Есть ли свобода в образовании?

Некоторые казахстанские вузы и до законодательных изменений пользовались академической свободой, однако теперь она гарантирована всем высшим учебным заведениям страны, включая государственные, считает Фуад Гаджиев, декан факультета информационных технологий КБТУ. Главный вопрос, по его словам, теперь состоит в том, что с этой свободой делать.

Как обозначила Мария Валяева, модератор встречи и научный редактор журнала OYLA, академическая свобода вузов была расширена до 85%. По словам Каната Кожахмета, ректора Университета им. Сулеймана Демиреля (СДУ), учебный блок теперь будет формироваться согласно Болонскому процессу, а также будет внедрена кредитная система ECTS. Оставшиеся 15% «несвободы» коснутся тех предметов, которые, по мнению министерства, должны быть обязательными для всех специальностей.

Как объяснил Эндрю Вахтель, ректор университета Narxoz, в академическую свободу также входит автономия управления и свобода составлять собственные академические программы, однако существуют ограничения в плане того, кто и как может преподавать те или иные дисциплины. По мнению ректора Narxoz, самые лучшие преподаватели в таких областях, как право или маркетинг, на данный момент те, кто, получив зарубежное образование и опыт работы, вернулись в Казахстан.

«Они не будут никогда работать на полную ставку в университете, но преподавать один предмет каждый семестр они абсолютно готовы и хотят. Они хотят общаться со студентами, они хотят делиться знаниями, у них есть опыт реального мира, и министерство образования считает, что они не имеют права у тебя преподавать больше, чем, скажем, 20%, то есть, у тебя нет такой свободы. Ты можешь преподавать любой предмет, но брать тех людей, которые должны преподавать – ты не имеешь на это права», – говорит эксперт.

Фуад Гаджиев тоже считает, что государство, давая академическую свободу, одновременно с этим создает новые ограничения, вводя требования об определенной обязательной доле преподавательского состава с ученой степенью. «С одной стороны, автономия, и с другой – тут же спускается бумага – 50% остепененности. На IT-рынке не нужна мне эта остепененность, и я должен опять думать, как это закрывать. Эта половинчатость решений приводит к большой неудовлетворенности», – говорит декан IT-факультета КБТУ.

Другая проблема, по словам эксперта, заключается в неконкурентоспособности рынка. «Очень важно, как находить преподавателей. Вузы не могут платить преподавателям, по крайней мере на факультете IT, ту зарплату, которую получает 26-27 летний человек на рынке. Он получает на рынке в два, три, а то и в четыре раза больше», – отмечает Фуад Гаджиев. По словам Эндрю Вахтеля, найти подходящих преподавателей можно, однако трудно найти тех, кто подходит по всем государственным требованиям. Так, по словам ректора Narxoz, на рынке труда есть кадры с ученой степенью и готовые трудиться за среднюю зарплату преподавателя вуза, однако, как правило, такие кандидаты по возрасту приближаются к пенсии, и редко желают внедрять какие-то новые подходы в свою работу. «Для них свобода – это остаться на старом», – резюмирует Вахтель.

Будут ли вузы больше ориентироваться на рынок труда, нежели на выполнение определенных государственных программ в условиях академической свободы? Здесь, по словам Каната Кожахмета, следует понимать, как устроен рынок труда в Казахстане. «Основной работодатель в стране – это государство: более 60% трудоспособного населения в Казахстане на него работает косвенно или прямо. Соответственно, большинство вузов выпускают для государства. Определенные частные вузы выпускают для частного сектора», – объясняет он.

По мнению Эндрю Вахтеля, целиком ориентироваться на рынок труда нецелесообразно. «Рынок часто не совсем понимает, чего он хочет. [На рынке] IT, может, немножко лучше знают. Но они знают, что они хотят сейчас, а не что захотят через десять лет. Поэтому наша задача – это работать с рынком, но не слишком их слушать», – говорит он. Как считает ректор Narxoz, сейчас главная задача вуза – подготовить достаточно широко образованных специалистов, которые в дальнейшем сами смогут гибко реагировать на меняющиеся требования рынка труда.

Экспертное обсуждение коснулось и темы дополнительно выделенных образовательных грантов. Как отметил Фуад Гаджиев, эта мера была принята, скорее всего, для того, чтобы предотвратить отток будущих молодых профессионалов за рубеж, однако для вузов она не выгодна.

С ним согласен и Канат Кожахмет: «Больше всего страдают те вузы, которые дают качественное образование. Потому что государство за один образовательный грант платит от 342 тысяч тенге до 600 тысяч тенге – но это только технические специальности, и не все. Пока мы свой внутренний капитал исчерпываем, но в какой-то момент нам (вузам, которые дают качественное образование – V) придется отказываться уже от такого блага, как государственный грант». Как отметил Фуад Гаджиев, в последнем потоке сдавших ЕНТ только 5% набрали выше 100 баллов, а государственный грант можно получить, набрав больше 50.

Эндрю Вахтель предполагает, что здесь могла бы помочь ваучеризация государственных грантов, когда выдается только определенная сумма, которая покрывает обучение в определенных вузах и на определенной специальности, тогда как для того, чтобы учиться в более престижном учебном заведении, придется доплатить. Давать более-менее конкурентоспособное образование на мировом уровне, по мнению Эндрю Вахтеля, можно при оплате за обучение в $3-4 тыс в год. «Меньше, чем за 2,5 тысячи нельзя», – считает Вахтель.

Возвращаясь к академической свободе, отдельно эксперты обсудили проблему сертификации в новых условиях. Так, по словам Эндрю Вахтеля, если сертификация юристов раньше была прерогативой государства, то теперь, в условиях, когда каждый вуз начнет выдавать собственный диплом, не ясно, какая организация может подтверждать квалификацию выпускников юридических специальностей. В аудитории также отметили, что международные программы сертификации, такие, как ACCA, не всегда необходимы для местных специалистов, и, возможно, стоит разработать свои локальные аналоги. Вместе с тем, как отметил Канат Кожахмет, с академической свободой, возможно, уйдет в прошлое «культ диплома» государственного образца, и тогда дипломы отдельных вузов станут цениться больше, что поспособствует конкуренции в этой среде.

Еще один вопрос, волнующий аудиторию, задала Эльмира Карманова из общественного фонда «Коммунитиплюс»: прогнозируют ли вузы, какие профессии будут умирать в будущем? И помогут ли в этом нынешние образовательные реформы? Эндрю Вахтель ответил, что реформа здесь не поможет, но важно, чтобы сами ректоры вузов понимали, что такое образование.

«Ошибка – выбирать профессию в университете. Моя задача убедить родителей не отдавать студента на бухгалтерское дело, или давать шире, давать все компоненты, с которыми он будет дальше развиваться», – резюмировал Вахтель.