Бейімбет Молдағали, Брюссель, Власть.
В первой половине июня в странах Евросоюза прошли выборы в Европейский парламент. По их итогам большинство мест в парламенте оставили за собой центристские партии, но заметным оказалось и усиление евроскептиков и ультраправых партий.
Власть поговорила с экспертами о том, как прошедшие выборы в Европарламент, а также серия избирательных кампаний в странах Евросоюза повлияет на отношения объединения со странами Центральной Азии, политику в отношении Украины и процесс будущего расширения.
Европейский парламент и его выборы менее важны для внешней политики, чем национальные выборы, отмечает управляющий директор Совета европейского соседства Самуэль Довери Вестербье. Большую роль в формировании внешней политики играют страны-члены ЕС. По его словам, единственный контроль, который есть у Европарламента во внешней политике – это бюджет ЕС.
Свой контроль парламент осуществляет через установку ежегодных лимитов на обязательства ЕС в различных областях политики и определении размера выделяемого бюджета на семь лет вперед.
«Европейский парламент может осуществлять контроль над внешней политикой ЕС, блокируя решения, и они делали это в прошлом», – говорит Вестербье.
«Все больше и больше правительств и коалиций включают в себя ультраправых, например, Джорджу Мелони в Италии», – говорит Вестербье.
Мнение Европарламента также важно при формировании политического курса ЕС, учитывая, что парламент – единственный европейский институт, избираемый напрямую, считает директорка Форума гражданского общества Восточного партнерства Таня Марокки.
По ее словам, получившие большинство мест представители Европейской народной партии (EPP), партии Социал-демократов (S&D) и «Обновить Европу» поддерживают Украину и расширение Европы. Она ожидает, что большинство членов Европарламента продолжит поддерживать оказание Украине финансовой, логистической и военной помощи.
«Не все ультраправые одинаковы»
«Две главные ультраправые силы – партия Европейских реформаторов и конформистов и партия Identity and Democracy (Идентичность и Демократия) – не могут восприниматься как единый блок. Первые поддерживают Украину, тогда как вторые склоняются на сторону России», – говорит Марокки.
Вестербье считает Венгрию наглядным примером того, как правое правительство может влиять на политику ЕС. Однако правые и ультраправые могут быть разными.
«В Орбане [Викторе, премьер-министр Венгрии – .В] мы видим не проукраинского лидера, а больше пророссийского. Он выступает против ЛГБТК+ сообщества, придерживается очень традиционных ценностей и менее либерален. Он также меняет медиа пространство и создает проблемы в судебной власти. Он годами влияет на внешнюю политику ЕС и усложняет процесс создания единого курса во внешней политике, в частности, по Украине», – говорит Вестербье.
Итальянская премьер Джорджа Мелони - другая, замечает Вестербье. Ее позиция согласуется с внешней политикой ЕС, но разнится с представлениями о внутренней политике. Вестербье отмечает, что в Италии распространены консервативная повестка и христианские ценности, а также более жесткая миграционная и интеграционная политики.
«Мелони поддерживает европейскую оборону, европейский индустриальный план, Фронтекс, управляющий границами ЕС. Она – проукраинская и проамериканская, подписывает с США большие оборонные контракты и не создает проблемы для ЕС и комиссии. Это говорит о том, что не все ультраправые одинаковы», – говорит Вестербье.
Несмотря на небольшую роль во внешней политике ЕС, Европарламент всегда был главным защитником прав человека, а с усилением ультраправых все может измениться, считает ассоциативный профессор внешней политике ЕС Фабиен Боссейт из Университета Гента.
«Конечно, в парламенте до сих пор много других депутатов, и от них мы ожидаем защиту прав человека. Но баланс может сбиться. Некоторые ультраправые, я бы сказала, имеют связи с Россией. Поэтому я бы ожидала, что они будут меньше критиковать ее, меньше открыто поддерживать Украину», – говорит Боссейт.
Центральная Азия: ограниченное партнерство и важность общих ценностей
В начале июня на встрече с журналистами из Центральной Азии в Брюсселе официальный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Питер Стано заявил, что результаты выборов Европарламента не повлияют на отношения ЕС и стран Центральной Азии.
«Нашему партнерству нет предела. Предел определяется лишь желанием наших партнеров, а с нашей стороны — принципами и ценностями», – заявил Стано.
Он также добавил, что все 27 стран-членов Евросоюза «решительно настроены продолжать развитие очень крепких отношений с Казахстаном как с важным партнером».
Казахстан является ближайшим партнером для Европейского Союза, говорит Боссейт. Казахстан стал первой страной Центральной Азии, ратифицировавшей расширенное соглашение с ЕС.
«Я думаю, что этот процесс продолжится и при новых составах Европейской комиссии и Европарламента. Но я также могу представить, что с большим количеством ультраправых депутатов Европарламент может стать менее критичным в части соблюдения прав человека», – говорит Боссейт.
Марокки тоже не ожидает больших перемен в отношениях Евросоюза и Центральной Азии. По ее словам, несмотря на то, что в 2019 году ЕС приступил к реализации новой стратегии и более четко сформулировал свои приоритеты в отношении региона, «они по-прежнему фокусируются на энергетике и взаимосвязанности».
Вестербье полагает, что отношения Центральной Азии и ЕС могут выйти на новый уровень после расширения Евросоюза. Обычно после этого в новых странах-членах ЕС повышается уровень жизни и заработной платы, из-за чего их энергия и рабочая сила могут стать более дорогими для европейской промышленности.
«Тогда европейцам понадобятся новые партнеры. Например, 20 лет назад немецкие компании стремились в Турцию, но сейчас она стала дороже. Немцы могут сделать то же самое с Центральной Азией», – говорит Вестербье.
Марокки не согласна с этим мнением: она не верит, что ситуация кардинально изменится после включения Украины, Молдовы и Грузии в состав ЕС, поскольку оно не откроет прямую границу ЕС с Центральной Азией.
Она добавляет, что велись переговоры по открытии Восточного партнерства для Центральной Азии, однако пока они материализовались лишь в возможность приглашать представителей этих стран на встречи в рамках ежегодного плана работы.
«Отношения с Центральной Азией остаются в основном деловыми и отличаются от планов взаимодействия со странами Восточного партнерства, которые в значительной степени сосредоточены на общих ценностях. Это ключевое отличие, которое нельзя сбрасывать со счетов», – резюмирует Марокки.
Расширение Европы: Украина, Грузия и Молдова
25 июня в Люксембурге началась межправительственная конференция о вступлении Украины и Молдовы в Евросоюз. Тогда глава МИД Бельгии Аджа Лябиб сказала относительно Украины , что «начавшаяся процедура принятия будет требовательной в части реформ , касающихся верховенства права, судебной реформы и борьбы против коррупции».
Война сделала неизбежным принятие Украины в Евросоюз, считает Вестербье. До войны у Украины и Молдовы были не слишком большие шансы на присоединение.
По словам Эмерсона, начало переговоров говорит о том, что Украина и Молдова выполнили предварительные условия. Однако их принятие в ЕС может занять годы.
«Но это начало длительного процесса. Например, Хорватии — последнему принятому члену в состав ЕС — понадобилось на его завершение 10 лет», – говорит Эмерсон.
По словам Марокки, скорость присоединения зависит от властей Киева, Кишинева и Тбилиси, потому что это процесс с определенной методологией и правилами.
«Для Молдовы результаты президентских выборов в октябре будут иметь решающее значение. Украине до сих пор удавалось неуклонно продвигаться по пути реформ, несмотря на огромное напряжение, вызванное сопротивлением российской агрессивной войне», – заявляет она.
Заместительница премьер-министра по вопросам европейской и евроатлантической интеграции Украины Ольга Стефанишина заявила, что Киев сможет завершить все процедуры и реформы для присоединения к блоку к 2030 году.
Ситуация с Грузией менее однозначна: весной парламент, в котором большинство принадлежит партии «Грузинская мечта», принял закон об иноагентах, спровоцировавший массовые протесты. Законопроект «о прозрачности иностранного влияния» в стране назвали «российским законом» в силу их схожести.
«Принятие этого закона значительно затруднило продвижение страны по пути вступления: подавление гражданского общества несовместимо с законами и ценностями ЕС», – говорит Марокки.
На этой неделе представитель Евросоюза в Грузии уже заявил о том, что процесс принятия Грузии в ЕС приостановлен из-за принятия закона об иноагентах. Измениться ситуация может осенью - страну ждут парламентские выборы.
«Если “Грузинская мечта” (правящая партия Грузии – .В) будет переизбрана, то Европейская комиссия может стать очень критичной по отношению к грузинскому правительству: не будет никакого прогресса в переговорах о вступлении в ЕС », – отмечает Боссейт.
Вестербье уверен, что на выборах грузины выберут проевропейский путь развития.
«Около 90% грузин хотят присоединиться к ЕС. Скорее всего в октябре грузины проголосуют против нынешнего правительства в пользу проевропейского, который сможет начать переговоры о вступлении в ЕС», – говорит он.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
