«Оценки никак не определяют будущее учеников»

Если в гугл вбить «село Павлодарское», то первое, что выйдет, это зоопарк.

«Не люблю зоопарки и цирки, где есть животные. Надо будет заняться этой темой, сделать об этом видео», — говорит учитель младших классов школы№40 Игорь Гноевой, когда я спрашиваю его о родном селе.

От города Павлодара сюда ехать минут 15, в середине мая частные дворы еще щедро усыпаны цветущей сиренью, а на улицах без тротуаров практически нет людей.

Небольшое оживление заметно у четырехэтажной школы №40. Здесь учатся около тысячи детей, она поделена на две части: старое трехэтажное здание с деревянными окнами и более новое — с пластиковыми. Начальная школа — в старой.

«Первый год я был готов писать заявление об уходе»

Гноевой уже девять лет преподает в своей родной школе. В этом году выпустился его самый первый — уже 9-ый класс.

О том времени, когда 9 лет назад он впервые переступил порог этой школы в качестве учителя, Гноевой сейчас вспоминает с улыбкой, хотя это был тяжелый день: «Линейка заканчивается, мы идём в кабинет и позади нас родители обсуждают, что я, скорее всего, одиннадцатиклассник, который провожает детей в класс, а потом придет педагог. А я и так на стрессе, меня с 7 утра тошнит, и я думаю, вот они узнают, что я учитель их детей, и что будет. Я их, с одной стороны, понимаю, они не думали о том, что молодой — это значит современный, это много энергии и идей».

Когда завуч представила Игоря классу, раздался мужской голос: чей-то папа спросил, можно ли перевестись в другой класс.

«Если бы человек понимал, что я испытывал в тот момент, возможно, он бы так не поступил, ведь можно было подойти и сказать это лично. Это было некрасиво, ужасно, и это тоже меня подначивало и спустя три года ко мне в класс уже начали проситься».

При этом Игорь Гноевой после окончания школы и не думал становиться учителем: он поступил в колледж на переводчика немецкого языка.

В Германии живет его бабушка, дядя и другие родственники и предполагалось, что он тоже переберется туда. Он говорит, что в паспорте указано, что он немец, но с маминой стороны дедушка был цыганским бароном.

В Германию его семья полностью так и не перебралась: «Я здесь хорошо пустил корни и люблю свою страну, мне здесь комфортно».

Год он учился на переводчика, а потом группу расформировали и дали выбор: либо перевестись на социальную педагогику, либо на учителя начальных классов.

Он выбрал второе, окончил колледж, и, понимая, что не пойдет работать учителем, устроился торговым представителем. До этого он отправил свое резюме в несколько школ, и в первый же день неожиданно откликнулись две, одна из них — его родная, 40-я.

Когда он пришел работать в школу, отец не разговаривал с ним некоторое время — профессия учителя младших классов не казалась ему достаточно мужской.

«Я сам удивлялся, боже мой, куда я полез, зачем, что мне здесь делать. А сейчас как рыба в воде. Я понимаю, что от меня хотят, что ребёнку нужно, что родителю нужно, как себя преподнести, как преподавать. А раньше, конечно, да, это был стресс на стрессе. Любовь Владимировна Задубняк тогда здесь работала директором школы и она первый человек, который поверил в меня как в педагога. Второй — мой наставник Наталья Ивановна Цыгулёва, учитель начальных классов. Я год от нее плакал. Но мало кто понимает, кто такой настоящий наставник. Все воспринимают это в штыки, в агрессию, а потом, когда ты видишь, ух ты, а у меня-то есть мозги от неё, она передала мне хороший багаж, у меня есть правильная методика, как говорить, преподавать, как вести себя в конфликтных ситуациях, она дала мне базу начальной школы».

Три года он чувствовал себя не в своей тарелке: «Первый год я однозначно был готов писать заявление об уходе».

«Нам все равно приходится сдавать бумаги»

Он отмечает, что первоначально хромала его подготовка именно как учителя, колледж не дал необходимых навыков для работы:

«Я помню слова нашего преподавателя, которая говорила, что, я буду с вами тут звуки-буквы учить? А мне сейчас как педагогу высшей категории хочется приехать и сказать ей: да, это примитивно, это смешно, что взрослые студенты это изучают, но это их профессия. Они должны этому обучать детей, но в колледжах и вузах при подготовке учителей начальных классов изучают программу десятого, одиннадцатого класса. Но зачем? Ребенку в третьем классе нужно понять, что такое словарное слово и почему его нельзя проверить, а этому не обучают, потому что для преподавателей это примитивно и смешно».

Не был Игорь Гноевой готов и к большому объему отчетности, с которым столкнулся в работе. При неправильном заполнении журнала следовал выговор. Помогла наставница, которая терпеливо все объясняла.

Несмотря на то, что учителей обещали освободить от бумажной волокиты и перевести все в цифровой формат, педагогам до сих пор приходится сдавать бумаги.

«Это, наверное, уже своего рода устои, может быть, дублирование отчетности исчезнет, когда такие как я, молодые, нового формата, будут сидеть где-то там в министерстве, они точно это уберут, потому что зачем 300 таблиц, когда можно сделать одну базу и просто ее корректировать», — задается вопросом учитель.

Сейчас на отчеты он не тратит так много сил, «потому что рука уже набита», но первое время приходилось сидеть над ними до глубокой ночи.

Что касается школьной программы, то Гноевой облегчил бы ее в в третьем и четвёртом классах. Например, в третьем классе в естествознании есть раздел физики, где дети изучают отрицательные, положительные заряды, цепи, электронные связи. В третьем классе ребенку очень сложно понять это.

Кроме того, он отмечает, что в программе естествознания и познания есть опыты, много лабораторных работ, которые нужно проводить, но в классе нет необходимого оснащения.

За окном необычно жаркий для этой местности майский день, Игорь Андреевич с детьми повторяет уже пройденное: сколько минут в часе, сколько часов в сутках и т.д.

«Кажется, в кабинете душно?», — спрашивает учитель у детей и открывает дверь. Окна открывать опасно: стекла могут выпасть, как уже бывало не раз.

Когда-то и сам Гноевой учился в этом самом кабинете с первого по четвёртый класс, еще тогда должен был пройти капитальный ремонт, но он так и не случился. «Это же для детей, это не для учителей. Мы кричим, что дети на первом месте, но почему они сидят в духоте, почему нельзя открыть окно? Я в Астану приехал на награждение, был в школе, которая утыкана лед-экранами, их ставить уже негде, они слепят. Не то что перефинансировано там, я не знаю как это слово найти, ну а здесь стёкла выпадают. Ну почему так? Там Маша лучше, чем моя Маша? Нет, дети одинаковые».

«Я сам был троечником»

С родителями детей у педагога есть группа в WhatsApp, но связь с ними односторонняя: Гноевой отправляет сообщения в чат, а если это необходимо, родители пишут ему отдельно.

«Я всегда говорю: личные сообщения, пожалуйста, пишите, мы с вами уладим конфликт, не нужно писать на всеобщее обозрение, чтобы кто-то это подхватил, третий дальше понес, и потом базар начался. Вы всегда можете позвонить и написать. И я не делаю публичное замечание. Могу иногда, конечно, так сделать, когда в четвертый раз меня не услышали, на пятый раз уже написать в группу, то есть чтобы родители поняли, что все, это последняя капля».

Нет детей, которых невозможно заинтересовать, есть дети, которых сложно обучить, считает педагог.

«Если ребёнок закрытый, это заложено внутри, ни один педагог ни одной методикой его не откроет. Если ребёнок чего-то не захочет, ты его не заставишь, вот у меня есть, допустим, ученица, которая всё сделает, она доску помоет, она меня любит, я её люблю, мы коммуницируем вместе, но только я упускаю её из виду, всё, она не пишет и не запоминает. Это не из-за того, что я что-то не так сделал, это особенность ребенка. Я сам был троечником, я понимаю восприятие и невосприятие информации. Если что-то ученик не понял, в этом не всегда виноват учитель, и не всегда это катастрофично. Три по математике ничего не значит, у меня были тройки, сейчас у меня два высших образования. Тройка — это временная оценка данных достижений, всё, не более», - уверен Гноевой.

«Некоторые родители болезненно реагируют на оценки, но зачем нужна пятерка, если она не настоящая? У меня папа всегда говорил: «Только не два». У меня три тройки было, и это не из-за того, что я был ленивый, я был неспособен работать на четыре, но это меня никак не характеризовало в будущем. Мне было сложно, я трудно воспринимал информацию на тот момент, но вот она ирония судьбы: я учитель начальных классов. Я не люблю учителей, которые говорят: «Я поставлю тебе два, ты вырастешь никем», а откуда ты знаешь? А вдруг этот ученик станет нобелевским лауреатом, да еще и по твоему предмету, как тебе стыдно потом будет», - говорит учитель.

На какое дерево сядет ворона во время дождя?

У Игоря Гноевого почти 100 тысяч подписчиков в TikTok, а самое популярное его видео — логическая задача, которую он задал ученикам, собрала почти 7 млн просмотров. До этого видео у него было несколько публикаций из отпуска в Германии и два лайка — от мамы и бабушки. Все изменилось два года назад, когда министерство просвещения совместно с TikTok запустило конкурс «Учителя Казахстана» на лучший видеоролик, на большее количество просмотров, лайков и так далее.

Гноевого привлекла простота конкурса — нужно было выложить видео и поставить хэштег. На уроке он спросил учеников, на какое дерево сядет ворона во время дождя, и видео обсуждения сразу же выстрелило. После этого записал еще один ролик, который тоже стал популярным. А затем его пригласили в Астану на награждение.

При этом не все подписчики знают, что Гноевой из Казахстана, хотя это и указано в его профиле. 60% его аудитории из России, 35% — из Казахстана. Ему часто пишут с просьбой поделиться методикой:

«В таких случаях у меня ещё больше мотивация появляется что-то создавать. Есть, конечно, и отрицательные комментарии от педагогов, даже от коллег, но ведь у каждого своя методика».

У Гноевого нет монетизации в TikTok — это довольно сложно сделать в Казахстане, но можно монетизировать прямые эфиры: «Я один раз провел прямой эфир, но мне стыдно было говорить - кидайте подарочки, но я хочу к этому прийти. Мне нужно стеснение свое в этом плане убрать. В целом я не гонюсь за деньгами, я кайфую от того, что я делюсь своим опытом и в то же время люди пишут мне, я что-то от них схватываю, то есть у нас происходит симбиоз».

Когда Гноевой пришел в школу в 2016 году, его зарплата составляла всего 62 тысячи тенге, он говорит, что ему повезло: каждые полгода ее стали повышать, кроме того, есть надбавка за то, что он преподает в селе, поэтому сейчас он получает 320-340 тысяч тенге. Это немного для молодого человека, но пока он живет на два дома: то с дедушкой, то с родителями.

Гноевой зарабатывает в блоге на рекламе — например, канцелярских товаров. Кроме того, он занимается репетиторством. Вместе с коллегой снял в аренду кабинет в поселке: она преподает английский, а он — начальную школу. Игорь Андреевич считает, что это помогает ему улучшать профессиональные навыки:

«Что мне нравится в репетиторстве, ты опять же самообразовываешься, приходят дети из других классов, там преподавание отличается, дети другие, ты объясняешь иначе, значит, у тебя развивается другая методика».

Гноевому предлагали преподавать в частной школе в Павлодаре, в Алматы, были предложения из России и Кипра.

«Но я не готов, я не вырос еще для этого — не как учитель, а как человек. Я хочу большему научиться, чтобы куда-то идти. Мне предлагали в Павлодаре перейти в частную школу, там современный молодой директор, она таких же взглядов, как и я, и в частной школе нет загрузки учителей отчетами, поездками куда-либо, она так и говорит: ваша задача только учить. У них есть отдельный человек для организации мероприятий, ведущий, в государственной школе такого нет, здесь ты и тамада, и аптекарь и кто угодно. И если я когда-нибудь уйду отсюда, то вряд ли в государственную школу, потому что я не хочу тратить время на вот это всё, я хочу всё-таки преподавать».

Он признается, что сейчас ему комфортно работать в сельской школе.

«Меня здесь знают. А если переходить в новую школу, то будут родители, которые будут смотреть косо, опять недоверчиво и мне надо тратить силы опять не на детей, а доказывать, что я грамотный учитель».

«Мы создаем учеников»

Игорь Гноевой недавно поступил на третье высшее образование, хотел стать учителем истории: «Во-первых, часов больше, зарплата выше, и кто бы что не говорил, как бы мои коллеги на меня не обижались, а учитель начальных классов — это одна из самых сложных профессий, потому что именно мы создаем учеников, именно мы учим их сидеть за партой, держать ручку, закладываем базу. Мы тут и писаемся и сопли у нас, мы, бывает, рыгаем. Что мы только в первом классе не делаем! Бывает ведешь урок, рассказываешь, как прекрасна наша планета, повернулся, и тут вот такая красота утреннего стола. Это сложная профессия в этом моменте, поэтому я хотел стать учителем истории».

Он отучился полгода и ушел, потому что не понравилось отношение педагогов к образованию студентов. Говорит, что у него «была та искра, которую потушили». «Мне не жалко денег, но я не буду находиться там, где мне некомфортно. Сейчас уже я могу себе это позволить, потому что если я получу третье образование, я хочу, чтобы это было именно в кайф. И хорошо, что я ушел, потому что в будущем хочу поступить в магистратуру на психологию и педагогику, но не на детскую, а на взрослую, мне это очень близко».

Бывает, что он получает хейт по поводу татуировок или видео из спортивного зала: «Я понимаю, что сейчас это последнее, что меня должно волновать, у меня настолько большая нагрузка, что если у меня этого не будет, я сразу выгорю и всё. Мне нужна отдушина, поэтому передо мной недавно стал выбор: либо я слушаю чьё-то мнение и начинаю выгорать и становлюсь просто обычным серым учителем. Либо я не обращаю внимания и живу яркую жизнь и дальше развиваюсь не только как учитель, но и внутренне - как человек. Всё равно я держу рамки дозволенного, я понимаю, что я могу сделать, а что — нет. Есть ощущение сильной ответственности, я понимаю, что можно выставлять, я очень сильно всё фильтрую, у меня столько архивных видео, которые были просто удалены, потому что меня смотрит большое количество людей, но из спортзала я всё равно буду всё выставлять, потому что это моя жизнь».

У популярности оказалась еще одна неприятная сторона. Он всегда полагал, что друзья познаются в беде, но в его случае оказалось, что и в успехе. Когда он стал популярным, ему говорили, что он занимается клоунадой, а близкий человек сказал, что через месяц его забудут. «Меня это сломало, но перестроило в другое направление. Я создал дистанцию. Если работа — это коллеги, если семья — это семья. На работе люди должны знать про меня только то, что я позволю. Не открываться и не особо доверять».

Он говорит, что мир сейчас жесток, но его главная задача как педагога состоит в том, чтобы его дети были в первую очередь хорошими людьми. Да, образование очень важно, но если ты умный, но жестокий, это плохо. «Пускай ты будешь среднестатистическим ребенком, но ты будешь с огромным добрым миром внутри, это будет намного лучше».