Феминизм – это тоже политика

Фестиваль разнообразия

Для «ФемАгоры», предоставляющей площадку для высказывания самым разным людям на ежегодном одноименном фестивале, ключевым принципом является именно разнообразие. Оно, по словам Лейлы Махмудовой, одной из организаторок, должно быть видимым, допустимым и, конечно, законным. В 2018 году Лейла вместе с Молдияром Ергебековым и Суинбике Сулейменовой сделали программу фестиваля на 8 марта, чтобы показать работу женщин и женскую экспертизу, потому что увидели, что экспертность практически всегда ассоциируется с мужским началом и мнением, в то время как женская экспертиза не воспринимается как профессиональная и логичная. Именно по этой причине для движения и его идеологии разнообразия очень важны феминитивы – показать, что существуют не только эксперты, но и экспертки. «Это нужно для разнообразия дискурса, чтобы слова “экспертка” и “профессионалка” не звучали жалко и унизительно», – объясняет Махмудова. В продолжение своей работы над видимостью эксперток, «FemAgora» собрала данные более 50 эксперток по всей Центральной Азии из разных сфер и планирует оформить её как публичную базу данных.

После первого проведенного фестиваля активистки начали думать о втором: вокруг «ФемАгоры» стихийно возникло небольшое сообщество. Во второй год существования, благодаря усилиям организаторок, появились волонтерки, взявшиеся за другие секции. И если первый фестиваль длился три дня, то в этом году он уже длился полтора месяца, будучи перенесенным в онлайн в связи с коронавирусными ограничениями. Лейла объясняет усложнение структуры фестиваля именно привлечением большего количества разнообразных спикеров, чем команда «ФемАгоры» очень довольна.

«Я думаю, то, что мы сейчас делаем, больше относится к культурным мероприятиям и звучит достаточно безобидно. Но с другой стороны стоит отметить, что такие культурные мероприятия, как дискуссии, фестивали, могут поднимать такие темы, которые культурно неприемлемы, а, значит, политически также не поощряются. Такое культурное мероприятие всё равно становится политическим событием. Когда в рамках фестиваля обсуждается участие женщин в политике – в каком пространстве это находится? Важно понимать, где ты находишься и как это может влиять на участвующих в мероприятии. Но в целом, я бы не хотела ограничивать фестиваль определением его как «культурно-развлекательного» или «агитационно-оппозиционно-политического». Для меня всё это лежит в одной плоскости: культура регламентируется политически, политика поддерживается культурой. Всегда очень легко перейти границу, когда говоришь о реальности, в которой мы живем».

В прошлом году, ещё во время проведения оффлайн-фестиваля, деятельностью организации заинтересовались власти: к партнерам приходили представители акимата и КНБ, интересовались, зачем они поднимают такие темы и о чём собираются говорить. Махмудова отмечает, что все фестивали всегда открыты для всех желающих и скрывать им нечего. Другое дело, что феминистская деятельность, по её словам, всегда «очень плохо считывается». В прошлом году после выступления в столице ей позвонил руководитель одного из департаментов МВД.

«Он сказал мне, затрудняясь сформулировать вопрос: «Вот вы сейчас рассказывали про феминизм. Скажите, пожалуйста, сколько женщин с таким образом жизни есть в Казахстане?» Я уточнила: «Имеете в виду, с феминистскими взглядами?». Он ответил утвердительно. Уже по этому вопросу понятно, что феминизм в глазах людей не категоризирован – культурное это явление, неформальное, как молодежная субкультура, или политическое».

Главным достижением своей организации Лейла считает ту видимость, которую им удалось обеспечить. Обычно правозащита проходит в узких кругах: правозащитницы делают большую монотонную работу в виде сбора данных, мониторинга круглый год, отправки собранных данных в ООН и другие органы, чтобы обратить внимание на свою деятельность. Но при этом вся эта работа остается вне фокуса внимания общественности.

«Некоторые организации могут работать над этим по 20 лет, но потом ты приходишь в какую-нибудь школу, а тебя спрашивают: а в Казахстане феминистки вообще есть? Фестиваль «FemAgora» был создан именно для того, чтобы обеспечивать эту видимость. Да, нас часто не замечают власти, и, с одной стороны, это хорошо – обеспечивает безопасность участниц и аудитории. Но с другой стороны, когда мы говорим об адвокации, о каких-то интервенциях, это снова может попадать в незаметную категорию. Но когда активистки говорят о правах людей с инвалидностью, про права женщин с ВИЧ-инфекцией, когда секс-работницы выходят и говорят про свои права, это всё остается в рамках феминистской повестки. То, что госорганы пока всего этого не понимают, в разных контекстах может интерпретироваться как хорошо, так и плохо. Но движение активно и уже меняет общую реальность. За три года мы проделали большую работу, и уже само проведение этих дискуссий я считаю успехом».

Вместо конфронтации с агрессивными противниками активистки избирают путь гласности: они не хотят менять образ мыслей закостенелых противников феминизма, но хотят продолжать говорить о своем опыте и надеются, что кто-нибудь, их услышав, заинтересуется этими идеями.

Фемида для Феминиты

Гүлзада Сержан и Жанар Секербаева, соосновательницы Казахстанской феминисткой инициативы «Феминита», начали активно работать с 2015 года, но сама идея создания инициативы у них возникла ещё в 2014 году. Тогда, после опыта участия в митинге против девальвации, они поняли, что про ЛБК-женщин (лесбиянки, бисексуалки и квир – V) никто не говорит: в комментариях на Facebook под фотографиями с митинга людей больше интересовал гендер активисток, а не сам факт их присутствия на митинге и нарушения их прав силовиками. Так было принято решение говорить о себе открыто – от лица групп, к которым они принадлежат, а именно ЛБК-женщин.

Попытки зарегистрировать «Феминиту» как общественный фонд продолжаются с 2017 года: после третьего прерывания попытки регистрации (органы юстиции могут это делать многократно, фактически оставляя организацию незарегистрированной - V) активистки начали судиться с департаментом юстиции, каждый раз предоставляющим новые бюрократические требования, иногда совсем не совпадающие с целью НКО. Так, одно из требований было связано с законом «О благотворительности», к которой «Феминита» не имеет никакого отношения. В законе говорится, что цель благотворительности достигается выполнением задачи «содействия укреплению мира, дружбы и общественного согласия, единства народа, духовной культуры, престижа и роли семьи в обществе, а также защиты материнства, патриотического воспитания детей и молодежи». Тем не менее, работа продолжается, и запрос на неё есть. В 2020 году активистки опубликовали большое исследование «Право на здоровье ЛБКТ-женщин и Т-мужчин» и провели оффлайн-презентацию в столице. Скоро оно будет также доступно для прочтения на сайте организации. В рамках исследования были опрошены более 180 человек в 19 городах Казахстана ещё до начала пандемии.

«Мы считаем публикацию этого исследования одним из своих больших достижений в уходящем году. Оно важно тем, что показывает, что у ЛБКТ-женщин есть потребности, которые не удовлетворяются в медучреждениях. Например, профилактика ИППП и ВИЧ-тестирование. Не все женщины гетеросексуальны, но когда они приходят к врачу, они не могут говорить об этом открыто. Соответственно, не получается рассказать врачу о нюансах, которые их беспокоят. Поэтому важно, чтобы к нашим рекомендациям по включению ЛБКТ-женщин в профилактику и материалы прислушались».

Ещё один вид деятельности организации – проведение образовательных тренингов для специалисток и специалистов из разных областей: психология, юриспруденция, журналистика. На этих тренингах по правам человека делается акцент на СОГИ – сексуальной ориентации и гендерной идентичности – и защите прав ЛГБТ-людей. Специалисты обучаются правильной терминологии, чтобы корректно разговаривать со своими клиентами или чтобы корректно писать о людях. До пандемии «Феминита» устраивала тренинг по обучению ЛБК(Т)-женщин, как писать заявки на получение грантов под свои проекты. В тренинге участвовало 15 женщин со всего Казахстана. «Мы не хотели диктовать, какими должны быть проекты. Условием было самостоятельное решение, на какой проект по созданию квир-феминистского контента и контента про права ЛБК(Т)-женщин запрашивать грант. Мы только делились своим опытом», – рассказывает Гүлзада. Одним из проектов стала фотовыставка, другим – оказание психологического и гинекологического сервиса в Шымкенте и Алматы, на казахском и русском языках. Кроме того, 27 декабря 2020 года активистками был презентован феминистский чат-бот – ФемБота (его можно найти в Телеграме @fembota_bot и на сайте «Феминиты»). Бот стал итогом двухнедельной работы в первом феминистском хакатоне в Алматы. Наполнение контента ФемБоты продолжается, также в этом году чат заговорит на казахском языке.

«Задаете вопрос, а ФемБота вам отвечает. Постепенно планируем её контентно углублять, чтобы она могла ответить на любой вопрос – стыдный, неудобный, на самый обычный, теоретический, философский. На оскорбление, может, будет отвечать шуткой», – объясняет Жанар.

Ежегодно на 8 марта совместно с союзницами из «КазФем» и «ФемАгоры» активистки «Феминиты» участвуют в организации женских маршей, а также выпускают альтернативные доклады, которые отправляются в комитеты ООН, по итогам рассмотрения которых далее Казахстану даются рекомендации по внесению поправок в законодательство. Одна из таких рекомендуемых поправок – внесение в законы или закон сексуальной ориентации и гендерной идентичности как защищаемой от дискриминации категории, поскольку в настоящее время СОГИ никак не защищены от дискриминации, равно как и не существует никакой конкретной ответственности за дискриминацию любых категорий населения. Помимо этого, активистки адвокатируют за ликвидацию списка запрещённых для женщин 229 профессий, а также консультируют девушек, оказавшихся жертвами избиений, травли, шантажа и прочих нарушений прав. Так, «Фемините» совместно с союзниками удалось препятствовать принятию аналогичного российскому закону подзаконного акта о вредной для детей информации, включавшей в себя информацию об ЛГБТ-людях.

Недавно Гүлзада и Жанар приняли участие в двух телевизионных шоу на государственных каналах: Гүлзада – в казахоязычном «Неге?», а Жанар – в русскоязычном «Хабарлас». Конечно, говорит Жанар, негатива после их участия было много – но в то же время они получили поддержку и слова благодарности и в соцсетях.

«Я знала, что всё это задумывалось ради шоу, и заранее морально подготовилась. Знала, что наверняка будут классические гомофобные аргументы про детей, про педофилию. Но мои оппоненты базировали свои аргументы на собственных стереотипах и страхах, – делится Секербаева. – Мы обе понимали, что нас зовут туда, чтобы высмеять нас и наши взгляды, но в итоге более достойно выглядели именно мы, ведь народ не обманешь. Хорошо, подумали мы, пусть они показывают свой уровень, а мы покажем свой. Мы знали, что только это поможет аудитории понять, кто чего стоит. Мы стараемся не отказываться от участия даже в таких мероприятиях, ведь это всё видимость – феминисток, ЛБК-женщин, – чтобы люди слышали нас и понимали, что мы занимаемся серьезным делом. Государственные каналы более популярны, чем альтернативные каналы, вроде нашего блога в Ютубе, они имеют большую аудиторию, поэтому нам важно туда ходить. Они думают, что используют нас как кукол для битья, а мы пользуемся их площадкой, чтобы показать, как серьёзно подготовлены и что можем держать ответ».

«Феминита» принципиально не сепарируется ни от мужчин, ни от гомофобов: почти все их мероприятия открыты для всех желающих в рамках дискуссии и знакомств. Так активистки прокладывают путь к тем людям, которые либо совсем ничего не знают об обсуждаемых темах, либо к тем, кто пока настроен агрессивно. Решение оштрафовать в марте 2020 года активисток-организаторок марша на Международный женский день Жанар и Гулзада называют устрашающим сигналом-предупреждением: будете выходить – будем задерживать феминисток и активисток и наказывать административным штрафом.

В 2021 году Женский марш был согласован властями Алматы.

Бездействие – это пытки

Фариза Оспан работает в общественной сфере с 2015 года, однако только в 2018 году углубилась в сферу прав человека и феминизма. Она смогла назвать себя феминисткой спустя год, потому что до этого боялась за свою безопасность: «Я понимала, что девушки, которые называют себя феминистками, живут с угрозой безопасности. Они постоянно подвергаются буллингу. Я понимала, что не могу перейти эту черту и хочу находиться в безопасности. Даже если ты в социальных сетях пишешь о том, что ты феминистка - твоя жизнь сразу меняется. Раз в день тебе точно прилетят оскорбления или пожелания смерти. Небезопасно называть себя феминисткой – это правда».

Но ситуация, по мнению Оспан, меняется, потому что в последние два года люди чуть реже стали использовать язык ненависти по отношению к феминисткам и стали чаще поддерживать их идеи. Девушка уверена, что еще несколько лет назад большинство женщин не понимали, что их права и феминизм – это тоже политические вопросы. Она считает, что акция Асии Тулесовой и Бейбарыса Толымбекова «От правды не убежишь» повлияла на повышение знаний в области политики страны, из-за чего к феминисткому движению примкнуло больше девушек и женщин.

«Фем-акции были и до этого, просто больше девушек примкнули к фем-движению, потому что начали понимать, что без системных изменений ничего не поменяется, что надо лезть в политику. Что все честные суды, реформы полиции – все это влияет на то, насколько мы чувствуем себя безопасно на улице и даже дома. Что вопросы насилия – это политика, что защита женщин от насилия – это задача государства. У государства есть ресурсы, чтобы спасти женщин, внести поправки в законы, продвигать новые законопроекты, но оно этого не делает. Бездействие – это пытки», – рассказывает активистка.

По мнению Оспан, в Казахстане стало больше феминисток, потому что происходит смена поколений. В 2020 году Фариза опубликовала посты в социальных сетях о том, что в учебниках по самопознанию говорится о том, какими должны быть мужчины и женщины. Учебник был наполнен сексисткими выражениями и стереотипами, а внимание на это обратили ученицы девятых классов: «Я, скорее всего, тоже училась по похожему учебнику, но я не помню, чтобы написанные в нем вещи меня как-то задевали или оскорбляли. Мое поколение не было осознанным. Девятиклассницы громко заявили, что им это не нравится. А правительство у нас всерьез не воспринимает молодежь, они считают, что молодежь совсем ничего не знает. Но они взрослые, они образованные, у них есть критическое мышление и они больше не потерпят такого отношения. Время поменялось».

Активистка также считает, что правительство упустило момент взросления нового поколения, которое поддерживает идеи равенства. Благодаря социальным сетям повысилась солидарность, а нынешняя молодежь отлично знает свои права и понимает, когда они нарушаются. То есть пока местные власти бросают силы на борьбу со старой оппозицией, молодые люди и девушки продолжают двигаться в сторону демократизации и сопротивляются нарушению их прав.

«Я могу сказать, что в 2019 году такого не было. В 2020 и 2021 я понимаю, что молодежь горой будет стоять друг за друга. Взять тот же кейс Аси Тулесовой. Это был феминистский кейс - одну девушку судят за то, что она совершила насилие по отношению к шестерым полицейским. Ну это же бред, – делится Оспан. – Многие женщины стали наблюдать за судами Аси, писали посты, придумывали хештеги в поддержку, писали напрямую омбудсмену и в суды. Большинство поддерживающих действительно были женщины».

Фариза уверена, что поддерживать фем-движение все чаще стали как женщины, так и мужчины. При этом, по словам активистки, она начала расти вместе со своей аудиторией.

«Еще два года назад я могла сама транслировать мизогинные речи. Например, я могла ругаться с женщинами о том, что они не поддерживают идеи феминизма и топят за патриархат. Особенно с блогерками с большой аудиторией. Теперь я понимаю, что это ненормально. На девушек и так идет двойной прессинг, возможно, они пишут мизогинные посты для того, чтобы чувствовать себя в безопасности от мужчин. Считается, что если ты будешь на стороне мужчин, то якобы они тебя не тронут – это безопасное место. Женщины были так воспитаны, с этим ничего не поделаешь. В большинстве случаев, когда мы пытаемся построить диалог с женщиной – нам удается это сделать. Они идут на контакт, они извиняются, они заглаживают свою вину. Но при этом нам очень редко удается построить адекватный разговор с мужчиной. Именно поэтому легче напасть на женщину, чем на мужчину», – объясняет Оспан.

За последние два года в Алматы и столице многие стали поддерживать идеи феминизма, однако, уверена Фариза, фем-активистки оперируют неточными данными. В регионах ситуация гораздо хуже – даже в ее родном городе, Шымкенте, в компании друзей и среди коллег о феминизме не говорят. А если и говорят, то с укором. Именно поэтому в стране до сих пор выходят сексисткие телепередачи и школьные учебники.

«Неспроста на государственных каналах все еще появляются программы, где девушек оценивают по внешности, по фигуре, по тому, как она готовит. Или программы о том, где девушек пытаются мирить с насильниками. Книжки самопознания, конкурсы на лучшую келин и так далее. Мы в любом случае получим разные данные в разных городах, даже если в Алматы все выглядит более-менее нормально».

Оспан уверена, что такие программы утверждают мужчины, которые, даже если и поддерживают идеи равенства, просто зарабатывают деньги на программах, высмеивающих женщин: «Так же и в политике – мужчины очень болезненно относятся к потере власти, а если на их место встает женщина, то это великая трагедия. Женщины являются угрозой потери власти, поэтому им выгодно, чтобы насилия было много, чтобы женщина была привязана к дому. А они в это время будут продвигать законы и воровать».

Нетоксичная среда

Арина Осиновская – одна из основательниц феминистского движения KazFem, сейчас она также работает в организации Femagora. KazFem, по словам девушки – это ситуативный активизм, то есть участницы делают проекты или организовывают акции только если у них есть ресурсы. Это важно для активисток, потому что по большей части девушки и женщины эмоционально вовлекаются в фем-движение, переживая собственный опыт и истории других активисток. Из-за этого они быстро выгорают и уходят из активизма.

2019 год был очень эмоциональным для всех активистов, но, несмотря на это, к фем-движению примкнули феминистки и про-феминисты, которые ранее даже не задумывались о проблеме неравенства. Однако Осиновская считает, что 2020 год из-за пандемии отбросил женские права минимум на 25 лет, из-за чего феминистскому движению придется прикладывать еще больше усилий для достижения равенства: «В Казахстане это очень ощутимо. Мы делали статистику – на 62% увеличилось количество случаев бытового насилия. Мы только пытаемся принять новый закон, продвигать его, а тут опять откат назад. Состояние такое, как будто до пандемии все шло хорошо. А после – нет».

Но в сравнении с 2015 годом, когда KazFem только начинали устраивать акции, количество понимающих резко увеличилось. Это было заметно на женском марше в 2020 году, когда на акцию вышли десятки женщин и девушек, тогда как в 2017 году марш поддержали не больше 30 участниц KazFem.

«У нас растет нетоксичная среда – это уже большой прогресс. Даже мне стали писать меньше угроз, их действительно очень мало. Когда мы только начинали в KazFem, о нас даже СМИ почти не писали – максимум 2-3 издания. Мы очень радовались каждой публикации, а потом заходили в комментарии и ужасались. Сейчас феминистскую повестку поддерживают все адекватные СМИ в Казахстане, да и злых комментариев стало гораздо меньше. Феминизм с каждым годом все больше в тренде. Плюс политические события 2019 года, подъем гражданской осознанности».

Еще одним примером повышения гражданской активности в Казахстане Осиновская называет административный суд над ней и Фаризой Оспан, который произошел после женского марша. Их судили за то, что они сожгли венок в память о жертвах насилия. Активистка уверена, что суды были показательным реагированием на протест, потому что во время марша полицейские побоялись задерживать участниц, а среагировать на произошедшее все равно нужно было.

«Когда был суд с Фаризой, мы были морально готовы сесть на 15 суток. Но на наш суд пришло столько людей, что нас побоялись сажать. А на штрафы нам собрали [деньги] всего за два часа. Причём даже больше, чем нужно. Опять же, ещё несколько лет назад такого бы не было. Благодаря этому на следующий митинг выйдет еще больше людей. Показательно было и то, что нас побоялись задерживать на самом марше – это тоже прогресс. Задержания бы облетели все СМИ и они просто решили выписать штрафы. Более того, я уверена, что именно из-за поддержки от огромного количества людей у нас были просто штрафы».

Последние несколько лет Осиновской все чаще пишут благодарности за информацию о феминизме в социальных сетях. Фем-повестка для многих стала открытием – активистка до сих пор встречает старых знакомых, которые, благодаря распространению идей феминизма, смогли уйти от своих абьюзеров или поверили в возможность гендерного равенства. Более того, уверена активистка, со стороны государства тоже появилось больше понимание, особенно среди чиновниц.