«Мы суровый промышленный город»

«4-12-56», — этот шифр сообщаю таксисту. «Вызов принят». В Степногорске не называют пересечение улиц, не объясняют, с какой стороны лучше подъехать. Нужно назвать номер микрорайона, дома и квартиры. Все просто и быстро, такси под окнами уже через пару минут.

Первое, что бросается здесь в глаза, — это отсутствие архитектурных слоев. Если в Алматы намешан советский неоклассицизм, советский модернизм и эклектика нулевых, то Степногорск выглядит одинаково в любом из своих микрорайонов. Широкие дворы, продуваемые ветрами, дома с модернистскими летящими подъездными козырьками, отсутствие пробок и невероятная возможность до почти любого нужного места дойти пешком. Спустя время перестаешь удивляться тому, что многие окна на первых этажах без решеток, а балконы не застеклены.

Степногорск был ЗАТО, эта аббревиатура в советское время означала закрытое административно-территориальное образование. Этот город — детище Министерства среднего машиностроения. Говорят, что место для его строительства выбирал Ефим Славский — глава ведомства и влиятельный политик того времени, он курировал в том числе и ядерные испытания на Семипалатинском полигоне, поэтому его нередко называют «атомным министром». Градообразующим предприятием Степногорска стал Целинный горно-химический комбинат, который добывал уран, с этим и связана секретность города, который в разное время называли Макинск, Аксу и Целиноград-25. Сергей Смирнов, первый директор комбината, вспоминал, что в 1956 году ему предложили полететь на север Казахстана и посмотреть на урановые месторождения. Смирнов писал, что проектирование велось поэтапно. Сначала был выдан проект по месторождениям, потом по гидрометаллургическому и химическим заводам, ТЭЦ и т.д. Сам же город построили на расстоянии 18 км от комбината. Работали на строительстве военные и заключенные.

Проектировать Степногорск начали в 1960 году. Московский институт «Горстройпроект» разработал схему генерального плана застройки, рассчитанного на 16 тысяч жителей. Затем проектирование передали Новосибирскому отделению ВНИПИЭТ. В 1968 году подготовили новую схему развития Степногорска с прицелом уже на 60 тысяч человек, а в 1976 году сделали план до 2000 года — уже в расчете на 100 тысяч жителей.

Стоит отметить, что в 1989 году здесь проживало 58 тысяч человек, после развала СССР количество жителей уменьшалось, и только в 2005 году начался небольшой рост. Сейчас в Степногорке проживают 49 тысяч человек.

Виктор Стекленев, главный инженер проекта Новосибирского отделения ВНИПИЭТ, в книге, приуроченной к 30-летию города в 1994 году, писал, что в генеральной схеме проекта было два района: Восточный и Западный, они должны были граничить по Лунному проспекту. Сейчас в городе 10 микрорайонов, которые застроены 5-9-12-этажными домами. По задумке проектировщиков, все они объединены пешеходными аллеями, при которых находятся детские сады, школы и магазины. Цоколи большинства домов облицованы местным камнем — песчаником.

Самое удивительное, что эта планировочная структура сохранилась до сих пор. Здесь не было уплотнения, а для частной застройки отдали один микрорайон, поэтому весь Степногорск можно воспринимать как удивительный артефакт ушедшей эпохи, почти идеально сохранившийся пример секретного советского города, построенного с нуля в степи. Что еще интереснее, он находится всего нескольких часах езды от самого современного города страны.

Архитекторы, проектировавшие Степногорск, имели возможность экспериментировать. Так в микрорайоне №5 была построена экспериментальная школа, в ней спроектировали стрелковый тир и столовую с линией раздачи обедов. При двух школах в микрорайоне № 4 построили плавательный бассейн с ванной, который был соединен со школами переходными отапливаемыми галереями. Теперь сложно сказать насколько эти задумки архитекторов сработали на практике.

В микрорайонах были кинофотоклуб, радиоклуб, клубы юного техника и т.д. Тогда работало три кинотеатра, один из которых был детский, а другой — двухзальный. Сейчас кино можно посмотреть только дома.

Рядом с городским парком построили стадион на 10 тысяч мест, работали шахматный клуб и детские аттракционы. Была даже своя футбольная команда «Химик», выступавшая за Целиноградскую область.

В 1983 году в городе возвели больничный комплекс на 1 000 коек с современным оборудованием. Как пишет Стекленев, больницу проектировали так, чтобы четыре основных объёма соединялись подземными транспортными галереями, по которым бы передвигались электрокары. Таким образом, проектировщики хотели убрать шум и загазованность, освободить территорию больницы от транспорта и оставить её для отдыха людей.

Детские площадки во дворах оформлялись тематически: была «Космическая», «Лесная сказка» и т.д.

Скульптуры «Юность» (1987), «Легенда степей» (1984) делала Наталья Вяткина, московский скульптор. Она до сих пор живет и работает в Москве. Только вот «Юность» нуждается в ремонте.

Стекленев упоминает, что одна из трудно разрешимых задач была связана с озеленением города. Грунты были сильно загипсованы и засолены, плюс мешали частые засушливые годы. В итоге обратились к специалистам: изучал почву и выдавал рекомендации институт «Союзгипролесхоз».

В Степногорске был построен аэропорт под самолет Ан-24 с грунтовой взлетно-посадочной полосой, и сейчас там не могут приземляться современные воздушные суда. Перед развалом Советского Союза разработали технико-экономическое обоснование строительства нового аэропорта для приема тяжелых самолетов рейса Москва-Степногорск-Алматы, но построить его не успели.

Железнодорожный вокзал построен так, что находится в пешей доступности из любого микрорайона города. Электричка отсюда уходит на заводы. Старые поезда еще на ходу.

Перед вокзалом стоит памятник молодому Канышу Сатпаеву, знаменитому геологу, который умер в тот год, когда Степногорск стал городом.

Поскольку город состоял сплошь из многоквартирных домов, то для степногорцев построили дачи. По данным на 1994 год, по даче было у 16 тысяч горожан.

В 1970 году здесь решили строить микробиологический завод «Прогресс», который официально специализировался на производстве удобрений и пестицидов. На его создание выделили 170-180 млн рублей. Предлагалось строить этот завод в Ташкенте, в Омске, Тюмени или Кургане, но выбор пал на Степногорск из-за мощной строительной базы. Выделили площадку в 14 км от города. Специалистов для этого завода искали по всему СССР. Здесь велись секретные исследования и разработки, в том числе и бактериологического оружия на основе бактерий сибирской язвы, чумы, сапа и туляремии. На базе были подземные бункеры, которые в теории могли выдержать ядерный удар.

На территории прогресса строился НИИ «Биохиммашпроект», он занимался опытно-промышленным внедрением перспективных разработок, получаемых в лабораториях Академии наук.

После развала СССР, многие специалисты разъехались, а завод пытался выйти на международный рынок — разумеется, со своей мирной продукцией. Но в 1993 году американцы обязались оказать Казахстану помощь в демонтаже опасных установок и перевести завод на мирные рельсы. Однако создать там фармацевтический хаб не получилось.

С развалом Советского Союза Степногорск, как и многие другие закрытые города, остался без прежнего финансирования, люди стали разъезжаться, а предприятия закрываться или превращаться в акционерные общества. В 1992 году в Степногорске был подписан первый договор приватизации квартиры, через два года около 85% жилья было приватизировано. В 1994 году СПЗ, Целинный горно-химический комбинат, Монтажно-строительное управление №29 перестали быть государственными предприятиями.

Несмотря на кризис, в 1994 году Степногорск смог отметить свой юбилей. Были празднества, сняли документальный фильм, на день города даже приехала группа «Ялла».

В 1997 году поселки Аксу и Бестобе, в которых добывается золото, оказались в подчинении акимата Степногорска, хотя один находится в 18 км, а второй — в 90 км от города. Поэтому статистика по численности жителей Степногорска часто дается с учетом населения близлежащих поселков.

В городе нет вузов, поэтому молодежь старается уехать учиться в Кокшетау, столицу или Россию, где образование дешевле, чем в Казахстане. Как и большинство моногородов, Степногорск теряет своих жителей, здесь остаются люди старшего поколения, для других же не так много возможностей карьерного роста, образования и развлечений.

Недавно в городе отремонтировали центральные улицы, сделали освещение, поставили обязательный для казахстанских городов МАФ: «Я люблю Степногорск», недалеко от него находится памятник шахтеру, который сидит рядом со ступеньками Дома культуры «Горняк». Если пройти дальше мимо акимата, то можно увидеть буккроссинг. В стеклянном ящике, припорошенном снегом, всего одна книга: Салтыков-Щедрин.

О том, какие проблемы есть в Степногорском округе и как они решаются, мы поговорили с акимом города Еркебуланом Баяхметовым.

— Как много в городе жителей и каков их возрастной состав?

— У нас порядка 49 тысяч населения в самом городе. Что касается возраста, то у нас большое количество пенсионеров: порядка 12 тысяч. В основном люди работают на промышленных предприятиях — на них трудятся около 10 тысяч человек. Что касается МСБ, то у нас 3 тысячи действующих предприятий. По официальной статистике, у нас 4% безработных. Считается, что город начинает сам себя кормить, когда численность жителей превышает 200 тысяч человек, у нас 49 тысяч человек, а если с поселками, то под 70 тысяч. Но мы просто пока сами себя не вытащим, нам в этом отношении сложновато. Это не только наша проблема, это проблема моногородов, которые привязаны к предприятиям. У нас здесь есть разбег: есть не одно предприятие, с которым можно взаимодействовать, мы стараемся создавать еще новое производство. И бизнес к нам приходит, потому что есть ТЭЦ, есть вода, тепло, в этом отношении у нас даже избыток тепловой энергии, которую могут задействовать предприятия, этим мы и прирастаем.

Город изначально, с советских времен планировался как промышленный. Когда было разведано урановое месторождение, встал вопрос о необходимости где-то ставить переработку. И министерство среднего машиностроения СССР приняло решение сделать её на базе северо-казахстанских месторождений. Основой стал Целинный горно-химический комбинат. Позже начал строиться блок «Прогресс», сейчас его состояние не очень, честно говоря. У нас сейчас там работает «Астанахимикалс», одно из крупнейших предприятий по производству гербицидов и пестицидов. Они проводят там большие работы, выкупают многие корпуса и проводят их модернизацию. Что касается опасных объектов, то их залили бетоном и законсервировали.

— У вас рядом столица, Кокшетау, российские города. Насколько активно люди сейчас уезжают из Степногорска? Вы делали анализ?

— В 90-е годы уезжало гораздо больше людей, но и сейчас отрицательная динамика сохраняется. В год — минус 100 человек, но это уже не так много. Динамика отъезда и приезда как-то балансирует. Сейчас очень активно работает российская образовательная система, они представляют гранты для студентов, и много степногорцев обучаются в России, часть из них остается там.

— Как удержать молодежь в Степногорске?

— Вопрос сложный. Для университета у нас населения все-таки маловато, мы не сможем его наполнить. У нас есть три колледжа: два готовят специалистов для обрабатывающей промышленности и один юридический. Любому человеку нужны условия для того, чтобы обучаться, жить, работать и отдыхать. Базовые компоненты нужно создавать для населения, и в этом у нас есть проблемы. Во-первых, нужна активность МСБ, большая, чем есть сегодня, и она должна быть разнонаправленная. У нас есть якорные проекты, наши большие предприятия. Возле них работают предприятия МСБ, которые для них выполняют какие-то услуги. У нас больше проседает часть, связанная с социальным обеспечением, с развлекательными центрами. Мы — суровый промышленный город, у нас есть проблемы с тем, чтобы пойти куда-нибудь в хорошее место и отдохнуть. Нужно стараться развивать МСБ в этом направлении, чтобы было больше мест досуга. Кинотеатр в свое время приватизировали, там ночной клуб функционирует. Мы сделали при нашем ДК Мирас кинотеатр, но собственники находятся в Астане, проката нет, и людям уже неинтересно, они могут съездить в Астану — тут 180 км — и там в больших сетевых кинотеатрах посмотреть премьеры. То же самое с местами отдыха. В прошлом году мы пытались привлечь инвесторов, в этом году продолжаем переговоры для того, чтобы сделать какой-то своевременный молл-центр. Должна быть зона с хорошими магазинами, кинотеатром, с фудкортами. Многие горожане об этом пишут: где можно отдохнуть, где можно сходить с детьми погулять?

— Помогла ли вам программа развития моногородов?

— В рамках этой программы в Степногорский регион за 2012 по 2016 год было вложено 55 млрд тенге. Она позволила сделать многое: например, улицы отремонтировали. До этого было тяжелое состояние по улицам, по дорогам. Система водоснабжения — то же самое, сейчас мы заканчиваем водоочистную систему, — больше 5 млрд было выделено на уникальный проект «Сопка». Нам ежегодно требуется финансирование, потому что город со своим собственным бюджетом не может осилить такой объем вложений, его нужно постоянно поддерживать.

Общие налоговые отчисления, которые наши промышленные городские дают, — около 24 млрд тенге. Из них порядка 16 млрд уходит в республиканский бюджет, 7 млрд — это местный бюджет. Причем часть идет в область — это около 4 млрд, и вот 3,5 млрд — собственный доход города. А расходная часть — 11 млрд. Львиная часть — 63 процента — тратится на сферу образования. Поэтому средств без поддержки республиканского бюджета, конечно, нам на развитие недостаточно.

Мы сейчас стараемся восстанавливать старые детские площадки и строить новые. Ремонты дворов, благоустройство, освещение. На центральных улицах практически везде диодное освещение. И дворовые территории нам тоже нужно освещать, это предстоит еще делать.

— Это правда, что за годы независимости в городе был построен только один дом?

— Впервые за последние 30 лет мы в этом году ввели в эксплуатацию первый пятиэтажный дом. Прежде мы восстанавливали брошенные в 90-е годы дома. В 9-ом микрорайоне восстановили дом, в №7 восстановили. Сейчас восстанавливаем дом в 6 микрорайоне и думаем, что делать с домами в микрорайоне №10.

У нас в планах построить до 2025 года 12 новых домов. Там, где мы их будем ставить, сохранились фундаменты старых зданий, которые в советское время не успели построить, мы их демонтируем и по ним же пытаемся выстроить микрорайон, мы не хотим нарушать целостность города. Эта сетка — его особенность. У нас нет точёной застройки, только микрорайон №20 — полностью из частного сектора. Микрорайоны построены, у них свой образ, характер сформирован, туда нет необходимости лезть. У нас есть свободные пространства, которые мы можем заполнить. Сейчас работаем по привлечению частных инвесторов, но это тоже проблематично. В самом городе нет стройиндустрии, и в этом проблема. Поскольку все материалы привозные из других регионов, то это приводит к удорожанию строительства.

— В Степногорске когда-то был аэропорт. Его не собираетесь восстанавливать?

— Там нет бетонной взлётно-посадочной полосы, она грунтовая. В свое время, когда проходили процессы приватизации, аэропорт выкупила частная компания «Феникс», в основном они занимались малой авиацией. У них есть 25 самолетов, которые занимались химобработкой, вылетали в районы. Сейчас опять же я встречаюсь с инвесторами, прошу обратить на него внимание, потому что аэропорт стоит на продаже. Предлагаем его нашим крупным предприятиям, но всех отпугивает отсутствие ВПП, её нужно строить заново, а это очень большие вложения.

— Летом в городе люди стали выступать против завезенных пхд-отходов, и они смогли добиться, чтобы был подписан меморандум, по которому в июне 2021 отходы должны вывезти. Для вас стало открытием, что люди смогли так объединиться?

— В городе и в регионе очень высокое чувство социальной ответственности. Люди любят свой город, постоянно поднимают вопросы благоустройства и когда видят, что происходят не очень хорошие с их точки зрения вещи, говорят об этом открыто. И здесь без диалога, без разговора никак не получается. Возьмём эти отходы: компания посчитала, что это нормальный бизнес-процесс, в принципе, наверное, так оно и есть. У нас же Горно-химический комбинат работает, туда уран привозят, сернокислотный завод работает, серную кислоту привозит, это тоже вредные вещи. Но возмутило то, что никто об этом не знал. Оператор РОП говорит, что область информировали, но до этого работы с населением не было, никто не объяснял, что такое пхд-отходы, и это вызвало всплеск. Первую информацию мы получили из ютуба, и она была о том, что там смертельные отходы, химический спид и это привезли в город. Люди социально ответственны, они понимают свои возможности, и они понимают, что у них есть рычаги для решения таких проблем. Это уникальный город, люди здесь очень образованные, у каждого есть свой вклад в Степногорск, особенно у взрослого поколения. Они постоянно мониторят ситуацию по городу, всё знают и постоянно говорят: там асфальт не так положили, там не доделали, там плохо, давайте переделывать, давайте по-другому сделаем. Эти вопросы они постоянно поднимают, это важно и правильно.

— Вы два года на должности акима, до этого у вас не было такого опыта, вы работали в другой сфере. Насколько это тяжело?

— На самом деле тяжело, вопросов много: и производственных и социальных. Всегда и времени не хватает, и финансов, но как-то надо все это выкраивать, выстраивать, чтобы максимально из того, что есть, постараться собрать какие-то пазлы. А они, бывает, не собираются, потому что какие-то нерадивые подрядчики попадаются, еще что-то... Даже простые вопросы, на которые есть финансирование, мы, бывает, не можем довести до конца.

— Уже конец октября, а у вас ремонтируют дворы…

— Мы провели первый конкурс, выиграла одна компания, они стояли, мы с ними бились, расторгли договор, второй конкурс провели, выиграла другая компания, они пришли уже в августе и начали работы. Поэтому ремонт нескольких дворов затормозился.

— У вас рядом депрессивные поселки Аксу и Бестобе, из-за добычи золота там не очень хорошая ситуация с экологией. Рассматривается ли вариант того, чтобы людей переселить?

— По Аксу этот вопрос прорабатывается с компанией «Казахалтын», она там строит большую фабрику, и есть санитарные нормы, которые предъявляются к строительству. У них там есть километровая зона, по которой они проводят переговоры с населением для того, чтобы предложить механизмы выкупа их жилья: деньги или жилье здесь, в Степногорске. Они серьезно, плотно над этим работают. По Бестобе такой вопрос не стоит и не поднимается. Я с жителями встречаюсь, и они, в принципе, не хотят уезжать. Они говорят, что хотят там жить, просят нормальную экологию, дать возможность нормально жить, чтобы не было там ни пыления, ни цианидов.

— Есть планы по улучшению там жизни?

— С прошлого года начали делать дороги. Каждый год где-то 20-40 миллионов закладываем в бюджете, в области просим средства на то, чтобы можно было дороги ремонтировать. Я надеюсь на наши предприятия, последние 3-4 года они начали активно участвовать в этом. В 2019 году «Казахалтын» в Аксу площадку сделал, в этом году они еще одну делают. В Бестобе — детские площадки, кроме того, они там участвуют в ремонтах школ, помогают поддерживать социальную инфраструктуру. Мы стали активно с ними контактировать с тем, чтобы они начали решать социальные вопросы населения.

— Мы были в Бестобе, и замакима поселка Асель Искакова сказала, что ежегодно будут ремонтировать по одной улице. Всего их там 36. Есть ли долгосрочный план по Бестобе? Например, на 10 лет вперед? Или как деньги появляются, так что-то делается?

— Мы планируем, что ежегодно из бюджета города на поселки будем выделять до 40 миллионов тенге на каждый. Мы смотрим на возможности нашего бюджета. Я не скажу, что будем выделять именно 40 миллионов, наш собственный бюджет небольшой, нам и город надо перекрывать, и поселки. Но этот план есть, и то, что вам замакима сказала, что хотя бы по улице в год закрывать, — на самом деле это большая подвижка. Если программу Дорожной карты занятости продлят на следующий год и в ней будут находиться ремонты, мы хотим постараться наши поселки охватить.

От республики мы ждем поддержки по развитию инфраструктурных проектов. Поддержка есть, и она большая: ремонт дорог, системы водоснабжения, поддержка МСБ. Очень много средств предоставляется банкам, но они не особенно охотно идут в такие регионы. Эту же тему развития МСБ мы обсуждали с «Казахалтыном». Они предлагали: давайте мы подумаем, может быть, сделаем какой-то фонд микрофинансовой организации, который может фондировать грантовые проекты, проекты через кредитование. Мы разные механизмы ищем, пробуем. Если посмотреть, доступных денег, под хорошую ставку в 6%, много, но самое главное — донести это до конечного потребителя, а здесь есть вопросы.

— У вас сейчас пробуют заниматься сельским хозяйством, есть теплицы, которые поставляют продукцию в столицу. Насколько это перспективное направление и в чем есть проблемы?

— В прошлом году порядка 48 тысяч гектаров земли выдали под развитие именно сельхозпроизводства, чтобы строили, в том числе и молочные фермы, мясные, для развития животноводства. Мы встречаемся с предпринимателями, им интересно это, они предлагают новые проекты по развитию картофелеводства, поливного земледелия, они и сою пробуют сажать. Но нам нужна диверсификация. У нас нет переработки, и ее нужно создавать с нуля в фермерских хозяйствах, которым мы предоставляем землю. Мы им говорим: мы вам предоставляем землю, у вас есть скот, но вы подумайте над тем, что нужно колбасный цех поставить, молочный, производить кефир, чтобы привозить это в город и население могло это покупать по нормальным доступным ценам. Переработки нет, у нас практически все привозное.

В материале использованы данные из книги «Степногорск. Здесь прописаны наши сердца»