Закон, который убьет СМИ в Казахстане

«Несколько лет назад президент заявил, что Казахстан нуждается в новом законе о СМИ, что он должен соответствовать реалиям нашего времени, способствовать развитию масс-медиа в Казахстане. И мы очень надеялись, что так и будет, так как действующий закон был принят в 1999 году и устарел. Сейчас мы не видим нового законопроекта, мы видим слияние двух действующих законов - действующего закона «О СМИ» и закона «О телерадиовещании» с немного поправленными нормами. А хотим видеть принципиально новый закон», — сказала на пресс-конференции в Астане руководитель юридической службы «Медиа Қолдау» Гульмира Биржанова.

По ее словам, министерство информации и общественного развития использовало международный опыт. Правда, совсем не европейских стран, а Российской Федерации, Туркменистана, Узбекистана и Турции.

«Для нас большой неожиданностью был текст законопроекта, который появился буквально неделю назад. Текст, который не был согласован с рабочей группой. Рабочую группу даже никто не уведомил, что министерство (информации и общественного развития - В.) придумало текст, в который включили какие-то нововведения, о которых никто не знал. И концепцию уже одобрила межведомственная комиссия. Это знак, что наша деятельность для министерства совершенно не важна», — убеждена руководитель ОФ «Правовой Медиацентр» Диана Окремова.

Она говорит о принципиальных моментах, из-за которых закон нельзя принимать:

«Сначала сказано, что закон регулирует профессиональную сферу журналистики и отношения в СМИ. Но при этом закон называется "О масс-медиа". А масс-медиа — это СМИ, сетевые издания и интернет-ресурсы. По сути, закон охватывает всё интернет пространство. Направлен он не на журналистов, как профессионалов, а на всех пользователей интернета, которые что-либо пишут в соцсетях, оставляют посты, комментарии и так далее. Мне кажется, это очень удобная позиция — применять закон когда удобно — на журналистах, когда удобно — на всех интернет-пользователях», — объясняет она.

Самая принципиальная норма, на которой настаивали члены рабочей группы касается введении срока исковой давности по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации. Эту тему юристы и медиаэксперты поднимают последние лет десять. Изначально в концепции МИОРа этот срок давности составлял три года, рабочая группа надеялась снизить его до года, как это принято в европейских странах.

«В итоге в последней версии эта норма исчезла вообще. Теперь срока исковой давности нет в принципе. Это главное упущение этого законопроекта», — подчеркивает Окремова. Вопросы вызывает и государственный информационный заказ. МИОР обещал, что система будет реформирована в лучшую сторону, будет создан независимый оператор, который будет распределять государственные деньги в СМИ прозрачно и открыто.

«В итоге в последнем законопроекте госинформзаказ назвали красивым словом «гранты», но ни слова нет о гарантиях прозрачности и открытости. Мы боимся, что эта система продолжит оставаться секретной, комиссия будет внутри решать — кому и сколько денег из СМИ давать и на что. И ни о каком развитии конкурентоспособности речь идти не может», — подчеркнула руководитель общественного фонда.

Самый неожиданный пункт законопроекта — норма о выполнении поручения редакции в особых условиях.

«Что такое особые условия? Это необязательно военные действия, это любая чрезвычайная ситуация и режим техногенного социального характера. По сути, любую катастрофу, например, ту, что была в Экибастузе, январские события, можно подвести под эти особые условия. Что происходит в этих особых условиях? Журналистам нужно согласовывать все действия с должностными лицами, нужно согласовывать материалы с должностными лицами. Мне кажется, это чрезмерный контроль над СМИ», — добавила Окремова.

В проекте закона очень много превентивных мер, много регуляции, фраз о том, что журналист обязан и что журналисту запрещено, но мало вещей, которые действительно позволяют ему быть свободным, независимым и выполнять свой долг. И на фоне событий, происходящих в последние месяцы в медиа-сфере: нападения на журналистов, угрозы, порча имущества и сожжение автомобилей, такой закон только усугубит ситуацию. И в целом, подчеркнула Окремова, документ полностью противоречит словам президента и дискредитирует его идеи.

«В рабочую группу были включены полевые журналисты. Мы думали, что если войдем в нее, то сможем донести то, что действительно необходимо, но нас не услышали», — констатирует член рабочей группы и журналист Айнур Коскина.

Она перечисляет нормы закона, которые действительно опасны для журналистов: статья 26 «Выполнение поручения редакции в особых условиях» — журналисты при выполнении поручений редакции в особых условиях соблюдают указания закрепленных за ними должностных лиц. А по второму пункту этой статьи — согласовывают информационные сообщения с должностными лицами.

«Фактически подпункт 2 пункта 4 статьи 26 проекта закона «О масс-медиа» противоречит пункту 1 статьи 20 Конституции Казахстана о запрете цензуры. Тем более что в подпункте 58 статьи 1 проекта закона определено понятие «цензуры» — предварительное согласование сообщений и материалов средствами массовой информации с государственными органами, должностными лицами и иными организациями по их требованию или по иным основаниям с целью ограничения или наложения запрета на распространение сообщений и материалов либо их отдельных частей», — объясняет она.

Вызывает вопросы и статья 27 — аккредитация, согласно которой журналист может быть лишен аккредитации, если им нарушены правила аккредитации либо за распространение несоответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию аккредитовавших его государственных органов, общественных объединений и организаций.

«Если не ошибаюсь, сведения признаются порочащими деловую репутацию кого или чего- либо только по решению суда. Таким образом, по логике этого положения законопроекта, государственные органы, аккредитующие журналиста, присваивают себе полномочия суда, получая право лишать аккредитации журналиста по своему усмотрению, признавая распространенные им сведения порочащими деловую репутацию госоргана», — отметила Коскина, отмечая еще ряд спорных пунктов по лишению аккредитации, пресс-картах и так далее.

«МИОР ссылается на международный опыт. Мы тоже изучили в каких странах всё это применяется. Получается, что по пресс-картам — опыт Азербайджана и Турции. Причем, закон в Азербайджане был принят в прошлом году и получил много негативных комментариев. Сроки исковой давности предусмотрены почти везде, кроме Узбекистана и Таджикистана. Казахстан должен равняться на европейский международный опыт», — добавляет Биржанова, также отмечая, что нормы закона о работе журналистов в условиях режима ЧП списаны у Российской Федерации.

В тот же день провели схожую пресс-конференцию общественники и участники рабочей группы по обсуждению законопроекта в Алматы.

Есенгуль Кап, главный редактор информагентства «Мінбер», участвовавшая в рабочей группе, также считает, что предложения журналистов не были услышаны. «Главная проблема — права журналистов не расширяются, а ограничиваются», — также сказала она.

Еще одной проблемой законопроекта, по ее словам, является попытка регулирования медиа-этики; «Говорят, что для этого будет специальная комиссия. А кто будет в ней? Посмотрите на историю любого государства. Медиа-этика не защищается законом. Нужно, чтобы (стандарты – В.) медиа-этики предлагали, писали и исполняли сами журналисты. Это должны быть предложения снизу. (…) Регулирование медиа должно быть в руках самих журналистов и гражданского общества».

Председатель Общественного комитета по саморегулированию медиа в Казахстане Жулдыз Абдильда сообщила, что члены рабочей группы также предлагали убрать из законопроекта статью, касающуюся пресс-карт для журналистов, однако эта статья оставлена в законопроекте без изменения. Она отметила, что согласно законопроекту, пресс-карта выдается журналисту, имеющему трехлетний опыт работы в СМИ, если у него есть диплом о высшем образовании по этой или смежной специальности, или пятилетний, если диплома у него нет. Абдильда считает это дискриминацией. Кроме того, пресс-карта выдается журналистам, имеющим трудовые или договорные отношения со СМИ, действующим в стране – это требование, отмечает Абдильда, не учитывает фрилансеров или журналистов, пишущих для нескольких изданий.

В самом МИОРе снимают с себя всю ответственность за этот законопроект, перекладывая ее на межведомственную комиссию.

«По сроку исковой давности мы норму продвигали, мы ее вынесли на заседание комиссии, где члены МВК ее не поддержали. По декриминализации ситуация такая же — мы ее поддерживали (норму - В.), но на МВК большинство (членов - В.) ее не поддержали», — рассказал, подключившись по ZOOM заместитель директора департамента государственной политики в области СМИ Алишер Муканов.

Он также объяснил как будет работать 26 статья: «Выполнение поручения редакции в особых условиях». То есть, утверждает Муканов, сопровождающее лицо журналисту необходимо «в случае возникновения определённых условий», то есть, якобы для обеспечения безопасности. А согласование с госорганами необходимо, чтобы СМИ случайно не выдали, например, место дислокации войск или не выдали информацию о каких-то антитеррористических приемах. «Это ни в коем случае не цензура», — твердо убежден он.

А на вопрос, каким образом, в случае режима ЧП, силовики найдут 40 человек для сопровождения 40 журналистов, он отмечает, что для работы на таких мероприятиях, как вариант, будут отбирать 6-7 журналистов и специально обучать. Что же делать остальным сотрудникам СМИ, и что для них в таком случае МИОР вводит фактически «запрет на профессию», замдиректора департамента не ответил.

«Я не вижу проблем с точки зрения коммуникаций. Я готов работать не на словах, а на деле. Все, как минимум спорно. Но что касается цензуры, никакой цензуры нет, давайте пойдем предметно», — добавил подключившийся онлайн вице-министр информации и развития Канат Искаков.

Представители МИОР всячески пытаются заверить журналистов в том, что чиновники целиком и полностью на стороне СМИ и готовы поддержать все предложения. Но есть межведомственная комиссия, которая большинством голосов оказалась против этих норм. И обещают, что после согласования документа с уполномоченными органами попробуют еще раз встретиться с рабочей группой и внести дополнительные поправки. Тут стоить добавить, что это невозможно, так как после согласования с госорганами, законопроект уже не меняют, его рассматривают в правительстве и направляют в парламент.

Таким образом, новый закон «О масс-медиа» может окончательно убить в Казахстане журналистику. Сейчас медиа-юристы совместно с представителями СМИ подготовили письмо, которое после сбора подписей, направят президенту с требованием отменить разработанную МИОРом концепцию и начать разрабатывать с нуля действительно новый и качественный закон «О СМИ». Кроме того, журналисты планируют выйти на санкционированный митинг.