«Вдруг вы украдёте урну»: как голосовали алматинцы на четырех участках

Я подхожу к своему участку – зданию средней школы №75 на Тастаке. Благодаря громкой музыке его легко найти – нужно просто идти на звук. Интересно, почему у нас выборы превращают в маленькое празднование Наурыза с плясками и бесплатным угощением? Перед входом в школу, на площадке выстроился нестройный коридор, звучит испанская мелодия, девочка лет десяти танцует на манер Кармен. Все остальные хлопают…наверное, ей, но я решаю думать, что эти аплодисменты предназначены мне. Мысль об этом на секунду приближает меня к президентским переживаниям – вот, как они чувствуют себя на любом официальном праздновании Наурыза. Разницу составляет лишь масштаб.

Время около десяти. В школе, где расположилось сразу два штаба, уже многолюдно: народ спешит исполнить свой гражданский долг и бежать дальше по делам. Я получила бюллетень, прошла в кабинку, занесла взятую из дома ручку над выбранной фамилией и проголосовала. Несколько раз осмотрела листок, боясь, что что-то могло пойти не так, мои глаза меня обманули и я отдала голос не туда, куда планировала. Несколько раз обвела галочку, чтобы никто не перепутал. Это все, конечно, была паранойя – галочка на своем месте и её было видно за версту. Как выяснится позже – такие страхи преследовали не только меня. Можно опускать бюллетень в бокс.

События этой весны взбудоражили меня, я решила идти в наблюдатели. У меня было две опции – стать наблюдательницей от НПО или получить аккредитацию как журналист. Я выбрала второе и вместе с редакционным заданием отправилась объезжать участки. Первый в моем пункте – участок №55. По пути туда слышу в автобусе, как пенсионеры оживлённо обсуждают выборы, звучит в основном «Токаев». Вообще, пожилые люди очень активны. Я помню, как четыре года назад впервые ходила голосовать со своим отцом, а сегодня вижу таких же пенсионеров, как и он, идущих голосовать. Они делают это с особым трепетом, прикладывая к этому серьезные усилия.

Моя следующая остановка – участок №257 в одном из корпусов КазНТУ. Его от других отличает то, что голосовать здесь могут только студенты этого вуза. Они с 6:30 идут сюда, выстраиваются в очереди у входа. К обеду здесь тоже людно. К собравшимся временами выходит председатель участка – Гэрт Муратгалиев. Он называет буквы по списку. Те, чьи фамилии начинаются на озвученные буквы, входят проголосовать.

На участке чувствуется нервозность и бросается в глаза первое нарушение: наблюдателям мешают свободно перемещаться по участку, подходить к столикам комиссии. Любая попытка выйти за оградительную линию вызывает шквал негодования и призывы вернуться на место. В ответ на аргументы о том, что наблюдатели могут свободно передвигаться по участку, лишь бы не мешали голосовать, глава избирательной комиссии возмущённо заявляет о том, что «вдруг вы украдёте урну».

Пока комиссия рьяно защищала свои границы, двое студентов вошли вместе в одну кабинку. Наблюдатели зафиксировали инцидент, в том числе и на камеру, однако на просьбу подписать протокол о нарушении председатель ответил отказом. Ни тогда, ни после выборов он акта о нарушении так и не подписал.

После обеда поток голосующих уменьшился. Я решила проверить участки на территории КазНУ. Их, как и 55-ый участок, выдала громкая музыка: из колонок доносились рок-баллады о том, какая это честь и гордость – быть казахом.

Недостатка в наблюдателях здесь не было: иностранные и казахстанские ходили между ними, давали интервью; кто-то увлеченно смотрел YouTube. Молодой мужчина нервно ходил между комнатами, чтобы понять, где ему голосовать: сайт акимата в ответ на его ИИН не выдавал участка, в списке ближайших к дому, где он временно зарегистрирован – его тоже нет.

Обстановка в КазНУ показалась мне менее комфортной, и я решила вернуться в КазНТУ, где мне удалось пообщаться в своеобразной форме с комиссией. Наблюдатели здесь также были включены в процесс, пожалуй, кроме представителя организации «Аманат», который сначала сидел с отсутствующим видом, а затем и вовсе исчез. Забегая вперед скажу, что он вернулся около шести часов вечера в приподнятом настроении и с перегаром.

После обеда студенты продолжали голосовать. Одна девушка попыталась даже выбежать с бюллетенем, когда обнаружила, что телефона при ней нет. Когда ее хором окрикнули и члены комиссии, и наблюдатели, ей пришлось вернуться и бросить его в урну. Бежала она, как выяснилось к зарядке, на которой стоял телефон. Без бюллетеня, но хотя бы на фоне избирательного участка, она сделала селфи и отправила его в чат с одногруппниками – эдвайзер требовал фотодоказательств. Но не всем студентам вообще удалось проголосовать. Например, четверокурсника Болата на четвертом курсе выселили из общежития, где он был зарегистрирован. Его эдвайзерка внесла его фамилию в список, он закреплен за этим участком, но в листы избирательной комиссии в итоге не попал. Здесь его отправили в мобильный ЦОН, что расположился за соседней дверью, чтобы он показал адресную справку с пропиской. В адресной справке вписано место прописки – в другой области. На основании этого ему отказывают в выдачи бюллетеня:

— Нас таких человек 30-40. Я показал ему (председателю комиссии – V) результат поиска участка по ИИН, но он говорит, что не знает, как быть, если в справке (адресной – V) указан другой адрес. Что делать? Не могу проголосовать, – сокрушается молодой человек.

Болат и его друзья еще долго будут обвивать порог избирательного участка, чтобы проголосовать. Другие ребята, не обнаружив своих фамилий в списках, разворачиваются и уходят. Поток голосующих заметно снизился. Наблюдатели начинают сетовать на то, что на этом участке скучно и что «надо было идти наблюдателем в школу».

Последние пару часов длились долго, но ровно в 20:00 двери участка №257 на Сатпаева, 22 закрылись. Избирательная комиссия приступила к подсчетам голосов. После закрытия участка обстановка немного накаляется. Председатель приглашает наблюдателей взять стулья и присесть — «сегодня весь день на ногах и на нервах», говорит он. После закрытия участка комиссия должна «погасить» оставшиеся бюллетени, которые не были использованы; подсчитать бюллетени в урне; заполнить протоколы; запломбировать материалы. Погасить – значит повредить листки:

— Я хотел дрелью «погасить», как в прошлый раз, а вы хотели обрезание, – заявляет коллегам Гэрт Муратгалиев.

— У вас хорошая была дрель, – соглашается в ответ коллега.

Пока секретарша Жанар ведет подсчет, другие члены комиссии читают в социальных сетях о вбросах, спортивных результатах.

— Сегодня проезд бесплатный, – вдруг упоминает Гельнора Сайфудирова.

— Это самое главное, – смеясь, соглашается председатель.

Спустя почти полчаса подсчетов по спискам и гашения бюллетеней, комиссия приступает к самому главному – вскрытию урны и подсчету голосов. В этот момент уставшие за долгий день наблюдатели заметно оживают, включают камеры и подходят ближе к столу. По данным комиссии, на участке проголосовали 945 человек, 1343 бюллетеней были погашены. Наблюдательница Алена Кислицина от организации Common Sense указала на нарушение – после вскрытия урны распределением бюллетеней между кандидатами должен был заниматься один человек. На участке это делали все члены комиссии кроме секретаря. В ответ на это, комиссия сослалась на то, что иначе у них уйдет три дня:

— Все сразу не могут раскладывать по стопкам. Это может делать только один человек – председатель, либо член комиссии, – обратила внимание наблюдательница.

— 30 лет участвуем в выборах, в первый раз о таком слышим, – чуть ли не хором ответили ей в комиссии и продолжили сортировать листки.

Очень скоро стало понятно, что лидером на этом участке стал кандидат от национал-патриотического движения «Ұлт тағдыры» Амиржан Косанов – его стопка росла быстрее остальных. Первый подсчет показал – 829 голосов за Косанова, второй итоговый – 825. За Токаева – 88 голосов.

— Алматы – самый политизированный город, здесь может быть все, что угодно, – заметил председатель комиссии.

— Нарушения были замечены мною на двух участках, где я была. Не думаю, что их назовут существенными, но на первом участке было тотальное семейное голосование, когда заходили супруги в одну кабинку или мать с ребенком; или, например, переносную урну увезли не в 12 часов, а в 11. На втором участке наблюдателям не давали подходить к столам, то есть, я не видела эти подписи. Была также непонятная ситуация с адресными справками – почти каждого третьего студента отправляли в мобильный ЦОН, я не видела, что с ними делали дальше – не было никакого обзора. Члены комиссии довольно жестко относились к этому. В конце дня при подсчете голосов тоже были такие нарушения. Например, после того, как из урны выбросили все бюллетени, их начали все члены комиссии складывать по стопкам, хотя это должен был сделать один член комиссии или председатель. Мне не понравилось, что они не сказали, что это делается для экономии времени. Они сказали, что никогда не слышали о том, что это должен делать один человек. Вбросов не было, но было понятно, что студентов приводят насильно – они не скрывали того, что эдвайзер требует от них отчета. Тем не менее, я сильно удивлена результатами голосования, – прокомментировала Алена Кислицина.

После пересчета голосов в пользу Амиржана Косанова, все конверты были запечатаны и сложены в мешок, наблюдатели получили на руки копии протоколов с синей печатью и отправились кто куда: кто домой, а кто в штаб организации.