Армандо Иануччи, режиссер: «После «Копперфилда» Диккенса читаю Достоевского»

В Алматы пятница, разгар рабочего дня, за окном поют птицы, и солнечные лучи пробиваются сквозь редеющую листву, освещая рабочий стол, на котором разложены ноутбук, смартфон и диктофон. В Лондоне 10 часов утра, Армандо Иануччи настроен на разговор – только что у него завершилось интервью с российским индустриальным изданием, и я первым делом, как это принято в лучших домах Лондона и Парижа, благодарю Иануччи за прекрасный актерский ансамбль в «Истории Дэвида Копперфилда» и озвучиваю следом волнующую казахстанцев проблему:

— В Казахстане все еще закрыты кинотеатры, и мы, к сожалению, не увидим ваш фильм на большом экране. Как вы думаете, что будет с мировой киноиндустрией после пандемии?

— Я планировал показывать этот фильм на больших экранах, я хотел, чтобы люди увидели его и обсуждали, но сейчас даже онлайн-просмотры на стриминговых платформах были бы большой поддержкой для нас. Я беспокоюсь за небольшие кинотеатры, которые показывают независимые фильмы. Это хорошо, что есть независимые дистрибьюторы, но я переживаю, что им будет сложно продолжать свою работу в такой обстановке. Сейчас сложно что-то сказать, я думаю, потребуется еще 6-8 месяцев, прежде чем мы узнаем, как будут обстоять дела.

— В одном из интервью вы говорили, что книги Диккенса впечатлили и Джорджа Оруэлла, когда он описывал Министерство Правды в романе «1984», и Терри Гиллиама, когда он снимал фильм «Бразилия». Сложно ли сейчас сатирикам быть успешными, ведь жизнь сама стала сатирой и в ней столько потрясающих сюжетов?

— Да, я полагаю, что многое из того, что мы сейчас делаем, это просто своеобразное описание действительности. Многое из того, что происходит в мире, настолько невероятно, что мы находимся под большим давлением — как верить во все эти вещи? И роль писателей заключается в том, что они напоминают людям, что почти все происходящее на самом деле реально. Писатели придумывают истории и привлекают внимание к тому, что действительно происходит. Так что в некотором роде они становятся журналистами.

В своих книгах Диккенс освещал важные и серьезные для своего времени темы, рассказывая о них в развлекательном ключе. Тем самым ему удалось привлечь внимание огромной читательской аудитории. Я не то чтобы грезил об экранизации книги Диккенса, я просто хотел делать то же, что и он. Я хотел поместить в центр сюжета героя, который помогает нам понять устройство общества и бюрократию, но при этом сохранить историю человечной. Все это есть в книгах Диккенса.

— В Казахстане мы столкнулись с тем, что большинство зрителей ассоциирует героя Диккенса и вашего фильма с псевдонимом иллюзиониста – это грустная ситуация, когда люди перестают читать книги и классику, в частности. И еще страшнее, когда те самые бюрократы предлагают закрывать библиотеки, где хранится классическая литература.

— Сам фильм снят так, подразумевая, что зрители не читали книгу или же не знают ничего об этой истории. И «История Дэвида Копперфилда» поднимает важные темы, которые, я надеюсь, объединят людей и, возможно, фильм станет причиной, по которой люди вернутся обратно к оригиналу, прочитают больше историй Диккенса или же больше историй того периода.

Я бы хотел этого, потому что я сам вырос, читая много книг, да и сам этот фильм о человеке, который пишет и рассказывает истории.

Чтение историй, пришедших из разных времен и стран и воображения — это фантастический способ объединения с другими людьми, которые даже не обязательно разделяют с тобой одинаковую точку зрения. Сейчас общение стало чем-то дистанционным, и это важно, потому, что сейчас нам нужно протягивать друг другу руки. И сам фильм – это, по-настоящему чествование общества, общения и людей, которые объединяются друг с другом. И это очень важно.

— Вы упомянули людей, которые не разделяют точку зрения. Во время самоизоляции это стало особенно заметно в социальных сетях, где стремительно распространяется культура отмены (cancel culture). Как вы думаете, всегда ли толпа права в своем осуждении?

— Мне уже задавали подобные вопросы, и меня беспокоит, что социальные сети подталкивают нас делиться своим мнением только с теми людьми, которые разделяют наши взгляды. И как только появляется человек, который хочет поспорить или обсудить какой-то вопрос, мы его можем сразу же заблокировать. Мы никогда не сможем убедить человека в своей точке зрения. Для начала мы должны просто уметь с ним поговорить и не кричать на него. Возможно, иногда мы не сходимся со всеми взглядами, но мы должны уметь обмениваться нашим опытом. И меня тревожит, что сейчас люди стараются не взаимодействовать с любым человеком, который с ними не соглашается. И это создает вакуум, все мы знаем, насколько опасным он может быть.

Легко быть жестоким в интернете, потому что ты не находишься в том же самом месте с теми же людьми. И представьте, если бы я сказал какой-то группе в лицо некоторые вещи, которые люди пишут друг другу в твиттере.

— Я читаю вас в твиттере, вы пишете там не только о кино, но и о политике. Твиттер стал своеобразным Гайд-парком для высказывания мнений. У того же президента США Дональда Трампа не один, а два аккаунта. Удостоили бы вы внимания экранизацией твиты Трампа?

— Я предпочитаю не добавлять кислорода высказываниям политиков (смеется). Сейчас политики становятся комиками, комики становятся журналистами. И нужно отдавать себе отчет, что такое трампизм.

— Но в современном мире невозможно быть вне политики или истории. Один из ваших фильмов – «Смерть Сталина». Продолжите ли вы снимать картины на тему политической сатиры именно на историческом материале?

— Безусловно, я всегда нахожусь в поиске темы, я читал про Муссолини, Гитлера и Мао. Это сложно, потому что я определенно хочу начать снимать комедию, но я хочу, чтобы она была предельно честна и не была лишена трагедии. Но и не хочу, чтобы в моих фильмах трагедия чувствовалась слишком мягкой. Это сложно, потому что это требует времени. Но да, я сейчас ищу разный материал.

— «Смерть Сталина» — экранизация комиксов, «История Дэвида Копперфилда» — классического романа, что следующее будет экранизировано вами?

— Я не знаю, у меня есть несколько сценариев. Один из них — комедия, которую я полностью создал сам, она об искусственном интеллекте. Также я всегда наблюдаю за социальными сетями и смотрю, из чего можно сделать историю. Так что пока я не знаю. И вообще я так привык к созданию своих собственных проектов, что я даже не мог представить, что два из моих трех фильмов будут основаны на работах других людей. Тем не менее, я наслаждаюсь этим, поскольку это совершенно потрясающее занятие - брать чужое детище и затем наблюдать, как ты можешь его трансформировать. И это занимает много времени, потому что нужно попытаться сохранить суть оригинала и попытаться понять, что же такого особенного было в нем, что тебе захотелось ответить на произведение, сняв фильм. Это занятие, которое мне нравится. Так что я уверен, что я могу создать еще одну экранизацию. Также сейчас я читаю Джозефа Конрода (прим. английский писатель польского происхождения, мастер морского романа), это писатель, которым я восхищаюсь, еще читаю Достоевского – только начинаю знакомиться с ним и с его работами. Так что да, возможно, я сделаю еще одну адаптацию.

— Комедия из Достоевского? Боюсь, вам этого многие не простят. В постсоветских странах к историческому наследию относятся с уважением. В вашем понимании существуют ли вещи, о которых режиссеру лучше не шутить?

— Я думаю, что шутить можно обо всем, но это зависит от того, как хорошо вы умеете это делать. Я не думаю, что шутки могут быть уничижительными. Мне кажется, они позволяют увидеть некоторые ситуации под новым, удивляющим, ракурсом. Но это должно быть сделано осторожно. Вам нужно тщательно продумать, о чем именно вы хотите пошутить. И вы должны быть уверены, что комедия здесь не уничтожит серьезность, и, в свою очередь, серьезность вопроса не преуменьшит роль комедии. И вам нужно очень упорно поработать над тем, чтобы передать суть такой шутки.

— Из классической литературы сложился стереотип о чопорности и серьезности британцев, даже хмурости. Как вам удается собирать на площадке веселых людей и создавать не просто кино, а целый праздник для души с таким потрясающим актерским составом?

— Спасибо большое, я рад и приму это к сведению. Мы были абсолютно счастливы, когда создавали этот фильм, и я надеюсь, что это заметно во время просмотра. Я всегда предпочитаю нанимать людей, которые счастливы быть частью группы. И они всегда смеются, я имею в виду, что процесс кастинга заключается не только в том, чтобы хорошо отработать свою часть, но и в том, чтобы насладиться тем, что ты являешься частью команды. Я не ищу людей, которые хотят высосать все внимание на площадке, людей, с которыми трудно работать. Они могут быть препятствием при съемках – такие люди мне не нравятся, потому что для меня мои фильмы могут состояться только со счастливыми, открытыми актерами, с расслабленным настроем на площадке. И суть здесь не в том, чтобы убедиться, что человек хорошо прочитал свой сценарий, но и в том, чтобы действительно поговорить с ним, узнать о том, что ему нравится в реальной жизни и какая у него вообще личность.

На съемках фильма «Смерть Сталина у нас сложилась исключительная команда, включая художников по костюмам и оператора. Я подумал, что готов приступить к Диккенсу, собрал команду и спросил у всех: «Что вы думаете о Копперфилде? Да? Тогда его будем снимать следующим!».

Подбирая актеров для «Истории Дэвида Копперфилда», я в первую очередь, думал только о Деве Пателе. Впервые я увидел его в сериале «Молокососы», там он показал свой комедийный талант, после чего я оценил его харизматичность в фильмах «Миллионер из трущоб» и «Лев». Я даже не рассматривал никого другого на роль Копперфилда. Мы встретились с Девом и, чувствую, я огорошил его, заявив: «Я думаю, что ты – Дэвид Копперфилд. Не мог бы ты сыграть эту роль? Пожалуйста…» (смеется). Дев поначалу даже не поверил и переспросил: «Что, серьезно?» Я: «Абсолютно серьезно».У нас были не менее веселые читки сценария, на которых мы с Хью Лори и Тильдой Суинтон обсуждали их персонажей. Тильда генерировала разные варианты акцента Бетси Тротвуд, Хью разыгрывал этюды в образе мистера Дика, уходившего в себя. Тильда и Хью замечательно сработались.

— Похоже, Хью Лори – теперь один из ваших любимых актеров? В сериале «Авеню 5» он играет главную роль. Мы знаем, что сериал продлен на второй сезон. В «Авеню 5» люди надолго оказываются в замкнутом пространстве. Это напоминает карантин, в котором мы все недавно оказались. Повлияла ли пандемия на сюжет второго сезона?

— Мы писали сценарий второго сезона «Авеню 5» на протяжении всего карантина. На многих людей повлияла эта ситуация – клаустрофобия, изоляция, также нехватка управленческих решений, недостаток правды. Люди знали, что многие вещи, которые обсуждались, были неправдой, всплывали различные варианты теории заговоров. И во втором сезоне вы на самом деле увидите прямую связь с этой ситуацией.