Фотографии Дидара Кушаманова, текст Светланы Ромашкиной
С помощью фотографий Дидара Кушаманова и комментариев руководителя Urban Forum Almaty Асель Есжановой мы хотели бы поговорить об агрессивной архитектуре, которая стала доминировать в современной застройке города. Какое поколение воспитает это бетонное гетто и кто имеет право на вид на горы.
— Для начала я хотела бы сказать, что понятия «агрессивная архитектура» не существует. И я думаю, что это даже логично: ведь сама по себе архитектура и не должна быть агрессивной. Архитектура служит, она не может заявлять. Максимум, когда говорят «агрессивная», ссылаются на музей Помпиду — в плане того, что в историческом центре Парижа вдруг появился инопланетный объект и для всех это был шок, и многие тогда протестовали. Но это больше вопрос эстетический, это визуальное заявление. Феномен, который мы можем наблюдать у себя, это несколько иное. И это не об эстетике, это о комфорте, удобстве, соразмерности человеческому масштабу.
Это посягательство на городскую среду, на среду пешехода, на среду человека.
Мы чувствуем, что от зданий исходит агрессия или неуважение к человеку как к единице — тогда как эта архитектура не посягает на дороги, она не посягает на путь машин. Получается, что есть гигантские здания, в которых максимальное количество полезной площади для продажи или для сдачи, и есть дороги, а между ними — человеческая среда очень фрагментарна. Кто-то может сказать, что мы живем в рыночных условиях, но мы сами не понимаем, насколько эта агрессивная среда формирует наше общество. Эта среда декларирует определенные ценности, она воспитывает следующее поколение по определенным правилам, она подчиняется иным каким-то законам, и эта среда не о человеке. Она не о комфорте, не о гармонии, не о диалоге и компромиссе, она о доминанте, о давлении. В этой подавляющей среде живут горожане и на подсознательном уровне они все равно чувствуют это подавление их свободы перемещения, свободы маршрутов, права на парк, на лавочку, на пандусы.
— Чем это чревато для города, страны?
— Мы получим недовольное несчастное общество людей, которое просто не будет желать дальше созидать и что-то менять или развиваться. Архитекторам, в первую очередь, нужно понимать какую ответственность они несут перед обществом, перед городом. Они несут ответственность не только перед своими заказчиками. И всегда нужно работать в контексте города, с тканью города. Нужны серьезные системные изменения, регулирующие и высоту, и объем зданий. Необходимы стандарты и правила, которые регулировали бы новое строительство для того, чтобы у нас не было хаоса, который мы сегодня наблюдаем. Мы опираемся на СНиПы, приходит заказчик и говорит: «Вот пятно, мой участок, я хочу построить на нем бизнес-центр», и показывает документ, паспорт от управления архитектуры, где говорится, что здание не должно превышать 4 этажей. Потом изучается сейсмическая карта и оказывается, что здесь идет разлом и действительно нельзя строить выше 4 этажей. Но вот этих исходных данных недостаточно для того, чтобы что-то построить. Тогда начинается поиск какого-то компромисса. Да, мы построим 4 этажа, но мы возьмем и застроим там всю площадь. Или мы построим 4 этажа, но высота потолка будет выше.
Нужно говорить о том, к каким уловкам прибегают девелоперы, архитекторы для того, чтобы максимально увеличить коммерческую площадь, получить прибыль. Это очень дикий рынок.
И можно, конечно, сказать: это капитализм! Но при максимальном количестве коммерческой площади убивается желание людей прийти в это здание и заселиться, и тогда приходится снижать аренду. А почему бы не построить что-то крутое, качественное, может быть, небольшое, но люди это обязательно оценят и они будут готовы заплатить на какой-то процент больше. В итоге ты получаешь и ту прибыль, которую ты ожидал и при этом тебе не стыдно за свой проект.
— Какое должно быть ограничение по этажности?
— Мне нравится, что в определенное время в Алматы ориентировались на вид. У каждого должно быть право на горы. Мы сейчас можем уйти в градостроительные вещи и говорить о розе ветров, о проветриваемости, о потоке воздуха. Это тоже серьезный комплекс. Когда мы говорим о гигантских агрессивных зданиях, то нужно помнить, что агрессивны они не только к человеку и городской среде, но и агрессивных к экологии, и к тем, кто находится в тени от этих зданий. Мы не можем постоянно говорить: а на западе делается так, а у нас это так, а в советское время было очень плохо, — надо избавляться от всех наших постколониальных комплексов и от постоянного желания купить западное ноу-хау и это просто взять, применить, поставить. Надо понять, что всё, это не работает!
— Меня удивляет то, что сейчас любой человек имеет доступ к лучшим наработкам в мире. Ему не нужно выходить из дома, чтобы получить представление о том, как грамотно сделать тротуар. Но при этом, когда сравниваешь советскую застройку улицы Ленина и современную застройку, то понимаешь, что в первом случае советские архитекторы, не имея такого огромного багажа, накопленного десятилетиями, это выстраивали лучше. К примеру, на Ленина делали два ряда тротуаров, а на Абая-Гагарина сейчас строят высотки с крошечным тротуаром по Гагарина. Почему произошел такой откат?
— Это вызов современности. С одной стороны, да, можно сказать, у нас есть открытый доступ, мы можем вытащить любую информацию не выходя из дома. А с другой стороны, этот доступ порождает общество дилетантов, которые считают: сейчас посмотрю, как это сделано где-нибудь в Париже и просто применю, и это будет великолепно, потому что если там сработало, почему не сработает у нас? Но это, конечно же, не будет работать. В любом случае надо погружаться в это. Ссылки на какие-то успешные кейсы за рубежом не обеспечат тебе успех у себя дома. Надо всегда думать, искать, тестировать.
— Сейчас власти города и девелоперы готовы к тому, чтобы пересматривать свое отношение к архитектуре?
— Если спрашивать их об этом, они, конечно же, скажут, что всегда готовы. Если спросить по факту, пока очень сложно судить. В мае мы устраивали круглый стол, написали пакет рекомендаций, мы обязательно к нему вернемся в ближайшие месяцы. Состав градсовета так и не пересмотрен, какие-то слушания в рамках экспертов не происходят, центр урбанистики пока только ставит людей в известность, о вовлечении речь не идет, получения обратной связи от горожан нет. Если власть этого не делает, то что мы можем ждать от девелоперов? Сознательного девелопера нет, он не сядет и не скажет: «Здравствуйте, я девелопер и я агрессивно застраиваю Алматы».
— Насколько опасна массовая застройка микрорайонов?
— Есть в первую очередь социальные риски, горожане становятся еще более изолированными, если не предоставляется площадка для того, чтобы люди встречались, взаимодействовали, знакомились и что-то вместе созидали, общество еще больше разделяется на классы. Я помню, пять лет тому назад ТEDx Almaty приглашал социолога Айгуль Забирову, которая говорила, что горожане в Казахстане похожи на 10-этажный дом, где каждый этаж представляет какой-то определенный слой населения и вот внутренние лифты в этом доме не работают. Прошло пять лет и ситуация особенно не изменилась, потому что городская среда и архитектура не способствуют этому. Не создается среда, которая поощряла бы эти лифты и взаимодействие. Мы сейчас запускаем программу совместно с ЮНИСЕФ, где будем говорить о том, как сделать город дружественный ребенку. И один из экспертов, которого мы ожидаем - Дарья Уткина из Москвы, она рассказывала еще в Астане на большом форуме ЮНИСЕФ о том, что маленькие стандартные площадки, которые, конечно же, в первую очередь строятся для галочки, это гетто для детей. Они чувствуют себя изолированными и когда вырастают, то не ощущают себя частью города, частью сообщества, и они, конечно же, не хотят принимать решения или брать на себя ответственность. Если те же самые жилые дома, откуда дети начинают свою жизнь, уже изолированы, если они уже не предоставляют свободные, приятные, комфортные условия, то что мы будем говорить о поколении, которое вырастет и должно будет дальше продвигать страну? Оно просто не сможет, оно будет неспособно. В огромных микрорайонах, в которых преследуется желание уместить как можно больше людей и машин, будут большие последствия, но будет уже поздно. Нам нужно это просто осознать и взять на себя ответственность.