляет 100 миль в час? Может ли политический режим, двигающийся еще медленнее или не двигающийся вообще, возглавить перемены?

«Вот почему многие наши основные институты являются нефункциональными — они не соответствуют ускоряющемуся темпу, которого требует экономика, основанная на науке. Иными словами, правительства сегодня находятся в конфликте с самим временем», пишут Тоффлеры.

Особенно авторитарные, чьи корни уходят в индустриальную эпоху – помешанные на пирамидах власти и механической синхронности бюрократических систем, когда все исполнители должны маршировать в ногу.

Однако люди и человеческие сообщества — на самом деле открытые и динамичные системы, несовершенные и хаотичные. Внутренне мы ясно ощущаем этот конфликт между быстро развивающимся миром и инерцией устаревшего образа мышления, лежащего в основе сопротивляющихся режимов, какие бы гибридные формы они не принимали.

«Современность нуждается в питающих ее обществе и культуре, а общество и культура сотрясаются, если две или три системы богатства (цивилизации) сталкиваются друг с другом». Что мы сейчас и наблюдаем. Wikipedia пишет, что «Беларусь – среднеразвитое индустриально-аграрное государство», но люди в Беларуси, которых я знаю лично – представители IT-сектора и креативных индустрий, социальные предприниматели – исключительно прогрессивные люди, проводники современной цивилизации, той самой Третьей волны богатства.

Почему ситуация в Беларуси вызывает у нас такой наркотический интерес?

Очевидно, мы проецируем эту ситуацию на себя. Как же иначе? Многим из нас очень хочется, чтобы у последнего автократа Европы ничего не получилось. Потому что его «не получилось» будет означать, что у нас всех, живущих уже другой жизнью с абсолютно новыми социальными ожиданиями – в Беларуси, Казахстане, Гонконге (список можно продолжить), – наконец все получится самым наилучшим образом.

Так что же произошло в Беларуси? Если придерживаться темы времени, а точнее признаков современности, то получается любопытный список:

1) «Случайный кандидат». Повторяющийся постулат о том, что «выбирать-то не из кого» в условиях полного отсутствия оппозиции и хоть каких-то альтернативных лидеров, знаком и нам тоже. Светлана Тихановская появилась как черт из табакерки. Женщина, жена блогера, человек без политических амбиций, домохозяйка (!) – разве это оппонент для серьезного политика? Но Тихановская формулирует понятные вещи понятным языком, а он совсем не похож на язык режима – этот номенклатурный лексикон, адресованный воображаемому человечеству и никому конкретно: «граждане», «население», «поручил», «отчитал правительство».

2) Cooptition – это английское слово означает сотрудничество конкурентов. Создание объединенного штаба оппозиции, на мой взгляд, одно из самых судьбоносных решений в общей картине, при этом, совершенно органичное и эффективное. Возможно, «отсутствие политических амбиций» как раз и позволило увидеть новые возможности для общего дела. Снимаю шляпу перед храбрыми женщинами, занявшими место сошедших с дистанции мужей.

3) «Телеграм свергает Лукашенко» – так выглядит цифровая революция. В твиттере бурно обсуждают, как о самом популярном телеграм-канале НЕХТА (на сегодняшний день, около 2,2 млн подписчиков) еще будут писать учебники – о том, как пара двадцатилетних ребят координирует самую масштабную и продолжительную акцию сопротивления в истории Беларуси, позволяя подписчикам наблюдать в режиме реального времени за событиями по всей стране и участвовать в создании актуального документального контента.

4) Полная децентрализация протестов и эффективное функционирование без формального лидера, как это недавно происходило в Гонконге. Вот и Тоффлеры пишут о естественных для нового времени тенденциях к горизонтальным организациям и созданию временных сетевых и альтернативных структур, участники которых синхронизируются друг с другом только на время.

5) Женские марши – я уверена, что именно они заложили основу и стали олицетворением принципиально мирного характера протестов. Намеренно или нет, протестующие применили некоторые из 198 методов ненасильственного сопротивления Джина Шарпа: забастовки и митинги протеста, отказ от поддержки властей, символические общественные акции (вывешивание флагов), забастовки через увольнения, официальные заявления. И на этом фоне: все задокументированные акты вандализма принадлежат силовикам.

6) Взаимоуважение и соблюдение закона: автомобильное движение продолжается, протестующие не дерутся, не ходят по газонам, волонтеры регулируют потоки людей, мусор собран и сложен в специально отведенных местах – усё па-людску!

7) Бессрочная забастовка. Признаюсь, забастовка как метод свержения режима поначалу не вызвала у меня энтузиазма, наверное, потому что я примерила это на нашу действительность – и зря. «В экономике Беларуси с советских времен сохранилось доминирование государственного сектора», и этот сектор огромный и весомый, работающий преимущественно на экспорт. Только оборот «Беларуськалия», крупнейшего в мире производителя калийных удобрений, составляет около 1,5 млрд евро с чистой прибылью 300 млн евро. Список из более 100 промышленных предприятий, добровольно присоединившийся к забастовке, впечатляет. Филармония поет и тоже бастует.

8) Беспрецедентная солидарность. Прошли выборы – и дальше как во сне: помощь с установкой VPN; списки адресов и паролей от подъездов, где можно укрыться от преследования; оставленные медикаменты и вода для протестующих; снятые пароли с частных wi-fi сетей; волонтерская работа; Фонд солидарности, помощь в трудоустройстве жертв режима; обеспечение больниц медикаментами для раненых и пострадавших при задержании; цветы, кофе, вода для протестующих на улицах; транспорт для возрастных рабочих; бесплатные услуги СТО; питание для участников забастовок; помощь психологов, адвокатов…

9) Никакого намека на иждивенчество. О чем белорусы просят Илона Маска в твиттере и в петиции на change.org? Чтобы он провел в Беларуси бета-тестирование спутникового интернета Starlink от SpaceX. Кстати, кому-нибудь из вас в твиттере хоть раз ответил Токаев? А Илон Маск отвечает.

10) Солидарность в мире. Многие люди могли никогда не слышать о Беларуси, но интуитивно все понимают, что стагнация, пытки и КГБ никак не вписываются в современную жизнь. Евросоюз не признал результаты выборов и готовит пакет санкций и программу помощи участникам забастовок. То, что Лукашенко продолжает навязчиво повторять о следах агентов влияния из-за рубежа, спишем на риторику ушедшего времени, его советскую привычку. А еще мне очень стыдно, что Казахстан так торопился с поздравлениями, что проявил солидарность с проигравшим кандидатом.

Да, это новейшая энциклопедия гражданской солидарности. И невероятной подлости со стороны силовых структур. Когда я смотрю и читаю подробности о том, как на улицах зверствовали силовики, как изощренно пытали людей в СИЗО, у меня выступает ледяной пот. Это в традициях Беларуси, России, Китая, США и многих других стран. Такие явления как «силовики» и «карательная система», объединяющие и легально трудоустраивающие маньяков, психопатов и садистов, которые, получая карт-бланш, принимаются с энтузиазмом калечить и насиловать людей, должны приравниваться к особо тяжким преступлениям против человечества. Очевидно, что в 21 веке «реформа МВД» нужна всему миру – и чем быстрее, тем лучше.

Как написали в соцсетях, белорусы – «единственная нация, которая хочет свергнуть режим кровавого диктатора с помощью массовых порядков».

Что в этой ситуации, на мой взгляд, не понимает или сильно обесценивает Лукашенко, так это значение человеческого капитала. Человеческий капитал – не просто «народец», а совокупность интеллектуальных способностей, знаний и навыков человека, самый главный инструмент развития инновационной экономики и культуры жизни. О человеческом капитале Беларуси лучше всего расскажут фотографии (взяты из открытых источников).

Сегодня, когда скорость генерации идей и обмена информацией становится настолько быстрой, а профессии меняются как перчатки, все чаще говорят о важности гибких навыков (soft skills), которые и определяют потенциал развития человека, коллективов и целых систем – это способность к эмпатии, навык коммуникации, эмоциональный интеллект, креативность, критическое и проектное мышление, умение работать в команде, способность к самоорганизации, ответственность и умение оценить последствия своих решений. То самое «революционное богатство», о котором пишут Тоффлеры – это новые ценности, которые люди производят добровольно, без денег. Такие ценности разделяются и создаются открытыми обществами в состоянии полной синхронизации с текущим временем, его культурными и социальными явлениями. Без этого, согласно Тоффлерам, не может существовать экономика будущего, то есть, нашего наступившего настоящего.

Самая красивая революция в мире, к сожалению, еще не закончена. Но время продолжает ускоряться. Невероятно, как многому Беларусь, а вместе с ней и мы, научились всего за 10 дней!

Меня еще ждет 200 страниц «Революционного богатства» и мне бы очень хотелось, чтобы заторы на белорусском скоростном шоссе были устранены раньше, чем я закончу книгу.