На минувшей неделе в Алматы побывала с визитом депутат бундестага Германии, пресс-секретарь (по культуре и СМИ) парламентской партии ХДС/ХСС, окружной председатель ХДС северной Саксонии Кристиана Шендерляйн. Власть поговорила с ней о свободе слова – в Германии и в Казахстане, о демократии и борьбе с дезинформацией в медийном пространстве.
Для начала хотелось бы поговорить о медиа. В Казахстане СМИ в основном существуют за счет государственного заказа либо принадлежат государству и получают бюджетные деньги, и это сильно влияет на их независимость. Но без государственных денег медиа попросту не выживут, немногие независимые медиа существуют на грантовую поддержку зарубежных организаций. Как медиа работают в Германии, есть ли подобная практика?
Работа средств массовой информации неограничена, у нас есть закон, который гласит, что официальные учреждения, институты не имеют права вмешиваться в содержание телевизионных программ и программ радиовещания. Политика СМИ является задачей каждой из федеральных земель Германии. Правительство ФРГ не имеет компетенции по вопросам медийной работы. А так называемые государственные медийные договоры заключаются на уровне федеральных земель.
Есть комиссия, в которую входят министры всех федеральных земель, отвечающие за работу СМИ, и они отрабатывают медийные договоры. Все представители федеральных земель должны одобрить текст договора. Это является сложным процессом, потому что каждая федеральная земля управляется своим правительством, а в этом правительстве представители разных партий, и парламент каждой федеральной земли также должен включиться в эту работу и одобрить текст договора. То есть сначала согласовывается, одобряется министрами и потом должен быть одобрен парламентом каждой федеральной земли.
А что дает этот медийный договор?
В нем определяются те приоритетные задачи, которые стоят перед общественным телевидением и радио Германии. И задача стоит в том, чтобы информировать население, образовывать, предлагать развлекательные передачи в той мере, в какой они соответствуют договору.
В нем также регулируются вопросы финансирования. Это взносы от каждого домовладения в размере 18,36 евро ежемесячно. Речь идет не о налогах, а о вкладах каждого домохозяйства Германии. Тем самым мы можем избежать давления со стороны государства и контроля за содержанием, над работой (медиа – В.). Почему это было сделано? После Второй мировой войны была попытка уйти от контроля государства, перенести это на децентрализованный уровень, чтобы не было государственного влияния, чтобы они (СМИ – В.) были независимы в своей работе.
Но я бы хотела сказать, что не все то золото, что блестит. В этом тоже есть критические моменты. По индексу свободы слова Германия, к сожалению, находится на 21 месте, это происходит не только оттого, что государство прилагает свою руку, а чаще всего оттого, что люди не хотят вмешательства со стороны прессы, например, в ходе демонстраций, каких-то крупных мероприятий: они считают, что пресса заведомо будет давать ложную информацию и просто не допускают представителей СМИ.
То, что финансируется (государством – В.), оно и контролируется, и есть сомнения в объективности и правдивости информации того или иного СМИ, которое находится под его опекой. Но пользователи хотят получать объективную информацию, хотят знать, хотят быть уверены в том, что информация, которую они получают, является не фейковой.
А как у вас происходит взаимодействие медиа и государства и как власти реагируют на критику со стороны СМИ? В Казахстане мы постоянно сталкиваемся с тем, что госорганы не отвечают вовремя на запросы журналистов, тем самым нарушая закон, но ответственности за это не несут.
Касательно моей работы в качестве депутата бундестага. Я тоже получаю запросы, на которые могу дать ответ, если в моей компетенции. Но иногда я получаю запросы, скажем так, от бульварной газеты, которая за выходные должна собрать материал и в понедельник выдать. И они просят меня дать ответ, например, в течение одного часа, на что, конечно, я не соглашаюсь: я не могу дать за столь короткое время информацию и отказываюсь. И часто получается так, что они потом пишут о том, что депутат от фракции ХДС не дает ответ на запрос журналистов. Но, как известно, пресса – это четвертая власть, и те запросы, на которые мы не отвечаем, они, в конечном итоге, могут дать нам отрицательный имидж, и надо считаться с работой (журналистов – В.), хоть они иногда ведут наступательно-агрессивную политику.
Я в своей практике придерживаюсь того принципа, что лучше хорошо работать со СМИ. В 95% случаев мы даем информацию на запросы, даем в короткие сроки, чтобы работа шла и чтобы как можно меньше было отрицательных моментов в сотрудничестве со СМИ. Надо добавить к этому, что у нас другой вид оппозиции в Германии и что работа парламента очень прозрачна, парламент живет дискуссиями, это можно наблюдать в онлайн-режиме: разные мнения, жесткие дискуссии, здесь информацию нельзя скрыть, особенно что касается доходов. То есть здесь нет завесы, здесь открыто, и это удобно для журналистов.
В странах Центральной Азии независимым медиа работать достаточно сложно. Они подвергаются как минимум блокировкам, как максимум - их закрывают через суд. Призывы международных организаций игнорируются. То же самое касается активизма. Несмотря на поправки в законодательство, митинги и акции протеста по-прежнему пресекаются властями различными способами. Многих политических и гражданских активистов осудили, запретив им заниматься своей деятельностью. Как, по-вашему, с учетом существующих барьеров медиарынку развиваться, а гражданскому обществу отстаивать свои права?
Конечно, ситуация в Казахстане намного сложнее, чем в Германии, и это очень сложный вопрос. Работать в таких условиях независимым СМИ, не боясь того, что ты попадешь под контроль или же будешь преследоваться за свои материалы, это очень сложно. И что можно сказать в этой ситуации? Я благодарна вашим журналистам, потому что вы используете все имеющиеся средства, активно используете социальные сети как площадку для предоставления объективной информации вашим читателям. Здесь только можно похвалить журналистов, работающих в таких условиях, за их мужество и бесстрашие.
В Германии ситуация тоже такая, что надо подавать заявки на проведение демонстраций и получать разрешение, но демонстрации и протесты в последнее время используются более радикально настроенными людьми, организациями, которые выдвигают разного рода требования. Это тоже все есть у нас. И были во время пандемии демонстрации, когда люди выходили и требовали снятия ограничений, акцентируя на том, что все это попытка государства ограничить людей в их свободах, которые закреплены Конституцией.
Касательно ситуации в Казахстане. Конечно, нужны законы, которые будут защищать права людей, нужны площадки, нужны другие правовые механизмы, которые будут обеспечивать свободу (слова – В.) и выражения мнения путем демонстраций. Я выходец из Восточной Германии и пережила все эти события (бархатную революцию, падение Берлинской стены и затем объединение Германии – В.), хотя была еще ребенком – мне было восемь лет, когда в одночасье в моем родном городе Лейпциге 80 тыс. человек вышли на улицы, потому что всех достала вся эта жизнь во лжи и несвободе, и не было страха выйти и отстаивать свои права и свою независимость.
Будете ли вы проводить какую-то работу – на межпарламентском уровне – с Казахстаном, с нашими депутатами, касательно ситуации с медиа и свободой слова, может, будут даны какие-то рекомендации казахстанским коллегам, чтобы менять ситуацию?
Здесь следует высоко оценить работу фонда имени Конрада Аденауэра, потому что работа, которая делается фондом, она огромная. Во многих странах, где идет поддержка создания устойчивой демократии, работа именно с фондом имеет очень важную роль: он является проводником, местом, откуда мы получаем всю значимую информацию о работе СМИ.
Но мне кажется, что государству это не очень выгодно: если мы будем говорить о критических моментах. Потому что не может быть государству все равно, что происходит здесь, с процессами в медийной сфере. Я думаю, они знают, что тоже могут находиться в опасности – и правительство, и государство, – если будет слишком много манипуляций со свободой слова, с искажением фактов, искажением информации. То есть, мне кажется, в интересах правительства, чтобы процессы освещались объективно и чтобы бороться с дезинформацией со стороны Российской Федерации, потому что слишком большой ее всплеск.
Борьба с дезинформацией и пропагандой в условиях геополитической напряженности как никогда актуальна. Большую роль в этом играют, конечно, медиа, но не все и не всегда придерживаются объективности и этических норм. Как, на ваш взгляд, этому противостоять?
Здесь можно выделить следующие моменты – это медийная компетенция, то есть зависит от компетентности средства массовой информации; это выявлять факты дезинформации, используя технические средства, и удалять их; это искусственный интеллект. (Нужно – В.) видеть не только опасность искусственного интеллекта, но и пользоваться его сильными сторонами, чтобы своевременно выявлять (фейки – В.), проводить фактчекинг, используя ИИ, и тоже удалять (дезинформацию – В.) из медийного пространства.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
