История с разрушением мозаики на проспекте Достык в Алматы наглядно говорит о том, что в стране нет ни критериев оценки работ монументального искусства, ни понимания того, как и какие работы нужно сохранять. Vласть поговорила с активистами, которые пытаются спасти исчезающие мозаики, панно, витражи и барельефы.
Убить «Дракона»
84-летний художник и монументалист Владимир Твердохлебов каждый день в течение месяца приходил к ресторану Thai на проспекте Достык: на фасаде летнего кафе висело мозаичное панно «Дракон», которое он создал 19 лет назад. Владимир Сергеевич долго пытался выйти на новых хозяев заведения, затеявших недавно широкомасштабную реконструкцию: Thai должен превратиться в Сыроварню. Твердохлебов разговаривал с охранниками, рабочими, в итоге ему пообещали позвонить, если стену с «Драконом» соберутся сносить. Однако мозаику уничтожили, а Владимиру Твердохлебову не позвонили. Утром в субботу 17 апреля он увидел лишь груду смальты. После шквала негатива в соцсетях новые хозяева заведения отдали остатки мозаики человеку, захотевшему восстановить панно — он решил остаться неизвестным. Сам же Твердохлебов считает, что восстанавливать уже нечего. «Панно можно было демонтировать, выставить на продажу, думаю, желающие нашлись бы. Сейчас мне звонят люди даже из других городов, спрашивают как его приобрести. Эта работа 20 лет назад стоила копейки, а сейчас набрала силу, стала частью города. Если вам мозаика мешает, то ее легко можно демонтировать, а не так варварски разбивать. Там 36 кв. метров мозаики, мы ею занимались очень тщательно, те, кто над ней работали, уже умерли, сейчас почти нет таких специалистов».
Периодически Владимир Твердохлебов с супругой гуляют по городу: проверяют как поживают его работы, не сбили ли опять рабочие, расчищающие снег, мраморные плиты с фонтана «Восточный календарь», на месте ли мозаика на фасаде гостиницы «Алматы».
История с «Драконом» вызвала шквал эмоций в соцсетях, а ресторанная сеть, которой принадлежит помещение на проспекте Достык, ощутила на себе, что такое сила общественного мнения. С другой стороны, институт репутации в Казахстане работает не так сурово, как мог бы, поэтому можно сказать, что в будущем у Сыроварни на Достык вряд ли будут большие проблемы с клиентурой. Тем более что по закону бизнесмены действовали правильно: мозаика не входила ни в какие охранные списки, не была памятником и вообще многие напирали на то, что это новодел начала нулевых, да еще и «китайской направленности»: где Казахстан и где драконы? С другой стороны, эмоциональность, с которой многие горожане отнеслись к уничтожению «Дракона» говорит о том, что не все так просто и для части алматинцев он имел какую-то ценность. Но как определить — какую? И как в будущем избежать таких проблем: в городе все больше зданий сносится и все чаще будут возникать такие истории, в которых пострадавшими будут не только монументальные работы, но посягнувший на них бизнес. В глазах обывателей это будет выглядеть как планомерное уничтожение истории, бизнес же чаще всего даже и не поймет, из-за чего случился сыр-бор.
Сейчас бизнес чаще всего не понимает, чем он владеет, активисты выступают в соцсетях, а акимат Алматы стоит в стороне, потому что его эта история как бы не касается: мозаики, барельефы, сграффито не входят в списки памятников, поэтому для чиновников они и не существуют. Так никто из акимата города до сих пор не связался с Твердохлебовым, а оставшиеся его работы не защищены ни законом, ни городскими властями.
Вся эта история должна в корне изменить отношение к монументальному искусству и его сохранности в городе, и в этом материале мы попытаемся понять, как это можно сделать.
Владимир Твердохлебов
Где начинается наследие памяти
«Дракон» никак не был защищен, потому что находился в частной собственности, — комментирует ситуацию Анель Молдахметова из Archcode Almaty. — Это интересный кейс, потому что он базировался на человеческом доверии, на том, есть ли у хозяина собственности какой-то культурный бэкграунд или нет. У нас пока все устроено так: человек покупает частную собственность, где есть мозаика, барельеф или другой объект, и там уже как карты лягут. Если он понимает, что в его руках оказалось что-то важное и ценное, то сохранит, если нет, то возникнет такая ситуация, как с «Драконом». Где заканчивается частная собственность и начинается наследие памяти? Там, где люди начинают за это вступаться, реагировать: это индикатор того, что нужно прислушиваться, несмотря на то, что в законодательном плане у нас все достаточно сыро. По сути государство «Дракона» не вносило в реестр наследия, сверху этого не произошло, и снизу этого тоже не случилось, потому что: а) нет такой практики, б) никто не знал, что снос здания и уничтожение «Дракона» произойдет так скоро».
Archcode Almaty уже больше двух лет пытается убедить акимат внести в список памятников ряд зданий периода советского модернизма. Пока это не увенчалось успехом, но Анель считает, что если горожанам действительно важно сохранение таких работ как «Дракон» в части городской ткани, то, как минимум несколько групп активистов должны подать заявку в акимат на их сохранение. Однако нужно быть готовым к тому, что начинание это затянется: «Конечно, эта система пока не работает, но если как минимум этот вопрос поднимать, то в долгосрочной перспективе это может сработать. Сейчас речь должна идти о реестре объектов монументального искусства, о системной и методической работе. Нужно, как это делает Дэнис Кин, создавать карту таких объектов и вносить их в охранный список. Это непростой путь, он муторный, требует усидчивости и много времени. Понятно, что одна-две группы это могут не доделать, поэтому нужно подключать более широкую аудиторию для того, чтобы была энергия это дело продолжать: собирать подписи, создавать петиции и т.д. Это всё скучная системная работа.
Они вообще, по-моему, передали часть своих полномочий управлению архитектуры, что чревато конфликтом интересов. Все наши письма, которые мы писали в управление культуры по поводу расширения списка памятников, были переданы управление архитектуры, и мы до сих пор не можем понять их статус-кво. В этом плане сейчас крайне интересна судьба старого здания аэропорта, являющегося памятником архитектуры, но которое новый собственник хочет снести».
Анель Молдахметова обращает внимание на то, что еще есть вопрос экономики наследия. Экономической ценности у культурных объектов сейчас нет, и это тоже большая системная проблема, и можно предложить палате оценщиков разработать методичку оценки культурных объектов: «И тогда бизнесмен, даже если он не понимает что такое культурная ценность, будет знать, что мозаика на фасаде его здания стоит столько-то, и он уже несколько раз подумает, о том, стоит ли ее разрушать», — считает Анель.
Аварийно-спасательные работы
Американец Дэнис Кин уже несколько лет живет в Казахстане и невероятно увлечен монументальным искусством советского периода, удивительное совпадение — это началось со встречи с Владимиром Твердохлебовым. Сначала возникло очарование мозаиками, барельефами и сграффито исчезнувшей эпохи, а затем Дэнис понял, что они очень быстро, буквально на его глазах, разрушаются, и решил всё задокументировать: создал сайт-каталог с работами казахстанских авторов, а затем начал бороться за их сохранение. Так ему удалось спасти керамическое панно в подземном переходе на Достык-Хаджимукана, мозаику на проспекте Достык, 107 — теперь она находится по дороге на Медео, мозаики в Теректах и селе Азат. Все это получилось благодаря помощи разных людей: меценатов, урбанистов, неравнодушных горожан.
Но случались и неудачи: «зашита» мозаика в Шымкенте и уничтожен «Дракон».
Дэнис понимает, что он не может лично контролировать сохранность каждого объекта, поэтому при спасении полагается на помощь неравнодушных граждан. Чаще всего к нему обращаются сами художники или члены их семей. После этого Дэнис пытается найти диалог с владельцами собственности и ищет спонсоров для «аварийно-спасательных работ», привлекает СМИ. Но это не системная работа, невозможно каждый раз так бросаться на спасение мозаики, поэтому Дэнис считает, что необходим список объектов, находящихся под охраной государства: «Каждый объект монументального искусства в стране должен быть в списке, который контролируется Министерством культуры. Важно, чтобы этот список находился не под контролем одного американского гражданина Дэниса Кина, а под контролем правительства, которое представляет всех граждан Казахстана. Владельцев частной собственности, в чьих зданиях есть произведения монументального искусства, следует уведомлять, чтобы они ценили то, что у них есть. В случаях, когда разрушение неизбежно, может быть предложена помощь в перемещении панно. Затем работы, представляющие наибольшую художественную и историческую ценность, должны быть внесены в республиканские и местные списки охраняемых объектов. Это должно быть решено комитетом экспертов. Члены общества должны занять более активную гражданскую позицию в отношении защиты значимых для них произведений искусства. У каждого алматинца, например, есть дорогая память, связанная с фонтаном «Восточный календарь» («Знаки Зодиака»). Но несколько лет назад все статуи были выкрашены золотом, и в основном стояла тишина. Если бы городские власти в моей стране испортили бы знаменитую статую, был бы скандал!», — говорит Дэнис, добавляя, что владельцы собственности могут избежать наказания за уничтожение искусства только тогда, когда равнодушное общество позволяет им это делать.
Когда речь заходит о помощи акимата Алматы, Дэнис отмечает, что, к сожалению, акимат часто кажется неприступной крепостью, и именно горожанам (даже иностранным гражданам) часто приходится выполнять эту необходимую для города работу.
Другой важный вопрос: как оценить ценность объекта? Сам Дэнис обращает внимание на качество материалов, качество изготовления, использование цвета, линий и формы, оригинальность темы, правильную композицию и, что, возможно, самое главное в монументальном искусстве, на интеграцию с окружающей средой. Но при этом он понимает, что более профессионально оценить ценность работ смогут искусствоведы и художники.
Мозаика «Девушка с сувениром» была чудом спасена сыном одного из авторов панно, Алпамысом Кенбаевым.
Успеть внести в списки
В Алматы есть проблема не только с охраной монументальных работ, но и в целом с сохранностью знаковых зданий, многие из которых не внесены ни в какие списки памятников архитектуры. Так, к примеру, здание АСК-2 (на Желтоксан-Тимирязева), до сих пор не является памятником, хотя речь идет об этом давно, а за годы обсуждений его даже успели реконструировать. История со сносом здания Госплана на Желтоксан, 115 вроде бы должна была ясно показать властям города, что каждый снос в историческом центре чреват возмущениями со стороны активной части горожан. И вроде бы два последних акима это вполне понимали, но системно ничего не меняется. Как уже упоминалось выше, Arhcode Almaty несколько лет потратил на то, чтобы внести в список памятников архитектурного наследия несколько зданий, независимые специалисты провели экспертизу, выдали заключения, но все потонуло в бессмысленной и бесконечной переписке с акиматовскими чиновниками. В какой-то момент городские власти, видимо, решили взять все в свои руки и спросили горожан, что они хотят сохранить в городе, но и это начинание, кажется, заглохло.
Активистка Эмина Кужамуратова все же надеется, что в этом или в следующем году список объектов все же будет расширен, а горожане, наконец, узнают как определены границы легендарного Золотого квадрата: «Лед тронулся, слава богу, и хотя бы историческую застройку Алматы власти намерены сохранять, ввести ее в охранный список и охранять, потому что наш бесконечный шум, возмущение горожан, наконец, достигло ушей – это начиналось еще когда сносили Дом архитекторов, потом мы безуспешно пытались сохранить здание на Желтоксан, 115. Наконец власть решила создавать такие списки, но, к сожалению, в них не входят объекты культурного назначения».
Чтобы устранить этот пробел, Эмина Кужамуратова решила начать движение по сохранению художественного наследия-оформления родного города. Она ссылается на то, что в Законе Республики Казахстан от 26 декабря 2019 года № 288-VІ ЗРК «Об охране и использовании объектов историко-культурного наследия», ст.3 п.6, объектами историко-культурного наследия, указаны «произведения монументального, декоративно-прикладного искусства», т.е. памятники монументального искусства, к которым также относятся живописные и мозаичные панно, декоративное убранство зданий, витражи и т.д. Эмина Кужамуратова считает, что нужно заставить эту норму закона начать работать. Она сделала обращение в Facebook о том, что нужно начать изыскательскую работу по выявлению подобных объектов в городе Алматы, и надеется на отклик горожан: что они пришлют адреса и фотографии того, что еще можно сохранить.
«То, чем занимается Дэнис Кин, надо систематизировать и продолжить. Я надеюсь, что в 2021-2022 годах охранный список объектов архитектуры наконец как-то устаканится и будет узаконен. Нам надо успеть внести туда мозаики, барельефы и т.д. Для этого нужна большая исследовательская работа, к которой необходимо привлекать горожан, чтобы найти работы, о которых не знают сотрудники акимата. Я предлагаю городским властям инициировать включение в Государственный список памятников истории и культуры отдельных объектов монументального и декоративно-прикладного искусства. А в качестве фильтра отбора предлагаю созвать экспертный (художественный) совет из знатоков и специалистов. Чиновники всегда говорят о том, что мы должны быть туристически привлекательными, но делают все наоборот. Нашему управлению культуры выделяют деньги и вместо того, чтобы проводить фестивали во время пандемии, пусть тратят на деньги на систематизацию, исследовательскую работу, на демонтаж и монтаж таких объектов».
Поддержите журналистику, которой доверяют.
