«Нужно готовиться к будущему „Байконура“ без России»

Изучая Землю, ты изучаешь космос

Давайте мы начнём с того, как вам пришла в голову идея создавать сборники космических мест?

Я много ездил по российским космическим местам. Некоторые из этих мест довольно очевидны. Например, Музей космонавтики на ВДНХ. Но есть и вещи посложнее, например, Музей космонавтики в РКК «Энергия». Там можно прикоснуться к космическому кораблю Гагарина и аппарату «Зонд-5», который слетал до Луны, свозил двух черепах и вернул их обратно. Черепах, конечно, уже нет, но сам спускаемый аппарат, обгоревший, есть.

Когда у меня набралось достаточно опыта посещений различных мест, обсерваторий и космодромов, я подумал, почему бы не поделиться своим опытом, знанием — например, о том, что это место не только существует, что туда можно попасть. Не через высокий забор, а совершенно официально.

Не только дать информацию, куда писать заявку на посещение, но и рассказать, на что обратить внимание. Потому что вот этот самый, например, аппарат, который к Луне летал, он просто в шеренге таких же, но околоземных, стоит. Если на него пальцем не покажешь, что эта штука возле Луны была, люди просто мимо пройдут и не догадаются об этом.

У меня было много материала про «Байконур», так что задел о казахстанской космонавтике был. По другим задачам я оказался в Казахстане, заранее связался с «Казкосмосом», сказал, что готов собирать материал, фотографии, встречаться с людьми, понимать, что можно рассказать другим. Представители «Казкосмоса» списались с представителями Астрофизического института имени В. Г. Фесенкова и фактически работа над «Путеводителем по космическим местам Казахстана» уже началась.

Я прочитала «Путеводитель по космическим местам России». В нём 68 наименований разных мест. И мне сложно представить, наберётся ли в Казахстане сопоставимое количество точек. Понятно, что Казахстан территориально меньше, чем Россия, но, тем не менее, интересно, какие места, кроме «Байконура» вы хотите посетить? Или ваш список ещё формируется?

У меня есть несколько ориентиров. Конечно, нужно написать про «Байконур», про казахстанские обсерватории. Но мы и потом найдём, о чём поговорить.

Здесь дело не только в том, чтобы рассказать о местах, напрямую связанных с космосом — ракетный запуск, обсерватории, телескопы — но и описать места, которые позволяют ощутить причастность к космосу эмоционально. Я планирую, например, включить в «Путеводитель» Геологический музей Казахстана. Казалось бы, где геология Казахстана, а где космос? Но все исследования планет — по крайней мере, каменных — вышли из геологии. Наша Земля — тоже планета. Изучая Землю, ты изучаешь космос.

Я много интересовался работой марсоходов — Curiosity, Opportunity, Perseverance. Это роботы-геологи. Без знаний, что происходит на Земле, ты не сможешь понять, почему толпа геологов при виде фотографии камня визжат от радости, как дети, которым дали пакет конфет. Нужно самому стать немного геологом, чтобы оценить их радость. Геологический музей — отличное место, чтобы начать.

Ещё мне было бы очень интересно посетить место падения ракеты «Н-1», в нескольких десятках километрах от «Байконура». Я видел двигатели, которые создавались для этой ракеты. Я был на предприятиях, где её собирали. Мне нравится этот символизм: побывать в местах, где ракета рождалась, и там, где она погибла — так ты словно проходишь вместе с ней этот путь. Есть фанаты, которые путешествуют за рок-группами по разным городам. Здесь то же самое, только в прошедшем времени.

Так что даже простая яма в земле, как от «Н-1» осталась, может стать космическим местом — ведь за ней стоит история. Оказавшись рядом с этой ямой и зная эту историю, ты чувствуешь ту самую эмоциональную связь с космосом. Хотя ракета эта толком и до космоса не долетела.

Я думаю, в Казахстане найдётся много всего интересного для моей книги.

Но не все наши читатели смогут доехать до «Байконура» или отправиться к месту падения ракеты «Н-1». Посещение таких мест — довольно ресурсоёмкое приключение.

Взять, например, обсерваторию на Каменском плато, куда на такси за считанные минуты может доехать любой алматинец. Один из телескопов уже давно не работает, но когда-то снимки с него помогли учёным Климу Чурюмову и Светлане Герасименко открыть комету.

И вот, спустя 50 лет Европейское космическое агентство запускает к комете Чурюмова — Герасименко космический аппарат «Розетта». Он летел целых десять лет, только чтобы сблизиться с этой кометой, выйти на её орбиту, затем два года работал возле неё, сел и прекратил своё существование.

Так, с небольшого телескопа, на который может посмотреть любой алматинец, началась одна из сложнейших космических операций в исследовании космоса. Очень успешная, очень информативная, которая приблизила учёных к пониманию того, как на Земле появилась вода. Точнее — создала новые вопросы.

Земля, когда формировалась, была невероятно горячей, на такой планете вода бы не осталась. И учёные подумали — ну, возможно, воду принесли кометы, которые по большей части состоят из воды. Чтобы подтвердить эту гипотезу, они запустили «Розетту» на комету Чурюмова — Герасименко. А вода на комете оказалась не похожей на земную — у неё был другой состав изотопов. Комета отодвинула нас от понимания, откуда же земная вода. Но это тоже знание, фундаментального масштаба. Не просто кусок льда в космосе потрогать, а понять что-то о нашей Земле. И всё началось вот там, под тесным куполом телескопа на Каменском плато.

А насколько это сложная задача — сфотографировать комету?

Сфотографировать комету не сложно — когда ты знаешь, где она находится. Но небо гигантское, а кометы маленькие. Они обычно меньше многих звёзд, бледнее, и единственное, что помогает их обнаружить — то, что они быстро перемещаются. Две ночи подряд фотографируешь одну и ту же часть неба в телескоп и сравниваешь. Если видишь, что бледное пятнышко переместилось — скорее всего, это комета.

Телескопы бывают разные. Какие-то лучше подходят для обнаружения комет, какие-то хуже. Сила алматинского телескопа была не в том, что он большой, а в том, что он широкоугольный, поэтому захватывал больший простор. Его можно сравнить с ситом, которым просеивают грунт в поисках полезной руды. Большим ситом можно больше зачерпнуть.

Не последнюю роль сыграло везение. Учёные снимали другую комету, но где-то с краю кадра увидели пятнышко. Сначала увидела это пятно Светлана Герасименко и подумала, что это брак. А её научный руководитель Клим Чурюмов предложил перепроверить на следующую ночь. Оказалось, действительно комета, новая, свежая.

Я буквально на днях узнал, что даже казахстанские школьники имеют возможность этим заниматься. Ты сидишь в классе или дома за компьютером, прописываешь участок неба, который нужно сфотографировать, и это делает телескоп за тысячи километров от тебя — в обсерватории Ассы-Тургень. Если будешь усердным и удачливым — можешь стать первооткрывателем комет.

Россия будет работать на «Байконуре», пока летает на МКС

Давайте поговорим про «Байконур», потому что его невозможно не упомянуть. Хотя я лично сама до конца не понимаю, насколько он вообще казахстанский. Он же в аренде до 2050 года. Какие есть объекты, про которые мы точно можем сказать, что они казахстанские на «Байконуре», или там всё настолько тесно переплетено, что мы не можем отделить наше от российского?

Я был на «Байконуре» в 2021 году, на запуске российского модуля «Наука». Он запускался на ракете-носителе «Протон». Уже в тот момент «Протон» был снят с производства, его история заканчивалась. Мы, группа журналистов, были в сборочном комплексе, там были десятки наклеек различных миссий, которые он выполнял. Кто-то спросил представителя центра Хруничева, который занимался производством «Протона»: «Что будет после „Протона“? Мы повесим сюда амбарный замок и уйдём? Почему нельзя модернизировать комплекс, ведь новая ракета „Ангара“ уже на подходе?»

Он ответил: «Оглядитесь. Всё, что вы видите, нам не принадлежит. У нас нет никакого смысла вкладываться в модернизацию, перестройку протонного старта под ангарский. В какой-то момент мы просто встанем и уйдём. Что захочет Казахстан — то и будет с этим делать».

Разумеется, Казахстан не будет производить «Протоны». И это, конечно, для Казахстана большая проблема — что будет с «Байконуром». Причём, 2050-ый — очень оптимистичный ориентир. По моим оценкам, у России отпадёт всякая необходимость продолжать работу на «Байконуре», когда Россия уйдёт с Международной космической станции. Ранее «Роскосмос» говорил, что это будет в 2030 году. Но пока Россия летает на МКС, Россия будет работать на «Байконуре».

А как связаны «Байконур» и МКС?

Сейчас «Роскосмос» запускает космонавтов и полезную нагрузку на МКС с Байконура. Но после некоторой модернизации, полезную нагрузку на станцию можно запускать и с «Восточного». Россия может это делать уже сейчас. Но людей с «Восточного» запускать опаснее, чем с «Байконура». Потому что при запуске, когда работает ракета, а люди сидят в корабле и переживают перегрузки, любая самая надёжная ракета может отказать. В Казахстане люди бы экстренно сели на твёрдую поверхность, а при полёте с «Восточного» часть траектории будет проходить над Охотским морем, что намного опаснее. «Роскосмос» не готов рисковать людьми при каждом запуске.

Ну, ещё есть фактор сотрудничества. Он играет роль и со стороны России, и со стороны Казахстана. Страны заинтересованы продолжать сотрудничество, но когда отпадёт практическая потребность… Смотрите, сейчас правая часть «Байконура», с которой запускался «Зенит», уже фактически отдана Казахстану — это ракетный комплекс «Байтерек». Левое крыло космодрома закроется года через три, когда «Протоны» закончатся. Останутся «союзные» пусковые площадки. А они есть и у России — в «Плесецке» и на «Восточном». Зачем России платить аренду фактически только них?

Тогда единственный смысл арендовать «Байконур» — это запуски с пилотами, которые на «Байконуре» многократно отработаны. Но когда прекратятся полёты космонавтов на МКС, у России в «Байконуре» пропадёт всякая потребность.

Но вот остаётся ракетный комплекс «Байтерек». Это совместный российско-казахстанский проект или чисто казахстанский?

В нём всё очень сильно завязано на политике, хотя изначально это было только экономическое партнерство.

Казахстан хотел зарабатывать вместе с Россией на ракетных запусках. «Роскосмос» в 2015 году убедил российское правительство дать ему денег на разработку новой ракеты «Союз-5», взамен украинскому «Зениту», обосновав это тем, что «Союз-5» будут покупать и частники из компании S7 Space, и Казахстан для космодрома «Байтерек».

Прошло больше пяти лет, «Роскосмос» не сделал эту ракету. Последний срок, когда он обещал её запустить, был 2023-й год, и за это время S7 Space практически обанкротились, они не в состоянии запускать ракеты, а сами российские ракеты попали под санкции, и даже ракеты с российскими комплектующими.

Ладно, может быть, Иран — раз в три года, кто-то из Африки… то есть страны, которые не боятся санкций. Но такие страны интересны Китаю, который тоже под санкциями. А у Китая много своих ракет, на которых можно заработать.

«Роскосмос» не сделал ракету, которую никто не купит и которую нельзя запускать с сегодняшнего «Байтерека», потому что его нужно модернизировать под эту ракету. Казахстан не хочет выделять деньги под модернизацию космодрома для несуществующей ракеты, которую никто не купит, даже несмотря на то, что она ещё не существует. Патовая ситуация.

И вроде бы космодром есть, и в то же время его как бы и нет, потому что нечего с него запускать. Я думаю, сейчас «Казкосмос» находится в состоянии выжидания, смотрит, что будет дальше.

Идеальный вариант — это сделать свой «Зенит»

А с чем останется Казахстан, когда Россия уйдёт?

«Казкосмос», безусловно, должен думать о том, что делать с этим добром. Большую часть того, что достанется, будет невозможно использовать, потому советские ракеты не самые эффективные.

Космодром сейчас слишком специализирован под те ракеты, которые больше не используются?

Да, даже стартовые столы «Союза» и «Протона» сильно отличаются, хотя между ними разница 10 лет. Соответственно, если сейчас создавать новые ракеты, нет смысла привязывать их к комплексам пятидесятилетней давности.

Тогда есть ли какой-то смысл в том, чтобы модернизировать «Байконур», когда в современном мире ракеты запускаются «с батута на воде»? Да, у нас есть космодром, проверенный, но ветхий. Какие у него плюсы, кроме имиджа и исторической ценности?

Тот же Илон Маск запускает со стартовых столов, с которых ещё люди на Луну летали. Он не с нуля начинал, он тоже пользовался инфраструктурой, которая была создана до него. Надеяться на то, что придёт новый Маск на «Байконур» и решит все проблемы Казахстана, конечно, не стоит. Но, как минимум, «Казкосмос» должен постараться создать все необходимые условия, чтобы, если такой появится, ему было легко работать. Конечно, идеальный вариант — это сделать свой казахстанский «Зенит».

Немножко про «Зенит». Для чего он нужен? Это аналог Falcon?

Правильней сказать: Falcon — это аналог «Зенита», потому что Falcon появился на 40 лет позже.

То есть это фактически конкурент Илона Маска?

Безусловно. Весь космический мир живёт ожиданием появления конкурента Илона Маска. Илон Маск — прекрасный инженер, прекрасный менеджер и, может быть, не очень прекрасный блогер. Но он настолько прекраснее всех остальных, что оставил всех без работы.

Он стал монополистом на ракетном рынке. И от этого не рады не только его конкуренты, но и его заказчики. Потому что на нормальном рынке всегда должен быть выбор. Например, уже когда случился Крым, и всем была была понятна позиция России относительно западных стран, из США всё равно приходили заказы в «Роскосмос» на запуск американских космических аппаратов, коммерческих и государственных. Потому что заказчики понимали важность конкуренции.

Они выбирали, что вот этот наш спутник запустит Маск, а вот этот — «Роскосмос», а этот — Европейское космическое агентство. Они знали, что нужно поддерживать баланс, чтобы всегда был выбор, как выбор сотовых операторов, кофеен и заправок. Если есть конкуренция — это всегда лучше для клиента. Им нужен конкурент Маску. Не потому, что Маск плохой, а потому что Маск один.

А что случится, когда Маска не станет?

Ну, когда-нибудь это случится. Но есть уже компания SpaceX, есть уже ракета Falcon, которая будет летать независимо от того, есть Маск или его нет. И сегодня это самая дешёвая ракета в мире как за штуку, так и по цене выведения килограмма. Она и людей в космос запускает, и грузы, и спутники, и автоматические межпланетные станции.

И при этом она ещё и многоразовая.

Пользователю это не важно. Заказчику нужно, чтобы его груз оказался, где ему нужно.

Своего рода «Яндекс Доставка»?

Да. Когда мы заказываем пиццу, нам не важно, на чём её привезут — на велосипеде или машине. Главное, чтобы доставили — в нужное время и нужное место. Маск доставляет грузы на орбиту дешевле и быстрее всех. И по надёжности с ним тоже никто не способен конкурировать. Недавно у Falcon 9 произошёл технический сбой, была потеряна вся полезная нагрузка, но всё равно это самая надёжная ракета в истории космонавтики.

Ну, вот европейцы вроде создали ракету Ariane 6, но она стоит в два раза дороже, и она одноразовая. Её производство раскидано по всей Европе, а у Маска оно собрано в одном ангаре. Как бы ни старались европейцы, они физически не способны сделать ракету дешевле, чем у Маска.

И вот находимся в такой ситуации, что Маск всех задавил. И при этом есть некое понимание, что нам нужен если не второй Маск, то хотя бы второй Falcon 9. И при этом над миром поднимается зарево Starship — ракеты, которая в мечтах Маска будет способна за цену пуска в 20 раз меньше, чем Falcon 9, выводить на орбиту в семь раз больше груза. Это как в условные 1930-е выйти на рынок с Boeing 747 — то есть совершенно беспрецедентная разница.

Любая ракета, которая начинает создаваться сегодня, будет работать в мире, где уже есть Starship, который сейчас проходит лётные испытания. Он уже способен доставлять на орбиту грузы, просто не за 5 000 000 долларов, к которым стремится Маск.

Но даже если стоимость запуска Starship будет составлять 50 000 000 долларов, как у Falcon 9, он всё равно будет запускать на орбиту в семь раз больше груза. И если мы сейчас начинаем создавать условный новый «Зенит» за 50 000 000 долларов, а это займёт в лучшем случае пять лет, он будет конкурировать со Starship, которая в семь раз эффективнее.

Так что единственный смысл сейчас создавать условный «Зенит» — чтобы загрузить работой «Байтерек». На такую ракету найдётся свой заказчик, но будущее за Starship и её аналогами. Если бы мы жили в идеальном мире, я бы сказал, что единственный осмысленный способ создавать сейчас ракетную компанию — это делать второй Starship или даже третий, потому что второй уже делают китайцы.

В сухом остатке вы хотите сказать, что «Байконур» сделает конкурентоспособным в этом мире космических скоростей только чудо?

В общем, да. Вспоминаю времена, когда я жил и работал в России, тогда появлялись разные российские частные космические компании, большинство из них погибали, и я пытался вывести для себя какой-то секрет успеха. И я говорил, что если мне принесут убедительный бизнес план о том, как компания за 10 лет выйдет на самоокупаемость и начнет заниматься стабильным бизнесом — я им скажу, что этот план нереалистичен.

Если же мне принесут бизнес-план, в котором будет написано, что мы начнём, будем делать, а потом случится чудо, я скажу, что этот бизнес-план гораздо реалистичнее, потому что эти люди знают, как реально развивается космонавтика. Слишком огромное количество факторов влияет и меняется одномоментно — политика, экономика, когда-нибудь даже климат будет влиять. И заранее никто не в состоянии просчитать, как всё будет развиваться.

Тот же самый Маск — это не только выдающийся инженер, менеджер, маркетолог и визионер. Он ещё и просто везунчик. Ему везло десятки раз за время развития его компании SpaceX. И подобные вещи никак, кроме как чудом, назвать нельзя.

Например, никто не верил в его спутниковый интернет Starlink — что он будет работать, что сможет обеспечить стабильную связь, что закроет реальные потребности. В интернете писали огромные простыни, почему у него ничего не получится — такие идеи ещё 20 лет назад возникали, были проекты, и они все прогорели. Пришёл Маск, и в него никто не верил. Но всё изменила война в Украине.

Когда ВСУ начали массово использовать Starlink и все увидели, что он работает на поле боя в условиях радиоподавления противника, всему миру стало ясно, что он будет работать и где-нибудь в деревне, на крыше.

Получается, всё, что остаётся Казахстану — просто начать что-то делать и надеяться, что это выгорит? Государство должно смириться, что космонавтика — это чёрная дыра для бюджета, которая может не принести никаких результатов, но вкладываться в неё всё равно нужно?

Понятно, что нельзя сказать, мол, извините, дорогие налогоплательщики, вот эти школы и библиотеки ещё лет десять стоят не отремонтированные, а мы тут вот будем закачивать ракету, которая не знаем, нужна ли кому-то вообще.

Я думаю, нужно искать либо международное партнёрство, либо частное коммерческое, либо частное-коммерческое-международное. Можно сказать, что вот у нас есть «‎Байтерек»‎, и мы открываем конкурс заявок на проекты — так, к примеру, Китай делает в своём проекте Международной научной лунной станции.

Хотите с нами? Что бы вы предложили, какую выгоду для себя вы бы увидели в использовании нашего стартового комплекса? Послать письма африканцам, арабам, китайцам, предложить всем частным компаниям. И посмотреть, что будет. Дать понять Вселенной, если угодно, что Казахстан готов сотрудничать с любым партнёром, кто предложит реальное участие — не формальное, а взаимовыгодное сотрудничество.

А если Казахстан чётко скажет: 2023-й год прошёл, где ракета? Нет ракеты, значит, мы будем искать новых партнёров. Более того, у Казахстана было запланировано 200 000 000 долларов на модернизацию этого космодрома под российскую ракету. Так почему бы не потратить их для другой ракеты и не начать на этом зарабатывать?

Байконур как город будет работать, обслуживать этот стартовый комплекс. А Россия хочет — остаётся на «Байконуре», не хочет — не остаётся. Это её личное дело. При этом Казахстан, запуская хоть свою, хоть любую другую ракету, не будет конкурировать с «Роскосмосом», потому что тот под санкциями. Они ориентированы на разные рынки — значит, нет вражды, нет конкуренции.

Самое главное — это не мешать

Что нужно делать стране, чтобы в ней расцветал частный космический бизнес? Есть ли у Казахстана какой-то потенциал? Есть ли какие-то яркие вдохновляющие примеры стран, у которых всё получилось с нуля?

Вопрос развития частной космонавтики — очень больной вопрос. Но, в принципе, у Казахстана есть попытки развивать коммерческую космическую деятельность, так или иначе. По моему российскому опыту, я могу сказать, что самое главное — это не мешать. Частник в космосе — ранимый цветочек, который дохнет от любого дуновения ветра. Его нужно накрыть колпаком, как Маленький принц свою Розу, и беречь. Может быть, не заваливать удобрениями и миллионами долларов, а просто не мешать. Дать возможность развиваться самостоятельно.

На постсоветском пространстве есть проблема. Восьмидесятилетние гении советской космонавтики, сидящие на руководящих постах, воспринимают частника как человека с чемоданом денег, которые он не знает, куда потратить. Это представление нужно менять. Частник — это тоже часть государства. Нормально нанять частника, чтобы сделать ремонт дороги или построить школу, например. А космос — просто часть экономики. Государство может прийти к частнику и заказать ракету, спутник и получить то, что ему нужно.

Это мировоззрение даже в США ломалось, где частное развивалось столетиями. Маск оказал мощное воздействие. Он показал закостенелым чиновникам, что частник способен делать что-то не хуже, а иногда и даже лучше. И это тоже нужно просто в своём сознании, в сознании чиновников, политиков менять, если мы хотим иметь в стране частную космонавтику.

Не обещать, что сейчас я тебе дам чемодан государственных денег, а ты сделай хоть что-нибудь. Нет, нужно заказывать услуги. Не производство спутника для государства, а работающий спутник на орбите, с такими вот характеристикам и вот в такой срок. Если сделаете — чемодан денег ваш. Даётся официальная бумага, мол, мы, государство, готово купить сколько-то петабайт данных, присланных со спутника. Денег никто не дает, дают просто бумагу. А частник берёт эту бумагу и идёт к инвестору. Маск так и работает с государством. NASA не раскидывается во все стороны деньгами — там их тоже умеют считать.

Ладно уж, США — совсем на другой планете. Но вот сейчас примерно так начинает работать Индия. Несколько лет назад индийский премьер-министр выступил с речью такого содержания: те, кто занимается частной космонавтикой, молодцы, государство будет им помогать. И вот проходит три года, и с государственного космодрома частная индийская космическая компания производит пуск ракеты. Пусть она недалеко улетела, но она за три года улетела дальше, чем вся российская частная космонавтика. Хотя, казалось бы, в России и кадровый потенциал, и инвестиции побольше. Потому что Путин ничего такого не говорит, а «Роскосмос» одной рукой обещает кучу льгот, а другой рукой душит — если чувствует настоящую конкуренцию.

В Казахстане можно заниматься астрономией на довольно высоком уровне

Вы недавно побывали в алматинских обсерваториях. Наверняка вы были во многих российских. Что вас удивило, что показалось знакомым?

Ну, все эти обсерватории рождались в Советском Союзе. В них есть неуловимая схожесть архитектуры, планировки, даже стены покрашены похожей краской. В них живёт трудноуловимый дух Стругацких. Он наполняет эти места космическим романтизмом и оптимизмом.

Взять, например, обсерваторию на плато Ассы. Там кругом юрты стоят, козы пасутся и тут же — фантастические купола телескопов, которые раскрывают тайны Вселенной. Здесь соседствуют традиционная жизнь человека, которая не менялась тысячелетиями, и устремление к звёздам. Это законсервированное время, заповедник ретрофутуризма.

И в то же время видно развитие. Приходишь на Ассы-Тургень — а там рядом с советскими телескопами стоят современные роботы-телескопы. На Каменском плато смотришь на купола, как в Пулковской обсерватории 180-летней давности, потом спускаешься в подвал — а там суперсовременный компьютер, который моделирует процессы эволюции Вселенной.

Среди этих куполов, которые уже не работают, а служат скорее образовательным инструментом, наука продолжает развивается уже на современном уровне. Даже специалисты, с которыми мы общались, говорят, что молодежь приходит, молодежи интересно. В постсоветской науке есть проблема. Среднего возраста нет — одни деды и хипстеры. Это связано с пробелом 1990-2000-х, когда многие ушли из науки решать свои насущные вопросы. А здесь видно, что есть три поколения: возрастные люди, которые просто живут ради своей работы; средний возраст — и опытный, и энергичный; и молодежь — которая легко легко осваивает современные технологии и при этом заряжается запалом, который есть у предыдущих поколений.

Приятно замечать, что государству это тоже нужно — видно, что деньги вкладываются, модернизируются телескопы, строятся гостиницы для учёных. Для многих государств это не самая очевидная статья расходов.

Наши казахстанские обсерватории довольно скромные по сравнению с теми же американскими. Какую роль они играют в современной науке, когда есть условный «Хаббл»‎?

Играли в детстве в подзорную трубу при помощи карты, свёрнутой в трубочку? Представьте, что вы смотрите в неё, как в телескоп. Вы видите какую-то часть неба, а остальное — это темнота. Точно так же у каждого телескопа есть своё поле видимости: пока он смотрит на одну звезду, он не видит другую. Поэтому чем больше у человечества глаз, смотрящих в разные стороны, тем больше научных задач мы решаем.

Взять, например, Челябинский метеорит. Почему его никто не заметил? Во-первых, потому что он заходил со стороны Солнца. А во-вторых, в это время рядом с Землёй пролетал астероид, и все астрономы смотрели на него, в другую сторону. Так челябинцам прилетел подарок, никем нежданный.

Есть другие примеры. Российский рентгеновский орбитальный телескоп «Спектр-РГ» видит вообще всё небо. Но ему нужна поддержка с Земли. Люди, которые управляют им, должны знать, где он находится. И делают это наземными телескопами — которые наблюдают не звёзды, а космические аппараты. В том числе телескоп, который, казалось бы, должен был оставить без работы всех астрономов.

На плато Ассы есть телескопы, способные за несколько ночей осмотреть всё небо над страной. Почти за 35 лет работы «Хаббл» не осмотрел и пяти процентов неба. А вот у вас есть казахстанский телескоп, который делает это за неделю. Конечно, видит он не всё, что может увидеть «Хаббл», и не так чётко. Но, я надеюсь, уже понятно, что нужно больше телескопов хороших и разных.

Почему нашим потенциальным читателям важно интересоваться космосом на Земле и на небе?

Астрономия, космонавтика — это те вещи, которыми тебе наука подарила возможность заниматься. Тысячу лет назад условные кочевники могли заниматься астрономией, а вот космонавтикой заниматься не могли. А мы родились в тот момент истории, когда у нас есть такая возможность — её создали наши предки.

Причём конкретно в Казахстане можно заниматься астрономией на довольно высоком уровне, делать науку совместно с мировыми учёными. С космонавтикой сложнее — работать и работать. Но не каждая страна имеет свой космодром, отряд космонавтов и космическое агентство, которое получает зарплату за то, чтобы космонавтика развивалась, и ты можешь этим заниматься просто потому, что оказался здесь и сейчас. Космонавтика — это же вершина развития человеческой цивилизации. Что может быть круче, чем заниматься космонавтикой?