Ей уже 82 года, но она продолжает работать в Алмаатинском Технологическом университете, где производит свой знаменитый хлеб и другую продукцию. Первые ее слова при встрече: «Мой руки, сейчас угощу тебя хлебом».

Анастасия Васильевна родилась в Воронежской области в 1933 году, после школы поступила в университет в Ленинграде, но не по желаемой специальности.

— Не люблю о детстве говорить. Отец был в плену, а мама с пятью детьми осталась. Недалеко от дома была землянка, где она нас своим телом прикрывала. Как только снег таял, мы искали подсолнухи. Мы на них смотрели, мама не разрешала грызть. До муки толкли подсолнухи, потом мама добавляла купяткок и каждому давала по ложечке.

Я хотела быть переводчиком, у меня были успехи в английском. Но из Ленинграда мне прислали письмо, что принимают только мальчиков. Я разревелась, говорила маме, что приклею усы и все равно поеду. Тогда решила после голода идти на пищевую промышленность, прошла конкурс в Ленинградском техническом институте. И после 10 класса я сразу уехала в Ленинград, возвращаться не хотела. Отец после войны работал сцепщиком вагонов, денег у родителей на мой переезд не было, но иногда десяточку все ровно присылали. Хоть и поступила в институт, общежитие мне предоставить не могли, потому что отец не умер на войне. Я пошла по дворцам Ленинграда, где чиновники сидят. Один обратил на меня внимания и позвонил директору института, чтобы меня там прописали, и позволили жить валетом в общежитии. После девчонки по очереди давали отдыхать, а если никто не предложит… такое унижение я терпела. Зато на втором курсе было повальное исключение неуспевающих, тогда мне предоставили законное место в общежитии.

Преддипломная практика наступала, большинство студентов остались на заводах в Ленинграде, где с ними ужасно обращались. А меня декан вызвал и говорит: Витавская, бери себе 4 хороших девочек, я вас направлю в Сталинабад. И мы через весь Советский Союз отправились, нас там с объятиями встречали: «ленинградки приехали». Хотя никто из нас не был коренным ленинградцем, мы только учились там. С нами была девушка, Галя, блондинка от природы, взгляд тупой-тупой, глаза голубые, губы бантиком. Вокруг нее собиралась толпа мужиков, чтобы просто глянуть на нее. Мы все были серенькие, незаметные, прыщавые, а Галка сочная. Из-за нее нас водили по всем предприятиям, чтобы накормить. Провожая обратно, директор каждой подарил часы.

Личного плана вопросы мне не задавайте. Был муж, были дети, муж ушел в 41 год. Он был алматинец, привез меня сюда. В общем можно сказать, что в жизни мне очень везло. В четвертый раз бесплатно квартиру получили. Жили дружно, воспоминания хорошие.

В 1958 году я начала работать инженером производственно-технического отдела Горместпрома в Алматы. С 1966 тогда работала в Казгипромпищепроме, и проработала 37 лет. Директор нашего института Лев Петрович Гибрехтерман был такой умница. У нас была махонькая конторка на старом пивзаводе по Гоголя, он всегда любил вспоминать, что там только изящная девушка могла пройти между столами и он. Потом стали выделять деньги и Лев Петрович построил институт. В фойе у нас было написано: каждый проект лучше предыдущего. И нам это удавалось. А потом в 1968 году случилось массовое заболевание хлеба картофельной болезнью. Мы ломали голову над тем, почему хлеб заболел, его даже животным нельзя было скармливать.

Мы не знали, что делать. Я побежала к Давиду Лазаревичу Шамису, директору института микробиологии, вот я ничего в микробиологии не понимала, как на эти микробы смотреть, как с ними работать. Он меня не выпускал, учил, подарил книжку «Направленный антагонизм», чтобы я в дальнейшем ориентировалась на антагонистические свойства микробов.

Давид Лазеревич нам выделил одну культуру из кукурузного силоса, он оттуда взял стрептококк лактис и нам его подарил, велел посмотреть в условиях лаборатории, потом на хлебозаводе. День и ночь проводили в лаборатории. Мы так обрадовались, что в условиях лаборатории хлеб не стал болеть. Побежали в институт эпидемиологии и инфекционной болезни. Бегала между институтами, наши микробиологи посмотрели и говорят: «Анастасия Васильевна, а стрептококк лактис здесь нет. Там только палочковидные». В конце концов, мы разобрались. При анализе закваски на гемолиз. Каждый месяц эти закваски брали и проверяли на гемолиз. Мы подали заявку на изобретение симбиотической ассоциации, которая делает всю погоду. 20 лет мы доказывали, писали научные работы.

Однажды министр пищевой промышленности СССР Вольдемар Петрович Леин пришел с директором и говорит: «Это и есть та фигулька Витавская». Ну, уже не такая фигулька, сколько лет мне было. Он посмотрел на меня, улетел и на следующий же день издал приказ по всему Советскому Союзу, где хоть одна булка выпекается, то только с нашими бактериями, только с нашей закваской. В 1986 году нас золотом наградили на ВДНХ. Мы быстро внедрили закваску по всему Союзу, где не получалось - выезжали повторно.

По результатам наших исследований 5 человек защитили кандидатские работы. В 1989 году мы написали книгу «Биологическая защита хлеба от картофельной болезни», ездили по республикам внедряли свой способ. Потом пошло все под откос, развал.

Через 7 лет закрывают все научно-исследовательские институты, а академиков называют бездельниками, которые всю жизнь штаны просиживают. И пошли академики на тот свет…

Была история с печеньем «Яблочко». На всех кондитерских фабриках мы внедрили уникальную технологию, а Москва молчала. И самое худшее печенье оказалось у Московской кондитерской фабрики. Они вынуждены были нам кланяться, прислать письмо. Поехали две казашки на эту фабрику, ожидали, когда директор их примет. В кабинет зашел деловой мужчина с папками и так заискивающе: «Девочки, приехали учиться к нам?» А Гуля ему: «Нет, не у вас учиться, а вас учить». Он папки побросал: «Как нас учить? Откуда вы? С Казахии что ли?» Так его это оскорбило это. Но наши девочки все сделали, печенья вышли яркие, четкие. Там стояли 4 женщины и выбирали с этого потока печенье для Брежнева. Он его любил, а выбрать не из чего было, они как дерево были у них. Наши девочки вернулись с победой, я пошла к директору Льву Петровичу, просить красную дорожку для них. Встречаю их. А они: «Ой, дорожку постелили, как бы не запачкать».

За это время меня закрутила тема питания. Когда мы в Ленинграде учились, 7 лет после войны прошло, у нас еще были карточки на макароны и вермишель. Мы как насели на них, чередовали каждый вечер. Ни овощей, ни фруктов, такая мизерная сталинская стипендия была.

Когда мы работать стали, дети пошли, тогда кишечник неправильно работал. Мы по 10 дней могли порхать, и так рады были, что мы в туалет не ходим, все мы были больны. Уже в пенсионном возрасте, после докторской задумалась, что же делать. Ферменты! Дошло, что мне не хватает ферментов, поджелудочная железа обеспечивает теми ферментами, которыя она продуцирует. Я поправила свое здоровье за счет пророщенных зерен. Изобрела хлеб и другие рецепты. Уже наступило вымирание нации от этой рафинированной пищи.

Вот нам было дано зерно, его нужно есть. Наше оборудование делает муку белой, таким образом, выбросили все: оболочку, зародыш, в котором находится витамин Е.

Когда закрыли все НИИ, я думала, что пойду огурцы выращивать, как Ельцин. Но меня позвали в Алматинский Технологический Университет и вот я уже 12 лет тут.

7 лет назад нас всех собрали в Астане по фортификации муки. Я привезла несколько своих зерновых видов хлебов, биосладости, овес пророщенный. Там присутствовали зерновики, мукомолы, хлебопеки, и они говорят: «Анастасия Васильевна, а когда это все будет в продаже?» Но я не торгаш, я разработчик. Я всем предлагаю вырабатывать продукцию. Тогда нам не нужны будут новые больницы. Но это никому не нужно - это политика.

Я поняла за последние годы, что никому не надо то, - на пару секунд Анастасия Васильевна замолчала, голос задрожал. Сдерживая слезы, она продолжила, - То, чему я служу всю жизнь. Кто заинтересован в том, чтобы мы были здоровы? Врачи? Нет. Если мы все будем здоровы, то что тогда делать медицине, денег у нее не будет.

Я спасаю себя своими продуктами. Хлеб включает в себя много пектиновых веществ, много пищевых волокон, витамин Е. Министерство сельского хозяйство выделило нам грант и мы вместе с компанией «Аксай-Нан» начали выпускать хлеб. Калиева подписала договор, на следующий день ее сняли с поста генерального директора. Она окончила этот университет, и день и ночь на этом заводе работала, была в таком ударе. Слава богу, сейчас отвечает за все хлебопеченье в «Беккере». Как-то я ей предложила взяться за реализацию хлеба. Она ответила, что у них все, вплоть до воды, с Германии.

…Потом череда директоров на заводе пошла, проект забросили, и никто ничего не знает.

Я сама себе штук 20 делаю, кого-нибудь угощу, кто-то просит пару штучек. Вы пришли к знаменитой Витавской, которая всю жизнь посвятила тому, чтобы человек не болел. От меня нельзя с пустыми руками уходить, пробуйте, оздоравливайтесь.

Из изобретений Витавской:

Сладкий хлеб позаимствован с рецепта русской похлебки кулаги. Ее можно готовить из любой муки, в основном, из гречки и пшеницы. Добавляют крупного размера крупу, фрукты, овощи и пророщенную пшеницу без клейковины. Из похожего состава делается биохлеб, конфетки подслащены травой стевия, она оказывает терапевтический эффект на состояние человека, даже на зрение, а хлорофилл чистит кровь.

Конфеты «минус аппетит» содержат муку крупного помола, витамины Е, С, живые кисломолочные бактерии. Их необходимо рассасывать, при этом происходит слюновыделение. Слюна лечит, даже чистит кровь.

Вафельный хлеб/хлебцы состоит из любых зерновых злаков: кукуруза, просо, горох. Не содержит клейковины, как и все продукты Анастасии Витавской – поскольку клейковина не растворима и оседает на кишечных ворсинках. «У мужчин животы растут не из-за того, что они каждый день съедают барана, а от того, что они съедают булку белого хлеба», - рассказывает Витавская. Нарушение обмена веществ грозит онкологией.

Безглютеновый хлеб содержит много пептидных веществ, поэтому ему сложно придать форму. Анастасия Васильевна считает, что форма не самое важное, если приходится жертвовать полезными свойствами продуктов. В нем много пищевых волокон, витамина Е. Хранить в морозильнике можно долгое время.

Биологически активная добавка к пище «Эликсир жизни» содержит комплекс активных ферментов, витамины В, С, РР, Е, набор аминокислот, йод. Помогает нормализовать обмен веществ, компенсирует витаминную и минеральную недостаточность, выводит из организма шлаки, разжижает кровь, улучшает состояние кожи, тормозит развитие катаракты и глаукомы.