В первом полугодии экономика Казахстана выросла на 6,2%, достигнув самых высоких значений за последние 14 лет. По итогам года правительство планирует удержать рост ВВП на уровне 6%, продолжая бюджетные вливания в инфраструктуру и другие инвестиционные проекты.
Однако помимо внешнеполитических рисков — напряженности в мировой торговле, колебаний цен на нефть и жесткой монетарной политики центробанков крупнейших стран — устойчивость экономического роста могут ограничить и внутренние факторы, среди которых: слабая динамика в ряде отраслей, высокая инфляция и падающая покупательная способность населения.
На фоне подъема экономики реальные доходы граждан продолжают снижаться, испытывая дополнительное давление от девальвации тенге и удорожания импортных товаров. Эксперты, опрошенные «Властью», расходятся в оценках дальнейших перспектив борьбы с инфляцией и роста экономики.
Неустойчивый рост экономики?
За прошедшие шесть месяцев промышленное производство в Казахстане увеличилось на 6,5% по сравнению с аналогичным периодом 2024 года. Драйверами роста стали горнодобывающий сектор (+8,4%) и обрабатывающая промышленность (+5,5%), доли которых в общем объеме производства составляют 45,6% и 47,3%, соответственно.
При этом в Halyk Finance обращают внимание на слабый рост снабжения электроэнергией, газом и водой. Будучи важными индикаторами экономической активности в стране, эти сегменты показывают отрицательную динамику или минимальный рост при продолжающемся расширении ВВП. Это, по мнению аналитиков, может говорить о неустойчивости продолжающегося подъема экономики.
Первый заместитель премьер-министра Роман Скляр, отвечая на вопрос «Власти» во время брифинга в правительстве, заявил, что снабжение теплом, электроэнергией и водой не стоит напрямую увязывать с ростом ВВП.
«Современные предприятия все-таки больше занимаются ресурсосбережением. Поэтому в отраслях обрабатывающей промышленности, там, где применяются самые современные технологии, мы не видим напрямую такой зависимости», — полагает он.
Ключевым фактором роста горнодобывающей отрасли стала нефть: увеличение добычи на Тенгизе дало мультипликативный эффект смежным отраслям. Однако завершение проекта будущего расширения «Тенгизшевройла» во втором полугодии приведёт к снижению темпов выпуска в нефтяном секторе и промышленности в целом.
Основной вклад в рост обрабатывающей промышленности внесли пищевая промышленность (+10%) и машиностроение (+11,1%). Металлургия, на долю которой приходится 40% всего производства в обрабатывающем секторе, показала незначительный рост в 0,1% из-за сокращения выпуска в чёрной металлургии.
Инвестиции в основной капитал казахстанских предприятий в первой половине 2025 года вырос на 19,3% до 8,1 трлн тенге. Этому, согласно макроэкономическому обзору Halyk Finance, способствовали низкая база из-за падения инвестиций в 2024 году, инфраструктурные проекты и инвестиции со стороны государства. Без учета бюджетных средств и средств индивидуальных застройщиков, объем инвестиций увеличился на 8,4%.
Вложения продолжают снижаться в горнодобывающем секторе (-17,9%) после завершения проекта на месторождении Тенгиз. В то же время инвестиции ощутимо выросли в химической (+79,4%) и пищевой (+48%) промышленности, а также в сфере транспорта (+16,2%). В металлургии, на которую приходится почти четверть всех инвестиций в обрабатывающем секторе, их объем вырос на 4%, а в энергетике и водоснабжении произошел почти двукратный рост, частично из-за низкой базы прошлого года.
Объемы инвестиций со стороны частного сектора снижаются, а со стороны государства — растут. Доля собственных средств предприятий упала до 64,6%, тогда как бюджетных выросла на 7,3% - до 21,9%. Основные вложения идут в строительство, а вливания в оборудование и технологии — падают. Банковское кредитование экономики также продолжает снижаться.
Как поясняют аналитики Halyk Finance, рост частных инвестиций остаётся сдержанным из-за макрорисков: высокой инфляции, жёсткой денежной политики, валютной нестабильности.
В перспективе снижение инвестиций будет ограничивать темпы роста ВВП, если только государство не нарастит их со своей стороны или не задействует стимулы для частных инвесторов.
Скляр, отвечая на вопрос о тенденции снижения частных инвестиций и роста государственных, подчеркнул, что инвестиции в основной капитал все же не снижаются. Специфика момента связана с тем, что в Казахстане реализуются крупные инженерные и транспортные инфраструктурные проекты, которые всегда по преимуществу финансируются государством.
«Мы увеличиваем инвестиции со стороны государства. Мы в большей степени заинтересованы в инвестициях в обрабатывающий сектор. Но и горно-металлургический является для нас приоритетом. <...> Мы не заинтересованы вывозить руду или какие-то концентраты, мы заинтересованы делать глубокую переработку данного сырья именно у нас. Это касается не только твердых полезных ископаемых, но и нефтегазохимии», — рассказал первый заместитель премьера.
За прошедшие полгода также увеличились и доходы государственного бюджета — на 17,6% до 14,5 трлн тенге. В результате план по поступлению налогов выполнен на 98,1%. Вклад трансфертов из Национального фонда составил 3,1 трлн тенге. По итогам года на них должно приходиться 21,5% всех поступлений в бюджет.
План по налоговым и неналоговым поступлениям в первой половине этого года оказался перевыполнен – на 4,9% и 42,4% соответственно. Увеличению неналоговых поступлений способствовал значительный сбор штрафов (221% к плану), на которые приходится 25% всех неналоговых поступлений.
Несмотря на эти данные, экономист Касымхан Каппаров ожидает дальнейшего снижения собираемых налогов. Главный фактор, способный на это повлиять — перерегистрация крупного бизнеса в юрисдикции Международного финансового центра «Астана» (МФЦА), где компании получают возможность легально платить очень низкие налоги.
«Этот процесс важен для бюджета, потому что даже показатели собираемого КПН могут быть не такими высокими, как прежде. Снижению налоговой базы будет способствовать и уход малого бизнеса в тень в связи с увеличением НДС. Ситуацию будет осложнять и волатильность цен на нефть. Думаю, в этом году возможно большее снижение собранных налогов и, как следствие, больший дефицит бюджета», — считает экономист.
При этом государству будут доступны прежние способы сокращения дефицита бюджета: займы на внешних рынках (благодаря высокому кредитному рейтингу); продажа пакетов акций нацкомпаний за средства Нацфонда; временное снижение курса тенге. Однако это, по мнению экономиста, лишь временные меры, не решающие кардинальных проблем, которые всегда будут угрожать возможностям государства выполнять социальные обязательства.
Инфляция ударяет по доходам
Аналитики Halyk Finance обращают внимание на то, что с начала 2025 года темпы роста цен на товары и услуги заметно увеличились. К началу июля годовая инфляция составила 11,8%.В основном повышению инфляции способствовали сегменты непродовольственных товаров (+ 9,4% к июлю) и платных услуг (+16,1% к июлю), в том числе из-за индексации тарифов ЖКХ.
В летние месяцы продовольственная инфляция в Казахстане должна снижаться из-за сезонного удешевления плодоовощной продукции. Однако в 2025 году эта тенденция была нарушена.
Макроэкономист и исследователь Аякоз Ханет полагает, что основания для замедления инфляции в ближайшие полгода сохраняются, но при ощутимой степени неопределенности. В Казахстане, по её словам, уже установлена высокая базовая ставка, сдерживающая кредитование экономики, и в перспективе эта мера дополнится более сдержанной бюджетной политикой государства.
«Только при слаженных действиях фискальных и монетарных властей можно добиться реального снижения инфляции. Еще один компонент — это доверие к действиям властей и уверенность населения и бизнеса в том, что инфляция будет снижаться. Без этого срабатывает эффект инфляционной спирали: люди и компании начинают заранее поднимать цены, закупаться «впрок», что ускоряет инфляцию ещё больше», — отмечает она.
Сейчас экономист видит в числе основных эффектов высокой инфляции ухудшение инвестиционного климата; рост издержек для крупных производителей, который ведет к снижению его маржи и сокращению числа заказов для малых предприятий; а также ослабевание покупательной способности населения, особенно той ее части, которая тратит до 60-70% своих доходов на продовольствие и базовые услуги.
«Еще один эффект – размывание доверия и к национальной валюте, и к экономической политике в целом. А в стране, где инфляция воспринимается как «неуправляемая», это ведёт к долларизации, снижению сбережений в тенге и ещё большей нагрузке на денежно-кредитную политику», — говорит Ханет.
Давление на покупательную способность высокая инфляция оказывает уже несколько месяцев. Номинальные доходы по итогам первого квартала показали почти 11% рост до 423 тыс. тенге, тогда как в реальном выражении они падают с начала марта, констатируют в Halyk Finance.
Социолог Серик Бейсембаев замечает, что в опросах общественного мнения Demoscope граждане устойчиво выделяют проблемы высокой инфляции и низких доходов в качестве основных. Но в последние пять лет они все чаще упоминают коррупцию в связке с ними.
«То есть коррупцию люди связывают с правлением, с политической системой страны. В частности, мы видим заметный рост негативных оценок. Доходы не успевают за ростом цен. И то повышение социальных выплат и зарплат, которое было в последние годы, не переходит в повышение уровня жизни. У людей становится меньше уверенности в том, что ситуация может улучшиться, что правительство может решить проблемы с занятостью, повысить зарплаты и пенсии», — говорит он.
Касымхан Каппаров уточнил, что доходы населения в реальном выражении не растут уже продолжительное время. Их повышение заменено расширением розничного кредитования, которое и ведет к росту потребления.
«В отсутствие факторов, способных привести к росту доходов, рост потребительского кредитования будет продолжаться. Но смогут ли люди брать новые кредиты — это большой вопрос, потому что закредитована сейчас именно та часть населения, которая финансирует за счет кредитов свое текущее потребление», — рассуждает он.
Закредитованность граждан, добавляет Бейсембаев, ссылаясь на результаты опросов и фокус-групп, уже достигла потолка. Люди жалуются на перегруженность долгами. И чтобы как-то поправить свое положение, они вынуждены искать дополнительную работу или даже несколько подработок.
Каппаров полагает, что в Казахстане уже назрела необходимость в госпрограмме по банкротству проблемных заемщиков с четко прописанными механизмами. Кроме того, он считает необходимым ужесточить регулирование потребительского кредитования, чему сейчас активно сопротивляется банковское лобби.
Основной эффект от высокой инфляции, прогнозирует экономист, казахстанцы ощутят во второй половине года. Хотя повышенный НДС начнет действовать только в 2026 году, цены на товары и услуги уже повышаются. На это также наслаивается почти 6% падение курса тенге, которое приведет к краткосрочному подорожанию импортной продукции.
«Государству пока нечем ответить как на проблему низких доходов, так и на проблему роста цен. Замедление темпа повышения тарифов этому не сильно поможет. А сохранение высокой инфляции будет и дальше вести к ухудшению качества потребления», — резюмирует Каппаров.
При таком фоне Бейсембаев ожидает роста социального напряжения. Но вместо поиска решений власти выбирают движение в обратную сторону, перекладывая экономическое бремя на плечи людей через повышение НДС.
«Чем хуже будет положение людей, тем большим будет недовольство. Это может обернуться ростом протестных настроений, а также критичным отношением к тому, что делает правительство и президент», — заключил он.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
