Залина Маршенкулова, создатель сайта Breaking Mad: «Я хочу оставаться независимым «медиа отбросом»

Айсулу Тойшибекова, Vласть

Один из слоганов российского новостного агрегатора Breaking Mad гласит: «Твое лекарство от депрессии». Действительно, при прочтении новостей хандра и печаль уходит, остаются недоумение и восторг. Журналист, руководитель отдела social media marketing в издании «Коммерсант» Залина Маршенкулова рассказывает о своем проекте для души, социопатов и России.

Костромич задержан за попытку обзавестись рабами

— Залина, расскажите о себе. Вы журналист, живете в Москве?

— Начну издалека. Я начала заниматься журналистикой лет в 14, жила и окончила школу в Ямало-Ненецком автономном округе. Писала в газету «Нефтяник приполярья», работала на радиостудии. Потом, накопив достаточное количество публикаций, поступила на журфак МГУ. Дальше продолжила заниматься репортажами, писала для различных изданий. А потом решила уйти в пиар и маркетинг. Через какое-то время создала свой ресурс для души Breaking mad.

— Получается, что ресурс Breaking mad – это ваше хобби?

— Да, у меня есть основная работа. Я работаю в «Коммерсанте», непосредственно руковожу отделом SMM – social media marketing.

— У вас большая команда на сайте?

— У меня сформировалась целая команда, назовем ее корсетью – корреспондентской сетью, это люди, которые постоянно присылают мне какие-то новости из регионов. Тем не менее, основную часть новостей за все время существования проекта нахожу и редактирую я сама. Сейчас, буквально месяц назад появилось еще два помощника-редактора из различных регионов: один из Азии, другой с Урала, очень хорошие ребята. Они уже имеют доступ непосредственно к редактированию на сайте. Конечно, это проходит через мой контроль, мою редактуру. Еще у меня есть дизайнер-доброволец, программист и еще один программист, который делает приложение.

Мужчина победил в конкурсе «Крутящийся турник» и умер

— Постепенно ваше хобби начинает занимать все больше времени?

— Вы знаете, наоборот. Когда появились фанаты, не побоюсь этого слова, потому что как еще назвать людей, которые каждый день тебе пишут, говорят, цитирую: «готовы работать за некролог»? Я думаю, что стало легче. С другой стороны, это, конечно, накладывает определенную ответственность. Во многом это был такой авторский проект, он вырос из моего личного блога в Twitter, где у меня около 10 тысяч подписчиков. Я там вроде мрачного и веселого пятна Twitter, можно сказать. Из него родился Breaking mad.

— То есть вы в Twitter публиковали все эти безумные новости, которые находили в сети?

— Ну, не совсем. Я просто писала какие-то свои шутки, комментарии по каким-то событиям и новостям. Свое, скажем так, видение ситуации в черном юморе. Потом, создав этот проект, решила выразить свое отношение к ситуации в целом.

— Проект Breaking Mad – это все-таки невероятные безумные новости. Почему вы выбрали именно это направление?

— Мне кажется, что у меня было желание заниматься инфотейтментом, то есть информировать и одновременно развлекать. Возможно, это банально, но в принципе так можно объяснить. Изначально проект был средством самовыражения, потом вырос уже в нечто большее. Я в принципе не люблю новости, может это еще такой своеобразный гимн моей ненависти новостям. В то же время, всегда хотелось подчеркнуть, что это ни в коем случае не желтуха и не чернуха. Мне очень нравится, что у аудитории созрело понимание: это не очередной русофобский сайт, где собирается весь негатив: «Смотри, как ужасно жить в России!» Это гимн любви к России. Неслучайно люди часто пишут мне отзывы, что они стали больше любить Россию, почитав Breaking Mad. Есть отзывы, что кто-то читает нас полгода и думает, что это шутки и выдумки. То есть люди только через полгода прозревают и понимают, что все это абсолютная правда без преувеличения. Это очень важно. В этом я тоже вижу определенную миссию, это одновременно и просвещение, и кружок хороших теплых людей. Это не только о России, но в том числе и о мире, только в меньшей степени, поскольку мы все-таки русскоязычное издание. Мы стараемся другие страны тоже освещать, потому что у всех свое безумие. Много интересного есть не только у нас в жизни.

Тракторист выкопал яму и упал в нее

— Cколько в день к вам приходит новостей от читателей?

— По-разному. Иногда бывает тридцать писем в день приходит, иногда может вообще ни одного не прийти.

— Каков критерий для новостей?

— Есть определенный критерий, довольно-таки тонкий. Поскольку все мои друзья – опытные журналисты, которые работают в РБК или Коммерсанте, даже они очень часто не попадают в формат и присылают не то, что надо. Дело в том, что если это новость о мрачном событии, то она должна быть очень красивая, вкусная, как например, «Саратовцы стали чаще вешаться на свежем воздухе». Это такая черная новость, но уж больно она красивая. Если это чернуха, то либо смешная, либо красивая, в которой много прекрасных деталей, несмотря на всю ужасность того, о чем она повествует. Именно поэтому, когда люди заходят к нам в рубрику «Страшное», они не ужасаются, не уходят с отвращением, а остаются и смеются. Это очень важный момент. Тут любая перестановка слова и будет не смешно, а грустно. Так что здесь работа со словами ведется как с жемчугом.

Зачем все это нужно? Таким образом, ты не просто бежишь от реальности, как любим мы делать, а принимаешь реальность такой, какая она есть. Она, на самом деле, даже в своих ужасных гримасах бывает очень смешной и прекрасной. Это такой гимн жизнелюбию. Я сама жизнелюб и, думаю, что мой сайт это отражает.

— А что касается рубрики «Смешное», там какие критерии?

— В рубрике «Смешное» все попроще, туда могут попасть новости о том, как одни школьники объединились с другими, чтобы спасать ежиков и ли что, в каком-то городе проходит теплый праздник носка. Такие у нас очень редко бывают. Они тоже очень прекрасны, хотя в них может ничего особенного нет, но они как раз рассказывают о той обыденной, скучной на первый взгляд жизни, которую мы все ведем. Есть еще раздел «Странное», туда попадет большая часть новостей. Это, так называемый, праздник каждый день, такой незаметный, тихий. Например, казаки, которые поехали на Берлин под благословением патриарха, и загремели в тюрьму, потому что побили кого-то спьяну (смеется).

— У вас на сайте есть функция «сжечь» и «помиловать» новость, для чего эта фишка?

— Честно говоря, это была на тот момент дополнительная забавная фишечка. Не знаю, насколько она актуальна сейчас, но пусть будет. Интересно видеть отношение читателя к тому или иному событию.

Фальшивомонетчики из Камеруна поют по-казахски в ансамбле павлодарской колонии

— Сколько у вас посетителей в день?

— Я могу сказать в месяц. За последний месяц было около 80 тысяч уникальных посетителей.

— У вас много источников, некоторые, мягко говоря, кажутся не самыми достоверными. Как вы относитесь к достоверности?

— У меня много корреспондентов на местах, я через них уточняю, можно ли доверять этой информации или нет. Очень часто люди довольно быстро реагируют на новости. Мы писали про Саратов, там в центре города был сделан арт-объект из бычков сигарет. Люди мгновенно отреагировали и сообщили, что информация не точная. Арт-объект был установлен в другом месте, и сделан был не из сигарет, а из бумажек. У нас очень строгие читатели. Даже если не искажается факт, а просто какое-то не совсем точное слово в заголовке, то сразу поступает реакция.

— Вы к таким вещам прислушиваетесь и исправляете?

— По-разному, если это адекватный комментарий и конструктивная критика, то да, уточняем: «Не зарезал, а ударил» или «Не избил, а зарезал». Самый смешной случай, который у нас был про уточнения, это когда мне писали пресс-релизы из МВД. У нас была новость о том, что школьники, отпраздновав выпускной, отрезали голову бомжу. На следующий день пришло письмо из МВД с просьбой уточнить: голову бомжу отрезали не выпускники, а просто нигде не учащиеся семнадцатилетние парни.

— Вам не страшно от таких новостей?

— Нет, почему мне должно быть страшно? Мне просто страшно за тот мир, в котором живут люди, думающие, что это выдуманное. Страшно и непостижимо.

— То есть жить в мыльном пузыре, по-вашему, опасно?

— Так и есть. Сразу возникает много вопросов к человеку, в каком мире он живет, в волшебном лесу?

— В каком мире живут большинство россиян?

— Я думаю, что большинство, к сожалению, и не только россиян, живут в каком-то своем выдуманном мире. Они очень мало знакомы с реальной повесткой дня. У нас, конечно, еще есть проблема с захватом государственного телевидения, с его усилившейся пропагандой. Но дело, кажется, не в этом все-таки.

— И вы концентрацией таких новостей пытаетесь вернуть их в реальность?

— Да, хочется в какой-то мере заниматься просвещением.

В Хельсинки белка ворвалась в квартиру и помочилась на православную икону.

— У вас очень кричащие заголовки. Кто их генерирует?

— Все заголовки делаю я.

— Как попасть в команду сайта? Каким нужно быть человеком?

— Наверное, нужно просто хорошо чувствовать безумие. Я так пафосно скажу. Чувствовать мир. Опыт журналистский еще ни о чем не говорит. Ребята, которые со мной работают, они не занимаются журналистикой, при этом, на удивление, прекрасно чувствуют формат Breaking Mad.

— А какой он, ваш читатель?

— Я не могу забыть письмо от одного человека, он написал, точную цитату не помню: «Здравствуйте. Я кандидат экономических наук из Екатеринбурга. Я каждый день захожу на ваш сайт, мне ваш сайт помогает выходить из депрессии». Он каждый день заходит на наш сайт в надежде умереть, но благодаря Breaking Mad продолжает жить. Такая суть. Наверное, мой читатель веселый, остроумный и ироничный.

— Как вы думаете, какую нишу занимает ваш проект в информационном поле России?

— Я так не думала высоко и глубоко о своем уютном ресурсе для социопатов и жизнелюбов. Его еще рано оценивать. Я это называю словами моего хорошего друга – «медиа отбросы», может грубовато, но что-то в этом есть.

— Вами Роскомнадзор еще не заинтересовался?

— Ой, еще нет. Что-то на заре, может полгода назад, было, писали письма, но не Роскомнадзор, а чиновники и депутаты, которые фигурировали в новостях. Просили убрать имена из новости. Такое и сейчас случается, но ни на что серьезное с блокировкой мы не нарывались. Это было бы глупо, потому что у меня очень патриотичный ресурс (смеется). Мне кажется, один из самых патриотичных, не побоюсь этого слова. Если и может быть любовь к своей стране, то только вот такой (смеется).

— Вы удаляли упоминания чиновников и депутатов? Как реагировали на это?

— Оставляла как есть. Просила обоснования, почему мы должны удалять, допустим, если какой-то депутат угощал гостей амфетамином и это признали следственные структуры. Даже если дело закрыто, мы не должны это удалять из нашей биографии, особенно, если это биография народного избранника. Она должна быть интересна и известна людям, которые за него проголосовали. Это сейчас, когда появился закон о праве на забвение…

— Недавно принятый закон о забвении, как думаете, как он отразится на СМИ?

— Изначально закон требовал удалять это отовсюду, а в итоговой версии только из поисковиков. Конечно, я очень негативно оцениваю этот закон и вижу в нем совершенно обычную цензуру, и один из витков борьбы с Интернетом, который почему-то всем мешает.

— В целом, ситуация с журналистикой в России за последнее время изменилась в худшую или лучшую сторону? Вы чувствуете, что власть обратила внимание на журналистов?

— Смотря с какими периодами сравнивать. Если сравнивать с теми же разудалыми девяностыми, то да, стала серьезнее относиться к информационному шуму. Больше всего меня удивляет внимание к блогерам. У нас же есть еще закон о блогерах, помимо закона о забвении, что смешит меня больше всего. Это очень глупо. Мне кажется, что этот закон больше вредит его инициаторам, чем кому-либо еще. Конкретно на себе каких-то жестких проявлений цензуры я не ощутила, поэтому ничего не буду говорить. Нужен прецедент. Пока сам не ощутишь на себе чего-то или на примере близких друзей.

— Как вы думаете, чем может быть чревато принятие таких законов? У нас просто пока еще таких не приняли.

— Я думаю, что чревато головной болью для людей, которые занимаются интернет-журналистикой. Вот ты существуешь как блог, а не СМИ, ты не несешь какую-то ответственность. Какие к тебе вопросы? Блог – это блог, СМИ – это СМИ. Если запрещать людям писать то, что они думают даже в блогах, то я не знаю, чем мы можем закончить.

— Ну, можно придраться к мыслям человека, если они связаны с ЛГБТ, можно назвать это пропагандой.

— Можно. Недавно Роскомнадзор придирался к акции «Суициду нет», он обвинил акцию к пропаганде суицида. О чем тут еще можно говорить? Само событие о себе уже много говорит.

— Кто-нибудь вообще может найти управу на Роскомнадзор?

— Не знаю, Господь Бог может быть, скорее всего. А так сложно сказать. Я бы очень не хотела столкнуться с Роскомнадзором, если честно. Даже не хотела бы с ними в дискуссию вступать.

В Ивано-Франковске мужчина взорвал диван, на котором сидел, чтобы доказать, что граната настоящая.

— Как вы относитесь к ситуации с энциклопедией Lurkmore? Сайт закрылся, не генерирует новый контент.

— Основатель этого сайта – мой хороший друг Дмитрий. Ситуация сложная, но честно говоря, могу только посочувствовать. Может, были какие-то пути существования сайта, но его основатель считает, что нет. Это дискуссионный вопрос.

— Нужно ли ограничивать интернет такими благими намерениями?

— Нет, я неоднократно говорила, что у человека должна быть возможность писать что он хочет в блогах, а у тебя есть право это не читать. Все очень просто. Это неоднозначный вопрос, когда в каком-нибудь паблике шутят про смерть Жанны Фриске. Да, это все очень плохо. Но я считаю, что шутки, хорошие ли они, плохие ли они, глупые ли они, умные, грубые или тонкие, должны быть в Интернете. Они, собственно, есть и пусть они будут разными. Тот, кто пишет и получает миллионы лайков и отзывов, он отвечает настроениям и мыслям многих людей. Значит, люди испытывают потребность в чтении подобного контента. Если они будут иметь возможность выражать свои чувства, пусть даже негативные, аморальные или еще какие в Интернете, тем меньше они будут изливать их в реальности. Если запретить высказывать в интернете все, что ты думаешь, то останется много негативной энергии, которую можно пустить в реальные деструктивные дела. Если мы начнем вырабатывать морально нравственные ориентиры для интернета, то это все очень плохо кончится. Это закончится тем, что мы просто превратимся в интеллектуальных импотентов. И эмоциональных в том числе.

— Куда будет расти ваш ресурс?

— Мне кажется, что он не нуждается в преобразованиях в какие-то серьезные формы или лонгриды. Хотя, возможно, я создам еще дополнительные разделы на сайте. Даже без новых разделов сайт имеет смысл существования до тех пор, пока мне пишут, что новости выдуманные.

— Вас в Москве знают больше как руководителя отдела СММ в «Коммерсанте» или как создателя проекта Breaking Mad?

— Наверное, больше как создателя проекта Breaking Mad и пользователя Маячок антихриста в Twitter.

— Вы как журналист насколько важным считаете для издания сохранить финансовую независимость?

— Для меня важно сохранить независимость, поэтому в самом начале проекта, когда я только запустилась, поступали различные предложения относительно инвестиций, я старалась дистанцироваться от этих вещей. Хотелось бы, пока есть возможность, оставаться независимым «медиа отбросом». Проект может показаться легкомысленным, но он на самом деле нелегкомысленный. И для меня очень важно, чтобы он не скатился в очередноt тупое смешное г**** для слабоумных, выражусь резко.

Свежее из этой рубрики
Просматриваемые