Совсем мало американцев слышали что-либо о Берни Сандерсе до его выдвижения в кандидаты на пост президента в 2015 году. Тем больше было удивления, когда за следующие полтора года ему удалось не просто переломить порядок Демократической партии США, от которой он стремился стать президентом, и которая разными способами этому сопротивлялась, но и всей политической сферы страны. Шокировав большую часть либеральных избирателей, Сандерсу удалось восстановить в правах социалистическую повестку с её политикой высоких налогов в обмен на всеобщий доступ к медицине, образованию и рабочим местам. Но если на прошлых выборах его кандидатура была отвергнута ради поддержания консенсуса «кто угодно, лишь бы не Трамп», то к выборам 2020 года Демократическая партия потеряла свой главный контраргумент. На это, по крайней мере, намекают первые результаты внутрипартийных выборов – голосования за единого кандидата от демократов, начавшегося 3 февраля в штате Айова, где Сандерс лидировал в первых двух турах.
До участия в президентской гонке 2016 года Сандерс был известен в основном лишь жителям штата Вермонт. В 1970-х годах он занимался там профсоюзной деятельностью, в 80-х возглавлял администрацию города Берлингтон, а с 1991-го по 2007-й был членом Палаты представителей от этого штата, после чего попал от него же в сенат. Хотя большая часть жизни Сандерса связана с публичной политикой, он пришёл к ней далеко не сразу. В 1968 году будущий политик некоторое время поработал плотником, после стал писателем-фрилансером, а затем и вовсе оказался безработным. В начале 70-х, со стартом президентской кампании, он решил попробовать себя в кинопроизводстве. К 1979 году он закончил работу над своим документальным фильмом о социалисте Юджине Дебсе, совмещая её с профсоюзным активизмом. Но Образовательное телевидение Вермонта отказалось пускать фильм в эфир и Сандерсу пришлось искать себе новое занятие.
В 1980 году, провозгласив себя социалистом, он попытал удачу на выборах мэра города Берлингтон, где на тот момент проживало 38 тыс. человек. И был избран. На первый взгляд, в 1981 году уже казалось немыслимым, чтобы политик подобного толка пришёл к власти в какой-либо части страны, пусть даже такой небольшой. За год до того произошла внушительная победа на президентских выборах Рональда Рейгана – политика консервативных взглядов, на дух не переносившего коммунистические и близкие к ним идеи. Платформа Республиканской партии с его подачи напирала на сокращение налогов и социальных расходов, и, как следствие, снижение присутствия государства в жизни людей. Выступая с речью в конгрессе, Рейган, тоже желая сделать «Америку снова великой», во всех красках рассказывал об опасностях социального государства и «его великой силы причинения вреда», предлагая в то же время более агрессивную политику против СССР и существенное увеличение военных расходов.
В сочетании с непрекращающимся экономическим кризисом, который продолжался в течение 1970-х годов в том числе из-за энергетического коллапса, спровоцированного нефтяным эмбарго на Ближнем Востоке, призывы Рейгана создали благодатную почву для отказа от прежней программы «Нового курса», позволившей Америке и многим другим странам многократно улучшить качество жизни после разрушительного периода мировых войн и Великой депрессии. Вместо этого администрация нового президента затянула США в смирительную рубашку жёсткой экономии, которая и по сей день сказывается на социальном благополучии подавляющего большинства её граждан. Рейган, как и многие политики того времени, руководствовался неолиберальной теорией, согласно которой приватизация государственных предприятий, открытие рынков, снижение налогов и дерегуляция бизнеса будет стимулировать темпы роста ВВП и производительности. В результате государство должно было наблюдать повсеместный рост заработных плат и уровня жизни, а вместе с тем – расширение налоговой базы, которая позволила бы тратить больше средств на образование и здравоохранение. Но вместо этого произошло радикальное сокращение государственных расходов, подавление рабочих движений и профсоюзов, автоматизация производств и увод налогов в офшорные зоны. И всё это в совокупности привело к исчезновению десятков миллионов рабочих мест.
Вермонт, как и другие штаты, ещё на исходе 70-х столкнулся с ростом числа бездомных, бедных и безработных людей. Зарплаты другой части жителей штата снижались, а налоги и цены на товары повседневного спроса оставались высокими, при том, что финансовая нагрузка на богатых людей была существенно ниже. В этих обстоятельствах случилась никем неожиданная победа Сандерса на выборах в Берлингтоне. Он уже тогда отличался от других политиков: простоватая рубашка, взъерошенные волосы и бруклинский акцент, свойственный, скорее, уличным торговцам выпечкой из Нью-Йорка, чем будущему главе администрации города. Но методы его работы – популярные, направленные на обычных рабочих, требующие коллективного действия и максимально противостоящие требованиям элит – сделали своё дело. В конце концов, на полагающемся ему политическом участке Сандерс перевернул антиналоговую политику Рейгана, обложив высокими ставками зажиточных горожан и направив эти деньги на улучшение социальных услуг и инфраструктуры. Берлингтон и сегодня остаётся одним из наиболее благоприятных мест для жизни в США.
Уже тогда несущей основой будущего кандидата в президенты было массовое и независимое политическое движение. Однако он понимал, что со временем оно оформится в партию, и готовился к тому, чтобы в случае чего отдалиться от появившегося института. Сандерсу была чужда перспектива, чтобы рабочий класс и профсоюзные активисты в составе этого движения были замещены левыми интеллектуалами, которые отучились в колледже и притязали на то, что лучше самих людей знают об их трудностях и потребностях. Ему претил и ритуал собраний, где лидеры партии задавали общую модель поведения всем своим членам и нередко подавляли их инициативность в принятии решений. Тем не менее, его социалистическая политика не могла существовать без коалиции, из-за чего ему всегда требовалось искать баланс между своим видением и объективной необходимостью.
Президентская кампания 2016
Как пишет в книге «Между классом и дискурсом» российский социолог Борис Кагарлицкий, вступив в президентские состязания 2015 года, Сандерс поначалу даже не претендовал на то, чтобы составить серьёзную конкуренцию Хиллари Клинтон. В его планы входил разворот партийной дискуссии к социальным вопросам, которые руководство демократов старательно обходило стороной. Но настрой политика резко изменил успех его краудфандинговой компании. Сандерс, критикуя систему финансирования американских выборов за её зависимость от денег миллиардеров, уклоняющихся от уплаты налогов, отказался принимать какие-либо пожертвования со стороны корпораций и других заинтересованных групп. Вместо этого он сделал ставку на низовую солидарность и совсем скоро увидел её в действии. В итоге в его избирательном фонде накопилось $228 млн. от 2,5 млн. потенциальных избирателей, которые в среднем перечислили кандидату по 27,2 доллара. Серьёзную помощь Сандерсу оказали социальные сети, в том числе стриминговые сервисы. Благодаря им у политика появилось 7,4 млн. подписчиков в Facebook и ещё 5,6 млн. в Twitter. Большинство же крупнейших СМИ в основном редко и нехотя давали информацию об этом «социалистическом недоразумении».
Вопреки тому, что в праймериз 2015 года хотело участвовать довольно много политиков, ко дню голосования в числе основных претендентов остались лишь Сандерс и Клинтон. Для электоральной истории США уже это было сенсацией. Но ещё большую сенсационность появление Сандерса приобрело в тот момент, когда он оказался одним из лидеров голосования в Айове – штате, с которого начинаются праймериз и который известен своей консервативностью. Основная часть его избирателей, как казалось, находилась в крупных городах вроде Нью-Йорка, Чикаго и Сан-Франциско, но это не помешало кандидату набрать практически одинаковое с Клинтон число делегатов на партийный съезд. Более того, каждый этап голосования собирал на площадях Америки многотысячные митинги, каких Америка почти не видела со времён войны во Вьетнаме. Демонстрации состояли преимущественно из молодёжи – люди старшего возраста часто сомневались в способности Сандерса пробиться через электоральные фильтры и стать президентом.
Примечательно, что, как и в случае с британским политиком Джереми Корбином, с которым тогда регулярно сопоставлялся Сандерс, медийный стереотип об обязательно хорошей физической форме кандидата оказался несостоятельным. Увеличению поддержки Сандерса не помешал его возраст, отсутствие предпринимательских или спортивных достижений, а также нежелание притворяться элегантным и сверхэнергичным. Всему этому он предпочёл иные качества – честность, последовательность, стратегическое мышление и здоровую устремлённость в будущее. Приверженность этим идеалам особенно помогла Сандерсу в 2019 году, когда он пережил сердечный приступ. Для большинства других политиков это потрясение могло оказаться роковым, но ему удалось пройти через него без особых последствий.
Кагарлицкий полагает, что дорогу Сандерсу проторил Барак Обама, обыгравший партийную бюрократию в 2008 году. Однако впоследствии демократической элите удалось привлечь Обаму на свою сторону из-за отсутствия административного опыта и команды, способной занять ключевые позиции в исполнительной ветви власти. Сандерс находился в чуть более выигрышной позиции, но более весомым фактором всё же стало то, что избиратели выражали усталость от традиционного политического класса с их оторванностью от социальных проблем. Запрос общества постепенно выстраивался в сторону внесистемных кандидатов, максимально удалённых от каких-либо связей с истеблишментом. Трамп и Сандерс в этом случае отражали примерно одну тенденцию, но с разных идеологических сторон.
Далеко не у всех демократов и даже сторонников социалистических и коммунистических взглядов успехи Сандерса вызывали энтузиазм. Многие из них, например известный интеллектуал Ноам Хомский и нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман, продолжали связывать свои надежды с Клинтон. Кто-то упрекал Сандерса в реформаторстве, которое он предпочитает резкому переустройству экономического режима, а кто-то в том, что он представляет Демократическую партию, а не баллотируется как самостоятельный кандидат. Но в основном его критики призывали голосовать за Клинтон как за меньшее из зол – на другой чаше весов находилась ещё более ужасная перспектива правления Дональда Трампа. Здесь стал заметен разрыв не только между идеологическими союзниками, но также между прогрессивной частью общества и его широкими слоями, которые видели в Клинтон воплощение коррумпированной и антидемократической силы.
Правящие классы, по убеждению людей, долгое время старались упразднить остатки послевоенного социального государства, совершая нападки на систему перераспределения ресурсов в пользу наёмных работников и защиту их прав. Солидарность c ними стали также выражать собственники малого и среднего бизнеса, теряющие своего покупателя по мере усиления этой неолиберальной политики. Во многом уязвимость их положения оголил кризис 2008 года: с того момента кредиты, за счёт которых американцы долгое время поддерживали приемлемое потребление, стали невыносимым бременем не только для бедных слоёв общества, но и средних. Образование и медицина для многих стали почти недоступными. К этому добавилось и разочарование в действиях Обамы, обещавшего масштабные социальные перемены, но не нашедшего для них возможности и ресурсов.
Кроме того, поток критики в сторону Сандерса, помимо ожидаемых возражений о невыполнимости его избирательной программы без повышения налогов (о сути этих претензий - ниже), была связана с недостаточным вниманием к проблемам сексуальных и других меньшинств. В ответ, не отрицая тех трудностей, с которыми сталкиваются их представители, Сандерс предложил сосредоточиться на устранении социальных причин, способных порождать эти конфликты – неравный доступ к образованию, здравоохранению, рабочим местам и различной инфраструктуре. Вместе с тем он пообещал обеспечить одинаковую защиту прав всех групп общества. Прагматические цели воодушевляюще подействовали на многих избирателей, однако их немалая часть осталась верна интенсивным политкорректным взглядам.
Но и без того Сандерс столкнулся с рядом трудностей, выявивших несовершенство его электоральной модели. Связаны они были со скандальным завершением праймериз: многочисленные нарушения и подтасовки в пользу Клинтон политик встречал без резкого отпора, чем раздосадовал многих своих сторонников и позволил руководству Демпартии злоупотреблять своими полномочиями дальше. Пока Сандерс находился в активной фазе президентской кампании, он ещё мог уклоняться от вопросов о том, продолжать ли ему дальнейшую политическую борьбу, выдвигаться ли ему в качестве независимого кандидата и стоит ли пытаться формально расколоть Демократическую партию. Хотя и это удавалось ему с трудом: политик давал неоднозначные интервью, посылая своим сторонником противоречивые сигналы. Он то заявлял, что главная цель – любыми способами победить Трампа, то отказывал Клинтон в поддержке, то вновь отзывался о ней как о необходимом «меньшем зле». В результате Сандерс деморализовал активистов в тот момент, когда их нужно было мобилизовать для решающего голосования в Филадельфии. Политик пытался минимизировать риски, но обострение политической ситуации, по всей видимости, требовало обратного. Как итог, Сандерс потерпел поражение и был вынужден ждать начала предвыборной кампании 2019 года.
Новый поход в президенты
За тот недолгий период с начала предвыборной гонки наиболее значительным шагом Сандерса стало присоединение к глобальному политическому движению Green New Deal. Объясняя своё решение, он указал на то, что жители разных частей США с каждым годом всё чаще сталкиваются с природными катаклизмами, резко или постепенно разрушающими их привычную повседневность. Согласно расчётам учёных, у страны есть 11 лет на то, чтобы трансформировать свою энергетическую систему и сохранить планету пригодной для жизни. При этом восстановление экологии должно происходить с учётом интересов широких масс, а не служить цели «озеленения» экономики, выгоды от которой обойдут людей стороной. Курс Сандерса строится на демонтаже индустрии ископаемого топлива и намерении взять под демократический контроль систему возобновляемой энергетики. Эта работа, прежде всего, требует координации на уровне правительств всего мира. Одновременно с этим она предполагает переподготовку людей, занятых в традиционных энергетических секторах, упрощение режима создания профсоюзов и расширение участия рабочих в управлении крупными корпорациями.
Но не менее важным оказалась сохраняющаяся приверженность Сандерса своей прежней программе. Социалист намерен пошатнуть доминирующие тенденции неолиберализма в пользу общего блага, повысив степень свобод в обществе с помощью медицинской программы для всех, бесплатного высшего образования, доступных каждому дошкольных учреждений и услуг по уходу за детьми, а также повсеместного списания студенческих и медицинских кредитов. Не менее важным приоритетом станет для него строительство доступного жилья, регулирование рынка недвижимости ради снижения арендных ставок и решение одной из наиболее насущных проблем – высокой закредитованности тех, кто приобретал жильё в кредит.
Особое место в программе Сандерса получили проблемы мигрантов, LGBTQ-сообщества и представителей других рас. Она стремится объединить интересы людей, не стирая их различий, предлагая в то же время должный уровень социальной поддержки и защиты каждому из них. Политику постепенно удаётся заручиться поддержкой латиноамериканского и мусульманского сообществ, которые страдают от ксенофобских настроений, господствующих в определённых срезах американского общества. В октябре 2019 года в Квинсе, штат Нью-Йорк, на митинге с членом Палаты представителей Александрией Окасио-Кортес, Сандерс обстоятельно рассказывал об этических установках своей политической коалиции, базирующихся на принципах любви и солидарности.
Сандерс по-прежнему понимает, что изменения такого масштаба потребуют коллективного действия, потому как только оно способно оказать давление на Конгресс и все уровни американского правительства. Он уверен, что единственный выход для американцев, измождённых нынешним капиталистическим укладом, состоит в повышении демократического участия в политике. И это касается не только интереса людей к самой публичной сфере, но и к тому, что происходит на рабочих местах и в энергетической системе. На это как раз и направлены все его инициативы, связанные с расширением прав рабочих и усилением роли профсоюзов. Сандерс с первого дня далёк от того, чтобы заявлять о возможности справиться со всем этим в одиночку. Слоган его кампании «Не я. Мы» передает именно этот посыл.
При всём этом внутренняя работа не может быть осуществлена без внешней, об этом в своей книге «Разрушая партию: от кампании Берни Сандерса к прогрессивному движению» пишет американский социолог Хезер Гатни. Прямо называя внешнюю политику США империалистической, Сандерс в сенате выступал против военно-промышленного комплекса, призывая американские власти стать полноценным партнёром для стран южного полушария планеты, а не их эксплуататором. Внешняя политика США, по его словам, долгое время была движима проблемами национальной безопасности, которые на самом деле отражали не их а, скорее, интересы крупных корпораций и общепринятые идеи государства национальной безопасности. С 2015 года политик неоднократно заявлял, что куда большую угрозу Америке несёт глобальное изменение климата. «Наши бесконечные проблемы на Ближнем Востоке отвлекли серьёзные ресурсы и внимание от проблемы климатических изменений», - заявил Сандерс в интервью изданию Foreign Affairs. Вместо расширения пространства войны он пообещал выделить $200 млрд Зелёному климатическому фонду, чтобы помочь странам южного полушария адаптироваться ко всем предстоящим изменениям.
Для реализации своих планов Сандерсу потребуется серьёзно увеличить государственные расходы – до $16,3 трлн в год с 4,47 трлн в 2019 году. Только так США смогут добиться к 2030 году необходимой ей 100% доли электричества из возобновляемых источников и экологически чистого транспорта. Потенциал для этого политик намерен искать в четырёх секторах: недвижимости, финансах, энергетике и военной индустрии. Но прежде всего недвижимости, которая в связке с финансовой сферой стала ключевым источником роста неравенства и кредитной задолженности домохозяйств США. Спекуляции с недвижимостью послужили одной из главных причин мирового финансового кризиса 2008 года. Что же касается энергетики и военной индустрии, то Сандерс уже заявлял о намерении отвлечь $1,21 трлн от «военных расходов на защиту мировых поставок нефти». Вместе с этим он неоднократно говорил об алчности энергетических компаний, использующих десятки миллиардов долларов федеральных субсидий для загрязнения планеты.
Сандерс настаивает на длинном списке экономических реформ, необходимых для обуздания чрезмерной силы корпораций с Уолл-стрит. Он хотел бы увидеть появление документа, аналогичного закону Гласса-Стиггола, разделяющего деятельность инвестиционных и коммерческих банков. Политик также хотел бы превратить кредитные институты в некоммерческие организации, чтобы устранить коррупционную практику присвоения высоких рейтингов токсичным финансовым инструментам и компаниям. После резонансного случая с генеральным директором JP Morgan Chase Джейми Даймоном, который, пользуясь полномочиями члена совета директоров Федрезерва США обеспечил своему банку господдержку в размере 400 млрд долларов на волне кризиса 2008 года, Сандерс настаивает на тщательном регулировании и постоянных проверках банковского сектора.
Общий рефрен критики в адрес Сандерса – выражают ли её приверженцы либеральных или демократических взглядов – заключается в указании на недопустимые дороговизну, радикальность и долгий характер перемен. Наряду с этим они обеспокоены будущим расширением полномочий федерального правительства и серьёзным увеличением налогового бремени. Ранее упомянутый экономист Пол Кругман написал целую серию колонок о несостоятельности одной только медицинской политики кандидата в президенты. Но ответ на это у Сандерса только один – если американцы хотят социального благополучия, они должны решиться на значительные реформы. Путь к этому небыстрый, чреватый существенным ростом налогов, но, на его взгляд, вполне осуществимый. Да и в основном налоговую нагрузку ощутят не рядовые граждане, а самые обеспеченные 0,2% населения Америки, которые должны справедливо уплачивать свою долю.
Экономический мейнстрим США едва ли когда-то будет удовлетворён ответами, идущими вразрез с их интересами. В силу этого они продолжают опасаться «тоталитаризма социалистического государства» и предсказывают экономических крах в случае победы Сандерса. Однако их одномерный взгляд разбавляется теми, кто видит в Сандерсе не только крепкую кандидатуру на смену Трампа, но и надежду на улучшение условий жизни в США. Люди, довершившие уже немолодому сенатору свои голоса, остаются с ним несмотря на все перипетии. Вопрос лишь в том, как будет действовать демократическая партия США, когда Сандерс окажется фаворитом праймериз. Если это случится, нельзя исключать того, что Трамп окажется для них куда более предпочтительной фигурой, чем социалист из Вермонта. Первые намёки на это даёт уже ситуация в Айове, где электронная система подсчёта голосов всё никак не может справиться с возложенной на неё задачей. Но, как бы то ни было, игнорировать поставленные Сандерсом вопросы демократам будет уже совсем непросто.
Фотографии взяты с сайтов jacobinmag.com, grist.com, capeandislands.org, poynter.org, thenation.com и из твиттер-аккаунта Сандерса.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
