«Тайный агент»: memento vivere

В рассказе Андрея Синявского «Ты и я» Николаю Васильевичу кажется, что окружающие его люди, сослуживцы, таинственные тени из КГБ, за ним следят, строя вокруг него невидимую сеть из отчетливо явных негативных последствий – но в конце истории выясняется, что за ним наблюдал и направлял его, беспокоился и заботился о нем на самом деле бог, – и физические фокусы реальности оборачиваются под драматургический занавес рассказа в метафизику словесности. В кинокартине «Тайный агент» («El Agente Topo») Майте Альберди, номинированной в 2021 году на премию «Оскар» в категории «Лучший документальный полнометражный фильм», 83-летний чилиец Серхио оказывается в схожей ситуации симуляции, когда реальность разрывается на до и после, там и здесь, окружение и пустоту: сыщик нанимает пожилого мужчину, чтобы он прожил в доме престарелых три месяца и наблюдал за условиями жизни Сони, дочь которой подозревает работников приюта «Сан-Франциско» в жестоком и невнимательном обращении со своей матерью. Нарративная конструкция произведения, оформившая структуру истории в маркированные конвенции жанра «детектив», выстраивает и прочерченное поле событий, показываемых на экране: есть жертва – предположительно страдающая женщина, обвиняемые – служащий персонал, исследователь – внедренный двойной агент, с одной стороны – такой же клиент соответствующего возраста, с косвенной точки зрения – наблюдающий субъект, отделяющий себя от протекающего в стенах мира, замкнутого и законченного в своей идее. «Тайный агент» – метафильм, сооруженным сюжетом моделирующий саму действительность: стены дома престарелых в нем – рамки жизни, пожилые люди – такие же покинутые назначением и забытые собой судьбы.

Серхио – неустанный сыщик смысла: для него важно выяснить как работает и функционирует terra incognita для homo ludens, по каким признакам определить индивида и отделить его от остальных. По началу фильм имитирует игру, одинаково брошенную для ребенка и старика: еще не окрепший ум нового человека и уже тлеющий разум постаревшей персоны пытается познать пространство – записать имена старушек, найти замкнутую и молчаливую Соню, следить за персоналом, записывать моменты на видео, отправлять отчеты своему начальнику в данном деле. Но постепенно игра в шпионов трансформируется в игру в бисер: выясняется, что с клиентом расследования все благополучно и герой оборачивается по сторонам, общается с людьми и узнает линии пребывания здешних жизней. Выясняется, что за каждым человеком стоят скрытые истории, драгоценные и незафиксированные мемуары мигов, обаятельные в своей миниатюре детали личностей. Миссис Петита сочиняет стихи, миссис Рубира пытается сохранить в памяти лица своих детей и родных, миссис Марта скучает по своей матери, недоумевая, почему она не приходит и норовя убежать к ней.

Персонаж центрального плана, – наряду с героями «Маятника Фуко» У. Эко – сам сооружает себе цель и высвечивает с земли бессмысленности путеводную нитку Ариадны, чтобы оставаться занятым делом в покинутом приюте, где времени, не дающего отвлечься от своего прошлого, слишком много, – и оно обретает человеческий облик, слишком человеческий. Наряду с героем, создатель ленты М. Альберди, соткет из нитей показываемых персонажей и свой киноматериал, – выхваченные лица молчаливо повествуют о безвозвратно ушедшем, наложившее отпечаток на глазах смотрящих: вместе с летним дождем льются и слезы старушек, с поднимающимся каждый день солнцем светятся во время праздников их взгляды. Отобранный повод картины – расследование положения – поглощается более экзистенциально обогащенной материей дней, – это сгусток исследования высвечивает ситуации и случаи. Словно обманки Борхеса, латиноамериканский автор в конечном наблюдении акцентирует волнение не на нарративе, но на героях, оборачивая форму содержанием: как почти во всех произведениях – люди выходят на передний план порядка – со всеми трудностями жития, утешением участи. Показываемый приют – миниатюрная модель мироздания: оставленные молчаливым богом, люди ищут смысл, освещая воспоминаниями темные уголки жизни, где он был потерян: но значение не разделяет желания – дети не посещают своих родителей, бабушек и дедушек, оставляя их в яме забвения. Горькая ясность оголяет нерв фильма.

Все пространство картины – как у братьев Стругацких – давно забытый эксперимент, цель которого никто не в силе постичь и от которого остались лишь следствия: люди блуждают в «бесконечном лабиринте сцеплений» из своих грез, надежд и лоскутков памяти. Фильм – мерцающая иллюзия, в которой кажется, что пожилые люди в кадре – играют, притворяются, придумывают. Однако рефлексии, обложенные мыслями о том, что это не документальное творение, но – сложносочиненное и искусное мокьюментари, осушаются пустыней самой сути: пожилые люди реальны, их бросили, старость никто не отменял. Как и герои Маркеса, которые начали забывать все на свете, напоминая себе, что «Бог есть», многие старушки в «Тайном агенте» – сталкиваются с проблемой памяти, напоминающую обрывочную материю реальности – это и побуждает сомнения о форме фильма, размывая явь и сны, жанры и жизнь. Дублируя похождения героя Синявского, Серхио сталкивается с экстремальными проявлениями ментальности людей: так временами дети, пожилые и душевно больные люди теряют объективную нить, думая, что либо их, либо они преследуют: других людей, призраки своих прошлых деяний, шум и ярость совершенных поступков. Герои исповедуются, рассказывают про себя, говорят. И часто им не важно кому: ведь бог везде – «в каждой музыке – Бах, в каждом из нас – Бог». В конце концов – только и именно он не оставляет их – до конца и до начала. Как говорит Серхио в фильме, – «Одиночество – самое худшее в этом месте». Покинутость из человеческой категории переходит в религиозную: католичество не спасает от Его молчания – хоть он и рядом, но все больше ждет. Рождение – не нами выбранный поступок, не наполненный нашими мыслями и чувствами, не персонифицированное явление, но смерть – иное дело.

Забвение и смерть – еще одни клиенты приюта для престарелых. Они так же рядом, здесь, пьют молоко, созерцают цветы и листья, шелестящие под напором ветра, – вспоминают ушедшее, свою молодость. Поэзия вечного и проза временного – основное развлечение старушек, которым осталось лишь подводить итоги, собирать плоды пройденного, ставить под свет разума подводные камни жизни. Но этим занимаются многие, – возможно, это и есть суть существования. Все люди на земле – тайные агенты, посланные богом, чтобы наблюдать за этим миром, обогащать его, задавать вопросы и сочинять разгадки.

Приют «Сан-Франциско», так же, как и все сотворенное вокруг, пропитан отблесками многих человеческих судеб: и болью неминуемого забвения, и радостью повседневного быта, наполненного небольшими «уколами счастья», вроде дождя летним вечером в синеве надвигающихся сумерек, вкусной еды или стихотворений, и отпечатанными крепко в сознании воспоминаниями о детстве, лице матери и облаках, которые плыли в окнах дома, и горьким осознанием того, что эти моменты уже не вернуть. Все это и есть та драгоценная россыпь, алмазный венец нашего опыта, – как писал В. Набоков, – «пыль, из которой делается самое оранжевое небо», те золотые бусинки переживаний, ради которых и стоит затевать всю игру, топтать землю и разжигать пламя сердца, наполняя наше бытие восклицанием «Memento vivere», – помни о жизни, помни, чтобы жить.

Ближе к концу фильма Серхио исполняется восемьдесят четыре, весь приют празднует его день рождения, к нему приезжают его дети, внуки. Мы видим продолжение пути, смену поколений, – понимаем, что в углу тихой и пустой комнаты неиссякаемо тикают стрелки, омывая берега жизни и смерти: ничего не остановится, всему свое время и своя вечность. Река существования превращается в воду реальности, утекающую из наших рук и на наших глазах, в конце оставляя лишь слезы от познания, чувств и всего нами прожитого, накопленного. Человек рождается плача, и умирает так же. Серхио в финале уезжает из приюта в свой дом, к родным, – и прощается со старушками. Герой опечален этим событием, таким концом. Он пытается быть оптимистом и говорит своим уже подружкам: «Я забираю с собой приятные воспоминания». Серхио нашел новых друзей, разделил с ними радости, познал их горести и счастье. И это – уже немало.

Билеты на фестивальные картины можно купить онлайн