​Что происходит с зарплатами и занятостью казахстанцев?

С началом пандемии и введением жестких ограничений казахстанцы наблюдали постепенное снижение реальных доходов. По итогам ноября они сократились на 4,8% относительно аналогичного периода 2019 года. Наравне с этим падали доходы среди самозанятых и тех, кто работает по найму. В 2018 году они составляли 74,2%, в 2019 – 72,3%, а во втором квартале 2020 – 64,6% (но в следующие месяцы стали возвращаться к 70%-й отметке). Тогда как доходы в виде трансфертов росли: объем получаемых пособий, по данным Бюро национальной статистики, вырос до 6,8% по итогам второго квартала, хотя в 2018 и 2019 годах не превышал 2,9%. А число получателей специальных госпособий составило почти 900 тыс. человек, увеличившись за первые два квартала на 15,7%.

Параллельно Казахстан фиксировал рост безработицы. Ее официальный показатель едва сдвинулся с места, прибавив 0,2% до 5%. Однако во втором квартале в 160 раз выросло количество временно неработающих граждан – до 368 тыс. Спустя три месяца их оказалось вполовину меньше – 131,7 тыс., среди которых работники сфер торговли, образования и услуг (от парикмахерских до мелкого бытового сервиса). Несмотря на это в третьем квартале увеличилось число людей, отработавших на основном месте меньше часов из-за снижения объемов работ или по инициативе работодателя – на 37% до 380 тыс. человек. Иначе говоря, восстановление рабочих мест происходило не в полной мере.

Неполное восстановление касалось не только рабочих часов, но и вознаграждения работников. Учитывая также фактор подъема общего уровня цен, количество бедных казахстанцев – с доходами ниже прожиточного минимума в 32 660 тенге – к концу третьего квартала составило 1,1 млн. человек, увеличившись на 1,2%. Проблема, однако, в том, что показатель прожиточного минимума может быть занижен в Казахстане в два раза из-за некорректной формулы его расчета. Таким образом, с увеличением минимального прожиточного минимума вдвое – до 74 203 тенге (по ситуации на 2020 год) − показатель бедности может достигать от 2,6 млн. человек и более, если относить к этой группе самозанятых c заработком около 80 тыс. тенге. Всемирный банк в своем декабрьском докладе также оценивает масштабы бедности в 2,6 млн. человек.

Несмотря на существенный подъем бедности, официальные данные ЕНПФ и банков говорят против массового снижения размера начисляемых зарплат, сокращения числа работников или их перевода в неоплачиваемые отпуска. В ЕНПФ подчеркнули, что по итогам года объем обязательных пенсионных взносов вырос на 10% относительно 2019. Хотя и колебался среди группы физических лиц: в мае и апреле их отчисления упали на 41% до 2,6 млрд тенге, но уже к декабрю выросли до 5,5 млрд тенге. В Народном банке Vласти сообщили, что «общий объем зачислений заработных план в сравнении с прошлым годом не сократился, наоборот, мы видим динамику в сторону увеличения». Однако источник, близкий к банковскому сектору, пояснил, что банки наблюдали то, как обсуживающиеся у них компании сокращали объемы начисляемых зарплат, но в интересах клиентов не могут распространяться об этом.

Председатель республиканского объединения профсоюзов СПК «Аманат» Андрей Пригорь рассказал Vласти, что крупные предприятия – производства продуктов питания, добывающая отрасль, горно-металлургический сектор и другие − в массе своей не пострадали из-за пандемии. Сокращением людей и зарплат они не занимались, но в компаниях продолжали развиваться прежние трудовые конфликты.

«Шахты, стройкомпании и другие крупные объекты промышленности продолжают работать. Больших катастроф не было, чтобы люди оставались без средств к существованию. Мелкие ТОО, количество 100-120 человек, там бывают ущемления работников. Контроль там ослаблен, работодатели лоббируют [назначение] председателей профсоюзов, превращают их в своих людей. Чтобы поддерживали не работников, а работодателей. Не выплачивают заработную плату, допускают задержку. Потому что у них доходности нет и падают объемы производства. А люди якобы уходят по собственному желанию», − подчеркнул Пригорь.

Глава профсоюза работников МСБ Восточного Казахстана Галина Казанцева подтвердила наблюдения Пригоря о снижении объемов производства в своем секторе. Вместе с тем она указала на то, что если в прошлом году у предпринимателей еще были какие-то запасы, чтобы поддерживать работу на прежнем уровне, то в 2021 году малые и средние компании могут начать массово закрываться: «Если бы у нас как в России тем предприятиям, которые на 100% сохраняют свои коллективы, прощали бы кредиты, были бы основания, чтобы люди работали, и предприниматели сохраняли рабочие места. У нас этого не делается. У нас говорят про выплаты 42 500, но 30-40% человек, которые не работали, не получили этих денег. Еще наши службы сделали так, что часть получивших эти выплаты просто сдали эти деньги, чтобы не было проблем».

На финансах компаний, по словам Казанцевой, также сказывается недавнее снижение порога НДС с 30 тыс. до 20 тыс. МРП. Теперь множество субъектов МСБ, которым прежде позволяли не платить 3% налог на доходы, начнут платить НДС в 12%. И это при том, что из-за карантинных мер множество кафе и баров оказались закрытыми, хотя у них довольно большие суммы кредитной задолженности. В основном это касается сфер общепита, туризма, услуг и развлечений. Поэтому предприниматели крайне редко используют фактор пандемии, чтобы сокращать зарплаты и людей. Абсолютное большинство предпринимателей, с пониманием относятся к жизненным обстоятельствам работников, но сейчас и сами оказываются в таком же трудном положении.

«Финансов у предприятий нет, особенно у микро- и малых. Вот у мелких организаций в магазинах раньше было по 2-3 сменяющих друг друга продавца, но теперь их уволили, и владельцы бизнеса сами встали за прилавки. Мы вернулись к 90-м годам (по масштабам массового предпринимательства – V). Множество организаций уже остановили деятельность. В декабре в НПП «Атамекен» рассказывали о том, что это сделали около 500 тыс. субъектов предпринимательства. С тех пор, я думаю, закрылось ещё больше. <…> Потому что у народа просто-напросто нет денег. Не так много людей с депозитами, люди ничего не приобретают, не проводят ремонтные работы и т.д.», − добавила Казанцева.

Мухтар Тойбазаров, владелец нескольких заведений общепита в Восточном Казахстане, среи тех, кто оказался в затруднительной ситуации. Его бизнес достаточно диверсифицирован, и раньше это казалось ему плюсом, но теперь дела обстоят иначе. Он управляет банкетной площадкой, которая закрыта с 16 марта 2020 года, а также двумя ресторанами и караоке-баром. Последний закрыт с той же даты. На постоянной основе в них работало около 200 человек. В течение нескольких месяцев предприниматель был вынужден сократить персонал до 150 человек. Основная причина – ненормированный режим работы всех других заведений, из-за непрогнозируемой ограничительной логики местных властей. Сейчас картина складывается следующим образом: 75 человек из ресторанов, которым разрешают работать, обеспечивают зарплаты 75 сотрудникам неработающих банкетных залов и караоке. Но и те находятся на работе, иногда просто охраняя неработающие здания.

«Логику открытий, закрытий понять невозможно. Сначала [нам говорили работать] на вынос, потом на летних площадках, потом сокращали до 30, разрешали до 50 мест. Выводили алгоритмы в 50% от посадок, разрешили работать в залах, позже сократили наполняемость до 30 человек. И всё это в хаотичном порядке. Мы уже просто в бессилии ждем новых постановлений. <…> В таких условиях невозможно вести планомерную работу. Люди перестают систематически получать зарплату, более того несколько месяцев мы провели без выходных дней – в субботу и воскресенье нельзя было работать, либо с ограничениями вечерних часов работы . И все это нерентабельно. Нам говорят: ну мы же разрешили вам доставку! Но это ведь смешно, доставка может покрыть максимум 10% от выручки ресторана. А затраты на содержание те же , что и при работающем режиме <…> Более того, трагизм заключается в том, что всё это время ряд предприятий продолжает работать. Есть заведения, которые работают в рамках закона и себе в убыток. А есть заведения набитые битком, которые продолжают работать абсолютно нагло. То есть кардинально ухудшились условия именно для законопослушных предприятий. Это всё подрывает веру в государство, в законность», − поделился бизнесмен.

Особенно быстро убытки растут у предпринимателей в северном регионе из-за постоянной необходимости убирать снег, говорит Тойбазаров. Помимо регулярной работы дворников, его предприятия требуют оплаты канализационных услуг, подачи горячей воды и отопления. Зимний период работы обходится ему в несколько миллионов тенге. И сейчас предприниматели не могут закрыться как раз по этой причине – никто не будет оплачивать за них все текущие расходы. Но государства в США и Европе взяли на себя такие обязательства, недоумевает бизнесмен. Они выплачивали владельцам предприятий различные суммы на содержание, ограничив их работу .

При этом Тойбазаров не может потерять своих сотрудников, поскольку хороших шеф-поваров, бухгалтеров и управляющих в его регионе найти сложно: «Мы, набрав кредиты, стараемся их удержать. Но закредитованность общепита, как и всего МСБ, достаточно высока. Лично мы брали инвестпроект на реконструкцию отеля и ресторана. Он у нас закончился ровно в марте, тогда мы должны были вводить его в эксплуатацию. И в марте объявляют карантин. Государство говорит, что оно помогает, решает проблемы с банками. Но ведь нам просто отсрочили выплату процентов на весь этот период. Просто до сентября отсрочили проценты, а в октябре начислили их за все месяцы. <…> И мы бежим, берём еще кредиты у физлиц, продаём свое имущество, закладываем дополнительно, залезаем в двойную кабалу и снова выплачиваем эти проценты».

Тойбазаров прогнозирует, что закончит период карантина с многомиллионными убытками и долгами – по кредитам, за коммунальные услуги, рекламу, вывоз отходов и т.д. «Как только мы запустимся, нам всё это придётся отдавать. Соответственно, вся прибыль в будущих месяцах, она вся будет уходить туда. Чтобы вернуть прежнюю работоспособность при запущенном режиме, нам придется еще два года отрабатывать эти долги», - резюмировал он.

Председатель республиканского отраслевого профсоюза работников государственных, банковских учреждений и общественного обслуживания Анжела Горностаева говорит, что бюджетная сфера пострадала в период пандемии меньше всего. Даже если людей отправляли на удаленный режим работы или в длительные отпуска, это никак не сказывалось на их заработке. Дело в том, что профсоюзу удалось проработать вопрос с коллективными договорами, основным требованием которых было сохранить работникам зарплаты на среднем уровне. Отдельные инциденты все равно происходили, но они, заверила Горностаева, были единичными. Нюанс, впрочем, состоит в том, что бюджетные работники и без того находятся в уязвимом положении: «Соцработники нередко живут в селах и зачастую имеют очень низкий заработок. Поэтому переводить их на 42 500 было просто бессмысленно».

Одной из немногих проблемных сфер оказалась медицина в системе внутренних дел, особенно врачи, работающие с осужденными. «У них тоже есть внутренние стационары, у них тоже серьезно возросла нагрузка и увеличились риски заболевания. Всем медикам системы здравоохранения уже дважды подняли зарплату, а вот врачей ДУИС обошли стороной, хотя мы писали множество обращений, в том числе в само МВД», − объяснила Горностаева.

Один из врачей, работающий в системе ДУИС, рассказал Vласти, что повышение зарплат специалистам здравоохранения всегда обходит стороной его и других медработников МВД. Доходы врачей повышаются в рамках системы социального медицинского страхования, тогда как ДУИС находится на государственном обеспечении и на них это не распространяется. Она подтвердила, что нагрузка у врачей ее сферы возросла ничуть не меньше, чем у других: с марта у персонала и контингента уголовно-исправительной системы развивалась вспышка коронавирусной инфекции, которая в июне сменилась подъемом пневмонии.

«Мы обращались в областной профсоюз «Аманат». Они от себя написали письма в Минздрав и МВД. Затем началась пандемия, ответ долго не приходил, и следующее письмо было написано от лица Профсоюза работников здравоохранения. Но мы так ничего и не добились, на этом год завершился. На 2021-2023 годы у Казахстана тоже есть план повысить заработные платы работникам здравоохранения и социальных служб. Мы думали, что эта мера коснется нас, потому что деньги на нее выделяются из республиканского бюджета. Но нам вновь сказали, что мы останемся в стороне», − рассказал собеседник Vласти.

По его словам, врач без стажа и категории в системе МВД получает сегодня 110 тыс. тенге, а медсестры без стажа и категорий − от 80 до 90 тыс. При этом их зарплаты отстают от работников других учреждений здравоохранения, задействованных в системе ОСМС, в среднем на 50 тыс. тенге. Коллективы врачей ДУИС сейчас продолжают писать обращения в Минздрав и МВД, но дальше писем им продвинуться пока не удалось – вопрос находится на согласовании и неизвестно, последует ли за этим какое-то положительное решение.

Представители профсоюзов полагают, что с окончанием пандемии продолжат набирать обороты прежние трудовые конфликты, связанные с необходимостью повысить заработную плату и улучшить условия труда. Но ситуация с пандемией будет только повышать актуальность этих требований, если финансовое положение предприятий продолжит ухудшаться. В основном это касается малого и среднего бизнеса, но внезапные повороты глобальной экономики могут пошатнуть состояние и крупных предприятий.