Алматинская Атлантида

Тайны Атакента

Мы стоим с Ильей Малковым на территории Атакента, у странных бетонных сооружений. Меня с детства мучил вопрос – что это. Илья знает ответ.

Илья Малков живет то в Москве, то в Алматы, по образованию дизайнер и называет себя архитектором-самоучкой. В 90-е годы в России Илья работал архитектором-реставратором — состоял в артели каменщиков, которая занималась возрождением белокаменных, кирпичных кладок IX-начала XX веков, в основном это были храмы и усадьбы. Восстанавливали их по технологиям, существовавшим в те времена. Потом, когда большинство исторических сооружений было восстановлено, заказы перестали поступать, артель развалилась, а Илья увлекся краеведением.

В 2006 году по семейным обстоятельствам он оказался в Алматы, а потом стал бывать здесь все чаще. «Я стал не сразу изучать город, это произошло где-то в 2014 году. Я и до этого на многое обращал внимание, фотографировал, делал какие-то пометки для себя, но так получилось, что 2014 год я полностью провел в Москве и мы там занимались тем, что защищали Шуховскую башню от сноса. У нас получился большой коллектив защитников, мы ее спасли, и не пожелали потом расставаться — решили продолжать изучать район вокруг башни, всё это привело к тому, что в 2016-2017 годах мы открыли там музей авангарда. Это была изначально моя идея, моя мечта».

У Шуховской башни группа активистов заметила старый бетонный блок и долго думала над тем, что это может быть. В том районе прежде находилась радиобаза, на территории которой потом построили башню. Илья принялся изучать фотографии 20-х годов и понял, что это анкерный башмак для крепления мачт. Когда Илья оказался на территории Атакента, и увидел 7 бетонных сооружений, то сразу понял, что это анкерные башмаки, оставалось понять, почему их так много.

Однажды Илья гулял по Атакенту, и увидел пожилую пару, подошел, поздоровался и стал спрашивать, не помнят ли они, что здесь было раньше. Оказалось, что помнят. Более, того, это был архитектор Раут Огай с супругой. Именно он в 80-е годы занимался строительством на ВДНХ: он проектировал входную арку, гостиницу и другие здания. Огай рассказал о том, что когда-то, еще в 50-е годы, здесь был кинотеатр под открытым небом, назывался он «Ракета», а анкерные башмаки держали огромный навес, спасающий зрителей от дождя и солнца.

Там, где сейчас находится беседка, был амфитеатр — в 50-е годы прошлого века ландшафт был круче, чем сейчас.

Тогда же сделали семь анкерных якорей для навеса, — купол был огромный и он натягивался над амфитеатром. Каждый год к зиме этот купол надо было снимать. Это сооружение проработало недолго – наступили 60-70-е. И видимо, его сломали или это все стало неактуальным. К 70-м годам навеса уже не было, но сам кинотеатр, кинокассы, будка, работали до 80-х годов.

«Если бы не эти анкерные башмаки, мы бы об этом не узнали. Их не убрали, потому что это и трудно, и, наверное, лень было. И теперь они стоят как артефакты и дают нам информацию к исследованию», — рассказывает Илья.

На Атакенте сохранилось много артефактов времен ВДНХ, но только внимательный взгляд архитектора или краеведа способен их найти. Вот, например, купол здания, вокруг которого все застроено в 90-х и нулевых. «Это был выставочный павильон сувениров, навес держится на этих вантовых растяжках, это очень интересная штука. Павильон по типажу немного похож на «Льдинку». Если здание «открыть», убрать от пристроек, то будет очень красиво», - рассуждает Илья.

«Кто мог когда-нибудь заметить эти ребра? Этот модернистский павильон нашли Давид Камински и Адильжан Псяев. Снаружи он словно новый, но внутри – старый, его просто облицевали, сделали пристройки. Эти ребра – это солнцезащита, а стекла за ней когда-то были полностью прозрачными. Их не трудно «раздеть», нужна воля. Есть люди, которые это находят такие вещи, если таких людей не будет, то новое время всё сотрет. А люди, которые здесь гуляют, просто не замечают этого. Но однажды они почувствуют, что что-то ушло, утрачено. Например, как это произошло с утратой нижней станции канатной дороги на Кок-Тобе. Примерно в 2015 году её обнесли забором и сломали в одночасье. И сначала ни историки, ни архитекторы, не заметили этой утраты. А ведь здание было 60-х годов, очень легкой, воздушной, качественной архитектуры. Мы должны всегда объяснять, почему мы не хотим, чтобы ломали то или иное здание, но тогда никто не нашел нужных слов. В Москве тоже самое происходит: ломают без спроса или дают информацию задним числом».

«Суть краеведения – это когда человек не просто живет как потребитель, а еще и наблюдает вокруг, внимательно изучает и пытается проследить историю и авторство каких-то артефактов. Во время этого у него появляются вопросы, и он начинает искать на них ответы. И как только он пошел в библиотеку, купил книги, стал собирать вырезки из газет, он стал краеведом. Для этого не надо учиться, хотя сейчас есть специальные курсы и факультеты краеведения. Краевед – как поэт, ведь написать стихи может любой человек: математик или машинист, соответственно, краеведом может быть любой из нас. За неимением других краеведов, сейчас всё вытаскивают историки архитектуры, потому что они больше подкованы по инструментарию, больше разбираются в стилях», - рассуждает Илья.

Павильон автодороги и транспорта, позже здесь был павильон керамики. Сейчас он используется как зал торжеств во время свадеб. Илья состоит в клубе любителей ретро автомобилей, и у него была идея возродить здесь выставку машин, но не получилось.

Эту входную группу на выставку хотели снести, ее спасло только то, что когда туф сняли, то увидели монолитные металлические сварные конструкции – и поняли, что демонтаж будет дорог. Автор арки — архитектор Раут Огай осуществлял архнадзор за реконструкцией. Он очень сильно критиковал в новом проекте хаотичные вырезы, полосы. В арке изменили высоту пилонов, которые стоят между арками, они были выше — в один уровень с пилонами арок и там стояли буквы: ВДНХ. Многие не знают, что это подпорки для букв. Огай рассказывал, что у него было несколько вариантов арки, но они не сохранились. По проекту должно быть ответное крыло гостиницы. Основные здания – гостиницы — были ниже. Архитектор специально сделал ритм окон на гостинице, чтобы получился ансамбль с домами на улице Тимирязева. Сейчас, конечно, уже все нарушено.

Раут Огай умер в прошлом году, он один из знаковых архитекторов Алма-Аты, но в последние годы был совершенно забыт. «Он мне рассказал всякие подробности. Он строил слева крыло и должен был строить симметричный центр справа и посередине фонтан перед воротами. Он рассказывал, как тут был троллейбусный разворот, как его переносили потом по его просьбе, как закрывали ВДНХ для машин, - вспоминает Илья. — Вообще Атакент имеет уникальную историю и постепенно она забывается. Московский ВДНХ тоже проходил этот этап коммерциализации, но сейчас правительство повернулось к нему лицом, сейчас территорию возвращают к ее прежнему состоянию. В Алматы этого пока нет, есть этап тихой консервации – когда землю уже не продают, потому что все распродали, заборы убрали, но еще нет понимания, нет исторического взгляда, еще нет воли к возрождению».

Сокровища «Чайки»

Мало кто сейчас помнит, что микрорайон №2 когда-то назывался «Чайка». Это был один из первых экспериментальных микрорайонов Алма-Аты, его создавали по аналогии с московскими «Черёмушками». Здесь практически планировка как у дома отдыха, малоэтажные здания построены в английском стиле – с уклонами, поворотами на разные стороны света, петляющими дорожками. Во дворах были перголы, небольшие плавательные бассейны, детские площадки, теннисные столы.

Илья Малков называет этот микрорайон «Алматинской Атлантидой». Главная его достопримечательность находится на фасаде скромного одноэтажного здания, которое раньше служило общественно-культурным центром микрорайона «Чайка». Сейчас здесь магазин и кафе, сооружение давно потеряло свой модернистский стиль 60-х, но на фасаде все еще сохранилось сграффито. Его автор, возможно, известный художник Евгений Сидоркин. По крайней мере, в этом убежден и сын мастера, и многие специалисты, с которыми связывались Илья и Дэнис Кин, изучающий монументальное искусство.

Это сграффито сохранилось почти идеально, но два года назад здесь установили кондиционер и другие коммуникации, из-за этого панно немного испортили.

Рядом с сграффито есть работа уже из 90-х, предельно ясно передающее дизайн и эстетику того периода. Это кооператив Свам. А вот пестрая вывеска бистро «Салем» — это уже наше время. Три эпохи сошлись на маленьком пятачке в микрорайоне-эксперименте.

Из-за пластиковой двери универмага видна деревянная, — 60-е годы все еще уловимы, но напротив в этом году выросла многоэтажка, разрушившая очарование «Чайки». По лестнице мы спускаемся вниз и оказываемся у здания Казпочты. Когда-то здесь был многофункциональный центр всего микрорайона: парикмахерская, магазин, комната игровых автоматов, почта, служба быта.

Осталась лишь Казпочта, тут же рядом КСК. Эпоха оттепели считывается в прозрачных дверях, в старых стульях, в деревянных жалюзи.

В соседнем здании до сих пор работает бывшая советская булочная, где только что вынесли на прилавок свежую выпечку — за ней выстроились школьники. Присоединившийся к нам исследователь архитектуры Давид Камински, живущий рядом, советует взять очень вкусную пахлаву за 100 тенге. Суровые продавщицы кажется, тоже из той, далекой, советской эпохи.

В «Чайке» построили детский сад и школу, тут работало свое кафе и баня, и был даже кинотеатр — всё для того, чтобы не выходить в город. Бани давно нет, а кинотеатр много лет как перестраивается, и сейчас скрыт за забором.

В просторных дворах «Чайки» до сих сохранились перголы — они были двух типов — для выбивания ковров и для сушки белья. Сохранились и высохшие неглубокие бассейны, воды в которых нет еще с конца 90-х – за этим хозяйством нужно ухаживать, а современным КСК далеко до своих предшественников — домуправлений.

Илья показывает место, где был заложен фруктовый сад, отдельную площадку для детей младшего возраста и для детей постарше. Все было разделено, продумана каждая мелочь.

Район проектировали алматинские архитекторы. Тогда Хрущев ввел новую установку – застраивать города не кварталами, а микрорайонами, были разработаны специальные директивы. Второй микрорайон был один из первых, появившихся в творческом запале, на драйве, потом все превратилось в конвейер. Сейчас в Алматы около 15 микрорайонов, и краеведам еще предстоит их изучить.

Сейчас некогда тихий район оказался в эпицентре пробок, и, кажется, уплотнения. Вокруг него стоят машины, они же пытаются проникнуть во дворы, вдруг вырастают небоскребы, но весной, когда расцветают деревья, на миг кажется, что задумка архитекторов о городе-саде все же удалась.

Годовщина, которую никто не заметил

В этом году краеведческому движению Казахстана исполнилось 120 лет. В 1898 году при Обществе статистического комитета в городе Верном был открыт краеведческий центр с музеем и библиотекой. «В городе тогда не было архитектурного пласта, это была степь, предгорье. Краеведы в основном изучали поселения, которые здесь проживали: уйгурские, казахские, их курганы. Это были какие-то археологические этнографические, биологические исследования. Чокан Валиханов — один из тех людей, которому город обязан своим появлением, я считаю его одним из первых краеведов. Потом движение трансформировалось в Семиреченское общество краеведов, а в советские годы это превратилось в Общество защиты памятников истории и культуры, и это всё одна и та же история, — рассказывает Илья Малков. — С развалом Союза и общества развалились. Но сейчас появляются такие группы как Arhcode Almaty, как Архитектурно-исследовательская мастерская FeDa (Адильжан Псяев и Давид Камински), Общество «Краеведка», они являются наследниками и продолжателями традиций, и это очень круто».

После того, как общественность проиграла в той борьбе, пришло осознание того, что нужно успеть или спасти или запечатлеть то, что еще сохранилось.

«Когда я встречаю людей с похожими интересами, я им говорю: всегда всё фотографируйте. Особенно когда ты видишь что-то интересное, и чувствуешь, что это временный кадр, нужно это сфотографировать. Просто зафиксируй и передай кому-то другому, завтра этого может не быть», — советует Илья и рассказывает, что сейчас постепенно исчезают двухэтажные деревянные дома — как тот, что до сих пор стоит на Кунаева-Толе би. Такими зданиями Алма-Ату застраивали в 30-40-е годы, но сейчас их сохранилось около двух десятков. Они раскиданы по всему городу, и они все разные по архитектуре: «В некоторых домах была такая система – в одной квартире ванная, в другой её не было, и люди ходили друг к другу мыться. В некоторых из зданий было отопление так называемыми «контрамарками», это печи типа голландки, когда печь идет сразу на два этажа и греет несколько комнат, уровней. Два года назад я гулял в районе улиц Толе би-Калдаякова и увидел там такой дом. Я изучаю эти дома, фотографирую лестницы, витражи – они везде разные. Когда я поднялся на второй этаж, то увидел там корзину с углем. Был 2016 год, а люди топятся углем. Эти дома давно устарели, но хотя бы несколько их видов надо оставить как артефакт, как напоминание о том, что и это тоже было».

Илья Малков говорит, что у Arhcode Almaty уже накопилось много артефактов — часть из них была на выставке в Центре современного искусства «Целинный» — например, фрагмент уничтоженной крыши Дворца Республики. Артефакты исчезнувшей эпохи хранятся в офисе Arhcode Almaty, в мастерской Зои Фальковой, в квартирах Адиля Ажиева и Ильи. «Я привез из Москвы идею краеведческого музея, у нас накопилось много артефактов, люди к нам приходят, дарят какие-то вещи. В Москве тоже так начиналось – когда у меня дома перестало хватать места, я сказал: давайте я все принесу в центр авангарда. Музей в Алматы — моя мечта, горизонт которой уже виден».

Илья считает, что музей нужно сделать из двух частей: одна будет посвящена старой Алма-Ате – с 1910-50 годов, а вторая часть – 50- годы – Миллениум. Осталось дело за малым: найти финансирование, но здесь уже есть проторенный в Москве путь музея авангарда: там сработало комплексное финансирование: пожертвования, краудфандинг, продажа сувениров и так далее.