Парадоксальный кинематограф

Середина лета запомнилась кинематографистам Казахстана томительным ожиданием результатов конкурса кинопроектов, который проводит Государственный центр поддержки национального кинематографа (ГЦПНК) для распределения бюджетных средств на производство кино. Последний конкурс запомнился громким заявлением киноведа Салтанат Еркин о выходе из экспертного совета при ГЦПНК. Она заявила, что ее «изумляют и вызывают отвращение методы работы руководства». Но спустя месяц никаких конкретных комментариев ни со стороны Еркин, ни со стороны уполномоченного органа по поводу этого заявления не последовали.

Прошедший конкурс кинопроектов стал четвертым по счету с момента принятия закона «О кинематографии Республики Казахстан» в 2019 году. Однако система, которая создавалась для введения принципа прозрачности, из года в год становится все более непрозрачной и порождающей большие сомнения. И, если учитывать, что в среднем на кинематограф ежегодно выделяется не менее 6 млрд тенге, то уже третьему (с момента принятия закона о кино) министру культуры и спорта, отвечающему за все это, важно задуматься об упорядочивании работы кинематографа.

Первый питчинг проектов состоялся в 2019 году и прошел вразрез с принятыми в том же году правилами. Заявки на конкурс принимали буквально одну неделю, а после приема сразу же объявили защиту проектов, не дав членам экспертного совета шанса ознакомиться со сценариями. Экспертный совет составили в основном почетные члены союза кинематографистов и управленцы киностудии Казахфильм. Но что и по какому принципу отбиралось ими неизвестно по сей день, поскольку вскоре после его проведения произошла смена министра культуры и председателя правления ГЦПНК. Результаты питчинга были объявлены уже при новом руководстве. В тот год государственную поддержку получили 18 фильмов, два из которых − «Нартай» и «Возвращение учителя» − в последующем стали объектами коррупционного скандала, а еще два, получив часть бюджетных средств, так и не завершены по сей день.

Прием заявок на второй питчинг объявили в том же 2019 году, дав при этом больше времени на подготовку необходимого пакета документов и на изучение сценариев экспертами. Защита проектов состоялась в феврале 2020 года. Однако пандемия наряду с серией скандалов с проектами 2019 года привели к переносу оглашения результатов, так же как и их запуска. Во втором питчинге государственную поддержку получил 41 проект, однако, три документальных фильма были исключены из числа победителей уже после оглашения результатов. И если в одном случае - по весьма трагической причине – смерти режиссера от коронавируса, то два других − в связи с желанием творческой группы сменить компанию поставщика – киностудию «Казахфильм», в которой за время ожидания поменялось руководство в полном составе. Видимо, принцип «кто не с нами, тот против нас» являлся основополагающим для министерства культуры, как раз назначившего новую команду. А два проекта известного документалиста – Асии Байгожиной − без каких-либо извинений и переговоров были исключены из списка победителей. За всем этим остались незамеченными отдельные запуски кинопроектов детей представителей творческой интеллигенции, о которых эксперты в кулуарах говорили, что против них было абсолютное большинство членов комиссии, но никто не решился задавать неудобные вопросы по результатам защиты вслух.

Третий питчинг, проведенный осенью 2021 года, и вовсе стал образцово-показательным в смысле «Как делать не нужно», разлетевшись на многочисленные мемы в соцсетях. Экспертным советом в тот раз выступил достаточно внушительный состав из заслуженных деятелей отечественной культуры, мастеров академии искусств и руководящего состава ГЦПНК. Мастера усердно продвигали свои собственные проекты, не стесняясь расталкивать локтями собственных студентов и активно критиковать их мастерство. При этом они не задумывались, что если вчерашний студент академии Жургенова, где все эти мастера преподают, не умеет снимать кино, то, значит, сами мастера слабые, малознающие и малоумеющие, и не научили их делать это. Чего только стоило заявление председателя правления ГЦПНК Есетжана Косубаева: «Вы, молодые, не должны спекулировать темой коррупции. <…> Есть более мастеровитые руки, которые пропустили коррупцию через себя». Оно выглядело крайне абсурдным, но уместным, если учитывать, что среди экспертов был и осужденный ранее за хищение государственных средств заслуженный деятель, а среди участников − его подельник по тому же делу.

Как итог, после полугодового ожидания и очередной смены министра культуры результаты этого крайне сомнительного питчинга были отменены в марте 2022 года. Но официальной причиной отмены стало введение условия обязательной финансовой устойчивости к компаниям поставщикам, что в свою очередь вызвало вполне обоснованную волну критики со стороны кинематографистов-участников, которую, впрочем, уполномоченный орган снова проигнорировал. Вскоре был объявлен прием заявок на следующий, четвертый по счету конкурс проектов, исключительно для финансово устойчивых компаний. Таковыми могли быть признаны только компании, имеющие денежный оборот в течение трех лет предшествующему году (т.е. как минимум четырех лет) в размере не менее половины от суммы планируемого договора. Фактически участвовать смогли только монополисты кинопроизводства, начавшие свою деятельность до принятия закона о кинематографии. Либо же те, кому удалось запустить свой проект на самом первом питчинге или же кто был субподрядчиком на киностудии Казахфильм. Таким образом, для нового и свежего поколения самостоятельная дорога в большое, полнометражное кино оказалась закрыта. Для них остались лишь короткие метры, которые никогда не дойдут до массового зрителя.

Четвертый конкурс, результаты которого были объявлены 22 июля 2022 года, не запомнился ничем примечательным. Стандартные проекты на стандартной защите, со стандартными вопросами от членов экспертного совета. И несмотря на то, что до самого конкурса руководство неоднократно заявляло о запрете на подачу проектов самими экспертами, этот запрет остался лишь пустыми словами. В списках победителей мы видим проект, автором сценария которого стал эксперт Ерлан Тулетаев. А компания-производитель носит имя одного из руководителей ГЦПНК «ADAY PRODUCTION Анимациялық Орталығы», чьим бессменным руководителем является супруга генерального продюсера ГЦПНК.

Если посчитать запуски предыдущих лет, то сегодня ГЦПНК имеет внушительную коллекцию фильмов разных жанров и направлений. Однако, на экраны вышло лишь 9 из них. Судьба остальных 48 неизвестна. Все компании, положившие на полку свои собственные фильмы, в этом году, являясь финансово устойчивыми, вернулись на конкурс за очередной порцией государственных денег, видимо, уже забронировав место на полке.

Введение требования о финансовой устойчивости компаний привело к тому, что многие не смогли самостоятельно подать заявку, вынуждая продюсеров искать более «устойчивых» коллег. Но и не только коллег, а любые иные финансово устойчивые организации, вне зависимости от направления их деятельности. В противном случае им пришлось бы вовсе отказаться от участия в конкурсе. Если смотреть на список участников, то среди ТОО, производящих непосредственно кино, можно встретить и фармкомпании, продавцов автозапчастей и оптовых торговцев «широкого ассортимента товаров без какой-либо конкретизации».

Там же можно обнаружить и компании, чьи имена связаны с громкими коррупционными скандалами в сфере кинематографии. Например, в 2020 году вспыхнул скандал вокруг ТОО TANARIS Production, которое по заказу КазНУ имени аль-Фараби в 2018 году начало производство документального фильма «Возвращение учителя». В 2019 году на этот же фильм режиссер Сергей Азимов получил средства от ГЦПНК, которые успешно освоил. После вмешательства антикоррупционной службы деньги были возвращены в бюджет, фильм оказался на полке, а Азимов, спустя год, снова подал заявку на конкурс проектов и стал победителем, добившись запуска.

Финансовая устойчивость, например, «кирпичного завода» в контексте производства кино на сегодня самое главное достижение реформирования киноиндустрии, при полном отсутствии регулирования кинопроката. Все так же, как видится, деньги будут переводиться на фильмы, подлежащие простому складированию. И вряд ли они принесут мировую славу казахстанскому кино. Такой цели, видимо, нет ни у Минкультуры, ни у ГЦПНК. Цель в потреблении бюджета, а не в создании условий для производства киношедевров или хотя бы интересного зрителям кино.

В мире не так много стран, которые бы выделяли средства на развитие собственного кинематографа. Однако, как и во многих других отраслях нашей страны, хорошую идею портят чудовищным исполнением. Создание ГЦПНК было отличной идеей, которую испортили управленцы. Принятие закона о кинематографии было необходимостью, но абсолютная халатность уполномоченного органа привела лишь к принятию слабого закона. Требование о финансовой устойчивости при госзакупе услуг по кинопроизводству очевидно не привносит никакого прогресса в киноискусство, а, напротив, ведет к поддержке монополистов, и исключает конкуренцию во всех ее проявлениях.

Отсутствие требований к кинопроизводителям и ГЦПНК (имеющему даже специальный отдел дистрибьюции) об обязательном выпуске в прокат фильмов после окончания их производства приводит исключительно к потреблению бюджета. А на что он будет расходоваться, зритель так может и не узнать, поскольку фильмы в основном отправляются на полку. К слову о прокатчиках, которые не жаждут выпускать на экраны кинотеатров отечественные фильмы, радея за Голливуд. Без усиления требований к ним о прокате наших фильмов с установлением процента экранного времени, обязательного к соблюдению, отечественное кино еще долго будет пылиться на полках.

Именно эти вопросы должны найти свое разрешение при реформировании киноиндустрии на законодательном уровне. Руководству ГЦПНК и министерству культуры пора заняться реальным развитием и популяризацией казахстанского кино.