Контроль над женским телом

В 1973 году в США произошло историческое событие в плане репродуктивных прав женщин — Верховный суд закрепил конституционное право женщин на аборт. Это постановление было исходом судебного дела Роу против Уэйда, начатого в 1969 году. Джейн Роу — это юридический псевдоним на тот момент 21-летней Нормы Маккорви, матери двух детей, которая не могла позволить себе третьего ребенка. Она хотела прервать беременность, но в Техасе, где она жила, закон разрешал аборты только в случае угрозы жизни матери. Генри Уэйд был окружным прокурором Далласа, который способствовал принятию этого закона, и против которого и подала в суд Маккорви. К моменту принятия решения Верховного суда Маккорви уже родила девочку и отдала ее на удочерение. Тем не менее это решение в течение 50 лет обеспечивало женщинам США доступ к безопасным абортам, несмотря на непрекращающиеся попытки отменить его. 26 июня 2022 года это все-таки произошло — в деле «Доббс против Джексонской организации женского здоровья (Dobbs v. Jackson Women’s Health Organization)» Верховный суд США большинством голосов (6 против 3) постановил, что Конституция не предоставляет права на аборт.

То, что сейчас происходит в Америке с репродуктивными правами женщин, напоминает сериал «Черное зеркало», то есть это что-то настолько невообразимое, что невозможно в это поверить. Особенно учитывая то, что США многим кажется райским местом, а Голливуд успешно поддерживает этот миф. В данном материале я бы хотела порассуждать о ситуации с репродуктивными правами женщин в США и Казахстане. Почему именно женщин? Потому что именно женский организм переносит все изменения, связанные с зачатием, рождением, вынашиванием или невынашиванием плода, и даже в самых равноправных союзах основная масса труда по уходу за ребенком ложится на женщину). Почему именно эти страны? В Казахстане я с 2017 года исследую тему доступа молодежи к половому просвещению и выступаю за право молодежи защищать свое сексуальное и репродуктивное здоровье. С того же года я пристально наблюдаю за политикой США, а переехав сюда на время, не могу не сравнивать и не проводить параллели между двумя странами. Особенно учитывая шокирующий откат и откровенную дискриминацию женщин в самой богатой и влиятельной стране мира. Однако, прежде чем углубиться, остановимся на определении «репродуктивные права». Самая доступная, на мой взгляд, формулировка: «Репродуктивные права – это класс прав человека, связанных с репродуктивным здоровьем и телесной автономией. Они могут включать право на планирование семьи, использование контрацептивов, получение полового просвещения в школах, прерывание беременности, и доступ к услугам репродуктивного здравоохранения. Юридически пределы этих прав могут очень сильно различаться по миру».

Решение в деле «Доббс» моментально повлияло на право американок на телесную автономию и доступ к услугам здравоохранения. 22 штата уже имеют законы и конституционные поправки, либо полностью запрещающие искусственное прерывание беременности, либо накладывающие определенные препятствия в доступе к этой услуге. В 13 штатах существуют так называемые триггерные законы по ограничению доступа к абортам, которые были приняты в ожидании отмены решения Роу против Уэйда и вступают в силу незамедлительно, либо через определенное время после отмены. Например, в штате Арканзас вступил в силу «Арканзасский Акт по защите человеческой жизни» 2019 года. Он запрещает аборты во всех случаях, кроме тех, когда жизнь матери под угрозой. За проведение или попытку проведения процедуры медработники могут получить до 10 лет тюрьмы и/или штраф в размере 100 000 долларов. В штате Индиана акушер-гинеколог, осуществившая аборт для изнасилованной 10-летней девочки, подвергается массированной травле со стороны политиков, национальных СМИ и генерального прокурора штата. Между тем девочке пришлось приехать из штата Огайо, где аборты запрещены уже после 6 недели беременности. С 15 сентября 2022 года в Индиане вводится абсолютный запрет на аборты. Даже при наличии вышестоящей Федеральной Конституции в каждом штате США есть своя конституция и свои законы, поэтому и к репродуктивным правам отношение разное и зависит от того, управляется ли штат в данное время демократами или республиканцами.

Около дюжины штатов, в том числе Огайо и родной штат Нормы Маккорви — Техас, делают незаконным прерывание беременности после 6 недели. Согласно «Техасскому закону о сердцебиении» любое частное лицо может подать в суд на тех, кто «помогает или поощряет» женщину, которая хочет сделать аборт после 6-ой недели беременности в штате Техас. Помощниками могут считаться и таксист, подвезший ее до клиники, и родственники, давшие ей деньги на процедуру. Такая позиция фактически означает полный запрет на аборты, т.к. многие женщины даже не подозревают о беременности на этом сроке.

Еще до отмены исторического решения исследования демонстрировали, что в штатах с более ограничительными законами, показатели материнской и детской смертности были выше, чем в штатах с более свободным доступом к абортам.

В то же время данные экономических исследований свидетельствуют, что чем строже ограничения в доступе к прекращению нежелательной беременности, тем меньше шансов у родителей выбраться из бедности, а у детей — получить образование.

В чем же причина столь напористого сопротивления возможности американкам распоряжаться своим телом? Профессор истории и гендерных исследований Кристин Кобес Дю Мез рассказывает, что после постановления Роу против Уэйда тема запрета абортов получила очень хорошие перспективы для политической мобилизации, чем и воспользовались консервативные евангелисты, начав выстраивать мощное политическое движение. Они опирались на идеи «семейных ценностей» и того, что главное призвание женщины в том, чтобы быть женой и матерью, а доступ к абортам грозит нарушить этот социальный порядок.

Экспертки по доступу к репродуктивным правам утверждают, что если раньше символом подпольных абортов была металлическая вешалка, которой женщины пользовались чтобы спровоцировать выкидыш, то с развитием медицины и технологий главный риск составляют преследования со стороны правоохранительных органов. К сожалению, США – далеко не единственная страна, криминализующая аборты. В Эль Сальвадоре действует абсолютный запрет на аборты, т.е. даже в случае инцеста, изнасилования, угрозы жизни беременной женщины, аборт или выкидыш могут посчитать убийством с отягчающими обстоятельствами и осудить женщину на срок до 50 лет. По статистике за эти надуманные преступления чаще всего осуждаются девушки в возрасте 18-25 лет. Известен случай, когда в 2008 году женщину осудили на 30 лет за то, что у нее случился выкидыш. Два года спустя она умерла в тюрьме от лимфомы Ходжкина из-за отсутствия адекватного лечения.

Все эти сантименты о «семейных ценностях» звучат знакомо, не правда ли? Иногда мне кажется, что лучше вообще не поднимать эту тему, чтобы не привлекать внимание мракобесов, которые тут же начнут вмешиваться в политику и давить на государство.

Давайте разбираться, как обстоят дела с репродуктивными правами женщин в нашей стране. Именно в плане законодательного обеспечения прав женщин распоряжаться своим телом мы очень выгодно отличаемся от США и множества других стран. Карта глобального Центра по репродуктивным правам это наглядно демонстрирует (хотя и не отражает актуальную ситуацию в Туркменистане).

Но все же полагать, что репродуктивным правам казахстанок ничего не грозит, было бы наивно. Практически по всему миру идет атака на доступ к репродуктивным правам женщин, и хорошие новости – это большая редкость. В апреле ряд СМИ публиковали короткие заметки о том, как в соседнем Туркменистане женщинам запретили наращивать ресницы и ногти, колоть ботокс и использовать другие косметические процедуры, при этом либо полностью игнорируя, либо в самом конце упоминая практически полный запрет на аборты. Ранее в Туркменистане было законно прерывать беременность до срока в 12 недель, но в 2015 году этот срок законодательно сократили до 5 недель, по сути не оставив женщинам шансов прервать нежелательную беременность, т.к. узнать о ней на таком раннем сроке почти невозможно. Этот факт был обнародован только 7 лет спустя. Думаю, этот пример лишний раз подтверждает, что нам нельзя терять бдительности, и мы должны пресекать любые поползновения в сторону репродуктивных прав женщин в Казахстане.

В нашей стране основной документ, закрепляющий репродуктивные права казахстанок – это Кодекс Республики Казахстан «О здоровье народа и системе здравоохранения» от 7 июля 2020 года. Как ни странно, он не содержит определения репродуктивных прав, но приводит понятие репродуктивного здоровья: «здоровье человека, отражающее его способность к воспроизводству полноценного потомства». В статье 79-ой говорится о том, что граждане Республики Казахстан имеют право на свободный репродуктивный выбор, получение услуг по охране репродуктивного здоровья и планированию семьи; предотвращение нежелательной беременности и так далее.

Саму процедуру проведения абортов более подробно регулирует Приказ Министра здравоохранения РК от 09.10.2020 г. «Об утверждении Правил проведения искусственного прерывания беременности и перечня медицинских и социальных показаний, а также противопоказаний для проведения искусственного прерывания беременности». Согласно этому документу, женщина может прервать беременность: до 12 недели беременности по своему желанию, до 22 недели беременности по социальным показаниям и на любом сроке по медицинским показаниям — если есть угроза жизни женщины или плода.

Перечислено 10 пунктов, описывающих социальные показания для прерывания беременности, в частности: смерть супруга во время текущей беременности; пребывание женщины или ее супруга в местах лишения свободы; беременность после изнасилования; наличие в семье ребенка-инвалида; расторжение брака во время беременности; многодетность, несовершеннолетний̆ возраст.

Я думаю, что формально у нашей репродуктивной политики довольно сбалансированный подход, поскольку законодательно защищены наши права на доступ к здравоохранению, охрану материнства, принятие решений относительно рождения или не рождения детей без принуждения и дискриминации. А если люди физиологически не могут иметь детей, то государство обязуется оказать посильное содействие с применением новейших достижений в медицине. Но все мы знаем, что наши законы часто расходятся с делом, и не всегда мы можем защитить свои репродуктивные права, особенно в связи с социальным давлением и ожиданиями относительно потомства.

Скорее всего, каждому знаком человек или вы сами являетесь тем человеком, от которого родители, родня и даже коллеги ожидают или ожидали замужества/женитьбы, детей, множества детей, сыновей и т.д. Дело здесь в культуре и социальных нормах, когда принято считать, что человек, а особенно женщина, без семьи и детей не живет полноценной жизнью. Учитывая нашу огромную территорию и относительно небольшое население, я также понимаю мотивы государства поощрять повышение рождаемости, в конце концов, человеческий капитал — это наиважнейший ресурс на сегодня. Однако, настораживает стремление делать это за счет тех людей, которые отчетливо осознают свое желание не иметь потомства, и тех, кто к этому не готов или не имеет средств. Первое хорошо иллюстрирует статья 151 Кодекса о хирургической стерилизации. В ней говорится о том, что хирургическая стерилизация как метод предупреждения нежелательной беременности может быть проведена в отношении пациента не моложе 35 лет или имеющего не менее двух детей, а при наличии медицинских показаний и согласия совершеннолетнего гражданина – независимо от возраста и наличия детей.

Я лично знаю людей, твердо решивших, что они чайлдфри. Они счастливы, они не видят себя родителями и не желают ими быть. Возможно, они бы пошли на хирургическую стерилизацию, это позволило бы им не тратить деньги на другие средства контрацепции, но пока они не подходят по возрасту. Почему на их стремление контролировать собственные репродуктивные функции накладываются ограничения? Возникает впечатление, что государство хочет использовать любой шанс, чтобы подловить женщину на незапланированной беременности и выжать из нее хотя бы одного будущего налогоплательщика.

Посмотрим на два важных для нашей темы документа: Стратегию гендерного равенства в Республике Казахстан на 2006 - 2016 годы и Концепцию семейной и гендерной политики до 2030 года. Названия этих документов говорят сами за себя — они закладывают ориентиры для развития казахстанского общества в сфере гендерных отношений и семейной политики.

Стратегия гендерного равенства действовала до 2016 года, когда на смену пришла Концепция семейной и гендерной политики, и уже здесь можно заметить разницу в нарративе. Если в Стратегии перед нашим правительством и обществом первыми пунктами поставленных целей были «обеспечение реального равенства прав и возможностей мужчин и женщин», «достижение гендерного равенства в общественно-политической жизни» и в экономике, говорится о репродуктивных правах граждан и молодежи, то в Концепции на первый план сразу выдвигается семейная политика, а достижение гендерного равенства идет в прочной связке с ней. В Концепции постоянный упор делается на репродуктивное здоровье, то есть на способность воспроизводить потомство, но нет ни единого упоминания репродуктивных прав.

Нет определения репродуктивных прав и в Кодексе о здоровье народа, хотя ранее существовал целый Закон «О репродуктивных правах граждан и гарантиях их осуществления», принятый в 2004 году, но утративший силу в 2009, когда были принят первый Кодекс о здоровье народа и здравоохранении. Один из целевых индикаторов Концепции — снижение количества абортов. По нему коэффициент искусственного прерывания беременности на 1000 женщин репродуктивного возраста должен сократиться с 15,3 в 2022 году до 12,0 к 2030 году.

Но в плане действий нет ни одного пункта по просвещению взрослого населения или улучшению доступа к контрацептивам. Зато есть пункт о «поддержке женщин в период беременности, родов и после рождения ребенка, по подготовке к родительству, родам и грудному вскармливанию». Учитывая, что поставлена цель сокращать количество абортов, возникают опасения, что работники здравоохранения могут начать оказывать давление на женщин и девушек продолжать нежелательную беременность. По сути, в Правилах проведения искусственного прерывания беременности Кодекса о здоровье так и написано: «В целях предупреждения искусственного прерывания беременности врачи проводят беседы, направленные на разъяснение морально-этических, психологических и негативных физиологических последствий, возможных осложнений».

Я твердо убеждена, что если мы хотим снижать количество абортов, то делать это надо не запугиванием, уговорами и давлением, а через предупреждение нежелательной беременности. А для этого необходимо обеспечить всеобщий доступ к половому просвещению и контрацептивам. Именно для полового просвещения и был создан проект Uyatemes.kz и чат-бот @Aspanchatbot в Телеграме.

Если углубиться в анализ этих важных документов, то мы увидим постепенное, но все более настойчивое стремление позиционировать женщин в обществе прежде всего в контексте семьи и способности к воспроизводству. Возможности существования женщины как самодостаточной единицы, которая может быть продуктивным членом общества, не являясь женой и матерью, будто даже не существует. То есть такие женщины невидимы для нашего нациестроительства. Что я наблюдаю в наших общественных и политических дискурсах, так это то, что мы в общем-то приветствуем, если женщина активна, занимается бизнесом, наукой, саморазвитием, но только после того, как выполнит свое «главное предназначение» — произведет потомство и желательно при наличии стабильных гетеросексуальных отношений в виде брака.

Аборты всегда описываются как источники высокого риска для здоровья и жизни женщины. Но исследования говорят об обратном: «для женщины вероятность умереть при родах или после рождения живого ребенка выше в 14 раз, чем от осложнений после аборта» (по некоторым данным риск умереть при беременности или родах, чем при аборте выше в 30 раз)». Говоря о безопасных абортах, речь идет о легальных абортах, производимых в профессиональных условиях. Кроме того исследования подтверждают, что количество абортов тем выше, чем строже законы, ограничивающие доступ к ним, и чем ниже доступ к контрацептивам. В 2018 году Институт Гуттмахера опубликовал исследование, в котором отслеживались тренды по репродуктивным правам с 1990 года, и где говорилось, что одно из самых резких падений в сокращении количества абортов наблюдалось в Центральной Азии после распада СССР, когда стали доступны современные методы контрацепции. Всемирная организация здравоохранения также утверждает, что опасны для жизни и здоровья именно нелегальные аборты.

В странах, где идет массированная атака на репродуктивные права под прикрытием религии и нравственности, это уже отработанная схема — придумывать звучные, взывающие к совести и сердцу формулировки — движение Prolife (за жизнь), «единство осознанных КЗ», «закон о сердцебиении», «закон о защите человеческой жизни», «право на жизнь с момента зачатия». Можно иметь разные точки зрения насчет того, когда начинается жизнь — в момент зачатия плода, на определенной неделе беременности или после рождения младенца, но мне хочется привести задачку, которую я как-то где-то вычитала: вы оказались в горящем здании больницы со сломанной рукой и перед вами стоит выбор либо вынести чемоданчик с сотней оплодотворенных яйцеклеток, либо пятилетнего ребенка, оставшегося без присмотра. Что вы выберете? Предлагаю нам всем задуматься над этим вопросом, прежде чем следовать призывам ярых сторонников контроля над женским телом.