Южные регионы Казахстана почти полностью зависят от воды из Кыргызстана - в Жамбылской области до 80% поливной воды поступает из соседней страны. Сам Кыргызстан все сильнее страдает от нехватки воды - фермеры перекрывают дороги и требуют ответов от властей, и готовятся к тому, что станет хуже. Kloop рассказывает о том, как фермеры на севере Кыргызстана переживают маловодье этого года.
— Как люди должны жить? Люди начали скот резать. Полностью скот вырезают, потому что кормовой базы нет. Если кукуруза пропадет, то мы голодать там будем. Кредиты люди взяли. Как мы должны жить? — возмущенно прокричал митингующий чиновнику, который стоял в окружении разъяренных фермеров.
У мужчины не было транспаранта, да и кричалок на этом митинге не было. Таких как он у двухэтажного серого здания правительства в Бишкеке стояло около трех сотен. Все они фермеры Чуйской области, чьи поля высыхают из-за нехватки поливной воды и аномальной жары. Земледельцы требовали от властей решить вопрос распределения поливной воды. Это было 14 июня — разгар лета, когда нехватка воды достигла своего пика.
«Вчера информация в СМИ поступила, что Кыргызстан спускает воду Казахстану, а свой народ пусть умирает? Во всех СМИ эта информация есть. Мы понимаем, это договоренности — им нужно помогать, но не в ущерб же своему народу!» — продолжил фермер.
Чиновник неуверенно ответил, что воды нет из-за маловодья и просил подождать с решением этой проблемы. На что кто-то из кольца митингующих с горечью выкрикнул: «Еще пять дней, и посевы сгорят!» Это был уже второй митинг фермеров из-за дефицита поливной воды, после они еще ни раз будут бастовать и требовать решения проблемы.
Позже в местных телеграм-каналах появились видео, где фермеры из села Петровка Чуйской области перекрыли областную трассу Бишкек — Ош. Так они пытались напомнить властям о том, что воды им до сих пор не хватает. Однако митинг разогнали милиционеры, а некоторых участников заставили писать объяснительные.
Так почему же в этом году наблюдается острая нехватка поливной воды в Чуйской области? Насколько оправданы подозрения фермеров о том, что вода проходит мимо них в соседний Казахстан? И что нас ждет в скором будущем в связи с нынешней засухой?
Как устроена ирригационная система в Чуйской области?
Чуйская область орошается из реки Чу и ее притоков. Сначала уровень реки Чу регулируется в Орто-Токойском водохранилище в Иссык-Кульской области. Затем из реки берут начало две магистральные ветки Большого Чуйского канала: Западная и Восточная.
Восточная ветка БЧК проходит по территории Кеминского, Чуйского, Иссык-Атинского и Аламединского районов до города Бишкек. Канал протяженностью около 100 км пролегает между Южной и Западной ветками.
Самая крупная из веток – Западный БЧК – пересекает всю Чуйскую долину и доходит до Казахстана. Длина канала составляет 147 км. Почти половину этой ветки построили еще в годы Второй мировой войны.
Третья Южная ветка БЧК находится в предгорной зоне и начинается из реки Иссык-Ата.
Кроме этого, нижняя зона Чуйской области также орошается за счет Ат-Башинского магистрального канала и канала Совхозный. Вода из них идет на полив Аламединского и Сокулукских районов. По пути на поля эти два канала наполняются из двух Ала-Арчинских водохранилищ: наливного и руслового.
Всего в Чуйской области, по данным Госагентства водных ресурсов, 320 тысяч га орошаемых земель. Поливной водой в стране управляют областные и районные структуры Госагентства. Они передают воду Ассоциациям водопользователей – некоммерческим организациям, которые уже распределяют воду на местах между фермерами.
«Поле здесь — банкрот, там поле — банкрот»
Фермер Гашим Дивазов на своем поле с клевером в селе Петровка. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
Гашим Дивазов живет в селе Александровка, но поля арендует рядом с Петровкой. Каждый день с начала вегетации он ездит рано утром к 21 заставе – там водники распределяют воду между фермерами – в надежде на то, что ему дадут хотя бы немного воды.
С начала сезона мужчина уже прогорел на более миллиона сомов (почти 12 тысяч долларов) – высохло его поле с редиской. Ее он высаживал по контракту с российской компанией, ради которого «бегал» четыре года. Вырастить редиску не помогла даже установленная Гашимом система капельного орошения. Убытки со стороны заказчика ему еще предстоит подсчитать.
«Опозорился я. Хотел этих людей из России сюда привезти. Показать наши богатства, земли. Я сказал, что у нас за год можно два урожая собрать… В этом году они откажутся, на следующий год я уже не могу к ним прийти. Они скажут: “У вас там воды не будет. Что мы будем бегать, вкладывать? Так не пойдет”», — с горечью отмечает фермер.
Сейчас он пытается спасти свою раннюю морковь и хоть как-то возместить ущерб партнерам. В последний раз он поливал ее в конце весны.
«Мы аренду платим за землю, налоги хорошие платим им. Вот осенью чем будем платить налоги? Ни клевера не взяли, ни кукурузы нет, ни морковки — 25 мая, как полили и все» — рассказывает Гашим.
Он несколько раз обращался за помощью к местным властям, однако воду включали только на пару часов, пока аким объезжал петровские поля.
«Когда во второй раз митинг был [с перекрытием дороги], всех пацанов собрали, в РОВД забрали всех. Почему забрали? Потому что несогласованный митинг сделали. Ну, как согласоваться, если поле горит?» — вопрошает Гашим.
Особенно глаза фермерам мозолит полноводный БЧК, протекающий мимо их полей в сторону Панфиловского района. Ведь на все 5 с лишним тысяч гектаров Петровки выделяют всего *600 л\сек воды. Поневоле в голову фермеру закрадываются мысли о том, что вода действительно течет в Казахстан**.
*Литр в секунду — это единица измерения расхода жидкостей равная одному литру жидкости или газа, протекающей в течение одной секунды.
«Вот БЧК полный, но нам воду не дают. Почему? Говорят, что гонят в Кара-Балту, Каинды. А оттуда ребята приезжают, говорят, что у них тоже воды нет. А куда идет вода? Каждый, наверное, даже маленький мальчик знать будет, что вода уходит в сторону», — говорит он.
Большой Чуйский Канал в окружении полей в районе села Петровка. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
Кыргызстан и Казахстан делят водные ресурсы бассейна реки Чу на основании положения от 1983 года. 58% воды остается в Кыргызстане, 42% поставляются в Казахстан. В 2000 году было составлено новое межправительственное соглашение, процентное вододеление при этом не изменилось. Казахские власти также выделяют из бюджета средства на содержание водохозяйственных сооружений в Кыргызстане.
1 июня по кыргызские власти начали выполнять условия другого соглашения с Казахстаном и Узбекистаном, которые поставляли электроэнергию в Кыргызстан зимой 2020 года. Страна будет расплачиваться с соседями, спуская воду в летние месяцы до 2023 года. Но спуск этой воды происходит из Токтогульского водохранилища, что никак не связано с поливной водой.
Кроме возделывания земли, Гашим также занимается скотоводством. Для того, чтобы кормить свою живность, он засеял ячмень и клевер. Поле с ячменем, снова же из-за нехватки полива, ему пришлось вспахать. С клеверного поля в 6 гектаров, которое он ни разу не поливал, ему удалось собрать 227 тюков. При нормальном поливе он получал с него тысячу тюков.
Теперь он надеется, что сможет все-таки полить свой клевер, чтобы собрать еще один скос. Ведь дефицит кормов для скота уже ощутим — с прошлого года цены на один тюк взлетели со 120 сомов до 450 (с $4,5 до $5,3). Гашим уже подумывает продать половину своей живности, чтобы не обрекать скот на голодную смерть. Покупать животным корм при таких убытках он уже не сможет.
«Солома тоже дорогая сейчас. Такой цены не было в 200 сомов ($2,36), самый потолок был в 80-100 сомов ($0,94-$1,18). Поэтому надо что-то делать, думать. [Из-за потери урожая] поле здесь — банкрот, поле там — банкрот. А что делать? Еще в налоговую надо платить сейчас. Все подорожало, уголь дорогой, все дорогое. Человеческая жизнь дешевая только», — сокрушается Гашим.
Фермеры собирают клевер с поля Гашима. Фото Айдай Токоевой, «Клооп».
Махмут с детства на полях — живет одной землей, не стал осваивать никакой профессии, ведь поля всегда кормили его досыта. Его мозолистые руки испещрены узором из въевшейся под кожу почвы.
Однако в этом году земля его подводит. В последний раз поле Махмута с ранней морковью поливалось 25 мая. Вот уже два месяца, как он ездит на водораздел, «как на работу», и возвращается ни с чем. Сейчас фермерам Петровки выдают по 20 л/сек, однако и этого Махмуту может не хватить.
«20 литров на морковку — это очень мало. У нас бороздковый полив, не арычный. Когда бороздок много, много воды требуется. Говорят, что в Московском районе воды предостаточно. Нет воды только здесь» — сетует Махмут.
Махмут на своем морковном поле. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
«Вода в БЧК есть, но нам ее не дают. Говорят: Лимит»
Мукамбет Колькеев глава Ассоциации водопользователей села Петровка отмечает, что полив полей в этом округе запаздывает на один-два месяца. Всего к этому селу относится 5 430 гектаров орошаемой земли. Во время раздела воды между многочисленными фермерами не раз происходили конфликты и даже драки.
Поэтому Колькеев решил пойти на хитрость – на самый загруженный участок он поставил водницу. Говорит, она свое дело знает, а земледельцы не лезут с ней драться.
«Мы даем заявки на 4 м³/сек воды, а получаем всего один. Одного куба нам не хватает. Мы на 90% зависимы от БЧК. У нас нет ни озера, ничего. Поэтому у нас остро стоит вопрос воды», — рассказывает он.
Выделенный кубометр воды Ассоциации водопользователей приходится делить на три поселения: Петровке 700 л/сек, а 600 л/сек перегоняют на два нижних села — Беш-Терек и Кыз-Моло. Затем поток дробят уже на фермеров по 20-30 л/сек, которых им не достаточно.
Ассоциация предлагала группировать этот объем воды и отпускать на полив каждому земледельцу по очереди. Но из-за разной площади полей фермеры не соглашаются на такой вариант.
В центре Ольга Тапатулина, водница из села Петровка. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
«Мы делали собрание и предлагали им давать одному человеку воду на три дня. Так и начали делать, но до конца очереди уходит до 20 дней. А к этому времени у кого-то один гектар земли высыхает. Вода в БЧК есть, но нам ее не дают. Говорят: “Лимит”», — рассказывает Колькеев.
Глава Ассоциации сомневается в эффективности введенного властями водооборота, когда они на ночь закрывали канал для накопления воды.
«Две недели подряд воду в БЧК ночью перекрывали. Утром дают, ночью закрывают. Когда закрывают, вода останавливается по дороге на поля. А вода, которую на следующее утро пускают, снова доходит до того же места. Вода не поливает, а просто по одному месту течет. Пользы от закрытия канала нет. Если постоянно будет идти вода, то она пройдет дальше», — считает Колькеев.
При этом власти толком не объясняют водопользователям, почему ведется такой водооборот при полном БЧК. Сам Колькеев на руки получил три распоряжения от начальника Облводхоза о том, что воды на другие районы не хватает.
«А мы эти бумаги пришиваем и все», — вздыхает мужчина и продолжает — «Нашим земледельцам плохо, но они просто плачут, что воды нет. Простой народ обеднеет еще больше. Снова разозлится, выйдет [на протесты], не стерпит. К этому все и идет. Если из своих законных земель ничего не могут получить, все сгорает, а дома плачут дети, то народ уже выйдет на протесты. Мы останавливаем сейчас людей, просим потерпеть. Терпеливый народ терпит, но в один день он взорвется и пойдет [на митинги]».
Земледельцы села Петровка у водоразделительного лотка рядом с их полями. Фото Айдай Токоевой, «Клооп».
На другом конце Чуйской области, у самых истоков БЧК ситуация с поливом не намного лучше.
«Сейчас идет самовыживание»
«В Казахстан с нашей стороны вода не уходит, потому что в нашем селе вода уходит только на поливы. Только когда воды много, остатки идут в сторону Токмока. У нас вода идет с гор, при таянии ледников и при этом у нас такие проблемы», — начинает свой рассказ Абакир.
Абакир Суюмбаев фермер из села Шамши в Чуйской области. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
Абакир Суюмбаев — молодой фермер из села Шамши близ города Токмок в Чуйской области. Это село находится выше Западного Чуйского Канала и поля в этом районе поливаются за счет одноименной с селом горной реки.
Шамши же находится ближе всего к горам, поэтому обычно получает поливную воду одним из первых и распределяет ее дальше. Однако в этом году местный житель получил воду на полив только в начале июля.
Если в прошлом году воду выдавали на троих земледельцев по 150 л/сек, которые они делили поровну. Этого хватало, чтобы полить один гектар земли в день. В этом году система выдачи воды изменилась и фермеры стали получать ее меньше.
«Ночью вода вообще не выдается, из-за этого начались кражи воды, а в очередях ее несправедливое распределение — давали сначала родственникам и знакомым воду. Мы же кыргызы, у кого родственники или знакомые там [во власти] есть, они и поливаются» — рассказывает фермер.
Дефицит поливной воды и кражи привели к тому, что ухудшились отношения между соседними селами и даже районами. Поля тем временем засыхают или дают минимальный урожай. Пшеница, которая к этому времени должна была вырасти до полуметра, колышется на уровне 30 сантиметров от земли.
«Сейчас идет самовыживание, реально. Было много конфликтов, у нас в селе все друг-друга знают. Потасовки были уже между селами, потому что именно наше село раздает воду всем остальным, и вся вода проходит через нас. Стояли с машинами и охраняли воду, потому что хотели выжить», — вспоминает Абакир.
Корень проблемы земледелец видит в малом количестве осадков зимой и весной. Еще весной Абакир заметил, что почва впитала мало влаги. Обычно, по его наблюдениям, земля пропитывалась до 30-40 сантиметров в глубину. В этом году было максимум 10 сантиметров.
«Чем больше земля впитывает воды, тем больше урожая дает. Солнца было много в этом году, но с дождями и снегом в этом году тяжело. Все, что мы должны были заготовить на зиму, как минимум, в два раза меньше получаем. В этом году тяжело будет всем», — предполагает Абакир.
Уборка поля близ города Токмок. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
«Мы готовились к маловодию»
На полях в селе Новопокровка к востоку от столицы можно увидеть высокие колосья пшеницы, кукурузу и люцерну, казалось бы спасенные от засухи. Над полем шумит дождевальная установка, она качает воду из Западного Чуйского Канала и разбрызгивает на насыщенно зеленые листья люцерны.
Закир Коомбаев руководитель крестьянского хозяйства «Таза Жан» рассказывает, что маловодье в регионе наступает каждые пять лет. В этом году его кооператив даже писал письма в айыл окмоту и Минсельхоз, предупреждая о надвигающемся кризисе. Фермеры предлагали властям пути выхода из затруднительного положения за счет рационального использования воды.
«Крестьяне должны были готовиться к этому еще с осени, поработать над влагонакоплением», — говорит Коомбаев.
Поля кооператива «Таза Жан», которые орошаются дождевальными установками. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
По его мнению, мелкие крестьянские хозяйства не могут эффективно использовать поливную воду. Он уверен – чтобы выжить при маловодье и смене климата, фермерам нужно объединиться в кооперативы.
Например, территория в 90 га, разделенная на 45 полей по 2 га создает слишком большую очередь на полив. В итоге не все успевают полить свою землю.
«А вообще эти 90 га надо разделить на три участка: на 30 га люцерны, 30 га пшеницы, 30 га кукурузы. Вот тогда мы сможем воду рационально использовать. Ранней весной полить люцерну, затем пшеницу, затем кукурузу. Завершив первый полив кукурузы, мы сможем снова люцерну полить после второго укоса, и таким образом чередовать» — рассчитал земледелец.
Гордость кооператива «Таза Жан» — дождевальные установки. Подобной техникой можно за сутки полить 2,5-3 гектара поля, используя при этом всего 16-20 л/сек. В зависимости от культуры оператор закладывает разный объем воды на гектар земли. Такой полив полностью автоматизирован и экономичен.
Фермеры кооператива заказали эту технику из Италии, поэтому стоимость одной такой установки обошлась им в €20 тысяч. Сейчас в объединении 15 дождевальных машин. Для охвата всех земель, которые состоят в кооперативе, нужно от 50 до 100 установок.
«Это очень дорого, поэтому мы берем кредиты. А чтобы их получить, мы кооперируемся. Мы хотим, чтобы мелкие крестьянские хозяйства тоже скооперировались. Это не только из-за засухи. Вообще нужно переходить на машинное орошение и использовать новые методы. Конечно, у нас нет таких оборотных средств, поэтому и кредиты берем. Но с получением урожая, она себя потихонечку окупает. Не за два-три года, но это сравнительно долговечнее, после них мы и почву не портим» — рассказывает Коомбаев.
Он отмечает, что нехватка воды все-таки ощущалась на полях, которые орошаются через арыки. А аномальная жара в мае немного подпалила кукурузу и пшеницу.
«Мы заранее сделали все, чтобы почва накопила воду, а ранней весной начали поливать. Мы к этому были готовы и вышли из положения. Весной, в мае вообще дождей не было, сильный запал был, были потери. В этом году с этого поля мы ожидаем получить где-то 40-45 центнеров. Это в 1,5 меньше того, что раньше получали. Но это выход», —заключил Коомбаев.
«Мы теряем воду при транспортировке»
«Засухи нет, даже маловодья»
Начальник управления водными ресурсами Акылбек Сулайманов считает, что ситуация на полях Чуйской области не подходит под определение засухи – у нее есть свои критерии. В начале каждой весны Кыргызгидромет прогнозирует водность рек, основываясь на накоплении снега в горах.
«По прогнозу водности рек на 2021 год на вегетационный период, было сказано, что ожидается расход воды в реках в норме и ниже нормы. Маловодье не определялось», — рассказывает Сулайманов.
Начальник Управления водными ресурсами Акылбек Сулайманов в своем кабинете. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
По его словам, Орто-Токойское водохранилище, в котором регулируется река Чу, было полным. Оно было наполнено до максимальной отметки – 470 млн м³/сек – уже в марте.
При этом он признает, что наполненность многих горных рек, особенно в Чуйской области, была намного ниже прогнозированной.
«Водность реки Чон-Кемин была в два раза меньше. Это ниже Боомского ущелья по течению, она втекает в реку Чу», – уточняет начальник управления.
Сулайманов считает, что большую роль в дефиците поливной воды сыграл «человеческий фактор» при распределении воды между земледельцами. По его словам, задача Госагентства водных ресурсов — транспортировать воду из источников по большим каналам к Ассоциациям водопользователей.
«Ассоциации уже внутри своей обслуживаемой территории подают воду фермерам, уже сами распоряжаются водой. Трудно было в тот период, когда были несанкционированные водозаборы населения. Человеческий фактор большую роль играет. Соответственно, вода в том объеме, в котором мы рассчитывали, не доходила», – сетует чиновник.
Также он винит фермеров в том, что те высаживают выгодные для продажи культуры, которые требуют больше влаги. Например, клубнику, ее надо поливать два раза в неделю.
«Те, кто сеет клубнику, а потом выходит на митинги, должны знать, что это большой риск. Такие культуры надо засевать в других местах», – предостерегает Сулайманов.
Он также опровергает подозрения фермеров о том, что в Казахстан уходит «слишком много воды». По его словам, Кыргызстан в этом году, наоборот, не смог соблюсти свои обязательства по поставке воды.
«Мы старались выдержать все проценты вододеления. Не додали, потому что мы сами столько не получили», – пожимает плечами чиновник.
По его данным, вода в Казахстан подается по нескольким каналам: канал Колос у Быстровской ГЭС, канал Шортобе выше Токмока, Объединенный канал у водозабора Западного БЧК и Георгиевский магистральный канал в районе Кордая.
Госагентство предложило руководству Кыргызстана построить малые водохранилища на горных реках, чтобы смягчить влияние климата на объемы поливной воды. Рассматривается строительство бассейнов суточного регулирования и бассейнов декадного регулирования объемом до 3 млн м³ воды.
Кроме этого, по словам Сулайманова, сейчас решается вопрос о финансировании постройки ОЧК-2 – Обводного Чуйского канала. Его строительство было задумано выше Быстровской ГЭС еще в советское время.
Там на участке протяженностью в 30 км вода из реки Чон-Кемин фильтруется – то есть уходит в грунтовые воды. Постройка ОЧК-2 позволит перехватить воду выше по руслу и влить ее в Восточный БЧК.
«Тогда мы сэкономим порядка 300 млн м³. Это та вода, которая не должна уйти на фильтрацию», — предполагает чиновник.
Также для борьбы с человеческим фактором Сулайманов предлагает автоматизировать учет воды. Однако пока такую систему под силу ввести только при помощи доноров.
«В Чуйской области в Иссык-Атинском районе такие примеры есть: водовыпуски автоматизированы, учет ведется, все передается в электронном виде, замеры дистанцию можно соблюдать. Опять все в финансы упирается. В Ыссык-Ате все установлено по линии Швейцарского агентства развития», — рассказывает он.
По словам Сулайманова, на балансе Госагентства водных ресурсов находится около 5000 км каналов по всей стране. Все они, совместно с водохранилищами и другими сооружениями, эксплуатируются за счет бюджета.
Поэтому у властей нет ресурсов на ремонт мелких межхозяйственных каналов, в которых теряется больше всего воды. Их должны чинить и заменять уже сами Ассоциации водопользователей.
«За услуги по поставке воды мы получаем минимально 3 тыйына ($0,00035) за кубометр воды. У [ассоциации водопользователей] это называется плата за ирригационные услуги — ПИУ. Они могут до 8-10 тыйынов ($0,0012) поднять. Они нам в районное управление водного хозяйства 3 тыйына за услуги по поставке воды отдают, а остаток они должны использовать сами на ремонтные работы и содержание поливальщиков», — считает он.
Кризис — уже не первый год
Экс-министр сельского хозяйства, пищевой промышленности и мелиорации Тилек Токтогазиев утверждает, что водный кризис в Кыргызстане длится уже не первый год. По его мнению, засуха и митинги фермеров 2021 года обнажили, насколько неэффективно в стране управляют водными ресурсами.
«Эта засуха и неэффективное управление обязательно повлияют на нашу продовольственную безопасность. В Панфиловском и Жайылском районах со слов крупных фермеров потери урожая уже достигают 80%. То есть, если они планировали собрать около 100 тонн, соберут около 20 тонн. Это уже привело к повышению цен на зерновые культуры, на ячмень, на пшеницу», — сказал он.
Эти продукты влияют на целые секторы продовольственной безопасности страны. Если пшеница — главный ингредиент мукомольной продукции, то ячмень и кукуруза составляют кормовую базу для животных.
В свою очередь животноводство формирует жизненно важные продукты для человека, такие как мясо, молоко, яйца. Если в прошлом году ячмень стоил примерно 8-10 сомов ($0,11), то сейчас поднялся до 27 сомов ($0,31). Тоже самое происходит и с пшеницей.
Экс-министр сельского хозяйства, пищевой промышленности и мелиорации Тилек Токтогазиев. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
Экс-глава минсельхоза отмечает также бытовую коррупцию, которая происходит при распределении воды между пользователями.
«К примеру, фермеры Иссык-Атинского района показывали наглядно, что поля, которые принадлежат Акылбеку Жапарову [министр экономики] и прочим чиновникам, полностью обеспечиваются водой. А ниже воды абсолютно не хватает. Не дают просто воду. Это уже вопрос к работникам БЧК. Кто-то это может делать, потому что боится получить по башке. В Московском районе за полив гектара фермер оплачивает 270 сомов ($3). Но помимо того, что они платят государству, они еще 2 500 сомов ($29) доплачивают сотрудникам БЧК», — рассказывает Токтогазиев.
Токтогазиев со своей командой фиксировал коррупционные факты и на границе Московского и Жайылского районов. По его словам, через межрайонный шлюз должны были спускать 300 л/с, но по факту в Московский район выдавалось 1000 л/с.
«В Московском районе очень много хозяйств, в которых выращивают овощи, а овощи практически ежедневно нуждаются в поливе. Вот отсюда и ответ, почему туда больше воды подается. В таких хозяйствах необходимо внедрять такие системы, как капельное орошение, дождевальные установки. Тогда это сбалансирует ситуацию, повысится эффективность полива и урожайность», — рассказывает Токтогазиев.
БЧК и ОЧК-2
Экс-глава минсельхоза знаком с проблемой фильтрации реки Чон-Кемин и намечающейся постройке ОЧК-2. Однако, по его данным, под землю уходит не 300 млн м³/с*, а все 400 млн м³/с воды. Также он считает, что вода в итоге всплывает на поверхность уже на территории Казахстана.
И этот объем воды не учитывается при процентном вододелении между Кыргызстаном и Казахстаном. Поэтому постройка ОЧК-2 **также помогла бы не только сохранить уходящую под землю воду, но и справедливо разделить ее между странами.
«Нам стратегически нужно выбрать правильный путь. Нам нужно во всех этих каналах убирать потери, дальше уже внутри каждое хозяйства нужно стимулировать переход к дождевальным установкам, к системам капельного орошения, к тем технологиям, которые будут помогать нам максимально эффективно использовать водные ресурсы», — сказал Токтогазиев.
По мнению Токтогазиева, водного кризиса даже с учетом ежегодной потери воды в земляных каналах можно было бы избежать. Достаточно было принять два правила для фермерских хозяйств: справедливое распределение воды (СРВ) и не менее 100 л/с воды на одно поле.
При СРВ в каждом районе создается комиссия, в которую входят фермеры, милиционеры, работники управления водного хозяйства и управления аграрного развития района. Члены этой комиссии могут в любой момент приехать с проверкой полива в другие районы.
Таким образом можно было бы запустить механизм самоконтроля и избежать бытовую коррупцию — когда в один район поступает больше воды, а в других воды совсем нет.
Второе правило относится к деятельности Ассоциаций водопользования. Токтогазиев предлагает на одно поле выделять не меньше 100 л/сек за раз. Тогда поле в 4 гектара можно полить за сутки, а пять таких полей за пять суток.
Сейчас водный поток в 100 л/сек дробят на пять полей по 20 л/сек. Эти же поля в 4 гектара полностью орошаются только за 10 суток — что дольше. И все равно получается на входе те же 100 л/сек, но при нерациональном использовании — начало полей заливается слишком сильно, а конец недополивается.
По словам Токтогазиева, сейчас государству нужно готовиться к предстоящим годам: внедрять новые технологии, реабилитировать старые и строить новые каналы для полива, строить водохранилища, восстанавливать советскую систему скважин, искать средства для дешевых и длинных кредитов для фермеров.
«Нам необходимо готовиться к тому, что через 5-10 лет ситуация будет еще хуже. И необходимо уже сейчас делать шаги, чтобы в будущем избежать конфликтов уже на международном уровне. Там мы просто так уже не успокоим людей», — предостерегает он.
Воды будет все меньше
Климатолог Владимир Гребнев. Фото Александры Титовой, «Клооп»
Климатолог Владимир Гребнев призывает фермеров и государство понять, что нынешнего объема воды в ближайшие годы уже не будет.
«Сейчас нельзя сказать, что воды стало меньше, это немного не корректный факт. Объем воды меняется, бывает многоводие, бывает маловодье. Нужно понимать, что через несколько лет, может даже 10 лет, воды будет меньше и переходить на ее рациональное использование», — сказал эксперт.
Гребнев считает, что фермерам нужно адаптироваться к периодам маловодья в независимости от прогнозов КыргызГидромета по водности рек.
«Во многих странах предпринимаются упреждающие действия, независимо от того, будет хуже или так же плохо. Введение тех или иных адаптационных действий дает возможность снизить риски, которые могут возникать у народного хозяйства», — говорит Гребнев.
«Цены будут расти»
Экономистка Нургуль Акимова. Фото Эржана Бейшеналы уулу, «Клооп».
По словам, экономистки Нургуль Акимовой, две трети населения Кыргызстана заняты в сельском хозяйстве. Но чаще всего кыргызстанцы занимаются земледелием не для обогащения, а для выживания.
Акимова также считает, что нехватка воды в большей мере принесла убытки тем фермерам, кто делал акцент в посадках на овощах. Она объясняет, что фермерам приходится увеличивать требующие большего полива овощные посадки в Чуйской области, потому что они не могут конкурировать с Казахстаном по другим культурам.
Казахстан — это крупный экспортер готовой продукции из зерна, он выигрывает в ценовой конкуренции. Это обстоятельство вынуждает местных фермеров сеять меньше зерновых культур и переходить на овощи.
Несмотря на наличие собственных полей и местной продукции Кыргызстан продолжает оставаться зависимым от импорта продуктов и ресурсов из других стран. Акимова прогнозирует, что нехватку собственного продовольствия придется компенсировать импортом. Это приведет к росту цен на продукты.
Но на рост цен, кроме засухи и пандемии COVID-19, влияют и другие факторы — в том числе и политические процессы внутри страны.
«Громкие события после выборов тоже повлияли на цены, потому что поставщики продовольствия, возможно, посчитали риски и не согласились ехать. В импортозависимой стране все зависит от стабильности», — заключает Акимова.
Масла в огонь также подливает полная зависимость Кыргызстана от импорта ГСМ. Топливо задействовано сразу в нескольких этапах ценообразования продукции: транспортировка, эксплуатация сельхозтехники, логистические расходы, переработка и так далее. Поэтому на стоимость продуктов влияет цена на топливо. В Кыргызстан большая часть топлива импортируется из России — именно поставщики определяют его стоимость.
Экономистка предлагает властям заключить договора с Россией и Казахстаном с фиксированными ценами на топливо, чтобы снять риски при колебаниях валютного рынка.
У одного из водозаборов в Кемине стоит обелиск советских времен. На нем написано: «Развитие орошения — верный путь подъема сельского хозяйства». Фото Александры Титовой, «Клооп»
Все эти проблемы, по мнению экспертки, легче решать сообща. Поэтому она предлагает земледельцам объединяться в крупные кооперативы, агрокорпорации, которые бы работали уже на уровне властей.
«Правительству следует более серьезно заниматься фандрайзингом, чтобы на грантовой основе отстроить какие-то системы ирригации. Потому что для фермера это не подъемная сумма. У нас есть Климатический фонд, я призываю фермеров объединиться и обратиться в него», — предлагает она.
Поддержите журналистику, которой доверяют.
