Асет Иргалиев, глава АСПИР: «Нам не кажется, мы уверены в достижении поставленных перед нами целей»

Давайте для начала зафиксируем в какой ситуации мы находимся: фрагментация глобального мира на блоки влияния; рост политического напряжения на европейском и постсоветском пространствах из-за войны в Украине и ее последствий; усиление нестабильности в Центральной Азии из-за приграничных конфликтов, январских событий в Казахстане и Таджикистане, а также продолжающегося кризиса в Афганистане. В то же время существуют долгосрочные и структурные проблемы: глобальное неравенство, экологический кризис и исчерпание прежней модели развития мировой экономики. Если очертить весь этот круг проблем, Казахстан находится в переломном моменте? Какие возможности и перспективы для него открываются?

В вашем вопросе мне понравилось замечание про переломный момент. Помните, после январских событий глава государства отметил, что Казахстан за историю Независимости совершил два ключевых перехода − точки бифуркации в модели своего развития. Сейчас мы находимся на этапе третьего перехода. С учетом даже внешних факторов, самое важное сейчас − вернуться к основам. Нужно реализовать базовые вещи, чтобы заложить крепкий фундамент, на котором можно строить все остальное. За годы Независимости, финансово-экономический блок сформировал хорошие мощности. Если посмотреть на рекомендации Международного валютного фонда, Всемирного банка и различных консультантов, а потом сопоставить их с госпрограммами, мы все прописывали правильно. Но почему тогда во время реализации и по ее итогам мы не увидели то, что хотели бы видеть? Ответ кроется в слабых институтах, то есть плохо работающих правилах игры. Это, в первую очередь, обеспечение верховенства права и защита конкуренции. Вы знаете, и глава государства неоднократно это подчёркивал, что неравномерное применение общепринятых правил и законов, а также «привилегированный» доступ к административным и финансовым ресурсам привели к монополизации в различных сферах экономики, которая, как правило, сводила на нет любые попытки качественных преобразований. Поэтому, когда мы говорим об экономической модели развития страны, во всех дискуссиях мы должны возвращаться к основам. Самое первое − верховенство права. Мы должны провести реформу судебной системы. Судебная система должна быть нейтральной и справедливой для всех. Второе − честная конкуренция и экономические свободы. Очевидно и общеизвестно, что именно слабая конкуренция ограничивает развитие рынка и приток капитала. Это приводит к росту цен и снижению качества товаров и услуг, а также препятствует диверсификации экономики и, в целом, развитию страны. Поэтому критически важно обеспечить равные условия и возможности всем участникам рынка независимо от их формы собственности и иных обстоятельств. Честные, стабильные и справедливые «правила игры» позволят нам устранить дисбалансы и перекосы, препятствующие качественным изменениям в структуре нашей экономики. При этом мы должны учитывать глобальные тренды и возможности развития новых перспективных направлений.

Потом возникают вопросы, связанные с макроэкономической политикой − бюджетной и налоговой. Чем у нас является налоговая политика − фискальным стимулом или инструментом развития экономики? Налоговая политика должна играть большую роль в диверсификации экономики, в тех направлениях, которые мы считаем наиболее оптимальными, с учетом стоящих перед нами внутренних и внешних вызовов. При этом важно проводить предсказуемую политику, которая обеспечивает равные условия налогообложения для всех субъектов бизнеса, стимулирующих и поддерживающих их рост и развитие. Более того, она должна мотивировать работать бизнес честно и открыто.

И чтобы мы ни говорили, и в отраслевых, и в горизонтальных политиках − если мы хотим реализовать реформы − нам нужен профессиональной государственный аппарат. Очевидно для всех, что в госаппарате тоже нужны серьезные реформы. Без формирования компетентного аппарата чиновников, заинтересованного в реальном повышении благосостояния страны и всех граждан, мы не сможем добиться результата. Этот вопрос мы учитываем и прорабатываем.

Вы знаете, наше агентство в настоящее время разрабатывает пакет институциональных и структурных реформ с привлечением широкого круга отечественных и международных экспертов, представителей бизнес-сообщества и государственных органов. После его принятия мы продолжим работу в направлении мониторинга его исполнения.

Основы — это прекрасно, но вопрос в том, насколько они адекватны существующим проблемам. Даже присмотревшись к экономическим моделям США и Великобритании мы видим, что свободная конкуренция и верховенство права не предотвращают проблему монополизации экономики, которую вы обозначаете центральной. И это та реальность обозначенных вами базовых принципов, которая прослеживается по меньшей мере последние 40 лет.

Во-первых, верховенство права должно быть основой развития экономики. Посмотрите на развитые страны, там прямая корреляция. Согласно экономической теории, монополизация происходит, когда рождается новая отрасль. Те же Facebook и Google были явными монополистами. Это нормальный процесс развития рынков. Посмотрите на нефтяной рынок, вспомните Standard Oil. Что потом было с компанией? Правительство США приняло решение, что нужна конкуренция и двинулось в этом направлении. В любой сфере жизнедеятельности конкуренция и состязательность являются двигателями прогресса.

Конечно, не всегда рынки справляются, свободный рынок не всегда работает. Для этого и есть государство. Когда происходит market failure (провал рынка − В), тогда заходит государство и выполняет свою роль арбитра. Так было и так будет. Верховенство права тоже важно. Именно оно является гарантом прав граждан и бизнеса, обеспечивая доверие субъектов и стимулируя развитие. Вы хотите, чтобы у вас было право на частную собственность? Если, не дай Бог, у вас наступит случай, когда вам надо будет спорить с государством или монополистом. Вы же хотите, чтобы у вас были такие же права, как у вашего конкурента?

Большой вопрос в том, как этого добиться без политических реформ.

Поэтому президент и объявил политические реформы. Он с этого и начал. Тут прослеживается четкая логика.

Вы говорите про необходимость диверсификации, 30 лет мы обсуждали ее возможность через наращивание производственных мощностей. Но если учитывать фактор глобального экологического кризиса, потенциал такой стратегии будет серьезно ограничен. Хотелось бы понять, почему вы все еще держитесь за идею диверсификации и насколько понимаете те издержки, к которым может привести интенсивное расширение промышленного сектора?

В первую очередь, давайте разграничим понятия. Диверсификация экономики не ограничивается индустриализацией. Это процесс развития различных сфер экономики и переход от одного источника дохода к множеству. Когда говорят о диверсификации в нашей стране, то чаще имеют в виду уход от сырьевой направленности в сторону других отраслей – более развитой промышленности или сельского хозяйства. В этом направлении у нас есть определённый прогресс. Посмотрите на структуру, индустриальную базу, которая у нас была в 2008−2010 годы. Однако, в соответствии с веянием времени мы развиваем и другие направления. Появляется креативная экономика, какие-то ее элементы у нас уже есть. Это тоже часть программы диверсификации. Сфера услуг у нас тоже играет существенную роль. Вопросы транспортной логистики, в которой у нас есть потенциал — это тоже часть диверсификации экономики. Еще мы говорим про оптовую и розничную торговлю, у нее высокая доля в структуре нашей экономики. Но перед нами встает вопрос повышения производительности этой отрасли. Кроме того, у нас есть сельское хозяйство, там тоже есть большие возможности. Международные эксперты говорят, что мы входим в Топ-5 стран в мире по потенциалу аграрного сектора. Что касается, экологической повестки, то Вы правы во всём мире она приобретает критически важную роль. Однако, здесь также открываются возможности для диверсификации: сектор «зеленой» экономики– это новые ниши для развития. И это мы учитываем при разработке нового пакета реформ.

Но разве 30 лет опыта независимости не показали нам, что мы вряд ли можем стать большой промышленной страной?

Я этого не говорил. Как уже отметил, диверсификация экономики не заключается только в индустриализации. Но большой потенциал по индустриализации есть, и он последовательно реализуется. Понимая этот потенциал, правительство формирует планы по проектам. И это хорошо.

А в чем этот потенциал и кому он нужен? Учитывая, что нам постоянно говорят об ограничениях: мало населения, непонятно как инвестировать деньги, проблема удаленности населенных пунктов друг от друга, слишком высокая зависимость от продажи ресурсов и т.д.

Давайте все систематизируем. Казахстан — это открытая малая экономика, это надо признать. Мы открыты к инвестициям и внешней торговле. Любая открытая малая экономика − если стоит задача по ее динамичному и качественному развитию, которое приведет к повышению благосостояния населения − никогда самостоятельно, закрываясь от всего мира, не сможет этого сделать. Нет таких примеров. Посмотрите на Юго-Восточную Азию. Все образующие ее страны развивались, встраиваясь в глобальные цепочки добавленных стоимостей и поставок. Вопрос не в маленьком населении, вопрос в рынках. Вы же это имели в виду? Нам нужно ориентироваться на внешние рынки. Понятно, есть какая-то база, которую мы должны поднять у себя. Но поэтому мы продолжаем говорить, что должна быть базовая экономическая безопасность, самодостаточность. Поэтому у нас в свое время появилась программа «Экономика простых вещей». В то же время мы не должны заниматься повсеместным импортозамещением. Это просто нереально сделать. Есть страны, которые пошли на это, и мы знаем, чем это закончилось − ничем хорошим. Есть базовая экономическая теория, вопросы, связанные со сравнительным и конкурентным преимуществом. У одних стран они в одной группе товаров и факторах производства, у других − в другой. На базе этого формируется модель экономического развития.

Нам нужно формировать новый инвестиционный цикл. В связи с тем, что происходит во внешнем мире, это, скорее всего, будет тяжелее реализовать. Но работать в этом направлении все равно нужно. Условно скажем, в какую-нибудь отрасль пришёл крупный инвестор и создал новую экосистему. Шикарно же? Понятно, что, когда встанет вопрос об открытии такого бизнеса, глобальный игрок не будет ограничиваться рынком Казахстана. Он будет что-то производить и поставлять на внешние рынки тоже. Это экспортоориентированные инвестиции.

Но из-за усиления разногласий между США и Китаем американские и европейские инвесторы еще сильнее задумаются, прежде чем идти в наш регион. Еще и российский рынок теперь закрыт. К тому же, мы, вероятно, подходим к концу суперцикла высоких цен на нефть. Внутренние резервы для стимулирования экономики у нас тоже ограничены: Нацфонд истощается, налоги не повышаются, нелегально выведенные капиталы сразу и в большом количестве не вернешь. Какие есть выходы в этой ситуации?

Начнём с того, что Нацфонд и создавался с целью реагирования на кризисные ситуации и накопления сверхдоходов от сырья для будущих поколений. Другой вопрос, что как Вы верно отметили, мы являемся частью глобального мира. Начиная с мирового финансового кризиса 2009 года развитые страны пошли по пути количественного смягчения, то есть грубо говоря «печатали деньги» и практически бесплатно раздавали их. Пандемия вынудила продолжить эту практику для реализации антикризисных мер. В свою очередь, Казахстан, имея внушительную подушку безопасности в виде стратегических резервов, развернул масштабные программы по развитию инфраструктуры, поддержке бизнеса и занятости. Но это не может продолжаться бесконечно. Внутренние резервы еще заключаются в том, что мы должны принимать системные меры. И такие резервы есть.

Понятно, что в случае внутренних или внешних экономических шоков у нас всегда есть только два игрока: бизнес и государство. Частный сектор в таких ситуациях на какое-то время сжимается. У него уходит время на то, чтобы выправить свои балансы. Тогда на выручку приходит государство и говорит: мы заместим эту дельту спроса своим государственным спросом. Но нужно замещать эту дельту таким образом, чтобы не происходило вытеснения частных инвестиций на долгосрочной основе.

Тут мы встаем перед выбором: куда зайти? Экономическая теория показывает, что это инфраструктура. С одной стороны, создаются рабочие места, замещается спрос на ресурсы. Затем в среднесрочном и долгосрочном горизонтах растет производительность, потому что есть более качественная инфраструктура, с помощью которой создаются условия для более быстрого восстановления экономики. Но мы постоянно это делать не можем. Это пример контрцикличной макроэкономический политики, которая не может носить постоянный характер. Поэтому на системные вызовы нужно отвечать системными мерами.

Развязка этих системных моментов — это и есть внутренний и скрытый резерв. Убежден в этом как экономист. С другой стороны, понимаю, на что вы намекаете, говоря про внешнюю среду. Нужно работать над этим. Нельзя сказать, что из-за этого мы будем сидеть и уходить в себя. Такая политика никогда не приводила к чему-то положительному. Нужно работать над инвестициями.

Вы считаете, что возможности для такой работы есть?

Во внутренних возможностях уверен на 100%. В рамках разработки пакета реформ стимулирование притока частных инвестиций в экономику страны в фокусе особого внимания. Этот вопрос комплексный и системный. Поэтому меры по обеспечению верховенства права, созданию справедливой судебной системы, стимулированию честной конкуренции, выработке устойчивой и стабильной макроэкономической политики – все они являются составными частями привлекательного инвестиционного климата. Немаловажным, а порой и определяющим, является и фактор развития человеческого капитала. В этом направлении также предусмотрена большая работа. Во внешних возможностях − тоже уверен, но нужно работать: целенаправленно ехать, разговаривать с инвесторами, привозить их в Казахстан. Правительством сформирован пул инвестиционных проектов. Он есть в открытом доступе.

Вопрос в том, насколько они нужны и реализуемы.

Создаются такие инфраструктурные инвестпроекты, где будут постоянные, качественные и современные рабочие места. Мне нравится идея инклюзивной модели роста. Она в принципе где-то актуальна для нашей стадии развития. Она говорит о том, что нужно стараться максимально вовлекать экономически активное население в генерацию экономического роста. Но вовлекать его продуктивно, не на временной основе, а на качественной. Продуктивность прямо коррелирует с реальными заработными платами. Повышение реальной заработной платы — это повышение вероятности формирования малого и среднего бизнеса, а также увеличения среднего класса. А он является стержневым для долгосрочной устойчивости − экономической и политической.

Здесь интересно поговорить о государстве. По крайней мере в 2010-е годы государство старалось в некоторой степени снять с себя ответственность за инфраструктуру, пытаясь привлекать к реализации таких проектов частные компании в качестве соинвесторов. Начинала доминировать риторика максимизации частных денег в этом секторе, за счет которых, как считалось, только и можно решить эту часть социальных проблем. А стимулирующая функция государства, по крайней мере на словах, считалась чем-то нежелательным. Сейчас взгляд на роль государства меняется?

Начиная с мирового финансового кризиса в качестве антикризисных мер государством принимались программы по развитию инфраструктуры и промышленности с выделением значительных средств из бюджета. При этом, если говорить о развитии инструментов государственного частного партнёрства – это мировая практика и эффективный инструмент реализации инфраструктурных и иных проектов.

Прямым свидетельством этого может быть кризис в энергетической отрасли и ЖКХ, проблемы в которых давно хотят решить с помощью частных денег, хотя они если и идут туда, то с трудом.

Давайте здесь разделим. Есть инфраструктура, которая очень сильно зависит от прямых государственных инвестиций. Это вопросы, связанные с дорогами местного и республиканского значения, и вопросы, связанные с индустриальной, инженерно-коммуникационной инфраструктурой. Но в то же время есть вещи, которые зависят от энергетических тарифов. К примеру, инфраструктура в энергетической отрасли прямо зависит от тарифной политики. Если мы хотим лучшего качества инфраструктуру, это сигнал к повышению тарифов. Готовы ли мы идти на их повышение? Мы знаем, на кого ляжет нагрузка. Поэтому правительству нужно тщательно оценивать ситуацию.

Стимулирующая роль государства есть, государство никуда не уходило. Она заключается как в предоставлении инфраструктуры, так и в колоссальных мерах господдержки. Государство субсидирует процентную ставку на кредиты в рамках «Дорожной карты бизнеса» и «Экономики простых вещей». Государство предоставляет – в том числе в рамках этих программ и проектов регионального значения – инфраструктуру для производителей. Даже если вы посмотрите на темпы строительства жилья – в прошлом году было возведено 17 млн. кв. м. – они очень серьезные.

Но государство призывают к тому, чтобы сдерживать себя, играть как можно меньшую роль в экономике.

Базово, если мы хотим, чтобы наша экономика устойчиво и динамично развивалась, «за рулем» должен сидеть частный сектор. Он являлся и должен являться основным источником инвестиций и создания рабочих мест. Даже если пройти по элементарному принципу Yellow Pages, там, где есть частный сектор, где есть потенциал для реализации частного капитала, почему бы этого не сделать? Вы захотели развивать какой-то бизнес, приходите в эту отрасль, а там государство. Или вы имеете свой бизнес, а потом туда заходит государство, и вы начинаете конкурировать с ним. Это не совсем правильно и эффективно. Как можно конкурировать с государственной компанией? При этом снижение доли государства в экономике ни в коем случае не должно приводить к созданию частных монополий.

Вопрос, однако, в том, что мы определяем ключевыми показателями экономической эффективности. Если мы говорим о цели приращения ВВП, то это одно, и ставка на частный сектор оправдана. А если о том, что все-таки государственные предприятия способны обеспечивать лучшее состояние инфраструктуры для граждан, лучшие условия труда и более высокие зарплаты, наряду с качеством жизни, это другое.

История и практика показывают, что бизнес, частные предприниматели всегда более эффективные менеджеры, чем государство. Если бы было наоборот, тогда бы во всех моделях успешного развития мы видели бы, что государственные компании занимают там существенную долю.

В последние три года на западе Казахстана, в Мангистауской области, происходит очень много трудовых протестов. Нефтяники требуют того, чтобы частные компании, в которых они работают, были национализированы. Потому что в частных компаниях, даже если ими владеют иностранцы, есть фактор злоупотреблений − более низкие зарплаты, отсутствие социальных гарантий, переработки, плохие условия труда и т.д.

Да, вы правы, эта проблема есть. И она последовательно решается в рамках специальных комиссий. Если говорить в целом то, конечно, государство должно поддерживать экономику косвенным способом и регулировать эти моменты, что оно и делает сейчас. По поводу прямых способов поддержки нужно думать, где-то они появляются и усиливаются в зависимости от цикла экономики: мы видим это в рамках антикризисной программы. Такие меры поддержки должны быть адресными и ориентированными на наиболее эффективные, конкурентоспособные и экспортоориентированные предприятия.

Я пытаюсь отослать вас к предостережениям, звучащим в долгосрочных прогнозах того же Всемирного банка, согласно которым уже к 2050 году в мировой экономике начнется рецессия. А может быть и раньше. Существует также проблема создания рабочих мест. Частный сектор создает их лишь на тот период, пока он понимает, что способен обеспечивать возврат на инвестиции. Как только это становится невозможно, рабочие места исчезают. Это неустойчивая политика занятости. Тогда как опыт различных госпрограмм в Европе и Латинской Америке показывает, что государство может выступать гарантом полной занятости, создавая рабочие места, в том числе в инфраструктурных областях и сферах, связанных с решением социальных проблем.

У нас так и было. Вспомните, в 2020 году запустилась Дорожная карта занятости. Да, государство заходит. Оно создает рабочие места. Но в вопросах создания качественных рабочих мест без частного сектора не обойдешься. Почему? Вы строите инфраструктуру − вы создаете рабочие места на период строительства. И когда стройка завершается, люди должны пойти работать куда-то дальше. Дальше мы с вами говорим: давайте запустим жилищную программу, и люди идут на стройку. Построили много жилья, после этого говорим: нужны социальные блага. Строим школы, больницы, создаем временные и постоянные рабочие места. Но если мы хотим создать качественные и постоянные рабочие места, то нужно принимать системные меры. Хорошо, если бизнесмен ушел, появится другой, давайте для этого создадим условия, чтобы это происходило динамично. Мы не можем взять и государством заместить весь частный сектор. В крайнем случае государство может стать соинвестором какого-то уникального проекта. Но даже если государство зашло в капитал как соинвестор, оно должно потом в идеале выйти. Конечно, нужно смотреть по отраслям. В образовании и здравоохранении может быть государство. А в остальных отраслях должен быть частный сектор, и это правильно. Нам нужно частную сферу наращивать, потому что она более производительная.

В начале весны вы озвучили несколько приоритетов вашего пакета реформ, который вы представите в конце июля. Одним из пунктов было создание рыночной экономики с социальной направленностью. Что вы подразумеваете под социальной направленностью?

У нас в конституции написано, что мы социальное государство. То есть в нашей стране рыночная экономика, основанная на частной собственности и конкуренции, сочетается с социальной защитой человека и социальной справедливостью.

Государство в нашей стране играет ключевую роль в предоставлении социальных благ. И никуда мы от этого не уйдем в ближайшее время. Мы же не можем сделать так, чтобы у нас в один момент все школы и больницы стали частными. В остальных отраслях принципы рыночной экономики будут работать, конкуренция с разных сторон продолжит развиваться.

Но нынешнюю социальную политику можно назвать социальной постольку поскольку. Государство просто выплачивает и после резких экономических шоков незначительно повышает заработные платы, размеры пособий и прочие выплаты. Нередко за счет увеличения трансфертов из Нацфонда, который истощается и в будущем не позволит продолжать такую практику. При этом структура социальных расходов в республиканском бюджете не сильно меняется. В Скандинавских странах, помимо более существенного выравнивания зарплат и регулирования стоимости различных сервисов для населения, есть довольно внушительный пакет медицинских и образовательных услуг, за счет чего сглаживается неравенство. Вы собираетесь как-то менять концепцию социальной политики или прежняя модель продолжит воспроизводиться?

Сейчас ведется работа над новым Социальным кодексом. Тема чувствительная, я не хочу забегать вперед, но существенная часть в рамках нового Социального кодекса изменится. И об этом будет заявлено.

А перерабатывать «Дорожную карту занятости», которая скоро заканчивается, у вас есть в планах? Прежде она создавала недолгосрочные, низкоквалифицированные и низкооплачиваемые рабочие места, но ее можно было бы переработать, сделав реальным инструментом сокращения неравенства.

По совершенствованию рынка труда мы сейчас также работаем. Чтобы решить проблему и обеспечить экономику продуктивными рабочими местами, нужно опять-таки вернуться к системным мерам. Мы пришли к такой точке, когда без этого дальше говорить о новой модели роста, новой экономической политике просто невозможно.

Что касается неравенства, то вектор уже задан. Об этом президент говорил в конце января. Мне кажется там все понятно. Условно, мы говорим про неравенство возможностей − президент выступил с политическими реформами, это уже первый шаг. Неравенство возможностей для самореализации в любом регионе или селе − над этим нужно точечно работать. Опять-таки, без честной конкуренции и верховенства права здесь тоже не обойтись. Про социальное неравенство мы тоже сейчас думаем, этим нужно заниматься. Мы сейчас анализируем услуги образования и здравоохранения на селе и в городе. Там есть вопросы по качеству и доступности, их нужно выравнивать. Неравенство по доходам не менее важная проблема. Президент также говорил, что в структуре ВВП доходы занимают небольшую долю.

Вот на что стоит указать по части доходов: государство, а затем частный сектор лишь немного поднимают зарплаты после серьезного скачка инфляции. Каждый такой шаг оказывается запоздалым. При этом мы находимся в постоянной инфляционной спирали, потому что после повышения зарплат цены снова взмывают вверх, нивелируя эффект недавнего повышения. У меня нет точных расчетов, но думаю, что если учесть все девальвации и скачки инфляции за последние 10 лет, то мы увидим стагнацию или даже снижение реальных доходов населения.

Вопрос того, что инфляция является важным фактором в вопросах роста заработной платы — это тоже базовый экономический момент. Нам нужно разобраться, как сделать так, чтобы вообще снизить темпы инфляции. Нужно понять, какие есть факторы инфляции − монетарные и структурные. С монетарными все понятно, а вот со структурными − не очень. И здесь мы возвращаемся к конкуренции, это сквозная тема. Для ее усиления нужно развивать инфраструктуру, про это тоже говорил президент. Должна быть сформирована национальная товаро-производящая система, частью которой будут оптово-распределительные центры. Необходимо решить также проблему импортной инфляции, через то же самое импортозамещение. Эта структурная часть у нас проседает. Я по природе всегда был за более институциональные вещи, инфраструктурные реформы. Может быть это связано с тем, что опыт работы на разных позициях, как в государственном секторе, так и в структуре международных организаций, подтвердил их приоритетность и эффективность.

Вы очень заскучали, когда я перешел к социальным вопросам, но в ваших тезисах говорилось, что вы ведете разработку какого-то нового общественного договора. И я пытаюсь понять, что лежит в основе такого громкого заявления.

Лейтмотивом построения «Нового Казахстана» является долговременный и устойчивый рост реальных доходов и качества жизни населения. Доходы всех групп населения должны расти по мере роста экономики. Поэтому, по моему мнению, новый общественный договор предусматривает обязательства государства защищать интересы всех своих граждан, без исключений и приоритетных групп. Государство сфокусируется на установлении и соблюдении правил, а также совершенствовании условий, консолидирующих общество и направляющих его на активную деятельность.

Вы действительно постоянно возвращаетесь к основам. Я, честно говоря, не вижу в ваших словах ничего нового, чего не было бы в предыдущих национальных проектах, госпрограммах развития и других документах. Может быть, мы находимся в идейном тупике? Мы пытаемся цепляться за одно и то же, возможно, по-разному реализуя эти шаги, но остаемся с прежними проблемами. Между тем в мировых экономических дискуссиях присутствует много свежих концепций. Специалисты говорят о новом монетарном подходе, усилении роли государства в экономике, проекте гарантии занятости, экологической политике антироста экономики и многих других стратегиях. Ощущение, что если мы и пытаемся поспеть за миром, то за самыми консервативными его установками.

В начале нашего разговора вы видели логику, из-за которой я вернулся к основам. Кому-то они могут показаться скучными и очевидными. Без этих основ никакая современная экономическая политика не будет эффективно работать. Мы в АСПИРе прекрасно знаем обо всех новых подходах. Постоянно встречаемся с Всемирным банком, с Международным валютным фондом, местными экспертами. У нас работают специалисты с разными взглядами и опытом. Некоторые элементы новых идей используются в пакете реформ. Но их должен объявить президент. И когда я говорю, что мы должны вернуться к основам, это не значит, что мы должны перестать следить за трендами современной экономической мысли. Нет, нужно вернуться к основам и параллельно воплощать актуальные вещи. Например, взять углеродную нейтральность — это актуальная тема? Да. Принципы устойчивого развития? Да. Креативная экономика? Тоже да.

А почему вам кажется, что вам удастся не просто направиться к основам, но и чего-то добиться в этой части? Особенно если учесть, что государственный аппарат остался примерно тем же, каким он был во время работы над предыдущими программами.

Нам не кажется, мы уверены в достижении поставленных перед нами целей. Агентство не только разрабатывает пакет реформ, оно будет осуществлять их опережающий мониторинг через внедрение современных и прозрачных инструментов контроля. Это позволит принимать своевременные корректирующие меры реагирования на внутренние и внешние изменения. Что касается госаппарата, то, как отметил глава государства на первом заседании Национального курултая: «Создание справедливого Казахстана не означает смену кадров». Мы делаем ставку на повышение эффективности работы государственных органов через имплементацию соответствующих подходов и инструментов. Выражаясь просто и ёмко: мы уходим от формализма в работе и концентрируемся на конечном результате. Это поможет нам более эффективно реализовать те задачи, которые сейчас перед нами стоят.