После вечера и ночи в полиции участников протеста отправили на специальном поезде обратно в Мангистаускую область, оставив в столице лишь десять их лидеров для последующих переговоров. «КазМунайГаз» отверг их требование о постоянных рабочих местах в «ОзенМунайГаз», способных дать им большую финансовую устойчивость и социальную защиту.
Нефтяники, в свою очередь, отказались от предложения нацкомпании увеличить срок действия договоров на оказание нефтесервисных услуг с 1 года до 5 лет, поскольку это существенным образом не улучшит их положение. 13 апреля рабочие заявили, что переговоры с правительственной комиссией ни к чему не ведут, в силу чего они не исключают продолжения протестов.
С момента обретения Казахстаном независимости работники нефтяных и нефтесервисных предприятий регулярно организуют массовые акции. Самой крупной из них стала восьмимесячная забастовка работников дочерних компаний КМГ в Жанаозене в 2011 году, впоследствии подавленная властями. Несмотря на насилие нефтяники продолжили регулярно проводить митинги и забастовки. В последние 5 лет их число резко возросло: за это время рабочие организовали несколько сотен различных акций.
Государственная и корпоративная пропаганда объясняет мотивацию нефтяников тем, что ими движут определенные политические силы или собственные корыстные интересы. Нередко их описывают как привилегированную прослойку, зарабатывающую (как это подавалось в последнем случае) порядка 700 тыс. тенге в месяц − в несколько раз больше средних казахстанцев. Однако есть ряд структурных проблем, которые делают их уязвимой и потому наиболее политически активной группой населения. И пока власти не найдут решение, протесты будут продолжаться.
Закуп услуг у подрядчиков
На три крупнейших нефтяных месторождения в Казахстане − Тенгиз, Кашаган и Карачаганак − приходится почти две трети добычи нефти в стране. Иностранное участие в этих месторождениях является значительным: американская корпорация Chevron, британская Shell и итальянская Eni с середины 1990-х годов играют в них большую роль.
Они привнесли свои международные стандарты, выдавали зарплаты выше среднего уровня по стране и установили строгие правила безопасности на производстве. В то же время они сделали нормой дробление вертикально-интегрированных предприятий на более мелкие, и способствовали распространению в Казахстане практики субподряда.
Крупнейшие добывающие компании снимали с себя ответственность перед рабочими, приобретая услуги у подрядчиков, которые далеко не всегда соблюдали те же правила, стандарты вознаграждения труда и меры безопасности. С помощью тендеров основные игроки вынуждали субподрядчиков конкурировать за ограниченное количество рабочих мест и подталкивали их снижать затраты как на технологии, так и на оплату труда. Длительность заключаемых контрактов при этом все время сокращалась, из-за чего нефтяники не могли устроиться на постоянную работу.
В городах вроде Жанаозена или Аксая, ориентированных на добычу нефти и газа, проигрыш тендера нередко становится для субподрядных компаний вопросом жизни и смерти. Не получив тендер, компании вынуждены увольнять работников и простаивать до тех пор, пока основные добывающие компании не объявят новый конкурс. Уволенным работникам ничего не остается, кроме как наниматься на работу в компании, победившие в тендерах. Им часто приходится соглашаться даже на сравнительно худшие условия оплаты и безопасности труда. Ведь если они не согласятся, сервисные предприятия наймут другого работника из персонала тех фирм, которые простаивают из-за проигранного тендера.
Аутсорсинг рабочей силы
В периоды освоения месторождений и капитального ремонта инфраструктуры нефтегазовые предприятия могут привлекать тысячи дополнительных рабочих. Чтобы снизить расходы на их вознаграждение, в 2000-х годах крупнейшие компании внедрили в Казахстане стандарты аутсорсинга труда. Нанимая работников через кадровые агентства, нефтегазовые гиганты избегают раздувания собственного штата и могут переложить всю ответственность за наем и увольнение третьим лицам.
По этой причине нефтяники становятся зависимы от конъюнктуры рабочего процесса. В те недели и месяцы, когда они нужны, у них есть работа, иногда даже хорошо оплачиваемая. Но когда их участок работы заканчивается, или завершается реконструкция объекта, специалисты остаются без заработка. Это делает «хорошо оплачиваемые позиции» нефтяников видом непостоянной занятости.
Кроме того, их труд нельзя сравнивать с работой офисных сотрудников, получающих зарплату. Компании часто критикуют работников нефтесервисных фирм за «жадность» и желание получать зарплату намного выше средней по стране (по официальным данным - 250-300 тыс. тенге в месяц). Но те, кто работает на нефтепромыслах, обычно получают зарплату за смену, а не за месяц. Это означает, что в отличие от офисных или медицинских работников они не получают оплату за нерабочее время. Только некоторые крупные игроки платят зарплату, которая распределяется на год и может позволить нефтяникам «хорошо жить». Но по мере того, как аутсорсинг становится все более распространенным, число таких рабочих мест стремительно сокращается.
Из-за аутсорсинга нефтесервисных контрактов и рабочей силы несколько человек в разных комбинезонах, украшенных логотипами разных компаний, часто делают одну и ту же работу на одних и тех же месторождениях. Однако огромным различием между ними являются условия труда, стандарты безопасности и уровень оплаты труда. Это создает неравенство между нефтяниками, которое они исторически преодолевали с помощью забастовок и протестов, объединяясь при этом в независимые профсоюзы.
Подавление профсоюзов и объединений рабочих
После обретения независимости в Казахстане начал нарастать кризис профсоюзов и рабочего движения. На протяжении 30 лет государство принимало законы, ограничивающие рабочих в правах на массовые выступления и выдвижение коллективных требований. Эти законы часто копировали законы других стран, принятия которых добивались транснациональные компании добывающего сектора.
Власти постоянно использовали насилие против профсоюзных активистов: их убивали, избивали, различным образом запугивали и уголовно преследовали. Это привело к распаду всех независимых объединений рабочих и до сих пор сдерживает создание новых.
В дальнейшем деятельность профсоюзов систематически дискредитировалась государственными институтами, имитирующими защиту прав рабочих. Они также стремились к поглощению независимых трудовых организаций.
Несмотря на стремление государства легализовать выступления рабочих, их действия все еще воспринимаются как враждебный элемент. Поскольку у рабочих нет других каналов коммуникации, протесты остаются единственным способом заявления о своих проблемах.
Ограничения нефтесервисного рынка
Работники нефтяных предприятий Мангистауской области очень сильно зависят от дочерних структур КМГ − «Озенмунайгаза», «Мангистаумунайгаза» и «Эмбамунайгаза». Они являются крупнейшими работодателями для населения и основными заказчиками для казахстанских нефтесервисных фирм. Альтернативу нацкомпаниям представляют лишь немногочисленные средние и малые месторождения. Но их постепенное истощение приведет к снижению закупок услуг казахстанских подрядчиков.
К 2030 году на «Большую тройку» месторождений − Тенгиз, Кашаган и Карачаганак − будет приходиться 73% всей добычи нефти. Доля малых и средних месторождений в структуре производства углеводородов продолжит снижаться. Потому основной объем нефтесервисных услуг будут заказывать крупные компании, которые уже формируют порядка 87% спроса.
Несмотря на то, что законодательство обязывает иметь высокую долю казахстанского содержания, операторы крупных месторождений отдают предпочтение не местным, а иностранным подрядчикам, открывшим собственные фирмы или участвующим в казахстанских юридических лицах. Поэтому они занимают доминирующую позицию в структуре нефтесервисного рынка (56% от общего числа предприятий). Доверие к местным предпринимателям остается низким из-за высоких коррупционных рисков и возможности административного вмешательства в их деятельность.
Если власти не найдут выход, КМГ окажется практически единственным заказчиком услуг для казахстанских нефтесервисных компаний. Часть из них будет вынуждена закрыться, поскольку объемы производства ОМГ, МНГ и ЭМГ − которые также сокращаются − не покроют такое количество предложения. В отсутствие других рабочих мест нефтяники число нефтяников, требующих трудоустройства, лишь вырастет.