Блокировки, контроль или поддержка: как решить проблему подросткового суицида?

Закон о кибербуллинге

Еще в марте 2022 года президент Касым-Жомарт Токаев подписал законодательные поправки, позволяющие блокировать социальные сети для защиты детей от кибербуллинга.

С принятием поправок иностранные соцсети и мессенджеры стали обязаны регистрировать на территории Казахстана свои представительства, а также – удалять контент, признанный кибербуллингом в отношении детей и реагировать на обращения о любом другом противоправном контенте в течение 24 часов. В случае несоблюдения закона соцсетям грозит блокировка или ограничение на территории Казахстана.

На этапе обсуждения поправок гражданское общество выступало против принятия этих поправок, заявив, что защита детей в этом случае – прикрытие для цензуры интернет-пространства.

«Мы убеждены, что выбранный путь – неэффективный, а тактика проведения поправок под предлогом защиты прав ребенка является манипуляцией», – указывали правозащитники и журналисты в петиции против принятия поправок. Ее авторы предлагали взамен этих пунктов разработать эффективные механизмы реагирования на кибербуллинг, а также проводить его профилактику и расследование.

16 сентября с высотки в Алматы спрыгнули две школьницы. В соцсетях сообщали о гибели еще одной девочки за три дня до этого, а вскоре полиция подтвердила сообщение о еще одном суициде. 22 сентября стало известно о суициде 19-летнего курсанта Погранучилища, 23-го - о самоубийстве 18-летнего юноши, а 25-го – о суициде студента одного из вузов города, возраст погибшего неизвестен.

Динара Закиева, одна из депутатов мажилиса, инициировавших поправки о цензуре соцсетей, ныне занимающая пост уполномоченного по правам ребенка, прокомментировала «Власти» меры, принимаемые в связи с последними случаями подростковых суицидов в Алматы.

По ее словам, с соцсетями, играми и другими потенциальными источниками угроз ведется совместная работа с министерством культуры и информации.

«В эти дни они связались с представителем Telegram и Meta по удалению групп с определенными названиями. По некоторым я сама прошла, их удалили, но работа ещё идет», – сообщила Закиева.

По ее данным, в этом году Мининформ выявил 22 факта распространения информации, пропагандирующей суицид, из них были удалены 19 материалов. Также ведомство выявило 157 фактов распространения информации, пропагандирующей насилие. Из них было ограничено 56 интернет-ресурсов, по 101 материалу были направлены уведомления.

На своей странице в Facebook Закиева также рассказала о других мерах, принимаемых государством для профилактики подростковых суицидов: это улучшение качества контакт-центра по номеру 111, уроки личной безопасности в школах, и центры психологической помощи, куда могут обратиться за рекомендациями школьные психологи.

Закиева добавила, что с лета начала объезд регионов, чтобы проконтролировать, как реализуются меры по профилактике суицидов. По ее словам, не во всех регионах центры работают качественно: доработки требуются в Алматы, Шымкенте, Актюбинской и Туркестанской областях.

В министерстве просвещения «Власти» сообщили, что проводят работу со школьными педагогами-психологами. Кроме того, с 23 по 27 сентября по всей стране должны пройти совещания с педагогами и родительские собрания на тему безопасности детей.

Влияние игр не доказано

В МВД «Власти» сообщили, что в телефонах двух погибших 16 сентября семиклассниц не было “суицидальных игр”, но восстановление удаленных переписок и приложений еще продолжается. При этом ведомство не прокомментировало два других случая, также произошедшие в Алматы, но заявило, что «участие казахстанцев в интернет-играх с суицидальной направленностью не выявлено».

В среду министерство просвещения распространило памятку для родителей, в которой перечислило потенциально опасные группы в Telegram и VK, а также книги и игровые приложения.

Юлия Овечкина, заместитель председателя комитета по охране прав детей, пояснила «Власти», что литература, перечисленная в памятке, «не может быть единственной причиной к совершению какого-либо действия», но косвенно может «склонить ребенка с еще не состоявшейся психикой к каким-то мыслям, к депрессии, к расстройству».

Ведомство рекомендует родителям не покупать детям литературу, имеющую возрастные ограничения 16+ и 18+, при этом за маркировку литературы отвечают органы внутренних дел и местные исполнительные органы.

Овечкина также рассказала, что в список попали потенциально опасные группы в соцсетях, которые в ведомстве проверяли и отправляли на блокировку. Многие из них созданы за пределами Казахстана, при этом список может быть расширен в дальнейшем. Контент, который может негативно повлиять на детей, ведомство направляет в программу «Кибернадзор» на блокировку.

«Затем другое ведомство проводит проверку и направляет собственникам платформ на блокирование контента. У нас есть много примеров, когда по нашей информации контент был заблокирован», – говорит Овечкина.

Она также отмечает, что ведомство проверило игры, которые бурно обсуждаются в соцсетях. «Например, игра Schoolboy Runaway не призывает к каким-то действиям, либо мы еще не дошли до того этапа, чтобы она призывала. Но косвенно она может разрушить образ детско-родительских отношений», – считает Овечкина. При этом заблокировать игру в Казахстане невозможно, так как она не произведена на территории страны.

Министерство культуры и информации, ответственное за блокировку контента, отказалось дать комментарий «Власти».

Заместитель председателя комитета по охране прав детей тем не менее отмечает, что однозначно утверждать о взаимосвязи конкретных приложений или литературы и самоубийств нельзя, а саморазрушение ребенка – это совокупность всех факторов.

«Власть» направила запрос в департамент полиции Алматы, чтобы узнать, были ли в городе когда-либо доказанные случаи суицида, связанные с интернет-играми, а также уточнить, проверяются ли телеграмм-каналы и боты, о которых пишут в социальных сетях родители и министерство просвещения в своей памятке. Но в полиции отказались предоставить эту информацию, сославшись на на недопустимость разглашения данных досудебного расследования.

Издание Factcheck сделало подробный разбор некоторых из упомянутых игр и книг и пришло к выводам, что в них не содержится призывов к опасным действиям, но восприятие их содержания может варьироваться в зависимости от эмоционального состояния ребенка. Группы в соцсетях действительно существуют, и в них есть публикации, нормализующие суицид и убийство, однако их влияние обычно сильно преувеличивается, констатируют фактчекеры.

О том, что такая связь участия в подобных группах с самоубийством действительно сложно доказуема, говорят и психологи.

Она также отмечает, что за почти десять лет работы с подростками, совершившими попытку суицида, ни в одном кейсе не сталкивалась с влиянием онлайн-игр.

«Когда была волна популярности “Синего Кита”, было несколько случаев суицида, но доказать, что именно игра стала причиной, так никому и не удалось, потому что суицид – это проблема комплексная, многофакторная», – говорит специалист.

Она не отрицает, что игра могла быть одним из факторов, однако четкую связь проследить очень сложно. Кроме того, многое зависит от ментального и эмоционального состояния ребенка, отмечает психолог.

В Казахстане уже многие годы фиксируется высокие показатели самоубийств среди разных демографических групп.

По данным ВОЗ, Казахстан – одна из стран с наибольшим количеством случаев подросткового суицида. До 2015 года страна десять лет подряд входила в тройку лидеров по числу самоубийств среди подростков, а в 2008 году был на первом месте в мире по числу суицидов в возрастной группе 15-19 лет.

По данным генеральной прокуратуры, за последние десять лет в Казахстане покончило с собой 1899 детей и подростков в возрасте до 18 лет. При этом в 2023 году, впервые с 2015 года, количество детских и подростковых суицидов превысило 200 случаев. За первые восемь месяцев 2024 года в стране покончило с собой 128 детей и подростков.

При этом эксперты отмечали, что к официальной статистике всегда были вопросы, а реальные цифры могут значительно превышать ее.

«Фактически люди остаются один на один с этой проблемой»

Светлана Богатырева отмечает, что в Казахстане существует утвержденный комплексный план для профилактики подростковых суицидов, который должен работать как долгосрочная стратегия на годы вперед. «В принципе, там прописаны неплохие шаги, но тут большой вопрос качества исполнения», – отмечает эксперт.

Одна из мер, прописанных в этом плане – уроки личной безопасности, которые как раз должны защищать детей в том числе в интернет-пространстве. Богатырева отмечает, что по факту эти уроки сейчас проводятся всего 10 минут в течение классного часа, а классные руководители – не специалисты, которые разбираются в тонкостях и нюансах такой сложной темы.

«Я на связи со школьными психологами, с некоторыми педагогами Алматы. Они говорят, что нет четкой, хорошей программы, как им эти десятиминутки даже проводить. Спустили просто несколько видеороликов, и все. Это профанация темы, отчет идет о том, что госплан исполняется, а реальность, к сожалению, печальная», – констатирует специалист.

По ее мнению, недоработаны и психологические центры, об открытии которых сообщала детский омбудсмен. Так, центры будут заниматься методической работой,

разрабатывать какие-то рекомендации для педагогов, тогда как экспертное сообщество предлагало организовать их как центры психологической помощи детям и родителям.

«Потому что к школьному психологу фактически никто не идет: все боятся, что то, что знает школьный психолог, будет известно всей школе, потому что психолог подотчетен директору, он должен ставить администрацию в курс всех дел, и таким образом принцип конфиденциальности в школе страдает. И фактически мы все без помощи – некуда идти, коммерческого специалиста мало кто может себе позволить», – отмечает Богатырева.

Психолог добавляет, что в профилактике суицидов эффективен подход, основанный на сообществе. «Он про то, что каждый из нас знает эти тревожные признаки и внимателен к своим друзьям, родственникам, ученикам, одноклассникам», – говорит психолог. Для этого важно в школах рассказывать о принципах ментального здоровья, благополучия и неблагополучия, отмечает она.

«Если мы замечаем, что с человеком что-то не так, нужно, во-первых, с ним поговорить, оказать ему поддержку, и, во-вторых, отвести к специалисту, которому он может довериться, потому что суицидальное поведение нужно решать уже с помощью специалистов», – поясняет Богатырева.

Другой важный момент – это доступность психологической помощи и специалистов, считает Богатырева. Она могла бы быть обеспечена за счет уже открытых в областях центров психологической поддержки, которые сейчас занимаются методической работой.

«Там могли бы работать узкие специалисты, потому что школьные психологи – это не суицидологи, они не готовятся нигде к работе с суицидами. Фактически люди остаются один на один с этой проблемой, – говорит Богатырева. – Такая связка – уроки в школе и центры – могла бы выстроить хорошую работу, просто ее нужно качественно доделать».